Боясь тебя

Глава 4

Киран

— Не вешай трубку. — Щелчок на линии подсказал мне, что она повесила трубку. Все, что я услышал, было: «Пошел ты», и я знал, что она имела в виду.

Мой единственный вопрос был в том, когда она успела отрастить пару зубов? Часть меня была возбуждена, а часть была чертовски зла. Я терял контроль.

Этого нельзя было допускать.

Но я знал, что как только выберусь отсюда, я снова запугаю ее до подчинения. Мне просто нужно было выяснить, как мне выбраться отсюда. Мой дядя и родители Дэша работали над моим делом с лучшими юристами. Ублюдки в больших париках отказали мне в залоге, поэтому я застрял здесь до суда…

Да, но этого не случится. Мне нужно было выбраться отсюда. Мне нужно было кормить свою зависимость. В такие моменты я задавался вопросом, кто кого контролирует, и обычно, когда я становился особенным садистом и набрасывался на нее со всей силой. В прошлом у нее всегда был такой взгляд в глазах, который умолял меня сказать ей, что она сделала не так.

Как я сказал ей, что это из-за того, кем она была, а не из-за того, что она сделала? Я много раз хотел ей сказать, но какой в этом смысл? Заставить ее удивляться и волноваться было частью меня. Я улыбнулся, когда подумал о дне, когда все началось…

ДЕСЯТЬ ЛЕТ НАЗАД

Я любил попотеть.

Никто на самом деле никогда не хотел потеть, потому что от этого вы были бы грязные и воняли. Мне нравилось потеть, потому что это было грубо, и потому что я не мог ныть. Потовыделение было настолько сильным, насколько я мог выдавить из себя.

Так я избавлялся от гнева и своих чувств. Годы спустя я узнал, что мне нужно было избавиться от сдерживаемой агрессии, и выход за пределы моих возможностей был способом сделать это, поэтому я начал с баскетбола. Я обнаружил это год назад, когда наткнулся на некоторых бегунов, наблюдающих за игрой, и сразу же заинтересовался этим. Конечно, мне никогда не давали поиграть. Только когда прошло много времени, и мой уже испорченный мир закружился вокруг своей оси, опрокинув меня в процессе.

Кто бы мог подумать, что даже поворот событий, который привел меня сюда, не превысит того дня, когда мир по-настоящему трахнул меня.

Это была песня.

Эта проклятая песня.

И голос, который последовал за этим.

Сегодня был день, когда я встретил свою одержимость.

Никакая тренировка не могла подготовить меня к этому. Я был тем еще ублюдком.

Конечно, мне было всего восемь, так что я не должен был знать значение этого слова, но знал, потому что я не был обычным восьмилетним ребенком.

Я раб.

Я был рабом, поправил себя я. Работы не было, мужчин не было, а она ушла. А я был здесь. Наблюдая, как светлый пучок счастья вырывается из маленькой желтой машины, и лихорадочно танцует, не обращая внимания на мир и не замечая никого, кто смотрит, включая меня.

Лили.

Подождите… Нет. Лили мертва. Я убил ее.

Я пригляделся и понял, что это не Лили, но не был полностью уверен. Это должна быть Лили.

Как она сюда попала? И самое главное… почему она здесь?

В этот момент она обернулась, давая мне мельком взглянуть на свое лицо, прежде чем снова развернуться, на этот раз подняв руки вверх.

Только это не Лили.

Тогда кто?

Песня резко оборвалась, когда пожилая дама, которая не выглядела такой уж старой, заглушила двигатель и вышла из машины. Она взяла девочку за руку и повела к бургерной. Я увидел, как грусть залила лицо девочки, когда ее вели внутрь. Вскоре после этого я узнал название песни и то, как она идеально ей подходит.

Когда дверь за ними закрылась, у меня возникло неконтролируемое желание спрыгнуть с велосипеда и последовать за ними. Я не понимал, что мне нужно ещё раз ее увидеть, но мне нужно было встретить девочку, которая так похожа на Лили.

Кто она? Я перекинул ногу через велосипед и шагнул вперед, чтобы следовать за ней.

— Эй, Киран, подожди!

Я издал громкий стон, глядя на надоедливого ребенка, который не переставал преследовать меня. Так уж получилось, что мы тоже жили вместе, и мы были двоюродными братьями.

Он бросился вперед с улыбкой, но когда увидел выражение моего лица, он замер на месте, его улыбка исчезла и сменилась встревоженным взглядом. Я начал улыбаться, глядя, как он переставляет ноги и отворачивается. Вместо того, чтобы подойти ближе, он выглядел так, как будто бросился в другую сторону. Так ему и надо. Мне нужно было увидеть девушку, но теперь мне пришлось иметь дело с ним.

— Что? — крикнул я, когда он продолжал смотреть.

— Ничего. Я… я хотел поиграть с тобой. Я видел, как ты взлетал со своим мячом. Как ты думаешь, сможешь научить меня играть?

— Зачем? — Он пожал дрожащими плечами, и я почти пожалел его. Почти. — Тогда уходи. Я не хочу с тобой играть. Почему бы тебе не пойти прорисовать или что-то в этом роде? — Он всегда рисовал и раскрашивал, а когда не делал этого, просил меня поиграть с ним. Я не играю.

— П… пожалуйста? — Его глаза опустились в землю, но я все еще мог видеть, как слеза бежит, наблюдая, как она упадет на его рубашку. — Мой отец сказал мне найти тебя. Он никогда не хочет, чтобы я был рядом. Я больше никому не нужен. Думаю, поэтому моя мама сбежала.

Он снова посмотрел на меня с надеждой в глазах, и его грудь быстро двигалась вверх и вниз.

— Со мной будет хорошо и весело, обещаю! Ты никогда от меня не устанешь.

— Я устал от тебя, малыш. Уходи, пока я не причинил тебе вреда. — Я отвернулся, чтобы забрать свой велосипед, но наблюдал за ним краем глаза.

Все враги, малыш. Каждый!

Я вытряхнул из головы голос Фрэнка как раз вовремя, чтобы увидеть, как глаза Кинана ожесточились и прищурились, и краем глаза я увидел его сжатые кулаки.

Интересно.

— Ты тоже ребенок. Я тебя не боюсь.

Я засмеялся, потому что ничего не мог с собой поделать.

— Да, это так, и я не ребенок.

— Ты всего на год старше меня и…

— Твоя мать тупая, и твой папа тоже. Может, лучше если бы она умерла. Я мог бы…

У меня не было возможности закончить предложение, потому что кулак Кинана коснулся моего носа, сбив меня с ног. Мой велик чуть не упал на меня.

— Не называй моих маму и папу глупыми! — кричал он. — Она не умерла! Почему ты это сказал? — Он стоял надо мной, когда я поднес тыльную сторону ладони к лицу, а затем посмотрел на красное пятно на моей коже.

Кровь.

Я улыбнулся вместо гнева, который мог бы испытать нормальный человек.

Это маленькое дерьмо заставило меня истекать кровью.

Я позволил улыбке исчезнуть с моего лица, прежде чем снова взглянуть на него. Я быстро вскочил на ноги, заставив его осторожно отступить на шаг.

— Один на один?

— Что… а?

— Хочешь сыграть один на один?

— Я… разве ты не хочешь ударить меня в ответ?

Я фыркнул и позволил раздражению отразиться на моем лице. Я был немного выше его, так что я мог легко запугать его, если бы захотел, но после того, что он мне только что показал, у меня больше не было желания. Я ненавидел слабых людей, но этот ребенок не слабый. Он зол… и чертовски хорошо это скрывает.

— Вот что я скажу… если ты забьешь в корзину, я никогда не скажу тебе, почему я сказал, что она мертва. По рукам? — Я протянул ему руку и стал ждать.

Он нахмурился и странно посмотрел на меня, прежде чем взять меня за руку. — По рукам.

НАШИ ДНИ

— Сто двенадцать. Сто тринадцать. Сто четырнадцать.

Пот. Гнев. Лэйк.

Мои руки ходили вверх и вниз. Я боролся с образами ее гребанного лица, ее запаха и голоса. Мне нужно было выбраться отсюда.

В последний раз я вскочил на ноги и позвал охранника. Пришло время выполнить следующую часть моего плана. Когда крепкий на вид охранник, наконец, показал свое лицо, я потрогал фотографию в кармане, и по моему лицу медленно расплылась улыбка.

Скоро, малышка.

— Чего тебе, заключенный?

— Мне нужно сделать еще один телефонный звонок.

Я прошел через обычную процедуру заковывания в кандалы, прежде чем меня привели к телефонам. Я набрал номер по памяти и стал ждать, пока он ответит. Мне дали три звонка, чтобы обдумать свое решение, и к тому времени, когда он взял трубку, я был уверен, что мне нужно было сделать.

— Квентин, у меня для тебя есть работа.

— Слушаю?

— Мне нужно, чтобы ты нашел Джесси Фицджеральда.

— Понял.

— Что за херня, Мастерс?

Через два дня после того, как я отдал Кью приказ найти Джесси, они пришли с визитом. Судя по выражению лица Джесси, это было не совсем добровольно.

Я чуть не рассмеялся над его попыткой запугать меня. Фицджеральд заслужил мое уважение, когда выступил против меня, чтобы защитить Монро, но это не значило, что он должен мне нравиться. В конце концов, он действительно пытался удержать меня от того, что принадлежит мне. Ему повезло, что я его не убил.

Я все равно рассмеялся, когда Квентин толкнул его на сиденье прямо передо мной, а Джесси бросил на него неодобрительный взгляд.

Каким-то чудом у меня не отняли права посещения, что сделало эту небольшую встречу возможной.

— У тебя были проблемы? — Я задал вопрос Квентину, хотя не сводил глаз с Фицджеральда.

— Тонны. Этот ублюдок никогда не затыкается.

— Чего вы хотите? Почему я здесь?

— Видишь? — Квентин стиснул зубы. — Он никогда не затыкается. — Мой взгляд медленно скользнул между ними двумя. Подозрение вырвалось наружу, пока я их изучал.

— Что-то случилось между вами двумя? — Я никогда раньше не видел, чтобы у Кью взъерошились перья. У него были такие же эмоциональные проблемы, как и у меня. Гнев был для него не обычным явлением.

— Нет. — Они ответили одновременно, а затем переглянулись с непонятным мне взглядом.

— Вы двое знаете друг друга? — Резкость в моем голосе заставила их головы повернуться ко мне лицом. Джесси выглядел настороженно, а Квентин выглядел сокрушенным.

— Нет, — вздохнул Квентин и сел рядом с Джесси. Он бросил на меня взгляд, прекрати это, и после того, как я держал его взгляд достаточно долго, я наконец решил сделать именно это. По крайней мере, пока.

— Что касается того, почему ты здесь, — начал я, не теряя ни секунды. — Тебя очень рекомендуют как человека, способного находить вещи, которые не нужно искать. — Я ждал знака признания и ждал его ответа.

— И что? Тебе нужна помощь с домашним заданием по истории или что-то в этом роде? Я уверен, что ты найдешь кого-нибудь, кто будет тебя обучать. Похоже, ты действительно талантлив в том, чтобы заставить людей выполнять твои приказы.

— Что ж, тогда мне не нужно тебя убеждать.

— Убеждать меня в чем? — заскрипел он.

Я тщательно подбирал слова, прежде чем заговорить.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты выполнял мои приказы.

— Держись подальше от нее, — предупредил он.

Все, что я мог сделать, это держать кулаки подальше от его одежды и не толкнуть его через стол, где я смогу ударить его. Вместо этого я позволю себе развлечься, а не гневаться. Квентин напрягся, сидевший с другой стороны стола, готовый прекратить намечающуюся схватку.

— Она не твоя подружка, которую нужно защищать.

— Она мой друг.

— И она ПРОСТО ПРЕНАДЛЕЖИТ МНЕ.

— У тебя много нервов, чтобы делать такого рода заявление, на которые ты не имеешь права. Ты ничего не делаешь, только причиняешь ей боль и мучишь ее.

— Ты так много об этом знаешь?

Он откинулся на спинку стула со слишком самоуверенной ухмылкой.

— Как ты думаешь, на чьем плече она плакала, когда ты был просто еще одним очередным в статистике.

Я вскочил со стула, намереваясь сломать ему нос, когда Квентин остановил меня, положив тяжелую руку на мое плечо и пристально глядя на меня.

— Киран, расслабься. — Он бросил пристальный взгляд на охранников, стоящих вокруг большой комнаты у пустых, унылых стен. Теперь все их внимание было сосредоточено на нашем столе.

— 960, у тебя проблема? — позвал ближайший охранник. Не обращая внимания на охранника, я снова сел и периферийным взглядом увидел, как их плечи расслабились, а их нервный вид исчез. Возможно, у них были наручники и оружие, но у меня была сила. Просто вместо пинка я послал охраннику, который бросил мне вызов, поцелуй и ухмыльнулся, когда его лицо и шея покраснели. Конченая обязана.

— Ты закончил? — раздраженно спросил Квентин. Я проигнорировал его и снова сосредоточился на Фицджеральде.

— Мне нужно, чтобы ты кое-кого нашел.

— Почему я должен тебе помогать?

— Ты знаешь почему. Ты действительно собираешься заставить меня это сказать?

— Ты правда думаешь, что ты неуязвим?

— Я знаю, что моя уязвимость велика, но готов ли ты это проверить? Кроме того, — продолжил я, прежде чем он смог ответить, — ты уже здесь. Нет времени лучше.

Мышцы его челюсти сжимались и разжимались, и я мог прочитать нерешительность в его глазах и момент, когда он это сделал.

— Кого тебе нужно найти?

— Квентин предоставит тебе необходимую информацию. Он также позаботится о том, чтобы ты ничего не провернул. Я уверен, что не должен тебе говорить…

— Нет, — перебил он, — но знай, что я помогаю тебе только из-за нее. Я не боюсь смерти.

— Я не был бы так слишком уверен, пока ты не заглянул в глаза смерти. — Я наклонился вперед, чтобы донести свою точку зрения получше. — Потому что это не будет быстро, не будет безболезненно и необратимо.

— Ты закончили?

Я откинулся назад и смотрел, как он встает со стула, а за ним следует Квентин, который молчал на протяжении всего разговора.

— Пока что да.

Он начал уходить, но мой следующий вопрос остановил его.

— Ты хочешь ее? — Вопрос прозвучал прямо и с примесью моего раздражения на Монро за то, что она разделила часть нас с этим придурком … даже если это была уродливая правда.

— Нет, — ответил он так же прямо. — У нас никогда не было так…

— Нет вас. — Рычание вырвалось из моей груди и шокировало всех собравшихся за столом, включая меня.

Лицо Джесси застыло в изумлении, прежде чем он с обвинением заявил:

— Она тебе нравится.

Мало что заставало меня врасплох, но его обвинение заставило мой язык сморщиться и умереть во рту.

— Что?

Его глаза сузились, когда они прижали меня к сиденью.

— Признай уже это.

— Нет. — Он посмотрел на меня с улыбкой на лице. — Приму как за шутку.

— Мое терпение почти достигло своего пика.

— Шутка в том, что ты так очевидно заботишься о ней, и это делает тебя несчастным. Скажи мне… как ты себя чувствуешь, когда тебя отвергают?

Я противостоял… чему? Борьбе? Отверженности? Меня не волновало, что его вопросы заставляли меня чувствовать себя уязвимым. Уязвимость была хуже, чем удар по яйцам.

— Фитцджеральд.

— Да? — Ухмылка на его лице разозлила меня еще больше.

— Если ты ей что-нибудь скажешь и пересечешься со мной, я убью всю твою семью. Включая золотую рыбку.

Его ухмылка наконец исчезла.

Я позвонил по телефону через неделю после того, как Квентин доставил мне бумажку с десятью цифрами. Единственная проблема заключалась в том, что это была не прямая линия к моей цели, поэтому я разозлил многих людей, включая самого себя.

— Кто бы ты не был, у тебя должна быть веская причина позвонить по этому номеру.

— Артур, сколько лет сколько зим.

Я улыбнулся в трубку. Улыбку на моем лице вызвала не радость. Джесси нарыл. Было удивительно, что тебе могут дать несколько хорошо продуманных угроз. Тот факт, что ему потребовалась всего неделя, сам по себе впечатляет.

— Кто это, черт возьми?

В целом спокойный и властный человек потерял память. Не каждый день кто-то был достаточно храбрым или глупым, чтобы звонить и угрожать, пока он не мог поговорить с ответственным лицом.

— Киран Мастерс. — Я назвал свое имя, хотя знал, что он не узнает, кто я.

— Кто?

— Верно. Тебя ведь никогда не волновали имена, не так ли? Что ж, позволь освежить твою память. Десять лет назад у тебя был тренер по имени Фрэнк. Он любил играть с маленькими девочками и мальчиками, но больше всего ему нравились мальчики. Он был твоей любимой марионеткой и телохранителем. Десять лет назад был маленький мальчик, который воткнул охотничий нож в его горло, и ну… не более того, Фрэнк. Это пробуждает твою память?

— Сукин сын. Скажи, что это не так. Это правда ты?

— Вроде как.

— Что нужно?

— Можешь мне помочь?

— И зачем мне это делать? Я не видел тебя десять лет. Я предполагал, что ты умер давным-давно.

— Потому что я могу собственноручно сдать тебе крота и человека, который помог мне сбежать.