Боец 8: лихие 90-е

Глава 9

— Сергей! — Грейси окликнул меня, уже когда я бодрым шагом выходил из здания. Я оглянулся и увидел у него в руках какие-то бумаги. — Подожди-ка минутку.

Я всегда с удовольствием общался с Ройсом, но сейчас это было, мягко говоря, не вовремя. Тем не менее, я остановился — судя по всему, вопрос у него был по делу. Вряд ли он стал бы отвлекаться от гостей ради пустого трепа.

— Вот посмотри, — Грейси развернул передо мной несколько листов с какими-то рисунками.

— Что это? — спросил я.

— Это наш дизайнер, которого мы наняли, предложил несколько вариантов логотипа нашего турнира, — объяснил Грейси. — Как тебе? По-моему, неплохо!

Я посмотрел внимательнее. Перчатки, ринг… Конечно, рисунки раскрывали суть мероприятия, но все же это было, на мой вкус, чересчур банально. Все равно что на двери фруктовой лавки яблоки рисовать. Лавке-то простительно, но когда речь идет о мероприятии международного масштаба, с повсеместной рекламой и трансляцией на многие страны, лучше бы придумать что-нибудь пооригинальнее.

— А вот тут, — Грейси вытащил из стопки еще один листок, — результаты измышлений наших пиарщиков. Они перебирали возможные названия турнира и пока что решили остановиться на «Битве стилей».

Мда. Как спортсмен Грейси был выдающимся парнем, нет вопросов. Но вот в плане фантазии у него явно было похуже. Он с таким восторгом отзывается о работе школьного уровня, что хоть бери и делай все сам! Хотя, может быть, во мне просто говорила память о двадцать первом веке, когда у лучших пиарщиков работы больше напоминали художественные произведения и при этом выдавались такие четкие и броские символы и слоганы, которые захочешь, а не забудешь.

— Я думаю, такие важные вещи лучше обсуждать не на бегу, — улыбнувшись, сказал я. Объяснять ему сейчас что-то про пиар мне было просто некогда.

— Да-да, конечно, я просто хотел тебе показать, как движется работа, — Грейси улыбнулся в ответ и хлопнул меня по плечу. — Езжай встречать своих земляков, мне уже не терпится с ними познакомиться!

Первое, что я увидел, выйдя из здания, была сияющая и приплясывающая от переполнявших ее эмоций Бесси, опирающаяся рукой на явно потрепанный, но ухоженный фургон.

— Ну что, ты готов? — улыбаясь во весь рот, крикнула она и бросилась мне на шею. — Садись в машину, поехали!

И тут до меня вдруг дошло то, о чем вообще-то я должен был подумать сильно заранее.

— Бесси, — смущенно сказал я. — Насчет «поехали». У меня, как бы это сказать, нет американских водительских прав. Есть только российские, но они же здесь недействительны, их подтверждать надо, а я за ненадобностью не позаботился…

— Да ладно тебе, расслабься! — Бесси шутливо ткнула меня кулаком в живот и побежала на водительское место. — У меня-то есть. Я и поведу, а ты свои документы потом еще успеешь сделать! Садись, говорю тебе!

Я с облегчением сел на пассажирское сиденье, и машина тронулась.

— Там, в бардачке, возьми маркер и картонку, — щебетала моя чернокожая подруга, — напишешь на них имена, чтоб тебя сразу узнали.

— А почему меня должны не узнать? — рассмеялся я. — Вообще-то мы долго работали вместе, мою внешность точно запомнили! Да и я их тоже. Или за то время, пока я нахожусь здесь, я так сильно изменился, что меня не отличить от американца? Погоди… — я притворно задумался. — Но ведь ты-то меня как-то узнала, когда приехала сюда меня искать!

— Да ну тебя, — игриво отмахнулась Бесси. — Ты вообще представляешь, что такое лос-анджелесский аэропорт? Да это один из самых загруженных аэропортов в мире! Там можно запросто потеряться, даже если ты с человеком будешь стоять в полуметре друг от друга! Да и толпа там не останавливается ни на секунду, пропустить нужный поворот или посмотреть не туда — и все, будешь полчаса искать место, откуда ушел. А ты говоришь — «узнают»! Тебе нужно не об узнаваемости беспокоиться, а привлечь внимание так, чтобы они тебя сразу издалека увидели и шли именно к тебе, даже если ты их не заметишь! Так что бери картонку и пиши на ней что-нибудь такое, что можешь написать только ты и только им!

Я достал канцелярские принадлежности из бардачка и задумался. Что бы такого написать, чтобы сразу выделиться из толпы? Просто «Серега-боец»? В принципе можно — вряд ли в аэропорт в один и тот же час съедется сразу несколько Серег-бойцов. Но я уже завелся. Я только что мысленно упрекал Ройса Грейси в неумении делать запоминающуюся визуальную рекламу и придумывать слоганы. А сам, значит, просто напишу свое имя и все? Нет уж! Теперь мне хотелось написать что-нибудь не просто моментально «выдающее» меня, но и забавное, чтобы с ходу вызвать положительные эмоции.

Только что же такого забавного можно придумать? «Русские не сдаются»? Это уже пошло, так нас в третьесортных западных фильмах изображают. «Гитлер капут»? Вообще глупость какая-то. «Привет Степанычу»? Ну, это скорее годилось бы для проводов, а не для встречи.

Помучившись таким образом минут пятнадцать, я вдруг просиял от пришедшей в голову идеи. Открыв маркер, я старательно вывел на картонке: «Юра — Джим непобедим!». Вот эта надпись точно соответствует всем критериям: и шутливо, и моментально узнаваемо — но только для тех, для кого надо.

— Что это такое ты там написал? — полюбопытствовала Бесси, взглянув на мои художества.

— Да так, — неопределенно ответил я, любуясь получившимся плакатом. — Это наш каламбур, который мы использовали во время подготовки к московскому турниру. Его могут узнать только те, кто был с нами в тот период, остальные просто не поймут, что к чему.

Бесси понимающе кивнула. Вообще, судя по ее выражению лица, ей было в кайф всем этим заниматься. Это было мне на руку — такая увлеченная и вместе с тем понимающая помощница в любом деле на вес золота. Правда. было подозрение, что ее увлеченность и понимание — только от того, что она занималась этим вместе со мной. Ну и ничего страшного. Какая разница — ведь результат-то в любом случае налицо!

Кстати, может быть, она сможет помочь мне и с дизайном? У женщин все-таки должно быть лучше развито чувство прекрасного.

— Бесси, — заговорил я, решив для начала отвесить комплимент ее способностям — Раз уж ты так здорово разбираешься в привлекающих надписях и всем подобном, может, ты займешься дизайном? Я имею в виду, разработкой эмблемы нашего турнира и придумыванием слогана. Ведь это не просто важно, это, можно сказать, лицо всего мероприятия и всех его участников! А ты, я уверен, сможешь придумать и сделать все красиво и ярко.

— Хм, — Бесси явно была польщена таким доверием. — Так ведь этим, по-моему, занимается сам Грейси!

— Занимается, — подтвердил я. — Но ведь у нас коллективная работа. Поэтому каждый может предлагать свои варианты. Вот и мы предложим свой. Зато если наш вариант примут, тебя заметят как дизайнера. Как тебе такие перспективы, а?

— Оу, — снова заулыбалась Бесси. — Это было бы здорово, конечно! Только вот что на этой эмблеме можно нарисовать? Подскажи мне, как профессионал, я же ведь в ваших спортивных боях не очень…

Отметив про себя ответный комплимент со стороны Бесси, я задумался. Перед глазами замелькали дизайны различных бойцовских лиг, которые мне довелось увидеть за все годы. Образ должен быть понятным, незамыленным и вместе с тем узнаваемым.

— Давай нарисуем стальную клетку с колючей проволокой, — наконец предложил я. — А на ее фоне — кулак.

— Ну клетка — это понятно, — задумчиво проговорила Бесси. — Вы в ней драться будете. Кулак — тоже. А почему колючая проволока?

— Чтобы никто рыпнуться не смел, — засмеялся я.

— Ну да, — согласилась Бесси. — Звучит солидно. А как назовем чемпионат?

Я вгляделся вдаль сквозь лобовое стекло, как будто где-то там, на горизонте был написан ответ.

— Неоспоримый бойцовский чемпионат, — решил я. — Undisputed fighting championship, сокращенная аббревиатура будет UFC. Просто, понятно, логично и запоминается поэтому хорошо.

— Прикольно, — кивнула Бесси. — Я бы, наверное, клюнула. Ну, если бы я увлекалась боями и вдруг увидела где-то афишу.

Следующие несколько минут мы провели в увлеченных обсуждениях деталей дизайна — каким цветом рисовать клетку, а каким — писать название, какой лучше выбрать шрифт и так далее. Но оказалось, что это было лишь притупление моей бдительности. На самом деле Бесси хотела побеседовать совсем о другом.

— Сергей, — немного нервно, но весомо проговорила она после паузы. — Я бы хотела поговорить с тобой о наших отношениях.

У меня аж зубы свело, когда я это услышал. Что за манера у баб — в самый неподходящий момент заводить одну и ту же шарманку про «наши отношения»? Причем ведь разговоры-то в большинстве случаев пустые и ни к чему не приводящие. Задаются риторические вопросы, перебирается с полдесятка «а если» и «а вдруг», после чего, что бы ты ей ни отвечал, неизбежно делается вывод, что ты — козел и испортил ей лучшие годы. Нет, конечно, встречаются и реальные козлы, некоторым я бы сам с удовольствием рыла начистил за их «подвиги». Но беседы-то ведутся и с козлами, и с нормальными мужиками, и вообще со всеми подряд! И, как теперь выясняется, на любом континенте. Теперь, похоже, мне предстоит выслушать привычную уже женскую тираду, но на английском языке.

В общем, настроение мое моментально упало. Такое ощущение, что иногда женщинам становится чуть ли не физически неприятно, если давно ничего не происходило.

— Ну и что ты хотела сказать про наши отношения? — с чувством обреченности спросил я.

— Я хочу понять, что между нами происходит, — проговорила Бесси. — Вообще, кто мы друг другу и к чему мы идем?

«Что-то прошлой ночью, когда ты на мне скакала, ты такими вопросами не задавалась», — подумал я.

— Понимаешь, я, конечно, еще молодая, но уже всерьез думаю о своей жизни, — продолжала Бесси. — Ну, так у меня сложилось: жизнь сама научила думать наперед. И какие-то приключения с неизвестными перспективами меня не устраивают. Я уже насмотрелась на своих знакомых и подруг, которые в результате таких приключений оставались одни на всю жизнь.

— У них что, жизнь уже закончилась? — спросил я. — Или им по восемьдесят пять лет? Может, они все на следующей неделе встретят мужиков, с которыми и проживут счастливо до самой смерти. А ты на них уже чуть ли не крест ставишь.

— Может быть, — согласилась Бесси. — Но я не хочу играть в эту лотерею. Я хочу нормальных, серьезных отношений, а в перспективе — семью и детей. Ты мне очень нравишься, и я бы хотела всего этого с тобой. Но вот твоя позиция мне пока что непонятна. Хочешь ли ты тоже семьи или я для тебя так… девчонка для развлечений, которая так удачно подвернулась.

— Бесси, — заговорил я, стараясь тщательно подбирать слова. — Ты мне тоже очень сильно нравишься. Мне очень хорошо с тобой в постели, мне нравится с тобой общаться и всячески проводить время. Ты очень классная, правда. Но всего того, о чем ты только что мне сказала, я тебе дать не могу. Ни каких-то серьезных глубоких отношений, ни тем более семьи с детьми… Во всяком случае, сейчас. Может быть, спустя какое-то время все изменится. Но пока я не могу ответить тебе ничего, кроме этого.

Мне не хотелось обижать ее, но и врать ей у меня тоже никакого желания не было. Бесси была симпатичной, доброй и отзывчивой, но все же слегка наивной девчонкой. Скорее всего, здесь играл роль ее возраст, и с годами у нее появится здоровая доля цинизма и реальная оценка ситуации. Но я ведь не могу терпеливо ждать этого момента и в ожидании подыгрывать всем ее девичьим иллюзиям!

— Мда? — голос Бесси предательски задрожал, в то время как черты ее лица стали, наоборот, как будто стальными. — И почему же ты не можешь всего этого дать, если я тебе, как ты говоришь, очень нравлюсь?

Я помолчал, опять подбирая слова.

— Дело в том, — ответил я, — что мое сердце несвободно. В Москве осталась моя любимая женщина. И хотя сейчас у нас некоторый разлад… ну, в смысле, кризис в отношениях, это бывает — все-таки я не могу вот так просто закончить одну главу своей жизни и тут же начать другую.

— Ах, вот как, — в голосе Бесси появились издевательские нотки. — То есть «закончить главу» с «любимой женщиной» ты не можешь, а уехать и кувыркаться тут с другими девчонками — это пожалуйста! Так, получается? Неплохо ты устроился, как я погляжу! Была бы я знакома с твоей любимой, мне было бы даже интересно, что она по этому поводу думает!

— С какими еще другими девчонками? — изумился я. Бесси вела себя как самая настоящая ревнивая жена, случайно услышавшая женский голос в телефонной трубке или нашедшая женский волос другого цвета на пиджаке супруга. — У меня в Америке, вообще-то, никого, кроме тебя, и не было.

— А я почем знаю! — огрызнулась она. — Меня-то тоже рядом не было довольно долго. Может, ты каждый вечер тут новую бабу трахаешь и каждой заливаешь про свою великую любовь, из-за которой ты не можешь с ней остаться!

Вот это да! Разошлась девочка, ничего не скажешь. А ведь она за рулем. Сейчас на эмоциях как вильнет этим самым рулем не в ту сторону…

— Бесси, — заговорил я как можно более ровным тоном. — Я понимаю твои чувства. И от своих слов о тебе я тоже не отказываюсь. Но давай будем честными: я тебе ничего не обещал. И в ближайшее время обещать не могу. Поверь, я не хочу тебя обманывать — именно поэтому и говорю обо всем открыто, не выдумывая никаких легенд. Ну правда, ведь если бы я…

— Да пошел ты со своими объяснениями знаешь куда! — Бесси резко остановила машину, выскочила из кабины и, со всей силы хлопнув дверью, убежала.

Я огляделся. Хм. За всеми этими разговорами я не заметил, как мы приехали в аэропорт. «А девчонка-то обязательная», — отметил я. «Психует-психует, а что обещала — выполнила и до места меня довезла».

Выйдя из машины с заготовленной табличкой, я посмотрел на часы. До прибытия самолета оставалось еще около пятнадцати минут — как раз чтобы дойти до нужного выхода. Я вздохнул. Конечно, разговор с Бесси получился не очень красивым и вежливым. Но что еще я мог ей ответить?

Ладно. Выяснение отношений отложим на потом. Если, конечно, Бесси вернется. А если нет — значит, все закончилось не очень приятно, но по крайней мере быстро. А пока надо встречать своих пацанов.

Ну и толпы у них в этих международных аэропортах! В этот раз мой внутренний таймер меня немного подвел: пятнадцати минут хватило только для того, чтобы дойти до самого здания аэропорта. Пока я пытался сориентироваться и понять, где находится нужный мне коридор, пассажиры московского рейса не только сошли на американской земле, но и успели получить свой багаж. В результате заготовленная мной табличка пригодиться не успела: как только я подошел к месту встречи, на меня, широко раскинув свои гигантские ручищи, кинулся Танк в сопровождении незнакомого мне паренька.

— Здорово, Боец! — Танк крепко стиснул меня в объятиях. — Ну, как ты здесь? Буржуем уже стал? Русский язык забыл?

— Не дождешься, — я освободился от его объятий и посмотрел на второго парня. — Это наш новый богатырь?

— Ага, — кивнул Танк. — Это Андрюха. Его Степаныч лично отбирал.

— Андрей, — скромно протянул руку парень. Мы обменялись рукопожатиями.

— Слышь, Боец, — сказал Танк. — Кофейку бы где-нибудь попить. Полдня в самолете — это полный атас! Я даже не понимаю, сплю я или нет. Где здесь кафешка какая-нибудь есть? А потом уж и к тебе поедем.

— Кофейку — это можно, — согласился я. — Только в кафешку идти необязательно. Там наценка большая, тем более в аэропорту. А чемпионские гонорары у нас у всех пока что еще впереди.

— А где же тогда? — удивился Танк. — Или ты термос с кофе нам с собой захватил?

— Зачем термос? — ответил я. — Вон же автоматы стоят. Там гораздо дешевле, чем в кафе.

По недоуменному выражению Танковской физиономии я понял, что слово «автомат» без второго слова «Калашников» было для него в новинку. Тогда я подвел ребят к одному из кофейных автоматов, и показал, как с помощью нескольких монет и движений руки получить прямо в руки стакан горячего ароматного напитка.

— Вот это да. — восхитился Танк. — Вот это у них технологии!

— Да все эти технологии и к нам потихоньку уже приходят, — ответил я. — Просто ты этого не замечаешь. Вот когда ты последний раз был в публичном месте не на задании, а так, чтобы погулять, вокруг оглядеться? В свободное от работы время, в общем.

— Да хрен его знает даже, — Танк задумчиво почесал в затылке. — У меня этого свободного времени, считай, и не бывает почти. А когда и бывает, там не до прогулок — до койки бы добрести и рухнуть.

Я иронично посмотрел на Танка, вспомнив его необузданный темперамент в отношении женщин.

— Ну да, ну да, — согласился Танк, безошибочно считав мой взгляд. — Иногда я ползу до койки не один. Но там же все равно никаких прогулок!

Мы вместе посмеялись, допили кофе и вышли из аэропорта.

— Да, вот это тут масштабы, конечно, — не умолкал Танк. — Мы еще когда летели, я увидел — тут такие города в Америке, такие домища! И, главное, тут же вроде и океан, и пальмы какие-то… Вот здесь было бы как раз неплохо прогуляться-то. Пацанам в России расскажу, что как в голливудском фильме побывал — пусть охреневают от зависти!

— Так границы теперь вроде открыты, — заметил Андрей. — Прилететь-то любой может.

— Ну и чего ты сюда не летел, пока тебя на турнир не пригласили? — переспросил Танк. — Вот то-то же. Любой, да не любой. Это тебе не из Москвы в Питер прокатиться.

— В Питер тоже не всем по карману по нынешним ценам, — вставил я.

— Тоже верно, конечно, — Танк оглядел территорию возле аэропорта. — Так, ну и куда нам теперь-то, Боец? Я надеюсь, ты нас не пешком решил через весь Лос-Анджелес провести? Если что, я под прогулкой имел в виду не это!

Он явно пребывал в наилучшем расположении духа. Это хорошо — в Америке ценят улыбки, особенно при знакомстве. Так легче стирается различие в менталитетах.

— Зачем пешком? — сказал я. — У меня тут неподалеку припаркован фургон. Только есть одна маленькая деталь…

— Какая еще деталь? Бензин закончился, а ближайшая заправка — через десять километров? — хохотнул Танк.

— Да нет, с бензином все в порядке, — ответил я. — А вот американских водительских прав у меня нет. Я не имею права водить машину в США. Первый же коп арестует меня без всяких разговоров.