Божественное зло

8

БРИЭЛЬ

Мои глаза медленно открываются навстречу солнцу, пробивающемуся сквозь занавески. Я сажусь и потягиваюсь, улавливая запах бекона. Надевая тапочки, я беру свой телефон с тумбочки рядом с кроватью и спускаюсь по лестнице.

Теперь, когда я ближе к кухне, я слышу, как мои лучшая подруга и брат болтают о работе. Андреа рассказывает ему, как близка к получению первоначального взноса за магазин, который выставлен на продажу в центре города.

Я чрезвычайно горжусь ими обоими за то, что они следуют своим мечтам. С того времени, как я начала мечтать о том, кем я хотела бы стать, когда стану старше, мой дедушка решил, что настало подходящее время начать обучать меня всем способам убийства вампира. Он рассказал об охотах, в которых помогал моей маме, и даже о тех, в которых участвовал мой настоящий отец.

Он был отчимом моей мамы, она никогда не встречалась со своим настоящим отцом, но он помогал моей бабушке растить ее. Так же, как Джеймс помогал растить меня. Поскольку Джеймс не был знаком с охотничьей жизнью, он позаботился о том, чтобы мое детство все еще напоминало нормальную жизнь.

Когда я не играла в мяч со своим братом или не была на уроке танцев, я читала. В основном детективы, потому что это был мой любимый жанр. Волнение от незнания того, что произойдет дальше, не давало мне спать часами по ночам. Иногда я заканчивала целую книгу за один присест.

Любимым хобби Зака было раздражать меня. Нашим родителям нравились наши отношения, несмотря на все пререкания. Моя мама росла единственным ребенком, но Джеймс, мой отчим, вырос с тремя сестрами. Для него было нормально постоянно спорить со своими братьями и сестрами. Моя мама была просто счастлива видеть, что у меня есть кто-то моего возраста, что бы ни случилось.

У нас было много общего, у моей матери и меня. Впрочем, не считая наших черт. У нее были самые красивые золотисто-светлые волосы и светлая кожа. Веснушки слегка покрывали ее переносицу и естественно розовые щеки.

Ее зеленые глаза поражали воображение, при определенном освещении они сияли подобно драгоценным камням. Бабушка Джозефина говорила мне, насколько я похожа на своего отца. Моя мать сожгла все его фотографии, которые у нее были, в приступе ярости после его потери. У меня никогда не было возможности даже увидеть, какие его черты есть у меня.

Иногда я представляла себе коренного американца с темно-каштановыми волосами и шоколадно-карими глазами, каким его описывала моя бабушка, укладывающего меня спать.

Я захожу на кухню и вижу Андреа у плиты, готовящую завтрак, и Зака, сидящего на табурете у островка. Ее локоны собраны сзади в пучок, а мой брат все еще в пижаме.

Я глубоко вдыхаю.

— Что бы ты ни готовила, пахнет восхитительно. — Я подхожу к кофеварке и беру кружку.

— Ты ожидала чего-то меньшего? — спрашивает она.

Я хихикаю и делаю глоток кофе, который только что налила.

— Андреа рассказывала мне о маленьком инциденте с придурком на прошлой неделе. — Зак поднимает свою кустистую бровь, глядя на меня.

Я откидываю голову назад и вздыхаю. Андреа отворачивается от плиты и скрещивает руки на груди. Заку Доминик тоже никогда не нравился, не думаю, что ему нравился кто-либо из парней, с которыми я когда-либо общалась. Не то чтобы их было много. Я никогда не сходила с ума по мальчикам, как большинство девочек в подростковом возрасте. Даже сейчас, в двадцать два года, у меня никогда не было настоящего парня.

— Это ничего не значило, просто недоразумение. Он хотел большего, а я не готова к такого рода обязательствам. — Я пожимаю плечами, занимая место на другом конце острова от Зака.

Он и моя лучшая подруга переглядываются. Она издает смешок, а затем возвращается к плите, чтобы закончить взбивать яйца. Мои глаза перебегают с одного на другого.

— Тебе не следовало уделять ему свое внимание. В этом я на стороне Андреа, — комментирует он.

— Спасибо, Зак, — говорит Андреа, размахивая лопаткой над головой, по-прежнему глядя на плиту.

Я закатываю глаза и делаю еще глоток кофе. Я никогда не собиралась заходить с Домиником дальше, чем просто друзья с привилегиями, мне было все равно, что они думают о нем. Мне действительно нужно найти способ поговорить с ним. По крайней мере, дать ему знать, что в мои намерения не входило причинять ему боль.

Я планировала проследить, где сегодня появились новые вампиры, но я останусь с Андреа, если ей понадобится. Это были первые выходные за несколько месяцев, когда у нас обоих были выходные суббота и воскресенье. Все вышло не совсем так, как планировал кто-то из нас.

Андреа объявляет, что завтрак готов, и я вскакиваю со своего места. Я умираю с голоду, я ничего не ела со вчерашнего дня, перед тем как мы начали пить. Я удивлена, что у меня нет похмелья из-за того, сколько алкоголя я выпила вчера.

Мы все кладем на тарелки бекон, яйца и тосты, а затем все вместе садимся за обеденный стол из белого дуба. В середине трапезы я жду, пока Зак и Андреа сделают перерыв в разговоре, прежде чем сказать,

— Мне нужно выполнить несколько поручений позже сегодня в городе, но я могу остаться здесь с тобой, если ты хочешь, и сделать это в другой день. — Я откусываю еще кусочек бекона, ожидая ответа Андреа.

— Я в порядке, Би, просто немного потрясена. Я проснулась с убийственной головной болью, но Заки привел меня в порядок с помощью своей милой маленькой сумки для медсестер. — Щеки Зака слегка розовеют, и я не могу сдержать смех. — Но мне и здесь будет хорошо до конца дня. Наверное, завтра я поеду домой, — говорит она мне, прежде чем откусить кусочек тоста.

— Ты уверена? Если ты не готова…

— Не нянчись со мной, Бриэль Джозефин! Посмотри на меня. — Она проводит руками по своему телу. — Я в порядке. Ты добралась туда до того, как что-то еще произошло. Большинству девушек, к сожалению, так не везет. Я обещаю тебе, что со мной все в порядке, Би. — Она смотрит мне в глаза, пока я, наконец, не улыбаюсь ей. Она улыбается в ответ и продолжает есть. Я поднимаю руки, сдаваясь, и доедаю бекон.

— Если бы я знал, что ты сможешь так легко заткнуть ей рот, я бы попросил тебя переехать к нам, как только встретил тебя, — поддразнивает мой «заноза в заднице» брат.

Я швыряю свой второй ломтик тоста ему в голову, попадая прямо в висок. Мы все рассмеялись и закончили завтрак мирной беседой.

—

Андреа решила вздремнуть, пока меня не будет. Я позаботилась о том, чтобы запереть все двери перед уходом, просто чтобы быть предельно осторожным. На спутниковых снимках я нашла старый заброшенный склад недалеко от того места, куда я последовала и убила своего последнего вампира. Я надеюсь, это что-то, что стоит проверить.

Я не могу избавиться от ощущения, что это так. С момента моего последнего убийства здесь было тихо, так что я надеюсь, что ничего не найду на этом складе. Поездка сюда показалась короче, чем в прошлый раз.

Сегодняшняя высокая температура заставила меня отказаться от моей обычной черной кожаной куртки, которую я надеваю на охоту. Вместо этого я одета в черную простую футболку, черные повседневные брюки и армейские ботинки. Помимо того, что это мой любимый цвет, черный — самый простой цвет для выведения крови.

Кинжал, который я ношу с пятнадцати лет, в ножнах у меня на поясе, а пистолет, заряженный специальными деревянными пулями, в кобуре на правом бедре.

Я хотела убедиться и проверить это место, пока солнце еще было в небе. Если это гнездо вампиров, они все должны были сейчас спать. Если нет, они все равно не смогли бы преследовать меня на улице. Они сгорят до хрустящей корочки, как только солнечные лучи коснутся их бледной кожи.

Я начинаю свою прогулку в лес, используя GPS на своем телефоне. Я оставила точные координаты на своем столе дома на случай, если что-нибудь случится и я не вернусь. Мой кабинет — это первое место, куда Зак заглянет, если я когда-нибудь пропаду.

Моя бабушка научила меня, как важно всегда быть готовой. Пусть хотя бы один человек, которому ты доверяешь, знает, куда ты идешь. Она умерла, борясь с тяжелой формой рака, за год до моей мамы. Мы трое всегда были близки. Моя мама назвала меня в ее честь, ну, мое второе имя, Джозефина.

Углубившись в лес на пять миль, я наконец вижу старое ржавое здание. Я встану за большим деревом и буду наблюдать за дверями, чтобы увидеть, войдет ли кто-нибудь или выйдет, прежде чем я ворвусь внутрь.

Примерно через двадцать минут ожидания я выхожу из-за дерева и тихо подхожу к дверям. Воздух слегка колеблется, когда я подхожу к ним. Мурашки ползут по моему позвоночнику, поэтому я быстро оглядываюсь по сторонам, только чтобы никого не увидеть.

Может быть, просто от этого здания у меня мурашки по коже. Я медленно открываю одну дверь достаточно широко, чтобы я могла войти. Облегчение захлестывает меня, когда она не скрипит, и я бесшумно проскальзываю внутрь.

Единственный свет, проникающий сюда снаружи, проникает через крошечные щели в верхней части стен. Моим глазам требуется несколько минут, чтобы привыкнуть к темноте. Я достаю свой телефон, чтобы осветить путь передо мной.

Я не вижу и не слышу ничего необычного, продолжая идти через огромную арку с коридорами, ведущими прямо, направо или налево. Я сначала иду налево. По обе стороны стены расположены двери. В некоторых есть окна, выходящие в комнаты, другие просто из цельного металла. Я заглядываю в двери с окнами и ничего не вижу. Все подозрительно чисто для заброшенного склада. Как будто это место недавно очистили.

Пройдясь по правому и левому крылу, я ничего не нахожу. Я начинаю прогуливаться по главному залу и слышу слабый разговор. Я замираю и выключаю телефон. Сунув его обратно в карман, я кладу руку на приклад пистолета, висящего в кобуре на бедре.

Я стараюсь ступать тише и медленно иду на голоса. Я прохожу несколько комнат с металлическими столами, к которым прикреплены кожаные ремни. Голоса становятся громче по мере того, как я подхожу к открытой двери сбоку.

Комната кажется пустой, только с двумя холодильниками промышленного размера и тем, что, как я предполагаю, является медицинским оборудованием. Я проверяю оба пути в коридоре, прежде чем войти в комнату. Проходя мимо столов, заставленных вещами, которые вы увидели бы в операционной, я открываю одну из дверц холодильника. Моя рука быстро прикрывает рот, чтобы сдержать вздох, когда я замечаю, что полки в холодильнике забиты упакованной кровью.

Некоторые пакеты выглядят так, как будто они из больницы, другие выглядят так, как будто их изготовили в этой самой комнате. Осознание того, насколько хорошо продумана эта операция, заставляет меня отступить назад. Они готовы обратить здесь много вампиров. Больше, чем то, что уже появилось в городе.

Я спешу покинуть комнату и замечаю, что открыта еще одна дверь. В этой двери нет окна, но щель была достаточно большой, чтобы я могла заглянуть внутрь. В комнате есть только односпальная кровать, которая выглядит свежезастеленной.

Они переводят их сюда, а затем дают им место для проживания? Для чего все это?

Я поворачиваю голову в сторону голосов, когда замечаю, что они теперь ближе. Шаги быстро приближаются, поэтому я бегу обратно в комнату со всем медицинским оборудованием. Я заметила много мест, где можно было спрятаться, пока я была там.

Нырнув под металлический стол прямо у двери, я могу видеть коридор, но тот, кто идет, не должен меня видеть. Кровь в холодильнике должна заглушить запах моей крови.

В поле моего зрения появляются двое мужчин. Один — вампир; я могу определить это по бесцветности его кожи. Другой выглядит… как человек. Они о чем-то спорят.

— Мы не можем продолжать позволять этой человеческой девчонке убивать наших новичков! Почему бы нам всем не напасть на нее, она не сможет убить нас всех в одиночку, — восклицает мужчина-вампир.

Они говорят обо мне?

Другой останавливается.

— Босс уже сказала нам, что она этим занимается. Просто продолжайте привлекать людей для обращения, это все, о чем вам нужно беспокоиться. — Человек должен быть близок с тем, кем является боссом, если у него есть такая информация.

— Мы можем легко убить ее…

— Вы предлагаете нам ослушаться нашего босса? — Рот человека должен был двигаться, но раздался другой голос. Глубокое рычание чистого зла эхом разнеслось по залу.

Вампир отступает и съеживается. Когда я оглядываюсь назад на то, что я считала человеком, я вижу перемену. Чистый черный цвет поглощает оба его глаза целиком, нет ничего, кроме этой обсидиановой тьмы, пока он смотрит на вампира рядом с ним. Я прикрываю рот, чтобы остановить крик, поднимающийся к моему горлу.

— Я бы никогда не ослушался. Мои извинения, Учитель, — говорит вампир с дрожью в голосе, и они продолжают идти в тишине.

Моя спина ударяется о стену, когда я соскальзываю по ней, пока не падаю на землю. Я никогда раньше не видела ничего подобного. У большинства существ есть различимые черты.

Это существо выглядело как человек, пока его глаза не стали черными как смоль. В них не было никакого света. У меня внутри что-то сдвинулось. Все это кажется неправильным.

Я выползаю из-под стола и медленно выглядываю из-за дверного косяка. Коридор пуст, и я больше не слышу шагов или голосов, поэтому я тихо иду ко входу. Мне нужно выбраться отсюда. Такое ощущение, что стены смыкаются вокруг меня, и все, о чем я забочусь, это избавиться от этого чувства.

Я приоткрываю дверь и быстро выскальзываю наружу, моя рука задевает зазубренную металлическую дверь. Мой разум лихорадочно перебирает все возможности, которыми может быть эта штука. Страх поглощает мои чувства.

Как только я отхожу достаточно далеко, я наконец выдыхаю дыхание, которое молча сдерживала. Я хватаюсь за грудь, когда начинаю учащенно дышать.

Меня нелегко напугать, но я не могу избавиться от тошнотворного чувства, которое возникает у меня каждый раз, когда я думаю о том, что я только что видела. Чистое зло, которое исходило от этого существа в тот момент, когда его глаза окрасились в черный цвет. Я только однажды чувствовала себя такой злой. Я содрогаюсь от этой мысли и бегу всю дорогу обратно к своей машине, ни разу не оглянувшись.