Божественное зло

28

АЗРА

После того, как я покидаю комнату Бриэль, я мысленно призываю всех своих братьев и сестер на кухню и иду в свою комнату одеваться. Я быстро принимаю душ, чтобы смыть с себя ее запах как можно лучше.

Мне потребовались все фибры моего существа, чтобы не сорвать одежду в клочья прямо с ее восхитительного тела и не изнасиловать ее, когда я увидел Бриэль на коленях.

Одного вкуса никогда не будет достаточно. Жажда по ней становится еще сильнее теперь, когда я знаю, какая на вкус ее сладкая киска на моем языке, как ее стоны звучат у меня в ушах, и как она хныкала мое имя, кончая мне на лицо.

Я добираюсь до кухни, где меня ждет Торин. Мои повара начинают готовить ужин на сегодняшний вечер. Я заставил их всех подождать, пока она не уйдет в свою комнату, прежде чем начать. Я не хотел подавлять ее.

— Я начинаю верить, что ты стесняешься меня, брат, — бормочет Торин, откусывая яблоко.

— Разве я утверждал обратное? — Я шучу, встречаясь с ним за столом, к которому он прислонился.

Мой брат хватается за грудь:

— Ты ранишь меня.

Я оглядываюсь вокруг и замечаю, что на моей кухне меньше людей, чем должно быть здесь:

— Где Селеста и Киприан?

Я бы знал, если бы Киприан был рядом, помимо его огненно-рыжих волос, которые трудно не заметить, я бы чувствовал его высокомерие по всему дому. Он появился здесь вскоре после нас с моими братьями и сестрами. В поисках убежища от той же войны, на помощь в которой были посланы ангелы.

Он самоуверенный ублюдок, но на данный момент мы считаем его членом семьи. Не могу жить с ним, не могу без него, поэтому я стараюсь, чтобы его комната была как можно дальше от моей.

— Они должны скоро вернуться. Они ушли в деревню. Селеста пошла забрать кое-что для человека. — Торин откусывает еще кусочек от своего яблока.

— У нее есть имя, — огрызаюсь я на него немного резче, чем намеревался. Он на секунду прекращает жевать из-за моего тона, но что-то привлекает его внимание позади меня. Я прослеживаю за его взглядом и поворачиваюсь.

Киприан и моя сестра проходят через арку, в руке у последней маленькая коробочка. У Селесты всегда было самое большое сердце из нас четверых. Мне потребовались годы, чтобы контролировать ярость, которая охватывала меня, когда я думал о том, как ей было больно. Как меня не было рядом, чтобы остановить это.

— Так где же эта извращенная мерзость? — Спрашивает Киприан, оглядывая кухню. Его заостренные уши навостряются, когда он пытается найти ее.

— Она отдыхает перед ужином, я хотел, чтобы мы все обсудили, как пройдет сегодняшний вечер, прежде чем она присоединится к нам. — Мой голос теперь суров. — Где Эш?

Словно откликнувшись на призыв по имени, он появляется рядом с Торином. Его каштановые волосы были растрепаны, а рубашка наполовину расстегнута. Я приподнимаю бровь, глядя на него, когда он садится за стол.

Селеста вручает одному из наших официантов коробку, которую она принесла, и садится за стол.

— Тебе не о чем беспокоиться, Азраил. Мы будем вести себя наилучшим образом, верно, мальчики? — Она прищуривается, глядя конкретно на Торина и Киприана. Торин закатывает глаза и кивает, но на лице Киприана появляется хитрая усмешка. — Говори за себя, Торин.

Ухмылка растягивает мои губы.

— Ты можешь попробовать свои обычные выходки, но просто знай, что я не буду вмешиваться, когда она ответит.

Киприан потирает руки, садясь рядом с моей сестрой. Вероятно, сговариваясь о том, как он будет мучить Бриэль сегодня вечером. Он должен беспокоиться о ней, а не наоборот, но я позволю ему выяснить это самостоятельно.

— Итак, что еще ты хотел обсудить перед ужином, кроме того, что ругал нас, как детей? — Селеста скрещивает руки на груди, ее светлые брови приподняты.

— Никто не упоминает Лилит или что-либо еще, что происходит во время ужина. И вы все не будете поднимать ничего о нашем прошлом с людьми. Понятно? — Я встречаюсь взглядом с каждой парой глаз, которые будут сегодня за ужином. Все они обмениваются взглядами друг с другом, а затем кивают.

— Она, должно быть, знает, что мы все ненавидим таких, как она? — Спрашивает Торин, приподнимая бровь.

— Она знает, но этот ужин не для этого. Это просто для того, чтобы она познакомилась со всеми, чтобы вы все могли выйти из укрытия днем, пока она здесь. — Я смотрю конкретно на Селесту, и она кивает.

— Никто не говорит так, будто она виновата в том, что натворил ее вид. — Я отталкиваюсь от стола и выпрямляюсь. Все снова обмениваются взглядами друг с другом, а затем возвращаются ко мне. С тех пор, как я пал, я убил больше людей, чем кто-либо в этой комнате может сосчитать. Я не держу на них зла за их шок, но они будут знать, что к ней нужно относиться с уважением, независимо от того, кем они ее считают.