Бумажная империя 3

Глава 11

— Завтра же должна состояться дуэль с сыном Морозова! — воскликнул я в трубку.

Из-за устроенной Юсуповым подлянки, я напрочь забыл про неё и совершенно не продумал план действий.

— Именно! — фыркнула Распутина. — Ты с ним справишься?

— Нет конечно же, — на автомате сказал я, чем привёл девушку в ярость:

— Уваров, ты надо мной издеваешься⁈

— Нет конечно же, — повторил свой ответ и улыбнулся.

В трубке послышался протяжный вздох.

Бить, калечить, травмировать Николая Морозова мне ни в коем случае нельзя. Да и побеждать тоже, ведь это ударит по его репутации и разозлит его, что также недопустимо.

У меня далеко идущие планы на сына московского купца. К тому же надо не забывать, что с лёгкой руки Никитина, глупая дуэль между студентами обрела куда большую важность. Если до этого я мог легко выйти из ситуации победив парня, не нанося ему физического урона, то теперь такой опции у меня не было.

Я должен найти выход из безвыходной ситуации. Как хорошо, что это как раз по моему профилю.

Итак, что мы имеем?

Зазнавшегося сына одного из богатейших и древнейших родов Москвы — это раз.

Дуэль, где мне нельзя проигрывать и нельзя выигрывать — это два.

Сутки времени — это три.

Один гениальный кризис-менеджер — это четыре.

Что же, звучит вполне реализуемо, — усмехнулся я.

Поскольку проблема была очень важной и срочной, то я решил отменить все дела на сегодня и полностью посвятить день именно ей.

Припарковавшись у дома, я хотел зайти в парадную, но меня окликнул Владимир Волченко:

— Ты совсем пропал после тех событий, — хмыкнул он слегка обиженно.

— Прости дружище, очень много проблем по работе, да и не по работе тоже хватает, — пожал я протянутую руку.

— Может чем помочь смогу? — тут же предложил он.

— Вряд ли, — отмахнулся я, а затем оценивающе посмотрел на него и, хитро улыбнувшись, добавил: — Хотя знаешь что, думаю мне может пригодиться твой актёрский талант.

Видя мой взгляд, он нервно сглотнул, уже пожалев, что предложил помощь.

— Это законно? — неуверенно уточнил сосед.

— Пойдём, угощу тебя чаем и всё подробно расскажу, — с этими словами я толкнул Вову в открытую дверь подъезда и прошёл за ним следом, отрезав ему путь к отступлению.

Петербургский императорский университет

Николай Морозов пребывал в прекрасном настроении. Сегодня он утрёт нос безродному выскочке, что посмел разговаривать с ним на равных. Аристократ прекрасно понимал что произойдёт дальше, потому что такое происходило уже не в первый раз.

Его соперник испугается веса и статуса Николая и не решится всерьёз противостоять ему. Тень Морозова-старшего была самым эффективным оружием в любых конфликтах, ведь не нашлось ни одного самоубийцы, который бы вздумал причинять увечья старшему наследнику великого рода. Именно поэтому, юный аристократ нисколько не волновался и не сомневался в исходе сегодняшней дуэли.

— Николай Михайлович, как славно что это вы, — окликнул аристократа пожилой голос.

Он осмотрелся по сторонам, но не увидел в коридоре ни души.

— Я тут, — заметив это, сказал голос и Морозов увидел лицо профессора Преображенского, выглядывающего из-за приоткрытой двери одной из учебных аудиторий.

Подойдя к двери, парень даже не осознал как жилистая рука пожилого преподавателя по торговому делу увлекла его внутрь и тут же захлопнула дверь.

— Что происходит, Пётр Анатольевич? — подозрительно спросил Николай у смущённого профессора, стоящего перед ним почему-то в шапке.

— Николай Михайлович, как же мне несказанно повезло, что именно вы пришли мне на помощь! — всплеснул руками Преображенский и расплылся в улыбке.

— Пришёл на помощь? — переспросил студент, ничего не понимая.

— Николай Михайлович, поскольку вы являетесь представителем благороднейшего аристократического рода, — заискивающе начал преподаватель. — То я не сомневаюсь в вашей чести и благородстве.

Морозову было приятно слышать такое, но всё-таки он слегка напрягся, ожидая продолжения беседы.

— Сейчас вы узнаете мою страшную тайну и должны дать слово аристократа, что заберёте её с собой в могилу, — шепотом сказал пожилой мужчина напротив. — Об этом не знает ни одна живая душа в стенах этого заведения и не должна узнать.

Николай ничего не успел ответить или возразить, когда профессор Преображенский стянул с головы шапку, под которой ослепительно блестела лысая, морщинистая голова.

Юноша обомлел не в силах ничего сказать.

— К моему огромному огорчению, я вынужден попросить вас о помощи, — сказав это, старичок протянул Морозову какую-то мохнатую мочалку.

Ошарашенный, он не сразу осознал, а потом поморщился и с трудом не выкинул её. Потому что понял — это волосы Петра Анатольевича, точнее его парик.

— В ваших руках моя честь и репутация. Николай Михайлович, — с пафосом произнёс мужчина. — Мой парик порвался и я вынужден попросить вас оказать мне неоценимую услугу и зашить его.

Морозов-младший взглянул на огромные часы с маятников, висящие в аудитории. назначенная дуэль начиналась уже через четверть часа, а до условленного места было пять минут хода.

— Простите, Пётр Анатольевич, но я очень спешу, — вежливо сказал аристократ.

Но даже учтивое обращение и мягкий тон не уберегли студента от стариковского гнева:

— Да как вы смеете такое заявлять? Я доверил вам свою самую сокровенную тайну, можно сказать открыл душу! А вы отказываетесь помочь⁈

Преображенский попытался взять иголку трясущимися морщинистыми пальцами, но она раз за разом падала на стол:

— Как я по вашему должен это делать самостоятельно? — воззвал он к парню. — Вы что, не уважаете старость? Не цените всё то, что я дал вам на занятиях? Знаете, Николай, с таким отношением, мне вероятно следует пересмотреть вашу оценку по моему предмету.

Ушлый старик откровенно угрожал и шантажировал Морозова.

— Назовите мне, куда вы так торопитесь, юноша, — продолжил наседать Преображенский. — Это уважительная причина?

Сказать правду парень не мог. Неофициальные дуэли в учебном заведении были под строжайшим запретом и карались немедленным отчислением. И хоть всем преподавателям было прекрасно известно, что студенты балуются подобным за тринадцатым корпусом, но всё-таки говорить об этом открыто было равносильно подписанию заявления об отчислении.

Вот ведь старый хрыч, — поморщился Николай, вновь бросив взгляд на механические часы с маятником, висящие в аудитории.

С учётом времени на дорогу у него оставалось девять минут. Плевать, успеет.

— Я с радостью помогу вам, Пётр Анатольевич — картинно улыбнулся аристократ, после чего лицо профессора вновь стало мягким и дружелюбным.

Спеша и суетясь, Николай никак не мог продеть нитку в иголку. Дело шло медленно, нежные пальцы, не делавшие подобного раньше, яростно отказывались шить быстро и ровно, словно намеренно затягивая процесс. Он чувствовал как время утекает и то и дело бросал нервный взгляд на огромные часы, но к его облегчению минуты тянулись медленно и он успевал.

Неуклюже и неаккуратно он пришил оторванный кусок парика и собрался уже бежать, но профессор аккуратно, но уверенно придержал его:

— Николай Михайлович, давайте пройдёмся ещё один раз, уж больно хлипко получилось, а у меня ещё три лекции сегодня и я не переживу, если посреди одной из них мой парик вновь порвётся.

Да ты издеваешься⁈ — мысленно взревел Морозов и бросил нервный взгляд на настенные часы.

В запасе оставалась одна минута, не считая времени на дорогу.

Ладно, если что добегу за пару минут, — мысленно чертыхнулся Николай и нервно схватил парик и нитки.

На этот раз у аристократа получилось гораздо быстрее и в запасе было целых четыре минуты. Он успевал. Бросив парик на стол преподавателя, он бросился к двери, но крепкая рука вновь остановила его:

— Да что ещё⁈ — не выдержал и сорвался он.

Преображенский недовольно посмотрел на него, но не возмутился. Вместо этого он понизил голос и строго сказал:

— Николай, вы должны дать мне слово аристократа, что никто и никогда не узнает о произошедшем здесь. А лучше вообще давайте сделаем вид, что ничего не было.

— Даю, даю, — нервно буркнул Морозов и хватка на его руке наконец ослабла.

Выскочив в коридор, он побежал к лестнице, ведущей на улицу.

Успеваю, всё хорошо, — успокаивал он себя, спускаясь по ступенькам вниз.

Достав из пиджака карманные часы на цепочке, что достались ему от деда, он проверил время и остановился как вкопанный.

— Что за ерунда? — тихо произнёс он. — Они не могли сломаться…

Остановив пробегающего рядом первокурсника, он прижал его к стенке и грозно спросил:

— Который сейчас час⁈

— Пятнадцать минут четвёртого, — испуганно выпалил парень, взглянув на золотые наручные часы.

— Этого не может быть… — с трудом произнёс он.

Из лёгких казалось выбили весь воздух. Голова закружилась. Аристократ не понимал как это произошло и что делать.

Позор, это позор и поражение, — пульсировала одна мысль в голове.

— Николай, вот ты где, — окликнул его один из его одногруппников Георгий.

Весёлое настроение друга не смутило Морозова. Эти прихвостни никогда не посмеют сказать что-то плохое в его адрес.

— В кино идём сегодня? Я с девчонками как-раз договорился, раз уж время освободилось, — непринуждённо спросил Георгий.

Вот это актёр, так невозмутимо изображает что всё хорошо, — подумал Николай и это разозлило его ещё сильней.

— Дуэль… — начал было он, но одногруппник отмахнулся и перебил аристократа:

— Да, я в курсе. Тот парень Уваров пришёл и через пару минут, когда начали шептаться мол ты не явился, всех предупредил что вы перенесли её, — спокойно сказал стоящий напротив Морозова парень.

— Перенесли? — не понял Николай.

— Ну да, — уже нахмурившись, медленно кивнул тот. — Тот безродный сказал, что очень просил тебя перенести дуэль на несколько недель и провести её в дуэльном классе. И что ты великодушно согласился, за что он очень тебе благодарен. Соврал что ли⁈

— Нет! — тут же выпалил Морозов. — Всё так и есть. Я пожалел этого простолюдина и согласился на его мольбы перенести дуэль. И хватит уже об этом, лучше расскажи что за фильм там идёт сегодня.

Главный наследник великого дома Морозовых шёл по улице, рядом его одногруппник что-то рассказывал, но Николай не слышал ни слова. Он думал только о несостоявшейся дуэли и о том, что Уваров похоже не такой плохой тип, как он думал ранее.

Похоже, что этот безродный получше многих аристократов разбирается в вопросах чести и статуса. Как грамотно и быстро он отреагировал, едва понял, что я не пришёл. Мало того, что не стал настаивать на своей победе и топтать мою репутацию, так ещё и выставил всё так, что я по итогу оказался благородным и великодушным, — рассуждал Морозов-младший.

Наверняка просто испугался, что мой отец не простит ему моего унижения. Но даже если так, то всё равно молодец, — несмотря на эти мысли, сам того не подозревая, Николай внезапно проникся своеобразным уважением к этому простолюдину.

— Видел бы ты как он эту мочалку штопал! Это просто нечто! — хохотал Вова так, что из его глаз текли слёзы. — А ещё на часы так смотрел, будто гипнотизировал их идти медленнее.

— Ну, отчасти у него получилось, — усмехнулся я.

— Ага, конечно же, — махнул Вова. — Не нужно умалять моих заслуг, мне между прочим стоило больших трудов настроить маятниковый механизм так, чтобы часы шли в два раза медленнее.

— Ты вообще сегодня герой, — похлопал я друга по плечу. — Не представляю как ты смог сохранить серьёзное лицо там.

— О да! Сложнее этой у меня ещё не было ролей! Но и веселей тоже, — улыбнулся он. — Кстати, а зачем ты перенёс дуэль? Можно же было заявить о том, что Морозов опоздал и проиграл?

— Это бы унизило его, а мне это не выгодно, — спокойно ответил я. — К тому же, у меня есть некие проблемы со вступлением в студенческие клубы.

Затем я рассказал другу о том, что меня отказываются принимать даже в самый непопулярный клуб. И причина этому — интриги Юсупова, который так и не смог простить мне отказа вступить в его род и теперь пытается испортить мне жизнь везде, где только можно. И хоть отказ в приёме в клуб какого-нибудь пения кажется ерундой, но вот массовые отказы — уже реальная проблема, потому что традиции университета не допускают обучение тут без членства в одном из клубов.

— И что ты будешь с этим делать? — поинтересовался Вова.

— Именно для этого я и устроил перенос нашего состязания с Морозовым в дуэльный класс.

— Гениально! Ведь пользоваться им могут только члены дуэльного клуба! — воскликнул сосед.

— Именно, и Морозов пустит всё своё влияние, чтобы устроить меня в этот клуб и я не сомневаюсь, что его статус позволит это сделать, — хитро улыбнулся я.

— А ты точно не аристократ? — рассмеялся Владимир Волченко. — Уж больно тонкие кружева интриг умеешь плести.

Наградив его загадочным молчанием вместо ответа, я попрощался и ушёл.

Мне надо было спешить, ведь не только ради несостоявшейся дуэли с Морозовым я приехал сегодня в университет. Здесь меня ждала ещё одна, не менее важная встреча.

— Евгений Осипов? — обратился я к парню, скромно сидящему на скамейке в сквере главного корпуса.

Парень не повернулся и ничего не сказал. Он продолжил читать книгу и лишь поднял указательный палец вверх, давая понять что слышит меня и прося немного подождать. Через тридцать секунд он закрыл книгу и поднял на меня взгляд:

— А теперь я вас внимательно слушаю.

— Заместитель декана сказал, что вы единственный обладатель императорской стипендии на обучение по юриспруденции, дважды победитель государственной олимпиады по праву, лучший ученик своего потока и по совместительству единственный студент без договора на будущее трудоустройство, — перечислил я его регалии, сделав акцент на последнем факте, который был для меня пожалуй самым главным.

— Подскажите пожалуйста ваш номер телефона, если я захочу услышать четыре очевидных факта, то вы будете первым, кому я позвоню, — саркастически произнёс он.

— И самый ненавидимый студент среди преподавателей за последние десятилетия, — добавил я.

— От любви до ненависти один шаг, хотя порой очень большой, — пожал он плечами. — Если вы закончили, то прошу оставить визитку, чтобы мне было что выкинуть в мусорку, когда вы уйдёте.

«Более скверного в общении юноши стены этого учебного заведения ещё не знали. Если бы не его поистине блестящий ум, то я был бы первым, кто вышвырнул бы его отсюда с волчьим билетом», — именно так описал мне неприятные «особенности» Евгения заместитель декана.

Попросив Олега Вячеславовича Озерова подсказать мне фамилии студентов, кому бы я мог предложить испытать свои силы в реальном юридическом споре моей газеты против министерства печати, он к моему огорчению назвал лишь одну. Словно сладкий мёд, наливаемый в огромную бочку, замдекан перечислял достоинства Осипова. А потом… Он вывалил туда одно здоровенное ведро дёгтя и это был стиль общения Евгения.

Если у слова «сарказм» есть лицо, то я сейчас смотрел на него.

— Сколько громких дел нужно, чтобы крупная юридическая фирма взяла простолюдина на работу? — спросил я у него и сразу ответил: — Достаточно одного.

— Сколько глупых вопросов нужно задать, чтобы мне это надоело? — ехидно спросил он и тут же ответил: — Достаточно одного!

— А где ты возьмёшь это своё одно единственное дело, без какой-либо юридической практики? — бросил я ему в спину, когда он встал и пошёл в главный корпус.

Пройдя ещё несколько шагов парень остановился.

— Вообще-то это я обычно всех обижаю словами. Но сейчас обидно мне.

— А шанс свой просрать ещё обиднее будет? — грубо сказал я. Именно так, чтобы Евгений меня понял.

— Что вы хотите? — повернулся он ко мне.

— Угостить тебя кофе и сделать предложение, от которого ты не сможешь отказаться, — улыбнулся я.

— И невзначай бросить парочку пафосных фразочек, — ехидно изобразил он чопорный голос, а затем осёкся и добавил едва слышно: — Извините, вырвалось.

— Не понимаю, вы предлагаете мне быть вашим неюристом на несуде? — приподнял бровь Евгений, когда мы зашли в ближайшую кофейню и я вкратце объяснил ему что я от него хочу.

— Если совсем упрощать, то да, — покачал я головой. — Грядущее заседание по вопросу отзыва лицензии моей газеты — не суд и даже не юридический процесс вовсе.

— И зачем тогда вам я? — перебил меня Осипов.

Подняв руку в жесте, требующем внимания, я продолжил:

— Повторюсь, это не будет юридическим процессом. Более того, у меня есть информация, что само заседание — формальность и в кулуарах решение уже вынесено. Но! — вновь жестом остановив парня, открывшего рот, чтобы что-нибудь сказать, я закончил свою мысль: — Но моя, вернее твоя, Евгений, задача — применить все свои юридические знания, чтобы максимально отложить этот фарс так надолго, как позволяет твоя совесть и талант. И я надеюсь, что таланта у тебя куда больше, чем совести.

Закончив, я внимательно посмотрел на него.

— Очень сомнительное предложение, — скривился он. — Полчаса назад вы говорили, что ни одна юридическая фирма не хочет брать меня на работу, а теперь предлагаете выступить против всей аристократии разом. Как в вашей, надеюсь, умной голове это позволит мне сделать себе имя и получить хорошую работу?

— Элементарно. Все любят победителей и когда мы в конце-концов выиграем, то ты будешь известен как молодой юрист, который не побоялся бросить вызов самому Юсупову и вышел победителем.

— Гладко стелите, Даниил Александрович, да верится с трудом, — цокнул он.

— Евгений, я сейчас выйду отсюда и вместе со мной выйдет твой счастливый билет в успешное будущее, — устав с ним возиться сказал я. — У тебя есть минута, чтобы принять решение.

— Если я соглашусь, вы продолжите говорить пафосными цитатами из фильмов? — не выдержал он и съязвил.

Ничего не отвечая, я встал и направился к выходу.

— Да понял я, понял, — раздалось за спиной. — Буду держать себя в руках.

Довольный проделанной сегодня работой, я сел в машину, завёл мощный двигатель и включил новый трек Чёрного пса.

Но довольно быстро музыку прервал звук входящего звонка.

— Даниил Александрович, это Жорж Рогов из Лиги магических единоборств, — раздался слегка взволнованный голос промоутера на всю машину. — Заедьте пожалуйста к нам в офис как можно скорее. Возникли непредвиденные обстоятельства в связи с вашей просьбой.