Болотный край 2

Глава 13

Словно обещая удачу нашей экспедиции, в день отплытия задул ровный попутный ветер. Провожать нас высыпало почти всё население посёлка.

«Давно уже тут живём, а всё никак название своему новому дому не придумаем», — почему-то в этот момент мне в голову пришла совсем далёкая от ситуации мысль. По правде говоря, между людей ходило с полдесятка названий. От Нью-Москвы до Нахаловки.

Помогая ветру и заодно тренируясь, за вёсла сели гребцы. Мотор не трогали, берегли топливо. Шли ходко, но не так быстро, как в прошлом году на плоту с лодочным двигателем и тем более на надувных лодках с ним же.

Проскочили мимо места, где в глубине леса, примыкавшего к берегу, прячется ещё один анклав землян. Почему-то его население не захотело строить отношения с нами. Всего два или три раза с ними сталкивались. В первый раз ещё ничего было, а вот в последующие встречи земляки встречали нас с холодком. После чего пропали, словно их и не было.

Первую ночь провели на борту, кое-как разместившись среди лавок — кто-то с апломбом заявил, что это банки — и в каюте. Но привычка находить везде плюсы помогла нам хорошо отдохнуть и в таких условиях. За время ночёвки никто нас не побеспокоил. Часовые сообщили только о неизвестном огромном звере, подошедшем к берегу, но не вышедшим из густых зарослей. Неизвестный любопытный не издал ни единого звука, не потревожил ни одну веточку. И если бы не тепловизор у дозорного, то его визит остался бы незамеченным. По размерам и манере двигаться он походил на здоровенного медведя. Следующую ночь мы также провели на струге, а вот третью ночёвку решили устроить на берегу, найдя под самый вечер хорошее чистое место на берегу.

— Всегда бы так путешествовать, — с довольным видом и кружкой с чаем в руке сказал Прапор. — Мы отмахали столько, сколько за неделю на своих двоих наматывали, если считать в километрах.

— Мы ещё только в самом начале. Посмотрим, как ты запоёшь, когда доберёмся до конца маршрута, — ответил я ему и отчего-то, даже сам не понял, вздохнул.

Часто к реке выходили дикие звери. В основном обычные копытно-рогатые: олени с лосями, косули, кабаны, дикие лошади. Но дважды видели волков, а один раз незнакомую зверюгу, похожую на тигра, но бурого окраса и с горбатой холкой, чем та напомнила гиену. Такие встречи помогали разнообразить наши трапезы. А специальная походная печь и котлы к ней позволяли готовить обеды с ужинами в пути, не приставая надолго к берегу. Остановки делали только ради дров и для оправки. Директор не был бы собой, если бы не нашёл сравнение с прошлой жизнью:

— Прям как в Феодосию на автобусе катим. Зелёные остановки и толпа серунов под обочиной или очередь в кирпичный сральник на площадке для отдыха на трассе.

Но не только животные попадались нам. Через несколько дней плавания за пару часов до сумерек мы увидели группу орков на левом берегу. Там были двое мужчин-воинов, три женщины и трое крепких подростков. Шестёрка низших членов племени возилась с примитивными «мордами» — вершами из прутьев для ловли рыбы и раков. Парочка воинов их охраняли. По факту же оба здоровяка в звериных шкурах сидели на поваленном дереве у самого среза воды и что-то жрали, не обращая внимания на окружающий мир. Они бы и нас не заметили в надвигающихся сумерках, да только один из подростков оказался глазастым. Увидев нас, он пару секунд изображал статую, потом подскочил, обдав брызгами соседей, и истошно заорал, принявшись тыкать рукой в нашу сторону.

— Может, пальнуть по ним? Доброе дело сделаем, — предложил Иван. — Пусть напугаются и станут передавать остальным, что с такими как мы не стоит связываться.

Между тем воины бросили свою жратву и схватились за оружие, представлявшее обычные длинные колья с обожжёнными концами. Женщины и подростки выбрались из воды и похватали камни, готовясь применить это оружие пролетариата, как только мы окажемся в пределах досягаемости. Одна из самок повернулась к нам спиной, нагнулась, задрала край шкуры и продемонстрировала нам свой волосатый зад.

— Бля, да она срёт?! — возмутился один из моих подчинённых. — Вот сука!

— Хорошо, Вань, давай пальнём. Только не из мушкетов, а готовь пушку. Заодно проверим её в деле. Гребцы, стоп! — принял я решение.

Две минуты понадобилось на то, чтобы зарядить орудие и установить его на шкворне на борту, напротив орков.

— Они в прицеле! — крикнул мне комендор. Мы к этому моменту уже ушли по реке метров на пятьдесят дальше орков. Всего же до них теперь было чуть менее полтораста метров.

— Пли!

Через секунду мне был ответом громкий выстрел и заметная дрожь струга. Пушки я обработал приглушающими чарами. Поэтому никто не зажимал уши и не морщился от грохота.

Скученность орков сыграла против них. Впрочем, учитывая ширину конуса разлёта нашего картечного заряда, уложенного в берестяной контейнер, досталось бы всем, даже отойти они метров на пять друг от друга. Стреляли десятимиллиметровой картечью. Но есть и более крупная: каждый заряд насчитывал две дюжины круглых пуль для охотничьего гладкоствольного оружия.

После выстрела на ногах остались стоять оба воина и подросток. Но вот один из воинов покачнулся и повалился на землю, где замер почти неподвижно, только одна нога иногда сильно дёргалась.

— Ура! — крикнул кто-то из мужчин. И его клич подхватили остальные. — Ура-а!!!

Река раз десять сильно петляла. Трижды её русло создавало подкову, длиной в несколько километров. Были и мелкие острова, которые сильно сужали русло и заставляли выставлять щиты вдоль бортов, так как до берегов в таких местах оставалось не больше пятидесяти метров. Тут не то что из лука легко попасть в цель, но даже копьё можно добросить. К счастью, всегда всё обходилось.

Первым звоночком, что безлюдные места закончились, стал большой хутор на высоком берегу. Он был обнесён частоколом. Рядом паслись несколько коз, виднелись крошечные огороды или микрополя, засаженные какими-то культурами. На единственной вышке торчал дозорный.

— Суши вёсла! — крикнул я. — Правь к берегу.

При виде нас из-за частокола раздался громкий колокольный звон и заполошные крики, доносившиеся даже до нас.

— Пойдём вчетвером, остальным сидеть в струге, — приказал я, когда корабль коснулся носом берега. Чуть ранее был сброшен якорь, чтобы с его помощью лебёдки вытащить струг на глубокую воду, если он застрянет. Но тут нам повезло — в реку вдавался узкий короткий причал и глубина больше двух метров.

Пошёл я с Шуа, Иваном и Оршем. На вышке всё также торчал дозорный, но уже другой. Прежний был пацаном лет десяти. Сейчас же там прятался за дощатыми щитами мужик с арбалетом. На его счастье, стрелять он не стал, только следил и что-то говорил своим односельчанам внизу.

— Хозяева, мы с миром к вам! — рявкнул лесоруб и дважды ударил ногой по воротине. — Поторговать и новости последние узнать!

С минуту стояла тишина, потом ответил мужской хриплый голос:

— Нет у нас ничего, ни продать, ни забрать. И новостей не знаем, туточки живём, никуда не ходим к другим, и чужие к нам не заходят.

— Не бреши, собака старая, — как-то не слишком вежливо ответил ему наш линкиец. — А причал у тебя откуда? Только для своей дырявой лодки такую площадку смастерил? Открывай! — он вновь рявкнул и пнул ни в чём не повинные ворота. — Не тронем мы тебя. Или ты думаешь, что нас твой гнилой забор остановит или тот пентюх на вышке с самострелом? Ведь разозлишь, так сами войдём и сами всё спросим.

— Стоит так с ним? — вполголоса спросил я лесоруба.

— Стоит. Тут вежливость за слабость принимают или того хуже — страшный обман, который к смертоубийству ведёт или рабству. А вот такая прямота и грубость отлично подходят для разговора, — также тихо ответил он мне.

Только через пять минут мы оказались за частоколом. Встретили нас семь мужчин, среди которых только троих можно назвать крепкими мужиками. Остальные или сильно молодые, или старые.

— Мир вашему дому, — обратился я к тому, кто выглядел богаче всех и был вооружён мечом. У остальных в руках имелись копья с металлическими небольшими наконечниками и топоры. — Мы не желаем зла. Всего лишь хотим узнать, что происходит дальше по реке. А то мы там давно не были, опасаемся в заварушку попасть.

На хуторе задержались почти на час. За время беседы удалось сломать ледок подозрения и недоброжелательности, так и сквозившие в жестах и взглядах хуторян. Узнали мы не особенно много. Ситуация в мире в этих местах почти не изменилась с того момента, когда ушли те линкийцы, которые позже примкнули к нам. Аристократия бодается друг с другом, разбойники шалят, но войны с другими королевствами нет, правитель не собирается снимать лишнюю шкуру, мора нет и давно не было, нелюди почти не шалят.

На память о себе и для закрепления хороших отношений я подарил этим людям полкило соли, алюминиевый пятилитровый котелок и три ножа. Подарок чуть ли не царский. Но он должен окупиться быстро: если мы будем плавать туда-сюда по реке, то этот хутор станет нашим аэродромом подскока, где мы сможем получать все новости про королевство и его соседей. Понятное дело, что от крестьян ждать подробные и развёрнутые доклады не стоит. Но крупица информации в любом случае полезна, чем её полное отсутствие.

На следующий день река впала в огромное озеро, в котором торчали несколько островков. Здесь нам встретился двухмачтовый корабль с высокой кормовой надстройкой, за что судно получило прозвище галеон. Кстати, этот кораблик был кусачим: на носу и корме виднелись небольшие баллисты или, быть может, аналоги римского «скорпиона». Мы разошлись сторонами, пройдя параллельными курсами, метрах в четырёхстах друг от друга.

На одном из островов торчало небольшое поселение или пост с высокой башней.

— Интересно, их тут не заливает в половодье? — вслух спросил я.

Орш, стоящий рядом, немедленно ответил:

— Не, вряд ли. Вода сейчас стоит, самая высокая, а у них вон сухо всё.

Также видели мы с десяток лодок, больших и совсем мелких скорлупок на одного-двух человек, занимающихся рыбным промыслом. Те, что оказались рядом с нашим курсом, поспешили свернуть сети и отплыть подальше в сторону.

— Чой-то они от нас шугаются, будто мы тут на местных викингов похожи? — сказал Директор.

— Может, и похожи, — опередил меня с ответом Иван. — Или просто опасаются на всякий пожарный случай.

Кроме нашей реки в озеро впадали ещё полторы дюжины больших и малых рек и речушек, а выходила только одна, которая немного позже делилась на два рукава. Если бы мы вчера не пообщались с хуторянами, то могли ошибиться с выбором пути, ведь карт-то у нас не было. Линкийцы же из экипажа струга практически ничего не знали про эту местность.

— Хорошая речка, — заявил тот, кто обозвал лавки банками. — Ни порогов, ни перекатов, ни водопадов. А то бы намучились мы с волоком, поизображали бы бурлаков со всем известной картины. Таких хороших рек на Земле мало.

— Могли маги поработать и расчистить водный путь, — предположил я. — Это в нашем мире их нет, а тут хватает, если верить слухам.

Первый город мы пропустили. Выглядел он совсем непрезентабельно, не впечатлял ни размерами, ни формой. А вот второй…

— Мимо такого хрен проплывёшь, — заметил Прапор, когда до причалов оставалось менее километра. Крупный город расположился на высоком берегу, на холме метрах в трёхстах от воды. Портовая часть находилась за пределами каменных городских стен. От причалов к ней шла широкая мощёная камнем дорога. Из всё того же камня были построены почти все здания на берегу.

— Встречают, что ли? — вдруг сказал Иван и указал на небольшую лодку с четвёркой гребцов и одним бездельником на носу посудины.

— Скоро узнаем, — ответил я ему.

Оказалось, что лодка по наши души. Через несколько минут она приблизилась на пятнадцать метров к нам, и с неё прокричал один из её экипажа, которого я про себя окрестил бездельником.

— Эй, на корабле! Куда плывёте?

— А тебе какое дело? — ответил я ему. Голос у незнакомца был наглый, это мне не понравилось. Тон и выражение морды выдавали мелкую сошку, но такие часто бывают с настолько говённым характером, что могут серьёзно осложнить первые шаги новичку, если за тем никто не стоит.

— А такое, что за проход мимо Ишустора нужно платить по медяку с весла и по два за парус. А за место у причала пять серебряных монет с обязательным досмотром, если с палубы будут сходить на берег. И неважно ради торговли или в бордель.

— Понял. Мы к причалу. Место есть?

Спросил я не просто так. Было видно, что порт забит людьми и судами. Как бы не пришлось бросать якорь в стороне и добираться до суши на лодке.

— Есть. Для такого корабля точно есть. Только с вёслами осторожнее в конце, чтобы соседей не задеть, — крикнул он в ответ.

Полчаса у нас ушло на то, чтобы добраться до порта и там занять место у причала. Струг накрепко привязали швартовыми на носу и корме к причальным «быкам». Потом после моего сообщения, что мы приплыли торговать, ещё час пришлось ждать особого чиновника, который должен был посчитать пошлину.

— Ко мне обращаться господин Иннарий, я королевский портовой казначей, — надменно заявил он, встав на краю причала. Рядом с ним замерли двое воинов с алебардами в кожаных куртках с металлическими пластинами. — Вы кто?

Вот и настал момент истины. Невольно я испытал волнение.

— Баронет Евгений Гор’Шуз, командор отряда ордена Красный Оплот, — ещё более надменно и приняв соответствующую позу (тренировался дома, до автоматизма и естественности).

Мои слова заставили чиновника посмотреть на меня другим взором.

— Орден Красный Оплот? Давно про вас не слышали, — тут его взгляд скользнул по моей перевязи и рукояти клинка из подземной крепости, после чего остановился на перстне оттуда же.

— Да, так и есть, — коротко ответил я ему.

— Служка сообщил, что вы прибыли торговать?

— Я владелец и капитан корабля. На нём груз купца Широкова, — я показал на одного соотечественника. — Это он. Я помогаю охраной, сопровождением и перевозкой.

— Что за груз? — взгляд чиновника вновь изменился, когда он перевёл его с меня на Широкова.

— Разный, господин Иннарий, — расплылся в угодливой улыбке мой земляк. На Земле он был ипэшником, а в сфере торговли крутился около двадцати лет, застав практически все времена, от беспредела (уже окончание в начале нулевых) и чёрных схем, до полной и открытой, почти открытого сотрудничества с налоговой. Были у него и взлёты, и падения, и риски, когда ценой могла стать жизнь, а не только финансы с имуществом. — Немного хорошей стали, медные слитки, бронза, специй чуть-чуть, золотые украшения.

— Магическое что-то есть?

— Э-э, как вам сказать, господин, — развёл руками Широков. — Есть вещи, которые создавались не только руками мастера, но и с помощью чар.

— Показывай.

Под длиннополой матерчатой курткой, смахивающей на халат, у Иннария на поясе висела кожаная сумка, украшенная заклёпками и пластинами из бронзы. В ней в специальных петлях, как в тряпочных школьных пеналах для карандашей, находились стержни. Таможенник принялся водить ими над нашими вещами, иногда прикасаясь к ним. Во время этих манипуляций некоторые стержни меняли свой цвет.

— Чтобы торговать вот этими вещами, вам нужно получить у городских магов разрешение и подтверждение, что товары не несут опасной волшбы и не являются овеществлённой магией, — наконец, сказал он.

«Как мы и боялись, — вздохнул я про себя. Опасения по поводу того, что маги придерутся к украшениям и специям, которые создала путём копирования Михалина, оправдались. — Хорошо, что догадались о таком и не стали смешивать дубликаты и копии».

— Прям как накаркали, — с досадой произнёс Широков, когда таможенник ушёл, забрав две золотые монеты в качестве пошлины. Посчитал всё: размеры корабля, экипаж, количество оружия (огнестрел тоже, сообразив, что это не амулеты и украшения), товар. — И денег столько забрал, су-ука! Ещё не успели начать торговать, а уже такие растраты.

— Смотри с другой стороны: нас не загребли в местную тюрягу как магических фальшивомонетчиков, — ответил ему Иван.

— Я и радуюсь, — сказал Широков с настолько угрюмым видом, будто ему только что сообщили о наличии смертельной болезни.

С уходом таможенника проблемы только начались. Несколько часов ушло на беготню и поиск места для ночлега, распределение команды на дежурные группы: три человека в смене менялись каждые четыре часа в светлое время суток и каждые два в тёмное. На следующий день мы с Широковым отправились искать покупателей нашему товару и заодно к магам с вопросом о получении свидетельства качества вещей, созданных даром Михалиной.

В порту внимание привлёк один из патрулей стражи. Там была пара воинов, мужчина постарше с медной пластиной командира патруля, и молодой без каких-то знаков различия.

— Доброго дня, служивые, — обратился я к ним.

— Приветствую, господин, — за обоих ответил десятник. Его взгляд скользнул по револьверу, на пару секунд примёрз к рукояти палаша, прошёлся по печатке и вернулся к моему лицу. — Можем чем-то помочь?

— Можете. Этот купец хотел кое-что спросить, — я кивнул на Широкова и отошёл в сторону. Изначально мы с ним решили, что заговорю с вояками я. Но сейчас мне в голову пришла мысль, что лучше бы вопросы торговли решать ему, а не мне. Мало ли как тут относятся к дворянам, занимающимся ими, вдруг позорное несмываемое пятно?

— Господа стражники, примите, не побрезгуйте, на пиво или вино, — Широков натянул свою угодливо-торгашескую улыбку на лицо и протянул им несколько серебряных монет.

— Очень хорошо. Чего нужно? Присмотреть за твоим складом или кораблём ночью? — ухмыльнулся десятник, принимая монеты.

— Нет-нет, склада у меня нет, а на корабле десяток лодырей с мечами и арбалетами, которые просто так проедают жалование. Но вот от совета или подсказки к кому тут обратиться с товаром не откажусь.

— Что за товар?

— Пробный. Немного украшений из серебра, немного специй, бумага для письма и перья чтобы писать, ткань, посуда дорогая из металла и стекла.

Хм, — призадумался стражник, — так сразу и не скажу к кому бы тебе податься. Слишком много всякого разного… Вот что, направлю-ка я к тебе человека, который точно должен помочь.

— Буду премного благодарен, господин стражник, — Широков вновь наградил его улыбкой и серебряным.

Так у нас скоро денег никаких не останется, — тихо сказал я ему, когда мы отошли от патруля.

— А что делать, Жень? — пожал плечами купец. — Не подмажешь — не поедешь. Ты не представляешь сколько приходилось платить откатных в администрацию, пожарным, налоговой и прочим чертям чиновничьим за то, чтобы нормально торговать.

Через час к стругу подошли двое. Мальчишка лет восьми в коротких штанах, деревянных сандалиях с кожаным ремешком, чтобы нога не выпадала и жилетке, подпоясанной красной лентой. С ним высокий мужчина в серых штанах и тёмно-синей длинной рубахе с рядом пуговиц, расположенных близко друг к другу. Голову от солнца он спасал соломенной шляпой. В правой руке сжимал трость с железным наконечником и бронзовым оголовьем.

— Мне нужен купец, который ищет покупателей на свои товары, — негромко сказал он, приблизившись почти вплотную. Между этой парочкой и бортом струга оставалось метра два. На корабле в данный момент находись трое часовых, Широков, я, Иван и Максимка с Ганзовцем. Часовые расположились на корме и носу, с ними остался пацан. Я с остальными кое-как устроился в каюте.

— Я купец? А ты кто, уважаемый? — вышел к нему Широков, услышав его слова.

— Ты говорил сегодня с десятником стражи. Он поговорил со мной, — ровным тоном произнёс неизвестный. — И вот я здесь.

— Ты не похож на торговца. Или я ошибаюсь?

— Я не торговец, — кивнул тот в ответ. — Но я могу свести с ними. Со всеми, кто может купить твои вещи.

— Когда?

— Завтра, если сейчас договоримся.

Мужчина представился Кором и был посредником между новичками вроде нас и местными торговцами. Знал всё и всех: кто что берёт, в каких количествах, насколько надёжен и так далее. За первый разговор потребовал шесть серебрушек. И ещё по одной монете захотел получить за каждого торгаша, с которым сведёт Широкова. И нам пришлось платить. В судовой кассе после первого расчёта с Кором остался один золотой, плюс четыре серебряных и три десятка бронзовых и медных монет. Это были все оставшиеся деньги, что мы смогли собрать за время жизни после переноса с Земле. Золото и часть серебра получили после прошлогоднего осеннего рейда по орочьим становищам. Людоеды-здоровяки иногда их использовали в качестве украшений. Медные и бронзовые монеты дали линкийцы, которые стали с нами жить. Кстати, в подземном городе не удалось найти почти ничего, хоть там и жила куча народа. Так, горсточка медной мелочи и парочка серебрушек. Будто там уже успел кто-то побывать или инсекты обчистили мертвых врагов после своей победы. Правда, оружие у орденцев не забрали.

— Нет, ну ты посмотри?! Десять золотых только за «посмотреть», — ярился Широков. Мы с ним стояли недалеко от здания городского конклава магов. — И хер знает, сколько потом потребуют за работу. Небось не меньше сотни за неё захотят содрать!

Возмущение моего спутника было понятно. Я и сам внутри кипел от злости в адрес местных магов, к которым мы обратились за помощью в деле легализации наших товаров, созданных Михалиной. Сходили, называется, с визитом. Расценки у магов оказались ого-го!

— Господа, возможно, я вам помогу решить некоторые ваши затруднения, — раздался за моей спиной приятный молодой женский голос. Резко обернувшись, я увидел в трёх шагах от нас молодую женщину, почти девушку в тёмно-синей ливрее, коротком косом плаще, шляпе и с серебристым жезлом в специальной петле на поясном кожаном ремне. Медальон на цепи, висящий на груди сообщал, что перед нами стоит магичка. А медь — материал медальона и цепи — означал, что магичка не имеет особой силы и, соответственно, авторитета и влияния в городе.

— Баронет Евгений Гор’Шуз, — представился я.

— Иван Широков, купец.

— Маг восьмого порога Мириида Мрох.

— О какой помощи вы говорили? — обратился я к ней.

— О той, которая равно устроит наши стороны. Но говорить лучше где-нибудь в месте потише и подальше от этого кубла жадных и ленивых пауков, — она мотнула головой в сторону конклава.

— Ведите, — коротко сказал я ей. — Мы впервые в вашем городе, мест не знаем.

Примерно через десять минут новая знакомая привела нас на постоялый двор. Выглядело это место куда как прилично: чисто, двухэтажное здание несёт следы постоянной заботы, слуги одеты не в рвань, следят за собой и одеждой, неприятных запахов нет ни снаружи, ни внутри, в общем зале народу мало, но все выглядят небедными гражданами.

Мириида потащила нас на второй этаж, где хозяин обустроил небольшие кабинеты. Там можно было и поесть, и отдохнуть… во всех смыслах. Нам достался совсем крошечный кабинетик, где имелся широкий прямоугольный стол с шестью деревянными стульями, что-то похожее на кушетку, обитую чуть подзатёртой плотной тканью, и узкий неглубокий шкаф с глухими дверцами.

Разговор начала женщина, едва мы с Широковым устроились за столом. Шуа встала сбоку от двери и лицом к магичке.

— Я видела, что вам не понравился ответ моих коллег, — сказала она. — Сути вопроса не знаю, но обещаю, что смогу решить вашу проблему.

— Прям уж так и решить? Любую? — поинтересовался Иван.

— Почти. Если вы решили официально обратиться в конклав, то вряд ли занимаетесь чем-то опасным и незаконным.

Мы переглянулись с Широковым, я кивнул, он повторил мой жест, после чего полез за пазуху.

— Вот, — сказал он и положил на стол кожаный мешочек, где лежали несколько золотых украшений и пакетиков со специями, скопированных Оксаной. — Эти вещи создавались в том числе и с помощью магии. Её следы остались слишком явными, что мешает продавать. Требуется грамота от конклава, где будет указано, что всё хорошо с ними. Но эти… ваши коллеги потребовали десяток золотых монет просто за то, что согласятся взглянуть на наш товар.

— Позволите? — женщина вопросительно посмотрела на Широкова и потянулась к мешочку.

— Да.

Из-под мантии Мириида достала несколько знакомых стрежней. Такими же пользовался таможенник Иннарий, когда проверял наш струг. Вот только у него их было раза в три больше. Возможно, Мириида пользовалась только самыми ходовыми, чтобы не платить просто так деньги за инструменты, что будут лежать мёртвым грузом. Она поводила стрежнями над золотом и специями.

— Очень сильные остаточные магические возмущения. Но явно не магия проклятий и не чёрное колдовство, — наконец, подвела она итог. — Ничего опасного, со временем они развеятся сами. Вот только не могу сказать точно сколько времени на это понадобится.

— А вы можете дать грамоту, подтверждающую, что эти возмущения не опасны, леди? — улыбнулся во все тридцать два зуба Широков.

— Нет, — грустно вздохнула наша собеседница, — моего ранга для этого недостаточно. Но я могу убрать все следы волшбы. После этого вы сможете свободно продать их. Никто ничего больше не обнаружит.

— Хм, — задумался Широков на несколько секунд. — И сколько это будет стоить?

— Половину цены.

— О-о!.. — возмущённого охнул Иван.

— Через моих коллег из конклава выйдет ещё дороже. И как бы совсем не в убыток. А без их экспертизы вы в городе такие, — Мириида щёлкнула ногтем по золотому браслету-цепочке на запястье, созданного даром нашей Оксаны, — вещи никому не продадите.

— И как же вы узнаете цену, которую мы выручим за очищенные предметы? — прищурился Широков.

— Узнаю… Потому что продавать вы их будете моим хорошим знакомым, — ответила она с улыбкой и тут же добавила, предваряя возмущение моего купца. — Уверяю, что стоимость будет справедливая, не меньше, чем у других торговцев.

— Не знаю, не знаю, — покачал головой Иван.

— Уважаемый, не стоит обижать меня своим недоверием. Не забывайте, кто я, — приподняла подбородок магичка, а на кончиках пальцев заплясали крошечные огоньки. В ответ от двери раздалось цоканье языков. Это Шуа напомнила женщине, что тут не её одну стоит опасаться. — Ещё хочу сказать, что рассчитываю на длительное сотрудничество. И потому не в моих интересах обманывать. Ведь у вас немало подобного, так? — слегка сдала назад собеседница. Думаю, что она точно в курсе возможностей хобгоблинки.

— Так, — после короткой паузы подтвердил Широков.

— Вот и замечательно. Мы договорились?

Мы вновь переглянулись с Иваном, и я кивнул, мол, давай попробуем, если что, то потеряем немного, а в случае кидка местные кидалы обломают зубы о нас.

— Люр, ты мне поможешь?

Чужие слова оторвали ученика шамана от созерцания крошечного камешка, переливающегося пурпуром. Размером он был с грецкий орех и имел форму приплюснутой круглой гальки, которую можно в великом множестве найти на любом морском берегу. Вот только схожесть с простым камнем на этом и заканчивалась. В реальности это была гениальная поделка сильных и настоящих магов, до которых не только Люру, как пешком до луны, но и его учителю. Камень обладал свойством многократно накапливать и отдавать магическую энергию. Причём отдача идёт ровно так, как это требуется для определённого ритуала. Кристаллы, которые добывались в землях инсектов даже близко с ними не лежали. С подобным камнем гоблин может создать несколько сильных амулетов или стать немного сильнее навсегда за считанные недели. В первом случае камень ещё послужит. Во втором, скорее всего, разрушится. Вот только он ещё не принадлежит ему.

— Маша, прямо сейчас мне сложно тебе помочь. Нет трав и кореньев, нет сока травяного, нет крови особых зверей, — с сожалением ответил он девушке, что пришла к нему с просьбой сделать её сильнее, как хобгоблинку.

— Но хоть что-то есть?

— Да, но всё слабое. Сделает тебя чуть-чуть сильнее. И после такой отвар перестанет на тебя действовать. По силе с Шуа ты не сравнишься и даже не приблизишься, — пожал плечами ученик шамана.

Маша задумалась на несколько минут, ища варианты. Ждать полгода или больше она не могла. За это время многое может измениться. Возле её избранника крутится чересчур внушительная толпа охотниц, в любой момент кто-то из них сможет, наконец-то, окрутить парня.

Маша влюбилась в командира разведчиков из прибрежного поселения землян сразу, как только его увидела. В груди что-то потеплело, губы растянулись в улыбке, все посторонние мысли ушли из головы, а освободившееся место заполнил ОН.

Увы, но парень оказался не обделён женским вниманием, скорее наоборот. Мало того, он оказался не просто разведчиком, а одним из руководства анклава и сверходарённым. Простой девушке, какой себя считала Маша, не светит ни единый шанс в успехе в отношениях с ним. Всю зиму она пробовала сблизиться с ним, но не преуспела. Парень просто не замечал её. А ещё несколько поселковых красоток, которые крутились возле НЕГО, пообещали выдрать её космы, если она попробует встать у них на пути. И даже один раз исполнили свою угрозы, как следует побив девушку. Да и много ли той было надо? Невысокая, лёгкая, отучившаяся на IT-специалиста и работавшая на двух работах: по специальности и в качестве дизайнера в магазине плитки, где создавала 3D-модели ванных комнат, варианты пола из керамогранита и всё в том же духе. После попадания она собирала съедобные коренья и плоды, таскала траву, работала на кухне. И всё время не доедала, теряя силы на работе. Всё это лишало её возможности кулаками пробиться к своему счастью.

А потом ей крупно повезло. Собирая для захоронения кости защитников древней крепости среди вещей и оружия рыцарей форпоста, она нашла странный камень, который иногда сверкал пурпурными искрами. Сначала она хотела отдать его с остальными вещами. Но не смогла пересилить желание оставить у себя. А ещё откуда-то появилась мысль, что находка поможет ей оказаться рядом с НИМ.

Чем дольше камень находился с ней, тем больше он искрил. Пока проснувшись одним утром, она не увидела, что кусок щебня вдруг превратился в светящийся кристалл, словно с камня спала какая-то корка. Первой мыслью было передать камень Ему или руководству поселения. Следующая — подождать и подумать получше.

Пока думала, ОН собрался в плавание. Ей удалось переговорить с ним и попытаться уговорить взять с собой. И вновь — увы, получила отказ.

Проигрыш в драке с конкурентками (их она называла подстилками и считала, что видит всю их суть охотниц, которым нужен не человек, а его возможности) и отказ ЕГО окончательно убедил Машу, что нужно стать сильнее. Возможно, камень смог бы помочь в этом деле, но она не знала, как это сделать. И тогда девушка обратилась к ученику гоблинского шамана, который иногда посещал людской анклав. Он был единственный, кто разбирался в магии, к которой явно имел много общего странный кристалл. Ей от него требовалось только одно: сделать её сильнее, то есть крайне полезной для НЕГО, занимающегося разведкой и дальними опасными рейдами. В обмен она предложила гоблину пурпурный камень или его часть, если другая понадобится ей для усиления.

— Сделай всё, что в твоих силах. Дай мне несколько таких зелий, а я уже придумаю, как их улучшить, — наконец, приняла она решение.

— Если ничего не выйдет, то камень назад я не отдам, — предупредил свою собеседницу Люр.

— Оставь себе. Мне за него нужны работающие зелья, пусть и слабые.