Большая игра. Книга 2 (СИ)

Глава 9. Предел. Часть 9

***

Из-за двери доносился шум бегущей воды. Осторожно приоткрыв дверь, Кира скользнула внутрь. Чуйков стоял спиной к входу, возле зеркальной стены с рядком сверкающих белизной раковин.

— Неужели моя персона вам столь небезразлична, что вы готовы за мной следовать даже до уборной, Кира Юрьевна? — Чуйков с усмешкой посмотрел на её отражение в зеркале и неторопливо выключил воду. Кира демонстративно закрыла дверь на замок и, скрестив на груди руки, опёрлась на стену. Всем видом майор давала понять, что не выпустит его, пока не получит то, что хочет.

— Зато здесь нам никто не помешает.

— Мне уже начинать волноваться? Пожалейте старика, юная леди, так ведь и давление подскочит…

— Кончай юлить, Чуйков, — бросив холодный взгляд, Кира нахмурила брови. — Я здесь не ради твоих шуточек. Мне нужны ответы.

— Ответы? — улыбка сошла с его губ, сменившись пренебрежительной ухмылкой. — И на какие вопросы?

— Много. Первый — Биолаборатория, которую сжёг Алголь. Что там исследовали?

— Очевидно, какие-то биологические особенности людей и ретрансляторов, но я не биолог, Кира Юрьевна, откуда мне знать? — он развел руками, словно насмехаясь над ней.

— Зато ты прекрасно знаешь проект «Радуга», да? НИОКР «Гетерохромия», и всё то, что делали с Алголем — это же твоя идея? — голос Киры зазвенел как сталь, и ей стоило больших усилий сдерживать себя.

— Не представляю, откуда ты это узнала, но поверь, ты сильно преувеличиваешь мою роль в этом, хммм… мероприятии. То, что там произошло — ужасная трагедия. Тысячи смертей и годы работы…

— Интересно, а почему же так вышло? — саркастически заметила она и оскалилась. Чуйков бросил на неё взгляд, полный разочарования.

— Алголь — сложный человек, Кира Юрьевна. И очень опасный. Иногда это кончается вот так, и поверь, это не первый такой случай.

— Я хорошо знаю Алголя, и знаю, на что он способен. Что он за человек, — она невольно сжала и разжала кулак. — И он не станет причинять вред без веской причины.

— Ну, раз ты знаешь, к чему же тогда вопросы?

— Да потому что вокруг него стало слишком много загадок! — едва не вскричав, Кира выдохнула и со злостью понизила голос. — Что это за вечные тайны с его прошлым? Почему его так ненавидят все, кто с ним работал? Откуда он вообще появился и что происходило все эти годы, пока его держали здесь? Что его сделало таким?

— Продолжай, давай… — негромко подзадорил ее Чуйков и покивал.

— Я еще и не начинала! Если он так опасен, почему мне так сразу разрешили поселить Рин рядом с ним? И почему она появилась именно тогда, не позже или раньше, а как по заказу, ровно после его переселения и подрыва лаборатории? Случайность? Ни черта это не случайность! Слишком много их выходит, и все — одна к одной! Чуйков, что здесь вообще происходит?..

— Как много вопросов, Кира Юрьевна… — он печально покачал головой, словно услышал глупый ответ студента на лекции. — И ни одного толкового. Вот за что я не люблю ваше поколение, так это за близорукость и узость взглядов. Вы не видите глобального за малым, общего за частным, леса за деревьями…

— О чем ты, Чуйков?..

— Это не те вопросы, Кира Юрьевна не те… — он быстро подошел к ней почти вплотную и посмотрел прямо в глаза, тихо добавив, — …и не тому человеку.

Кира лишь судорожно вздохнула, а ученый продолжил шептать, с каждым словом говоря всё быстрее и настойчивее.

— Вот ты думаешь, что прошлое Алголя — это тайна? А ты никогда не задумывалась, почему он — сирота? И Рин тоже, и вообще все ретрансляторы? Куда же пропали их родители? Нет? Или вот, откуда взялся процит? Кто его производит, и как? Неужели ты серьёзно веришь, что пара каких-то учёных смогли на раз-два создать такое сложное вещество и совершенно точно узнать, что именно оно усиливает способности визуализаторов? И куда делись Громов и Шварцфельд? И почему Ретрансляторы, почему именно это слово? Ты вообще знаешь, что такое — ретранслятор?

— Устройство, передающее полученный сигнал дальше… — опешив от откровений профессора, пробормотала Кира.

— Именно, только передача! Они не создают, они просто передают дальше, да? Так почему именно это слово? Почему они не могут сотворить самое очевидное, — жизнь? Откуда у них берётся вся эта энергия? И сам наш институт — ты никогда не смотрела вниз, когда в очередной раз шла к директору с отчётом? Что там? Что они прячут, на конечном горизонте, не думала?

— Думала, — кивнула она. Чуйков буквально считывал её мысли и самые робкие догадки. И от этого её бросало в дрожь.

— Но не была там ни разу, да? А я был. Там огромное пространство, под охраной, да такой, что тебе даже не снилась! Громадная древняя пещера и врата метров в тридцать пять высотой, наглухо закрытые каменной плитой тонн в пятьсот, не меньше! Под землёй, Кира! Полтора километра под поверхностью — откуда там такое?.. Как удалось затащить туда всё это? Что они прячут за этими вратами?.. И почему над ними выбита шестиконечная звезда? Откуда здесь всё это, Кира?!

Кира уставилась на него так, будто увидела пришельца. Слова Чуйкова шокировали, и будь на его месте кто-то другой, майор решила бы, что тот сошел с ума. Но сказанное эхом отдавалось в голове, начисто сметая всю её стройную картину мира.

— И, в конце концов, как они так быстро нашли Алголя, без нормальной методики поиска и подбора визуализаторов? Сразу же, первым же выстрелом! И почему твой долбаный начальник столь люто его ненавидит? Вот эти вопросы ты никогда себе не задавала?

Выпалив это единым махом, старик отпрянул и с тяжелым дыханием схватился за сердце.

В голове всё смешалось и перепуталось. Эти вопросы, всё это, — если хоть половина из сказанного им — правда, это меняло вообще всё. В корне.

Кира рассеянно опустила взгляд, едва начиная осознавать весь масштаб того, во что она, сама того не зная, впуталась.

— Это всё какой-то бред… поверить не могу.

— И я не могу. Но фактов наше с тобой неверие не отменяет. Кира Юрьевна, еще тридцать лет назад я не мог поверить, что реально могут существовать люди, способные превратить воду в вино, или вызвать дождь из огня и серы одной лишь силой мысли. И вот — они появились.

По спине пробежали мурашки. Кира молча смотрела в пол и обдумывала его слова. В голове ещё не укладывалось, но если хоть половина из сказанного — правда, весь их мир изменится до неузнаваемости.

Впервые за долгое время ей стало по-настоящему страшно. Страшно от неизвестности, но еще более пугающими было то, какими могли быть ответы на все эти вопросы. Алголь, генерал, Чуйков — каждый из них знал свою крупицу правды. Каждый хранил свои тайны.

— Петр Иванович… вы можете рассказать мне хоть что-то? Ведь если всё это — правда, тогда…

Старик миролюбиво поднял руку, останавливая её.

— Кира Юрьевна, мне восемьдесят семь, я прожил долгую жизнь. Я родился в прошлом тысячелетии, в городе и стране, которых уже давно нет на карте. Я пережил Третью Мировую Войну, увидел рождение ретрансляторов. И, скорее всего, увижу смерть многих из них. Если я скажу тебе хоть что-то из того, что ты так жаждешь узнать, от тебя просто избавятся. На моей душе достаточно трупов, и я не хочу брать на себя вину ещё и за твою смерть.

Кира отшатнулась в сторону, — её бросило в жар, по щеке скатилась капля пота.

— Я не могу помочь тебе с этим, не имею права, ради твоего же блага. Хочешь что-то узнать — узнай сама. Но я тебя прошу, Богом заклинаю, не делай этого. А если уж соберёшься, сделай всё для того, чтобы ни одна живая душа не узнала о том, что ты ищешь.

— Петр Иванович… — голос её потускнел, будто обесцветился. Кира медленно побледнела. — Тогда хотя бы один ответ. Читая раключение анализа силы Рин, я увидела кое-что, о чём мы никода не говорили. Уровень распада процита — что это значит?

— Это несложно, и будь у тебя сколько-нибудь серьёзная подготовка, как у Кузнецова, например, и немного фантазии, ты бы догадалась сама. Процит не растворяется в крови ретранслятора полностью. Лишь до какой-то степени. И чем дольше ретранслятору вводят процит, чем больше циклов введение-разрядка проходит, тем больше свободного процита остается в крови. Он не усваивается до конца и начинает травить организм.

От слов Чуйкова ей вновь стало не по себе. По телу расползся противный холод, она замерла в страшном предчувствии.

— Все думают, что ретрансляторы иммунны к токсичности процита, но это не так. Он их травит, но медленно, постепенно. Мало-помалу он начинает их убивать. И чем дольше живет такой ретранслятор, чем сильнее действие. Из этого и исчисляется его ресурс.

Ресурс… не срок жизни, а ресурс. Какой восхитительно циничный военный термин! «Назначенный ресурс»! А потом? Спишут в утиль? На лице майора возникла кривая улыбка. Вот значит, почему. Алголь был чертовски прав, когда говорил, что они с Рин для них всех больше не люди. Они — просто вещи с положенным сроком эксплуатации.

— И… и сколько… — хрипло вырвалось из груди, Кира кашлянула. — Сколько осталось жить? Сколько ей?..

— Рин? Она пришла уже совсем взрослой, процит в таком теле усваивается хуже. В зависимости от интенсивности расхода и частоты введений, по расчетам аналитиков… хм… от четырех до пяти с небольшим лет.

Из груди вырвался стон. Всего пять лет! Она едва ли доживет до двадцати, даже если её не убьют раньше. Кира сжала челюсти, изо всех сил сдерживая подступившие слёзы. Несколько раз вдохнув и выдохнув, она опустила голову.

— А Алголь? Сколько ему осталось?..

— Не знаю. Его аналитики я не видел никогда. Удивительно, правда? Мы столько лет его изучали, но в конечном итоге, мы не знаем о нём ничего. Когда ему ввели процит? Может, в десять, а может быть и в двенадцать…

— Ему точно шестнадцать?

— Шестнадцать, семнадцать… Может быть, даже восемнадцать — я не знаю, но выглядит он явно старше. Всё, что касалось его досье, генерал уничтожил лично. Никто не видел. Никто не знает. Хочешь узнать — спроси у него, вот только уверяю, он тебе не скажет. Ответил я на твой вопрос?

Она медленно качнула головой, на матовые плиты пола сорвалась одинокая слезинка.

— Твоё предположение… сколько?

— Не больше трёх лет, — бескомпромиссно и сухо ответил ученый. — Скорее всего, даже меньше.

— Это можно как-то остановить, я не знаю, замедлить, п-предотвратить… — голос Киры дрогнул, она осеклась и замолчала.

— Нет.

Выдержав паузу, Чуйков негромко вздохнул и достал из кармана платочек. Привычным движением старик вытер взмокший лоб.

— Кира, у тебя всегда есть возможность выбрать другую жизнь. Найди другую работу, встреть хорошего мужчину, создайте семью, заведите детей и живите счастливо. Ты молода и умна, у тебя целая жизнь впереди. В твоих силах наполнить её счастьем, а не тревогами и болью.

— В моей жизни уже есть дети, о которых нужно позаботиться, — холодно ответила она. Слова его ранили в самое сердце — если бы только старик знал, насколько это было больно слышать на самом деле. Шмыгнув носом, она мельком посмотрела в зеркало. Дети… если бы это было так просто.

— Кира, ты ведь и сама от них недалеко ушла, — впервые за весь разговор Чуйков позволил себе искренне улыбнуться. Тепло, по-отечески.

— Тем лучше. Я их не брошу и не сдамся так легко, Петр Иванович. Не хотите мне помогать — не надо. Я знаю, что делать и сама найду ответы на свои вопросы.

— О, молодость… — Чуйков с улыбкой развел руками. — Не ошибись с выбором, Кира Юрьевна. От него может зависеть больше, чем ты думаешь. За твои решения придется расплачиваться не только тебе.

— Я знаю, — кивнув, она решительно развернулась и открыла замок на двери. — Я пойду до конца, каким бы этот конец ни был.

Скрипнула дверь, Кира вышла из уборной и быстро удалилась. Чуйков с улыбкой покачал головой, вслушиваясь в ровный перестук каблуков.

— Какой отец, такая и дочь… пусть хоть у тебя всё получится, Кира.

***

Они стояли друг напротив друга, сжимая в руках тренировочные копья. Пять минут назад Алголь доходчиво объяснил ей, почему именно копьё стало главным оружием ретранслятора. Только вот своё собственное, подходящее только ей копьё она должна была создать сама. И для этого, как водится, нужно было набрать статистику боёв, понять, что должно в нём быть.

Именно для этой цели Рин месяцами тренировалась сперва с шестом, а потом — и с простеньким деревянным копьём. И вот, теперь в её руках было первое тренировочное копьё, более-менее похожее на настоящее. Совсем не такое, как в бою с Вегой — то была лишь копия оружия Алголя, под его руку и его вес.

«Ты готова?»

«Н-не совсем. Еще немного, примерюсь…»

Тренировочный комбинезон плотно облегал тело, не стесняя движений. Она ощущала, как циркулирует по ткани теплоноситель, как натягивается и расслабляется миомерное волокно при каждом движении. Глубоко вдохнув, Рин шумно выдохнула и подняла копьё.

Алголь стоял напротив в пяти метрах, — в руке замерло длинное древко, увенчанное тупым наконечником. Ретранслятор был похож на большой чёрно-серый камень, недвижимый и холодный. Лишь его пронизывающий взгляд чутко следил за каждым движением партнёрши.

«Алголь, а неужели нельзя вести бой на мечах, или я там не знаю, на кинжалах? В Японии на фехтовании было очень даже эффективно…»

«Копьё не имеет альтернатив, Рин. У него самая большая дальность и поражающая способность. С любого ракурса копьё имеет минимальное сечение и сопротивление набегающему потоку. Ты можешь наносить и колющие, и рубящие удары, и метать его. Прямые, скользящие, спиральные атаки — всё подходит. Оно лёгкое и в то же время весит достаточно, чтобы нанести критические повреждения».

Рин сглотнула, коротко кивнув. Понятно, чего уж там… Она хорошо знала, как он обращается с мечом, но судя по всему, мастерство боя на копьях у него было ещё выше. Рин поправила отросшие волосы и, повращав древко, коротко кивнула. Пора начинать.

Шаг — прямой удар, кончик копья скользнул к голове ретранслятора. Он качнулся в сторону, древко со свистом отбило удар и метнулось навстречу. Заметив движение, Рин ушла от удара и, развернувшись, снова пошла в атаку.

Тишина спортзала наполнилась частым перестуком и скрипом шагов. Два ретранслятора кружились в чарующем танце, взмахивая копьями, бросались навстречу друг другу и уклонялись. Рин пыталась достать ловкого соперника хоть одним ударом, но каждый раз, когда наконечник уже почти касался его плеча или бедра, он уходил.

Тяжело дыша, девушка блокировала контратаку — кончик древка несильно упёрся в грудь и скользнул вбок.

Рин бросилась вперёд и, присев, взмахнула копьём, — восходящая дуга, не отобьет! Но Алголь скользнул под удар, два древка звонко столкнулись. Крутой разворот, копьё скользнуло над самым полом и подхватило её ноги. Взмахнув рукой, она вскрикнула и упала.

«Аккуратно с такими ударами. Противник всегда может сблизиться. А удары вблизи сложно отбить».

Опустив копьё, он подошёл к ней и протянул руку. Рин облизнула пересохшие губы и, подняв копьё, взялась за его ладонь.

— Спасибо.

— К бою, — спокойно ответил он и отступил назад. Поводив плечами, Рин приготовилась к новой атаке. В памяти пронеслись показательные выступления на фестивале в Японии, бои на арене и метание копья. Скорость, мощь и точность — вот что могло дать ей шанс на победу.

Закрутив копьё в ладонях, она метнулась вперед — удар снизу? Сбоку! Алголь отпрянул назад и вбок, но она уже знала это. Короткий рывок, копьё со свистом метнулось навстречу. Она краем глаза успела заметить его удар и резко присела, делая шаг навстречу. Еще один удар, разворот — их копья снова столкнулись, замерев сантиметрах в пяти от лица Алголя. Он нахмурился, тренировка становилась интереснее.

С удвоенной скоростью они заметались по залу, то припадая к самой земле, то взмывая в воздух в новом отчаянном прыжке. Хорошо разогретое на тренировке тело послушно изгибалось и распрямлялось, как пружина, Рин даже начинала получать от боя удовольствие. Каждый удар и следующий блок отнимали всё её внимание, но ничто не отвлекало её от соперника.

Сошедшись в очередной атаке, они едва не столкнулись лбами — на мгновение их взгляды встретились.

Воспользовавшись этим, девушка оттолкнула его назад и, молниеносно скользнув вбок, атаковала. Копьё со свистом устремилось к открытому боку — ещё чуть-чуть!

Алголь оттолкнулся древком от пола и закрутился в прыжке, её копьё лишь чиркнуло по лопатке и ушло в сторону. А он, взмыв в воздух, подцепил кончиком древка её оружие — и обрушил на Рин всю силу удара.

Она отлетела назад, едва не падая снова — со скрипом прокатившись по полу, девушка перевернулась и тут же вскочила, встав в стойку. Алголь опустил оружие.

«Достаточно. Отличная тренировка, пока этого хватит».

Рин тяжело выдохнула. По лицу градом катил пот, а сердце бешено колотилось, отдаваясь дрожью в руках.

— Спасибо за тренировку!

Они положили оружие на стойку и направились к раздевалке. Уже возле двери он остановил девушку, осторожно коснувшись плеча.

— Рин, твои волосы.

— А? — она обернулась, на раскрасневшемся лице проступил лёгкий румянец. — Что с ними?

— Я заметил, они лезут в глаза, когда ты маневрируешь, — Алголь пристально посмотрел на её лицо. Рука скользнула назад, он снял что-то с пояса и протянул ей.

— Это должно помочь.

На ладони лежала маленькая аккуратная заколка в форме молнии. Рин посмотрела на неё и подняла взгляд на ретранслятора.

Подарок… подарок от него. Уши медленно покраснели, она расплылась в улыбке и с коротким кивком взяла заколку.

— Спасибо! Такая классная!

— Погоди… давай я, — он взял заколку и, аккуратно собрав несколько прядей у виска, закрепил их маленькой бледно-голубой молнией. Ладонь мимолётно коснулась нежной щеки.

— Переоденусь в лаборатории, — махнув рукой, ретранслятор направился к выходу из спортзала. — Не спеши.

— Алголь, спасибо! — крикнув ему вслед, она коснулась заколки кончиками пальцев. С лица никак не сходила довольная улыбка. Хихикнув, Рин покрутилась на носочках вокруг себя — и ловко юркнула в раздевалку.

Она еще долго вертелась перед большим зеркалом, не спеша снимать комбинезон, и разглядывала подарок. Заколка удивительно шла к бледным всполохам остаточных разрядов, подсвечивающих её большие глаза. Рин смущенно потёрла нос — в ушах всё ещё стоял частый перестук сердца.

Пальцы коснулись запястной кнопки. Одно нажатие — насосы с тихим шелестом подали воздух под слой ткани, прилипший к горячей коже. Второе нажатие — центральный шов разделился, освобождая её от комбинезона. Она снова посмотрела в зеркало на своё отражение.

— Фух. Успокойся, Рин, всё будет хорошо. Это ведь только начало, правда?

***

Темнота лаборатории с длинным рядом инкубаторов угнетала. Тусклое свечение потолочных светильников даже наполовину не рассеивало тьмы, клубившейся среди высоких чёрных мониторов. Рослый светловолосый юноша прошёл между одинаковых невысоких капсул, касаясь тёплой матовой поверхности кончиками пальцев. На бледном лице играла расслабленная улыбка — всё шло как нельзя лучше. Уже скоро каждое зерно, посеянное в такой инкубатор, даст плоды. Поразительные и дивные, каких мир ещё не видел.

Экраны с глухим гудением мигнули, один за другим загорелись — на них отобразились номера и одинаковые значки заблокированной видеосвязи. Только звук.

— Данные подтвердились. Появился новый ретранслятор, — донеслось от одного из экранов с номером 3.

— Это меняет дело, — добавил номер 6.

— Баланса больше не существует, — низким басом заговорил экран с номером 1. — Нужно предпринять ответный шаг, пока это не начало угрожать нашему плану.

— План будет выполнен, — бескомпромиссно заявил экран с номером 4. — Уйдет на это год, три или десять, итога это не изменит. Человечество всё равно придет к тому финалу, который нам нужен.

Улыбка на лице юноши исказилась, превращаясь в маниакальный оскал. Тонкие пальцы крепко сжали крышку инкубационной капсулы и задрожали.

— Какой шаг будет следующим?

— Нужно устранить самую значимую угрозу, — изрек экран 4. — Что ты для этого предпримешь, Сириус?

Юноша хмыкнул, ладонь оторвалась от капсулы и мягко коснулась шеи. По помещению поплыл его высокий, вкрадчивый голос.

— О, у нас уже есть план, что следует делать дальше, — желтоватые, цвета слоновой кости зубы блеснули в свете ламп. — С огнём надо бороться огнём.

— Ретранслятор ранга S? — подал голос экран 1.

— Антареса будет сложно убедить, — снова вмешался четвёртый. — Тебе нужен Альтаир или Арракис?

— О нет, что вы… — юноша скрестил руки на груди и негромко хохотнул. — Они не смогут сделать того, что должно случиться. Это должна быть только Фрейя.

Повисла пауза, скрывавшиеся по ту сторону экранов люди обдумывали сказанное. Наконец, четвёртый экран снова заговорил.

— Хорошо. Пусть будет так.

— Судьбу не изменишь, — добавил Сириус, его пальцы рефлекторно коснулись капсулы инкубатора. — Садитесь поудобнее и наслаждайтесь зрелищем, господа. Большая Игра начинается.

— Действуй, Сириус. — Властно изрёк четвёртый экран и, мигнув, потух. Следом за ним отключились и остальные участники беседы. Сириус медленно выдохнул и развернулся к темной тени, всё это время стоявшей у входа в лабораторию.

— Ты их слышал, Хемни, — на бледном лице вновь заиграла улыбка, юноша лёгким шагом двинулся к пошевелившейся тени. — Свяжись с её мейстером. Нужно начинать подготовку сейчас.

— Хорошо, Сириус.

— И ещё, Хемни, будь осторожен.

Кивнув, тень вышла из лаборатории в темноту коридора.

***

Солнце щедро заливало лучами всю землю до самого горизонта, сверкая золотистыми бликами на глади моря. Тёплые доски под ногами пахли смолой, смешиваясь с ароматами плодовых деревьев и травы. Перед большим двухэтажным домом, сработанным из лучших сортов канадской древесины, раскинулся огромный благоухающий сад — пёстрые клумбы проглядывали через густые ветви деревьев, лаская взгляд оттенками алых и бледно-голубых цветов.

Всё вокруг кипело жизнью, дышало ароматами моря и сада, и торжество жизни чувствовалось в каждом шорохе ветра между ветвей, в каждом стрёкоте цикад в саду, в шуме волн, бьющихся о берег.

Каждая секунда, проведённая здесь, должна была наполнять сердце радостью и желанием беречь это хрупкое равновесие жизни. Только вот ей совсем не хотелось просто сидеть и любоваться красотами рукотворного подобия рая.

Она медленно открыла глаза — над головой, высоко в небе, проплывали редкие пушистые облачка. Мимо мелькнула маленькая птичка, ещё секунду назад сидевшая на крыше её дома, и юркнула в заросли кустарника.

До слуха донеслось тихое жужжание телефона. Она подняла руку — повинуясь мысленному приказу, трубка влетела в ладонь и мягко коснулась уха.

В динамике раздался низкий мужской голос. Её мейстер.

— Фрейя, для тебя есть дело.

Конец 1 Эпизода.