Божьим промыслом. Принцессы и замки

Глава 33

И был среди них Хуго Фейлинг, а также помощник консула и старый приятель Виллегунд, а с ними были три офицера: капитан городского ополчения Генрих Вайзен, капитан-лейтенант Фиглер и ещё один малознакомый Волкову офицер, ротмистр Гейдрих. После того как все поздоровались, Фейлинг начал:

— Рад сообщить вам, господин почётный маршал, что совет выделил деньги… — тут он заговорил с сарказмом: — Соизволил наш уважаемый совет наконец признать опасность разбоя в устье реки Марты. Консул дал добро начать собирать против речного разбойника людей. Решено собрать людей первого сбора, — тут он оборачивается к Виллегунду. — Дорогой друг, сколько консул велел собрать людей?

Помощник консула кивнул, развернул лист бумаги и стал читать:

— От первых двадцати семей города собрать надобно по одному конному мужу при полном доспехе и двух конях и при одном конном слуге, об одном коне и при хорошем доспехе. От цехов ремесленных — тридцать арбалетчиков и двадцать аркебузиров, а от других цехов и городских коммун собрано будет сорок человек пехотных при полном доспехе и восемьдесят человек при доспехе добром. Также велено взять двух барабанщиков, двух трубачей и четырёх юношей посыльных на добрых конях. Те все пойдут по желанию за плату. Обоз и кони обозные, провиант и лекарь — все будут от городской казны.

«Ну, вот и решились бюргеры. Видно, слухи о моих переговорах с разбойником сыграли свою роль. А может, соседи из Фринланда их дожали, а может, и сам Ульберт довёл их до решения. Хотя горожане есть горожане. Не проведя разведки, решили послать сорок тяжёлых кавалеристов скакать по болотам и штурмовать стены замка. А вот о пушках ни слова не сказали».

Тем не менее, пока всё шло по его плану. А то, что бюргеры не знают, как дело военное делать, так на то у них офицеры есть и «почётный маршал», что подскажет им.

— Прекрасно, — выслушав зачитанное, генерал начал: — То силы изрядные. И у меня сразу появился вопрос, — тут он взглянул на Виллегунда. — А кого же консул видит командующим?

И здесь вместо Виллегунда слово взял Фейлинг:

— Думаю, что все хотели бы видеть во главе отряда вас, господин почётный маршал.

Хуго Фейлинг по прозвищу Чёрный.

Весь в шелках. Держит стакан с вином так изысканно, а пальцы в дорогих перстнях… Умный, галантный, всё знающий… Он почему-то раздражает барона. Возможно оттого, что говорит от лица города, хотя никакого официального городского поста и не занимает. Также не был он и призванным офицером, хотя и присутствовал, по сути, на военном совете. А может, потому он раздражал барона, что имел доступ под юбки прекрасной Брунхильды? В общем, чтобы поосадить его, Волков и говорит, глядя на Виллегунда:

— Господин помощник консула, так кого видит консул во главе отряда? Или, может, он сам желает его возглавить?

А хитрый и давно уже съевший собаку в городской политике господин Виллегунд указывает на господина Фейлинга рукой: дескать, глас народа — глас Божий, а на словах лишь добавляет:

— Господин Фейлинг уже озвучил пожелания и господина консула, и всего нашего города. Все желают видеть командиром отряда вас, господин почётный маршал.

— Господин маршал, — обращается к Волкову капитан-лейтенант Фиглер, — горожане были бы… Ну, более воодушевлены, если бы к их отряду присоединились хоть небольшие, но более опытные силы, кто-нибудь из ваших людей.

— Да, будут, но учитывая, что я сейчас ужасно стеснён в средствах, мой отряд будет небольшой, — он сделал неопределённый жест. — Человек двадцать мушкетёров с прапорщиком и человек пятьдесят с ротмистром или капитаном.

— Это неплохо, это неплохо, — обрадовались городские офицеры. — Ваши знамёна… Мушкетёры Эшбахта… Они взбодрят наших людей.

— Осталось только выяснить дату выступления, — снова взял на себя смелость Фейлинг. — Господин почётный маршал, когда вы думаете выступать, когда нам уже нужно будет собирать обоз?

«Господин почётный маршал!».

Бюргер явно пытался придать этому глупому званию какое-то возвышенное, пафосное звучание, но выходило всё как раз наоборот, и во всём этом проступал комизм. Как будто речь шла об игрушечном генерале, которых Волков много раз видел в балаганных комедиях в южных землях в молодости.

Да… Вне всякий сомнений, этот напыщенный и важный горожанин раздражал Волкова. Но он сдерживал себя и отвечал тому вежливо:

— Господин Фейлинг, — он, чтобы не казаться грубым, осмотрел также всех присутствующих, — и вы, господа, впредь прошу вас не называть меня маршалом, — и, чтобы сгладить просьбу, добавил: — Я ещё не заслужил этого звания. Да и не ходят маршалы ловить речных разбойников. Так что зовите меня просто «генерал», а «маршала» мы оставим для балов, наград и шествий.

— Хорошо, как пожелаете, господин генерал, — соглашались гости.

— Продолжим, господа… — он снова взглянул на Виллегунда. — Господин помощник консула, мои шпионы сообщили мне, что Ульберт Вепрь запирается в старом заброшенном замке Альтерзумпф, а тот находится среди болот и мокрого леса, так что добрые мужи в полном доспехе на больших конях нам в том деле будут без надобности. И если и возьмём мы с собой кавалеристов, то человек двадцать, и тех самых лёгких и проворных.

— Ах вот как⁈ — удивлялся Виллегунд, да и все другие господа удивлялись.

— А вместо кавалеристов нам желательно быть при пушках, — продолжал генерал. — При осмотре городского арсенала я видел ядра и порох, но ядра те были мелкие… А что в городе с пушками?

Тут взял слово капитан Вайзен. «Слава Богу, что опередил Фейлинга». И он начал:

— Как раз о том я хотел говорить с вами, господин генерал; я надеялся, что вы проведёте инспекцию стен городских и городских орудий, но вы, к сожалению, уехали. А нам хотелось бы знать мнение ваше насчёт пушек, всем известно, что вы в пушечном деле человек один из самых знающих, как и в деле пехотного огненного боя. А городу как раз нужны и пушки, и мушкеты. Я думаю писать доклад про то в городской совет.

— А что за пушки есть у города? — повторил вопрос барон.

Тут ему ответил капитан-лейтенант Фиглер, бубнил как по писаному:

— В распоряжении городского ополчения имеется семь кулеврин трёхфунтовых и два лаутшланга шестифутовых, также есть две кулеврины четырёхфутовые, но принадлежат городской страже.

— Боюсь, что лаутшланги в шесть футов дыру в стене замка не пробьют, даже если стена та старая, — скептически заметил Волков. — Разве что ворота смогут разбить. Но этот Ульберт ворота, говорят, укрепил, вокруг стен набил рогаток, он готовился. В общем, нам нужны хорошие пушки, мои пушки, и они скоро сюда прибудут из Вильбурга. Может, через недельку или полторы.

— Значит, будем ждать пушек? — интересуется Фейлинг.

И Волков ему отвечает:

— В воинском ремесле ждать нельзя, даже сидя в осаде. Ждать, сложив руки, и гадать, откуда тебя враг уколоть думает, — то верная гибель. Нужно действовать, и хоть в малом, но вынуждать врага отвечать на твои действия. Не отдавать врагу инициативу. Даже в осаде сидя, готовь вылазки, улучшай укрепления, копай, строй.

Офицеры, городской чиновник, да и Фейлинг слушали его, не перебивая, и он продолжал:

— Капитан Вайзен, надобно провести рекогносцировку: доехать до того леса, в котором прячется разбойник, посмотреть, есть ли на дороге мосты и крепки ли они так, чтобы выдержать большие пушки, не понадобятся ли сапёры; может, где земля так сыра, что будут нужны гати. В общем, если вы выйдете в путь с обозом и тяжёлыми пушками, то должны добраться до логова раубриттера за день.

— Ясно… Ясно… Ясно… — после каждой его законченной фразы говорил капитан и кивал головой.

А Волков тут поглядел на сидящего тихо ротмистра Гейдриха и говорит:

— А вам, ротмистр, тоже дело будет.

— Мне? — почему-то удивился тот.

— А кому же мне дело воинское — господину Фейлингу поручить? — в свою очередь удивлялся генерал. — Вы ведь патентом ротмистра владеете — или Фейлинг?

— Да, — чуть приосанившись, отвечал ему офицер. Был он не очень молод, может, поэтому казался генералу опытным. — Я имею патент ротмистра.

— Ну так отберите из городских юношей пятьдесят охотников, ловких и смелых, и на пяти лодках поднимитесь по реке до самых болот, узнайте, можно ли по реке добраться до твёрдой суши и сгрузить там пушки.

— «и сгрузить там пушки…», — повторял за ним негромко капитан-лейтенант Фиглер, записывая всё сказанное генералом на листок бумаги грифелем.

— Выяснить про твёрдую землю. Это всё? — уточнил ротмистр.

— Нет, не всё. Также обыщите ту округу и найдите лодки, на которых Ульберт ходит по реке, они там где-то должны быть, не берёт же он их с собой в замок. Лодки заберите или порушьте, если не будет возможности забрать. Тем мы обезопасим купчишек на реке, ну, хоть на время, пока он новыми не обзаведётся.

— Угу, — кивал ротмистр с видом уже едва ли не испуганным. Но, несмотря на его вид, генерал продолжал приказным тоном:

— Также поищите кого-нибудь из людишек его, нужен нам «язык», ведь мы до сих пор наверняка не знаем, сколько у него людей и сколько офицеров.

— Ах вот как! — воскликнул Хуго Фейлинг, когда барон наконец закончил. — Вон как всё, оказывается, хитро и непросто в ремесле воинском.

А Волков, закончив с приказами, велел Марии подавать обед для себя и приехавших господ.

За обедом господа офицеры вдруг начали изводить его вопросами… И вопросы те были так просты, что им любой из его капитанов ответил бы.

«Как дети, в самом деле, малые».

Всё волновались, как им лучше начать да что сделать. А Волкову, что провёл почти всю свою жизнь на войне, было едва не до смеха. Как всякой той мелочи можно не знать и дослужиться до звания капитана или пусть даже ротмистра?

«Не знают даже, сколько дозорных вперёд войска выслать… Не знают, что для тяжёлых орудий сменные упряжки лошадей обязательны. Хотя все были с боевым опытом. Но… Они же только в осадах сидели. Со стен воевали. Одно слово: городское воинство».

Впрочем, это было ему на руку. Опозорятся, не справятся с такими пустяками, так это только поднимет его авторитет ещё выше и покажет, что без него горожане даже разбойника сами изловить не смогут.

А когда гости уезжали, он стал собираться с ними, и сразу тут встрепенулась баронесса, что тихо и смирно вела себя во время обеда, изображая добрую жену.

— Куда это вы собрались, дорогой супруг мой? — спрашивала она с поддельной улыбкой.

— Проедусь, дорогая моя, провожу гостей, чтобы после обеда развеяться, а то салом зарастаю я от домашнего сидения, так скоро и в панцирь не влезу.

— Да? — жена явно не верила ему. — Что ж, езжайте, дорогой мой, только недолго, а то я волноваться стану.

— Недолго, недолго, — обещал он и уже через минуту выехал с фон Флюгеном вслед за каретами гостей.

Но долго их не провожал, а чуть дальше выезда из Эшбахта попрощался с господами горожанами, а сам свернул на восток и поехал в Амбары. А там, проехав мимо длинных зданий складов, мимо причалов, поскакал к дому на холме.

А в прекрасном доме слуги ему сообщили, что госпожа вместе с дочерью отбыла в Мален и сегодня её не будет.

Волков разочарованный вернулся домой. Почти как и обещал, отсутствовал он недолго.

Он и так был не в добром расположении духа, а тут ещё его супруга встретила его во дворе. Стояла в дверях и улыбалась противно, а когда он слез с коня и хотел пройти в дом, так она сообщила ему:

— А я вам разве не сказала, что беспутная наша соседка сегодня уехала в город?

Волков лишь взглянул на неё, придавая своему взгляду безразличие, и прошёл в дом.

— Надо было сказать, что её встретил наш конюх Ганс на дороге, может, вам и провожать гостей не захотелось бы, — бубнила из-за спины жена всё с той же своей мерзкой язвительностью.

«Дура!».

Он всё равно ей ничего не ответил, а в гостиной на комоде вдруг нашёл книгу, которую читал лет десять назад. То был большой труд на языке пращуров и звался он «Двенадцать цезарей». Ту свою книгу он продал, по глупости, за бесценок, а эту, видно, принёс Ипполит, чтобы по ней учить его сыновей языку мудрости. Барон эту книгу берёт, листает и оторваться уже не может, садится за стол читать, читает с вином и удовольствием. С большим удовольствием, хоть некоторые слова теперь уже вспоминает не сразу. И ему не мешает жена, полная недовольства и упрёков, и орущие сыновья, что устраивают драки со слезами тут же в гостиной. Он на всё это не обращает внимания и читает, читает, как в молодости читал, до тех самых пор, пока вдруг все в зале не замолкают. И жена перестала отчитывать служанку, и дети вдруг угомонились, все притихли, потому что… Потому что на невысокой колокольне у небольшой церквушки Эшбахта вдруг ударил колокол.

«С чего бы это? К вечерне ещё рано!».

Волков, как только до него дошёл этот звук, сразу ищет глазами фон Флюгена, но того на лавке нет. И тогда барон встаёт.

— Папенька, а что это колокол звонит? — спрашивает у него старший, который по лицу матери понял, что что-то происходит.

— Сейчас выясним, — отвечает сыну генерал.