Броня Молчания

Сделка

…Кадомацу смотрела, как Он поднимался со своего места — медленно, неспешно, с достоинством… Или это так казалось⁈ Вот он степенно подобрал свой тяжелый плащ на правую руку, обошел, то и дело с насмешливой улыбкой оглядывающуюся на него Злату, обошел весь стол против часовой стрелки — в другую сторону от принцессы, и слава богам — пройди он рядом, она бы сошла с ума! Девушка опустила начавшее нагреваться лицо, спрятала его между сплетением рук, а как подняла — Он стоял уже рядом с нею. Не успев уйти, она отвела взгляд, чтобы развернуться — Злата тоже смотрела на него. Смотрела напряженно, выжидающе, словно готовая в любой момент броситься на помощь… Демонесса перевела взгляд дальше — другой телепат, сиддха, на миг встретился с нею взглядом, потом обратно вернулся им к Тардешу. Она поискала взглядом других телепатов в зале — кажется, она их вычислила — тот, незнакомый сиддха и призрак в парадном мундире легионера, хотя и не была уверена точно… — следующий — силуэт в тени, то ли призрак, то ли высокий человек, таинственная личность, не вышедшая из угла. Ещё одного — стоявшего за спиной судей с другой стороны от принцессы, она не разглядела, но вот Лакшмидеви, выступившая в этот момент под луч света, ещё более подчеркнувший её и без того острые черты… «Что же она-то здесь делает⁇!» — внезапно пронеслось в голове демонессы: «Она же не телепат, она медиум, медиум, а не телепат! Она с духами разговаривает, а не мысли читает!». Наверное, недоумение слишком сильно отразилось на её лице, что заместительница Златы оглянулась, и сделала ей знак бровями: «Сиди смирно». Мацуко посмотрела на Злату — та смотрела на судей, судьи смотрели на Тардеша. как-то медленно кивая головой, и медленно, как во сне растягивая челюсти, начал:

— И-И-И-ИТА-А-А-АК…

Маленькая принцесса не выдержала, и, неожиданно для всех, развернувшись к судьям, чуть не задев крылом Тардеша, выкрикнула:

— Уважаемый суд, судьи, простите, господин драгонарий… Но я имею кое-то, что хочу сообщить вам, высокочтимому суду, господину драгонарию, а так же высшим офицерам штаба моей армии!

— Простите? — переспросил главный из судей. Метеа, зажмурившись, хватанула ртом воздух, и только сейчас поняла, что эти слова она сказала на СВОЁМ языке. Сказать, что в зале стояла мёртвая тишина — значит солгать. Те, кто понял, зашумели, сдержанно обсуждая происшедшее, кто не понял — зашумели, переспрашивая, что значат слова. И судья не спешил прибегать к помощи своего молотка.

— Простите, подсудимая? Что за требования вы предъявляете к суду чести Амаля?

Она отдышалась и сказала твёрдо, на языке Тардеша:

— Я хочу сделать заявление для суда, господина драгонария, высших офицеров союзного штаба, и моих заместителей.

— Суд слушает.

— Это сообщение предназначено только для тех, кого я назвала. Я его изложу только в специально подготовленном помещении.

— Это известие может дождаться окончания процедуры допроса товарища драгонария?

— Нет. Эта информация может решительно повлиять на ход процесса.

Судьи переглянулись:

— Ладно. Суд удаляется на закрытое совещание! — объявил громко главный: — Подсудимая, назовите имена тех, кто вам необходим.

— Господин архидрагонарий Тардеш, господа судьи, конечно, госпожа Злата Новак, госпожа Лакшмидеви, её заместитель… господин полустратиг Кверкеш, командующий наземными силами экспедиционного флота, господин партийный Прибеш, господин Феррис Табулий, начальник штаба флота, генерал Макото Мацукава, мой заместитель, генерал Синдзиру Синобу Томинара, начальник штаба корпуса, генерал Коити Сидзука, его заместитель, моя личная охрана, включая подсудимого Агиру, а так же принц Стхан Гандаберунда и генерал Калала Сала Бисала как представители союзников. Разумеется, все могут взять адъютантов и прочих помощников, как и телохранителей.

Судьи выдержали эффектную паузу, потом к ним подошла женщина-призрак, они очень коротко переговорили, и она же ответила принцессе:

— Суд удовлетворит просьбу подсудимой за одним исключением: на заседание не может быть допущен подсудимый Агира, потому что комната секретных заседаний не оборудована для содержания подконвойных лиц.

Мацуко соглашаясь, кивнула, чувствуя, как коленки отказываются держать. Рефлекторно щелкнули ключицы — крылья попытались подхватить падающее тело, но вовремя вспомнили, что рядом Тардеш, которого взмах ими может и убить. Где-то на краю сознания звучал лязг засовов, выпускавших из клетки арестованного Прибеша.

…- Что вы делаете, госпожа? — с бесстрастным лицом, одними губами спросил Сакагучи, когда она за его спиной возвращалась на своё место.

— Я делаю что надо! — решительно, может чересчур резко, отрезала принцесса.

— Я не осуждаю вас, госпожа. И никогда не буду. Я за вас боюсь.

Метеа тяжело вздохнула:

— Я боюсь тоже… Ты же шпионишь для отца, верно⁈ — и не дожидаясь последовавшего утвердительного кивка, продолжила: — Вот ты и расскажешь ему. Я… я боюсь…

— Что же вы такое хотите сделать, госпожа?

Азер сердито посмотрела на него:

— Что пристал⁈ Ты же молчишь ведь обычно⁈ Вот и продолжай. Ваше Высочество, надо собираться, а то…

— Только не надо и вам пререкаться друг с другом, — неожиданно сказала демонесса, поднимаясь: — Господин Сакагучи, стройте охрану. Может, всех необязательно, я бы хотела только тех, кто с нами был… ну и господина Сакакибару, конечно.

— Как пожелаете. Остальные могут остаться на страже.

— Да нет-нет… бери столько, сколько нужно тебе для выполнения своих обязанностей. Я просто не хочу, чтобы там было слишком много демонов.

— Как вы пожелаете, Ваше Высочество, — бесшумно сложив крылья, склонился хатамото. Позже, уже за спиной ушедшей вперёд хозяйки, Азер громко шепнула своему коллеге:

— Извини, что громко на тебя наехала… Я всё…

— Всё в порядке, госпожа сёсё. Я тоже не люблю, когда она плачет…

Принцесса резко обернулась:

— Что вы сказали?

— Ничего, осторожней! Рельс!

— Блин! Ещё и больной ногой…

…«Вот почему, так всегда — когда что-то важное, я всегда хромаю?». И когда дед её на крыло ставил, она тоже коленку повредила — да так что даже сидеть с вытянутой ногой приходилось. А тогда ещё мама не отменила эти дурацкие ширмы, так что было вдвойне смешно… Хотя нет — когда она встретила Тардеша и когда сбегала к нему — коленки были целые…

…Зал секретных совещаний находился внутри броневого пояса «Шайтана». Внешняя стена изгибалась полукругом, гранича уже с космическим пространством, куда вела выходная дверь с мощным запором — как и следовало в шлюзовой камере. Входная тоже поражала своей толщиной — у «Шайтана» было два слоя брони, и внутренний даже толще наружного. Сейчас перед ними в дверь спешно заносились столы, стулья, бумаги и разная аппаратура, нужная судьям. Пришлось подождать. Легионеры шпалерами выстроились вдоль стен и их пригласили войти. Внутри было готово, только юноша-призрак в комбинезоне космонавта низкого ранга наводил последний блеск на столы. Всё заливал яркий, мертвенно-бледный для глаз демонессы свет бактерицидных ламп.

— Прошу размещаться, — по-домашнему, обыденно предложил судья, и все довольно шумно разместились. Сакагучи помог принцессе, подав нужный стул, а сам, как и суккубы, остался стоять.

— Итак, генерал Явара, что у вас за предложение, что потребовались особые меры предосторожности?

Девушка поднялась, почтительно склонив голову.

— Уважаемый судья… судьи. Позвольте задать вопрос: правда, что истинная цель процесса — отстранить от командования не меня, а господина драгонария?

Судьи переглянулись:

— Отчасти так, — ответил главный из них: — В наших инструкциях четко указано — если не будет найден способ дипломатически корректно, освободить вас с занимаемой должности, то наша обязанность — дискредитировать товарища драгонария.

Тардеш, сидевший рядом, весьма странно посмотрел на них. У Златы было выражение: «Я так и знала!», судья же продолжал:

— Понимаете, юная леди, ваше поведение отрицательно повлияло на дисциплину во всех наших армиях. Вы даже не представляете, сколько у вас появилось подражателей! И какая это головная боль для офицеров… так вот, чтобы суметь навести порядок, мы должны вас примерно наказать, чтобы создался прецедент. Но ваш отец занял очень твёрдую позицию в этом вопросе, и, поэтому, если мы с вами не заключим какого-нибудь договора, флоту придётся сменить руководителя.

Принцесса спросила, всё ещё не поднимая глаз:

— Если я предложу вам такой договор, вы гарантируете, что выполните мои условия?

— Всё зависит от того, какой договор и какие условия, — раньше своего начальника вставил молодой судья.

— Нет! — резко вскинула взгляд ярких глаз огнелицая демонесса: — Сначала вы должны обещать сдержать своё слово!

— Ваши условия, — спокойно сказал старший судья, на которого не подействовали эмоции.

— Драгонарий Тардеш в любом случае остаётся на своём посту моим прямым руководителем.

— Следующее⁈

— Я остаюсь при армии. Я складываю с себя полномочия главнокомандующей, и становлюсь командиром отряда специального назначения, подчинённого господину драгонарию. Моё место займёт генерал Мацукава, с этого момента — главнокомандующий. Я оставляю за собой право решающего голоса на заседаниях моего штаба, но сама командовать отныне не буду.

— Госпожа Третья! — не выдержав, вскочил Томинара: — Не делайте этого! Без вас ни ваши солдаты, ни ваши генералы не смогут ни воевать, ни одерживать победы! Всё это время мы делали успехи только потому, что Вы вдохновляли нас на подвиги своим личным примером! А… а без вас… госпожа… у нас не останется смысла сражаться до последнего!

Метеа пронзила его холодным взглядом:

— Сядьте, генерал. Есть вещи на свете и поважнее военных побед. К тому же, я никуда не ухожу, я просто меняю оружие — вместо миллионов солдат меня с противниками будет разделять лезвие меча.

— Это все ваши требования? — прервал вопросом на амальском её тираду главный судья.

— Да, конечно… Последнее требование — конечно же, вы прекращаете все судебные процессы как против меня, так и против моих друзей — товарища драгонария и господина Агиры.

Судья откинулся на стуле, изучая девушку взглядом:

— А против товарища драгонария дело ещё не заведено… Ну ладно, это мелочи, а вы — садитесь. Вы позволите нам обсудить этот вопрос прямо здесь⁈

Судьи сдвинули стулья и склонились к друг другу, чтобы их было хуже слышно остальным. Высокая девушка-призрак подошла сзади и заглядывала сверху, то и дело, о чём-то справляясь у своего переносного вычислителя. Принцесса глубоко вдыхала и выдыхала, всё ещё не веря в то, на что же она сейчас решилась. В миг, когда она прикрыла глаза, теплая и сильная ладонь успокаивающе легла на её плечо. Она оглянулась — Сакагучи ободряюще кивнул: «Всё правильно, сестрёнка. Ты делаешь всё как надо» — на миг ставшее до жути похожим на лицо брата лицо его спасителя как бы само сказало ей…

— Итак, мы обсудили ваше предложение, — резко качнув стул, так, что он бы точно упал, не подхвати его секретарь, встал старший судья: — Подсудимая Явара, абориген планеты Гайцон, Ваше Высочество… Суд чести Амаля, Совет Действительных Стратигов Республики, Иностранная Комиссия Сената и сам Сенат Республики в моём лице, объявляют вам о согласии с почти каждым пунктом выдвинутых вами условий.

— Почти⁈ — напряглась дочь демонов.

— Республика не может согласиться на амнистию гражданина Агиры по соображениям государственной безопасности. Согласитесь, и обстоятельства его появления, и рассказанная им биография, даже поведение его во время вашего с ним сотрудничества и в зале суда выглядят подозрительными…

— Либо — все, либо — разговор окончен! Вернёмся в зал суда.

— Тихо-тихо. Вы ещё не дослушали наше предложение. Итак, за то, что вы откажетесь защищать своего друга, Сенат и Партийный Комитет Флота предлагают вам пост личного заместителя Архидрагонария Тардеша — аюты секулярии — по диверсионно-разведывательной части. Вы же вроде говорили, что хотите стать командиром спецотряда⁈ Вотмы и предлагаем вам тот же пост, но в варианте, более соответствующем вашему военному таланту…

— Агира. Без него взятки бессмысленны.

— … а так же — Гражданство Амаля, по завершении военной кампании. Подумайте, не упорствуйте! Ну⁈.. Ну что же, суду не обязательно возвращаться назад, чтобы продолжить работу. Секретарь! Заведите дело на Второго Архидрагонария Республики Тардеша за номером две тыщи сто восемнадцать-«олень», по обвинению: «преступная халатность высокого должностного лица»…

К Тардешу под аккомпанемент обвинений подступили два легионера из конвоя. Он всё растеряно оглядывался, ещё не понимая, что делать. Злата сидела напряженной, как боевая пружина. А Метеа всё смотрела-смотрела-смотрела на него испуганными немигающими глазами, в которых назло ей скапливались слёзы.

Моргнула.

И слёзы потекли по щекам.

— Ладно. Я согласна на то, что вы предлагаете. Только разрешите господину Агире остаться здесь, не отправляйте его в вашу тюрьму!

— Согласен. Весьма разумно, кстати. Суд, наверное, найдёт возможность утвердить ему меру пресечения на корабельный арест. Пассажирские каюты на наших кораблях не немногим роскошнее тюремных камер. Ну и, разумеется, до окончания боевых действий, процесс над ним будет приостановлен.

— Согласна.

— А теперь, Ваше Высочество, вот исправленный в соответствии с нашей сделкой текст договора между Республикой и вашим государством. Извольте подписать.

— Отец узнает? — спросила она, доставая печать.

— Заверяю честью Сына Амаля, все изменения касаются только вас лично. Сенат позаботится о том, чтобы вы избежали неприятностей с родителями… Ну, прошу вас, ещё — здесь и здесь!

…Возвращались в зал молча. Тардеш и судьи — впереди, Злата с Лакшмидеви замыкали, генералы, пытавшиеся поговорить с принцессой, сочли, что вежливее бы было отстать. Один господин Сакагучи вышагивал рядом. Молча.

Наконец, она сама решилась заговорить:

— Ты не одобряешь того, что я сделала?

— Я всего лишь хатамото. Одобрение и неодобрение находятся за пределами круга моих служебных обязанностей. К тому же, то, что вы сделали, заслуживает не косых взглядов, а высшей похвалы, Ваше Высочество.

— Не знаю, — вздохнула девушка: — Я до ужаса боюсь, что совершила ошибку.

— Послушайте, госпожа (к сожалению, узкий коридор не позволял остановиться), вы — уже давно выросли, вы — дочь достойнейшего из родов нашей родины, так что не отказывайте себе в праве на подвиг!

— Тогда почему ты так на меня смотришь⁉ — резко остановилась принцесса, так, что Гюльдан с размаху влетела в её крылья («Извини» — сказали они обе).

— Просто мне вас жалко, Ваше Высочество. Любой бы мужчина нашей расы был бы счастлив, предложить вам руку и сердце… а вы — влюбились в господина драгонария. С которым и одним воздухом дышать не можете.

— С чего ты это взял⁉

— Я с вами достаточно долго, Ваше Высочество, и я не слепой. Другое дело — что эти чужеземцы знали, чем вас шантажировать. А это плохо.

— Уж не ревнуете ли вы, господин старший хатамото⁈

— Ваше Высочество, по высочайшему повелению, я вообще-то не ваш телохранитель, а телохранитель вашего сына. Поэтому мне не безразличны ваши матримониальные планы.

— А что, у меня уже есть сын⁈

— Ну, когда появится…

— О, ками-сама, вот опять настроение испортили…

— Зато вы теперь злитесь, а не переживаете, Ваше Высочество…