Болотный край 2

Глава 6

За бумагу и плёнку для парусов будущего корабля я получил отдельное спасибо. Члены совета в прошлый раз излишне сосредоточились на вещах, которые представляли интерес на Земле в прошлом и настоящем. То есть, драгоценностях и драгоценных металлах. И никто не подумал, что здесь окажется сравнима с золотом простая офисная бумага, которая в двадцать первом веке была привычна, как вода в кране.

Лекарства тоже пришлись к месту. Ведь с приходом холодов пришли и соответствующие болезни (а были ещё и те, которые всегда идут рука об руку с тяжёлым трудом и лишениями). В прошлой жизни всевозможные лекарства из аптеки, посещение больниц, больничные и прочие блага цивилизации помогали с легкостью переносить эти неприятности. Здесь же всё приходилось переносить на ногах, а от тяжких последствий кое-как помогали шаманские отвары с травками. Вот только гоблинский чародей никак не рассчитывал на такое увеличение пациентов. Так что, повторюсь — лекарства из города на болоте пришлись очень и очень к месту. Как и тёплые вещи, ткани… Да те же нитки с иголками и портняжные ножницы! Они уже попали в руки женщин и девочек, занявшихся пошивом одежды для жителей посёлка. Будущие корабельные двигатели уже лежат на складе в сухом и тёплом месте. Топливо с маслом и антифризом укрыто в просторной землянке рядом с частоколом в стороне от жилых изб.

Часть специй — их ещё станет копировать потом Михалина по мере расходования — члены совета решили оставить для нужд землян, чтобы хоть немного скрасить и «подсластить» нашу жизнь, быт, не блещущий разнообразием. Ну, не в алкогольную же пучину толкать народ? Антидепрессант из самогонки неплохой, привычный для нашего народа. Вот только меры мало знает. Так кто-то сопьётся, кто-то в угаре полезет в петлю, а найдутся и те, кто поймает «белочку» и схватится за ружьё или нож, которые направит на окружающих. Перец и корица с кофе тоже не лучшая замена. Но любой согласится, что перчёное мясо с лаврушкой куда лучше, чем такое же без ничего. И булочки с корицей неплохо поднимут настроение после пресных лепёшек из муки на воде. Это, кстати, не мои слова, а парочки моих знакомых девушек из поселковой столовой. И знаете, с ними я вполне согласен.

Дней десять после возвращения из болота моя жизнь текла в старом ритме: разведка, охота, тренировки, регулярное применение своего дара. А потом Колокольцев меня огорошил.

— Нужно разведать, как поживают инсекты, — сообщил он мне на очередном совещании. — Погода для этого стоит замечательная, холодная. Гоблины сообщили, что в сильные морозы эти твари не активны, и ещё слабеют.

— Вот так просто сунуться к этим тварям?!

— Да не прям вот так к ним. Дойти до границ их земель, немного покрутиться там и назад. Заодно осмотритесь на предмет, что там творится, а то там никого из наших не было, да и гоблины боятся в те края соваться.

— А зачем вообще?

Тот пару секунд молчал, потом пожал плечами:

— Время сейчас есть, вот почему. И опасность маленькая. Сейчас осмотритесь, сделаете карту…

— Кроки тогда уж, — перебил я его. — Для карт у нас нет знаний и приспособ.

— Хрен редьки не слаще, — махнул рукой Колокольцев, — не выделывайся, Жень. Весной тебе же там придётся крутиться и отстреливать тварей.

— Ого, шустро вы в совете всё порешали, — не удержался я от сарказма. — А вы там план на пятилетку вперёд не написали?

— Чёрт, Жень, не юродствуй. И совет ничего не придумывал ещё, это я пока в уме держу. Но заранее тебя предупредил, чтобы потом…

— Сюрпризом не стало, — вновь перебил я его.

— Вот, вот. Ну, сам подумай, кого мне ещё отправлять? Ты сам добился того, что твою группу суют во все щели. Хотел не сидеть дома? Твоя мечта исполнилась.

— Билайн — мечты сбываются, — проворчал я. — Я бы лучше сходил опять на болото. Точнее в город на болоте. Там столько вещей лежит! Ты бы видел, Юрий Иванович, сколько там барахла лежит, с которым мы можем горы свернуть.

— Видел, видел, — покивал он. — Я там несколько месяцев назад ещё был и на память ещё не жалуюсь. Но собрать опять кучу мужиков и отправить на несколько недель к чёрту на кулички мы не можем, у нас тут накопилось слишком много дел.

— Мы можем на машине навозить хабар к озеру, а потом туда пришлёте носильщиков.

— Не, Жень, дуй на разведку на границу к инсектам, а потом…

— А потом вы ещё что-то придумаете, — в очередной раз за этот разговор перебил я его.

— Так, всё, иди готовься, умник.

Мой отряд в очередной раз изменился. Шуа и я — это само собой разумеется. Директор, Иван, Прапор, Ганзовец, Максимка из старого состава. А ещё Гайран и Орш из линкийцев. Молодые мужчины около тридцати лет, из лесорубов. Ко мне попали за своё умение стрелять из арбалета. С поделками наших мастеров из земных материалов и с земными знаниями оба аборигена творили буквально чудеса. Скорость взвода, прицеливание и тем более точность они показывали такие, которые и опытный лучник не покажет. При этом и в ближнем бою они были не последними вояками. Оба очень ловко орудовали топорами на длинной рукоятке. Дерево я укрепил там так, что ими можно без проблем блокировать удары чужого оружия без страха, что рукоять пострадает.

Оружие тоже частью сменили. Я и Иван получили двуствольные штуцеры. Прочие обзавелись переломками под автоматный патрон. Максимка получил переломку под пистолетный патрон. Нехорошо, конечно, тащить с собой пятнадцатилетнего пацана к чёрту на рога и дьяволу в пасть. Но это работало на Земле. Здесь же опасность грозила любому из нас в любом месте. Можно было уйти в лес за дровами, на речку за рыбой или проверить силки и там нарваться либо на хищника, либо на орка. Также все кроме паренька имели при себе револьверы. Даже линкийцы и Шуа. Управлялись, правда, с ними так-сяк, но смогут остановить врага в нескольких метрах от себя, а большего и не надо. Плюс свои патроны могут передать другим членам отряда.

Всё снаряжение для группы я отбирал вместе с Прапором, укреплял и выбивал ресурс сверх того лимита, который нам хотел вручить совет посёлка. Все вещи я обработал духовными искрами. Так как получить большой запас тех не было возможности, рабочий процесс затянулся надолго: ждал каждый раз, когда восстановится истраченная энергия. Но было и ещё кое-что, забирающее часть моего дара.

— Не надоело уже стучать, а?

С таким вопросом ко мне обратился Сергеев, отвлекая от процесса избиения нескольких больших и толстых металлических пластин. Чтобы забрать их себе мне пришлось выдержать жаркий бой с обитателями поселковой мастерской. Как-никак, а металла нам сильно не хватало.

— Надоело, но что делать? Если научусь глушить звук, то наши ружья станут настоящими вундервафлями, — ответил я ему и опять поднял молоток, готовясь в очередной раз обрушить тот на пластину.

— Стой, тебе ещё долго?

— Пять минут максимум. Искр уже почти не осталось. А что хотел?

— Потом расскажу. Подожду, как закончишь.

С силой ударив по железу, отчего то «заголосило» на весь посёлок, я уронил молоток под ноги и коснулся кончиками пальцев и выпустил одну из последних искр из своего резерва вместе с истовым желанием:

«Ну же, давай. Получись, бляха-муха!».

И замер, даже боясь вздохнуть, поймав особое чувство, которое возникало каждый раз, когда у меня получалось научиться новой способности. Боясь спугнуть удачу, я простоял каменной статуей несколько секунд, потом медленно выдохнул, непроизвольно сложив губы трубочкой. После чего наклонился за молотком и ещё раз ударил по пластине. Та ответила приглушённым лязгом, будто сверху было укрыто толстым слоем ткани или резиной.

— Э-эм, получилось? — удивлённо спросил меня Сергеев. — Или ты ослаб уже?

— Сплюнь и не сглазь, — быстро сказал я ему и шагнул к соседней пластине, которая ещё не была «испорчена» искрами. Вернее, я те в неё вкладывал, но они мгновенно развеивались без закрепления рабочей функцией: прочность, тепло и так далее. У меня оставались ещё две искры кроме неприкосновенного запаса, который я никогда не трачу, чтобы потом не слечь с ощущением, словно попал под асфальтоукладчик после падения с десятого этажа. Эта пара и ушла в пластину, поселившись навечно в виде нового умения… надеюсь, что нового.

Новый удар молотком заставил пластину закрутиться, но не вызвал ни малейшего шума. Звук был немногим громче, чем после удара этим же молотком по мебельному гвоздю.

— Слава яйцам всех цветов и народов, наконец-то закончится этот грохот под ухом, — весело сказал Сергеев, после чего хлопнул меня по плечу. — Поздравляю, Жень!

— Ещё проверить на оружии надо. Жаль, искры только завтра восстановятся.

— А сейчас ты закончил?

— Закончил, закончил. Что хотел?

— Собственно, мне нужна твоя помощь искрами. Не-не, — он выставил ладонь, — не прямо сейчас, Жень, всё я понимаю. А завтра сможешь?

— Много работать? — поинтересовался я.

— Несколько стеклянных стаканов укрепить посильнее. Нужно налаживать связи с новым племенем гоблинов. Они не избалованы земными вещами, потому нужно ловить этот момент, потом заважничают как племя твоего приятеля Люра.

— Сделаю, — пообещал я. — Завтра.

Наконец, наступил тот день, когда нужно было покидать посёлок и уходить в сторону земель инсектов на разведку. Времени прошло порядком с момента разговора с Колокольцевым до этого момента. Основная причина была не столько в отдыхе моей группы после экспедиции в центр болот, сколько в ожидании крепкого льда на реке. Это была лучшая дорога из всех возможных.

Мы получили качественную земную одежду, пошитую специально для любителей зимней охоты и рыбалки: лёгкая, очень тёплая, не стесняющая движений, плохо впитывающая влагу и не издающая предательских звуков, чем грешит дешёвая аналогичная продукция, получившая хлёсткое прозвище от охотников — «шуршун». Под штанами и курткой у каждого имелось термобельё из того склада на болоте, откуда мы принесли специальные печки с пьезоэлементами для зарядки фонарей и микроаккумуляторов. Всю одежду я обработал согревающими и укрепляющими духовными искрами. Дополнительно наши тела защищала броня из тонких алюминиевых листов. Вес у полного комплекта был всего ничего, а вот защищал он лучше, чем полный комплект какого-нибудь армейского сапёра.

Передвигались на коротких широких лыжах, сделанных нашими мастерами. Как и всё остальное снаряжение, они прошли через мои руки. После этого проще пробить шилом броню танка, чем сломать эти тонкие деревянные дощечки с гнутым острым носом. Также проверка показала, что после моего очень сильного укрепления древесина перестала менять свою форму, застыв в одной и той же позе. То есть, болезнь старых советских деревянных лыж в виде распрямления загнутых концов нашего инвентаря точно не коснётся. А если и да, то в гораздо меньшей степени, что не должно никак не повлиять на эффективность наших.

Последнее о чём стоит упомянуть — оружие. Я обработал духовными искрами все штуцеры и почти все револьверы в целях снижения звуков выстрелов. Не тронутыми остались ПММ Прапора и револьвер Ивана. Это было сделано из расчёта на то, что может возникнуть ситуация, когда громкие выстрелы будут полезнее, чем бесшумные. Хочу сказать, что две функции — снижение громкости и упрочнение — отлично, так сказать, ладили между собой. Никаких неприятных последствий от наложения не были замечены. Это и ранее уже не раз проверялось. Например, на той же зимней одежде.

Кое-где на реке лёд не встал до конца или был слишком тонок. Полыньи и тёмные пятна мокрого снега мы обходили далеко стороной. Вела нас Шуа, которая чуяла, где можно пройти без опасения оказаться под водой. Кстати, девушка взяла штуцер-переломку после того, как я сделал это оружие бесшумным. Внушительный — в сравнении с фабричными аналогами на Земле — вес и длинный ствол очень хорошо уменьшали отдачу. Даже тяжёлые арбалеты с тетивой из стального тросика дёргались при выстреле чуть-чуть сильнее, чем её штуцер. Конечно, вот так сходу хорошего стрелка из огнестрельного оружия из неё не вышло. Чтобы она научилась сносно попадать в цель хотя бы с пятидесяти метров пришлось в мастерской установить на её оружие коллиматорный прицел. Так как с батарейками у нас была беда, плюс холодная погода, высасывающая энергию из них, коллиматор ей достался необычный — прицельная марка создавалась при помощи световодной пластины. Ганзовец назвал его призматическим и обозвал всех нас дураками за то, что продолжаем считать прицел коллиматорным. Ночью он, правда, полностью бесполезен. Но с другой стороны Шуа-то и днём пока что не очень хороша в стрельбе.

На прочем оружии в группе стоят апертурные прицелы «барабанчики». Это опять же название Ганзовца. Со слов парня такие используют в Германии. Он лично начертил и выточил с помощью «напильника и какой-то матери» первый более-менее рабочий образец, который потом довели до ума в мастерской. Штука вышла очень трудоёмкая и точно не пошла бы в серию, если бы не помощь Михалиной. Благодаря размерам «барабанчик» копировался точно так же, как и патроны с батарейками. Такой прицел оказался удобнее простого щитка-целика, как на автомате Калашникова. Для меня уж точно, хоть и было порой в сумерках почти невозможно рассмотреть крошечное отверстие в двадцати сантиметрах от глаза.

По ледяной глади, припорошенной снегом, идти на лыжах было в удовольствие. Хорошую поддержку оказывали шаманские зелья, прибавлявшие сил. Вреда они практически не несли, если не считать того, что требовалось плотно питаться и обязательно отдыхать ночью. В противном случае через несколько дней можно было заработать истощение и серьёзнейший упадок сил вплоть до потери сознания в самый неподходящий момент. Благодаря такому допингу и лёгкой дороге мы проходили за световой день не меньше пятидесяти километров.

Три дня мы шли бодро и без нежелательных остановок, пока на третью ночёвку не увидели вдалеке слева на берегу отблески нескольких костров.

— Километра три точно будет, — прикинул на глаз расстояние до неизвестных Иван. — Кто там может быть?

— Людоеды, — первым сказал я. — Без вариантов.

— А если наши? — вслед за мной высказался Директор. — Вон одних чудиков нашли же по осени не очень далеко от нас на другом берегу. Хорошо прятались, блин. И прячутся до сих пор. Ещё и к себе не пускают, и сами в гости не ходят. Только пару раз при встрече на рыбалке или охоте к себе наших сманивали.

— Гоблины ещё могут быть, — включился в обсуждение Прапор.

— Люр бы знал и обязательно сказал. Да и не любят коротышки эти места из-за близости к территории инсектам.

— Да я о тех, с которыми сейчас наши командиры шуры-муры крутят. Тоже откуда-нибудь удрали и здесь остановились, прячутся ото всех.

— Не, гоблинов мы бы точно не увидели, — с важным видом сказал Максимка. — Они как индейцы маскируются и прячутся. Тоже думаю, что это орки там. Недобили их или они спрятались во время рейда, а потом вернулись назад.

Тут мне в голову пришла ещё одна мысль, и я глянул на Гайрана и Орша.

— А кто-то из ваших здесь может устроить поселение? — поинтересовался я у линкийцев.

Тот ответил практически сразу, без паузы на обдумывание.

— Нет, не может. Местность плохая, полей для посевов нет, камня много. Рядом орки часто ставят свои поселения, а дальше начинаются земли инсектов, — отрицательно покачал мужчина головой.

— Значит, орки там, — подвёл я итог.

— Или инсекты, — следом за мной сказал Иван.

— Или так, но маловероятно.

Пока обсуждали источник огня вдалеке, тот пропал.

— Может, нужно было дрона запустить? — посмотрел на меня Директор. — Тут пять минут ему лететь.

— Холодно. Мороз под двадцать уже. Аккум сильно разрядится. Даже усиленный. А нам он ещё пригодится там, дальше, у инсектов. Может, завтра днём запущу, если холод уменьшится.

Вскоре после этой беседы мы легли спать, выставив часового, которого придется менять каждый час. График так себе, честно говоря. Кто-то выспится хорошо, а кто-то не очень, кому придётся вставать в середине ночи. Но это зло неизбежное.

Из-за неизвестных, что жгли костёр ночью, сегодня в путь мы не торопились выдвигаться с рассветом. К десяти часам ночной мороз заметно ослаб. Столбик термометра — трофей из ТЦ из центра болота — поднялся до минус тринадцати градусов. Холодновато, как по мне, для дрона, но если всё сделать быстро, то риск должен сильно уменьшиться.

«Эх, и что я раньше не догадался сделать для аккумуляторов согревающий чехол из обычной фольги? — с сожалением подумал я, доставая из специального контейнера дрон-самолёт с видеокамерой. — Вернусь — сделаю обязательно».

Сначала сделал круг над местом нашей стоянки, проверяя, как поведёт себя хрупкая техника на сильном холоде. Потом повёл дрон через реку на другой берег к тому месту, где ночью мы видели огни.

К утру у меня в голове сформировались новые догадки насчёт тех, кем могут быть владельцы костров. Это не обязательно селение орков или вообще селение кого-то там. Тем более что огонь в жилищах мы бы не увидели. Открытый костёр могла жечь группа вроде нашей — охотники или разведчики орков, инсектов и даже людей.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросил Максимка.

— Ещё не долетел… ага, вот они. Это хутор какой-то с шалашами… там орки, я был прав, — ответил я ему, следя за происходящим на экране и управляя дроном при помощи джойстика.

Сверху всё было видно как на ладони. Среди деревьев на просторной поляне расположились девять больших хижин из жердей и веток, утеплённых пучками травы. Снег с крыш был сбит везде. Возможно, он во время оттепели таял, и вода текла внутрь. Или это происходило от тепла внутреннего очага. А может крыша у неказистого жилища была слишком слабая и могла провалиться внутрь под весом снежной шапки.

В двух местах перед хижинами чернели пятна кострищ. Одно слегка дымилось. Возле него возилась мелкая фигурка в звериной шкуре. Также я заметил несколько шкур, растянутых на жердях рядом с жилищами.

Снаружи я насчитал десять орков, среди которых только двое были мужчинами. Остальные — шесть женщин и два подростка.

— Что будем делать? — спросил я товарищей.

Ответили все, но единства в ответах не было.

— Грохнуть их!

— Да пошли они, возни много!

Людоедов нужно замочить!

— Целый день с ними провозимся, только потеря времени.

Так что в итоге мне пришлось принимать решение лично.

— Будем бить. Боюсь, если оставим это поселение, то к весне или лету оно увеличится. Людоеды окрепнут, почувствуют силу и устроят вылазки в нашу сторону, а это опять наши потери.

— Ну, бить, так бить, — хмыкнул Прапор, который голосовал за то, чтобы идти своим курсом, наплевав на жалкую шайку орков, которая за зиму перемёрзнет или пойдёт на корм инсектам.

Вернув назад дрон, я убрал его в контейнер, обработанный согревающими духовными искрами, я приказал собираться. Когда отряд переходил через реку, то вновь выпустил в воздух изделие из двадцать первого века Земли, чтобы контролировать врагов. Да, энергию в аккумуляторе было жаль, но лучше потратить электричество, чем кровь.

— Они про нас ещё не знают, — сообщил я товарищам, когда до вражеского стойбища оставалось меньше километра. Видел двадцать шесть орков, из них только семь воинов. Остальные самки с детёнышами. Нормального оружия нет ни у кого, только деревянные дубины и копья из палок с обожжёнными концами.

— Да хоть бы и были, — нервно хохотнул Директор и погладил ладонью в перчатке по стволу своей «переломки» под автоматный патрон. — С этим я и рыцаря свалю, как кабанчика на охоте.

— Охотник блин, — сплюнул Прапор, которому не понравилась бравада приятеля.

— Ты боишься их, что ли?

— Да иди ты…

— Хватит! — одёрнул я бойцов, разошедшихся не к месту и не вовремя. — Я веду дрон, вы расходитесь дугой и по команде лупите по целям снаружи. Не торопится, ясно? А то друг друга перестреляете. А вы, — я посмотрел на арбалетчиков, — идёте в центре и бьёте только наверняка.

Мне самому хотелось испытать свой комбинированный штуцер в деле, но разведка была важнее. Не хотелось упустить никого из врагов. Вдруг такой недобиток, обозлившись на гибель сородичей, решит стать мстителем и начнёт нас преследовать? Подловит момент, например, ночью, и убьёт кого-то из группы? Так что наплевать на личное участие и аккумулятор дрона, результат боя важнее.

Враги не узнали про наше существование до самого начала атаки. Никто из орков не вышел за пределы поляны, так и слонялись вокруг хижин. Воины выходили только ради справления нужды. При этом, не заботясь о том, чтобы отойти подальше — гадили буквально под стенами. Часовых у врагов тоже не было, в лес за хворостом никто не отлучался, хотя я сверху отлично видел множество стёжек в снегу, расходящиеся от поляны во все стороны, как паутинки.

— Огонь! — скомандовал я по рации, увидев, что все мои товарищи заняли позиции в сотне метрах от стойбища.

Выстрелы прозвучали еле-еле, словно кто-то в десятке шагов от меня решил отряхнуть штаны от мусора и несколько раз ударил ладонью по ним. Тренировки в стрельбе в родном посёлке показали всю свою пользу: каждая пуля нашла свою цель. Два воина несколько самок и взрослых детёнышей упали на грязный утоптанный снег рядом со своими шалашами.

На крик единственного уцелевшего детёныша из хижин выскочила сразу дюжина орков, среди которых шестеро были воинами, а остальные женщинами. У каждого, даже у самок, имелось оружие. В основном это были дубины.

Орки почти сразу же сбились в плотную группу и завыли-завизжали, потрясая своим оружием и вертя головами по сторонам в поисках врагов.

Хлоп! Хлоп! Хлоп! Хлоп!..

Скученность сыграла плохую роль оркам. Все пули второго залпа попали в цели. К сожалению, кому-то досталось две, а то и три, так как на ногах после залпа остались трое. Правда, один был ранен в живот, на что указывал его жест: бросив дубину, орк прижал обе ладони к звериной шкуре в районе пупка.

Бесшумность оружия оказалась отличным подспорьем. Даже понеся огромные потери, орки всё ещё не смогли обнаружить стрелков. Ещё помогали наши костюмы с качественным зимним камуфляжем, который сильно размывал неподвижную фигуру среди деревьев в зимнем лесу.

Постояв ещё пару секунд, двое орков бросились в свои хижины, оставив раненого на улице. Спустя ещё пять секунд сразу две пули свалили его на землю.

— Транжиры, млина! Патроны бережём! — раздражённо сказал я по рации. Эти устройства имелись у меня, Ивана и Прапора. Совсем маленькие двухканальные «ходилки-говорилки» с радиусом действия не больше двух километров. Мои слова их обладатели должны передать остальным. — Идём к посёлку, добиваем и палим там всё. Нужно показаться этим тварям на глаза.

Зная орков, я рассчитывал на то, что они выскочат навстречу моим спутникам, как только тех заметят. Но угадал только наполовину. Так поступил лишь один из тех, кто после стрельбы спрятался в хижине. Причём он выбежал вместе с двумя самками и тощим высоким подростком. А вот второй удивил. Тот разнёс заднюю стенку жилища и с двумя детёнышами и самкой рванул в лес. Причём выбрал ту сторону, которую никто из наших не контролировал.

— Четверо уходят! — крикнул я по рации. — Директор и Ганза за ними… Стоп, отставить, продолжайте чистить стойбище! — я быстро отменил свой приказ и посмотрел на девушку, оставшуюся со мной и Максимкой. — Шуа, нужно догнать вот этих, — я почти коснулся пальцем экрана пульта управления. — Нельзя отпускать их. Со мной ничего не случится.

Та с видимой неохотой кивнула, поправила ружьё за спиной и быстро заскользила по снегу в сторону, куда устремились беглецы. Всё, теперь можно быть спокойным — враги не уйдут. Даже не имейся у хобгоблинки лыж, она всё равно бы быстро нагнала врагов в лесу.

Опасаясь получить копьём в живот или дубиной по голове в темноте хижин, внутрь никто из товарищей не стал соваться. Вместо этого сделали несколько факелов и подожгли жилища орков снаружи. Те полыхнули будь здоров из-за огромного количества сухой травы, используемой для утепления. Шесть сгорели без каких-либо эксцессов. А вот в трёх прятались орочьи самки и детёныши. Когда огонь охватил их жильё, они с визгом вылетели наружу, где нашли свою смерть от пуль.

Весь бой и уничтожение стойбища занял у моего отряда меньше часа. По окончанию зачистки мы вернулись на лёд и продолжили путь. Кто-то из тех, кто остался в мирном, тепло-ламповом двадцать первом веке родного мира, скажет, что мы поступили слишком жестоко, вырезав подчистую мелкое племя орков. Кто-то даже сравнит нас с американскими колонизаторами, чьими стараниями были стёрты с лица Земли миллионы, чьи потомки сейчас прозябают в резервациях. Но для нас, тех, кто не по своей воле перенёсся сюда, орки — это природный враг. Мы для них не более чем пища, добыча. Не единожды люди пытались найти общий язык с этой расой, но все попытки провалились. Вместо мирного сосуществования орки устраивали охоту на нас. И за это справедливо заработали карательную миссию по осени. Не мы такие, ещё раз скажу. И как пример того, что жестокость наша вызвана чужой такой же, приведу наш союз с гоблинами. С этой расой мы отлично поладили и создали взаимовыгодный союз.