Бумажная империя 3

Глава 2

Редакция газеты «Заневский вестник»

— Даниил, текущий номер готов, но из-за прошедших событий Вика подготовила новую статью, и мы переверстаем газету. По времени успеваем, так что нет повода для беспокойства, — отчитался Станислав, когда я приехал в редакцию.

— Она тут? Я хочу лично посмотреть, что она написала про Карамзина. Отдаём в печать только после моего согласования, — пояснил я главреду — и не зря.

— Вик, мы ведь обсуждали, что не будем поддаваться царящим слухам и писать непроверенную информацию, — строго посмотрел я на журналистку, когда прочитал её материал.

Там, как и везде сейчас, сквозило мнение о том, что Карамзин был невинной жертвой, погибшей во имя родины от рук австрийских супостатов.

— Но это ведь факт, Даниил, — недовольно возражала девушка.

— Ладно, нам с тобой надо кое-что обсудить, — выдохнул я и пригласил её в переговорку.

Налив по кружечке кофе, мы сели за стол, и я принялся рассказывать опытной журналистке всё, что узнал за последнее время: про оружие, участие в этом Волченко и связь Карамзина с австрийцами.

— Думаю, не надо уточнять, что никто не должен знать об этом разговоре, — предупредил я Вику, на что она даже обиделась:

— Кому ты это говоришь, у меня информаторов больше чем у тебя знакомых аристократов. Хочешь, чтобы я помогла с расследованием?

— Да, это в итоге будет твоя статья. Твой шедевр, который возвысит имя Виктории Прудниковой на журналистский Олимп. Но работа очень сложная и опасная. Надо действовать тонко и аккуратно. Я сведу тебя с людьми Васнецова, они внимательно следят за работой следователей. Начинай работать с ними и держи меня в курсе ситуации.

— Хорошо, тогда сегодня я напишу новую статью и сразу отдам её Стасу. Не беспокойся, больше никаких преждевременных выводов. Но ты должен понимать, что мы окажемся белыми воронами и можем не снискать одобрения, — предупредила она меня.

— Время рассудит, кто был прав. Мы справимся с возможной критикой, но зато по итогу выйдем победителями, — пожал я плечами.

Выходя ближе к вечеру из редакции, едва не столкнулся с Гошей, который стал неформальным лидером среди наших доставщиков. Парень был смышлён не по годам и, что самое главное — инициативен.

— Дядя Даниил, как хорошо что я вас нашёл, — обрадовался он. — Помните, вы просили выяснить, кто вам колёса порезал? Так вот, мы нашли этого гада.

Он выпятил грудь с такой гордостью, будто там висела медаль за спасение планеты от нашествия жуков-паразитов. Взбудораженный подросток не смог выдержать драматическую паузу, поэтому сразу же триумфально выпалил:

— Это Колька — мелкий шкет, промышляющий воровством вместе с местными бродягами. Мы его поймали, чтобы тумаков навешать, но проныра смог сбежать и теперь прячется. Но вы не переживайте, мы его всё равно найдём и он забудет дорогу к вашему дому.

Вот уж не думал, что моей первой боевой дружиной станет орава ребят, несущих своё, весьма специфическое правосудие.

Но я не тот человек, чтобы воевать с женщинами и детьми, поэтому сразу остудил пыл моей юной гвардии:

— Спасибо тебе большое за такое быстрое выполнение моей просьбы, я очень это ценю, — сразу же похвалил парня, явно ожидающего этого. — Но попрошу вас не заниматься самосудом и рукоприкладством. Прежде чем бить кого-то, нужно выяснить, зачем он это сделал и дать возможность раскаяться и исправиться.

Гоша тут же приуныл, всё-таки ожидая, что я буду восхищён и поражён его действиями. Мне очень не хотелось, чтобы этот случай разочаровал его, ведь именно такие люди, готовые принимать решения и брать на себя инициативу, нужны везде как воздух. Такие работники нужны мне. Поэтому я улыбнулся и продолжил:

— Ещё раз спасибо тебе и всем ребятам за помощь, и в знак моей признательности, ты можешь сам придумать для каждого награду. Поэтому иди и обрадуй остальных, а потом дайте мне знать, чего хотят ребята за свою помощь.

Он просиял и, поблагодарив меня, пулей улетел прочь.

Рискую ли я тем, что они запросят чего-то непомерно дорогого и невыполнимого? Конечно, риск присутствует всегда и везде. Но я намеренно дал им свободу выбора, решив устроить парням своеобразную проверку. По их запросам сразу будет видно кто чего стоит: скромность, наглость, амбиции, жадность, стеснительность — награды, которые они попросят, скажут мне об их характере куда больше любых слов.

А заодно, это будет проверкой авторитета и лидерских качеств Гоши в коллективе. Сейчас он является их представителем в общении со мной, и мне любопытно, как он распорядится оказавшимся в его руки рычагом управления. Поступит по справедливости или выделит своих друзей? Даст ли каждому свободу выбора или авторитарно решит за других?

С этими мыслями я отправился домой. Надо было подготовиться к завтрашней поездке в университет. И лишь проехав половину пути, я стукнул себя по лбу.

Вот она, великая сила привычки. На автомате я ехал по старому адресу, ещё не привыкнув, что мой собственный дом теперь в другом месте.

Петербургский Императорский Университет

— Юрий Павлович, я вообще не понимаю зачем мы сейчас обсуждаем этот вопрос. Тут всё ясно как божий день. Подобным юношам не место в стенах нашего заведения, — нарочито строгим голосом заявила невысокая женщина пятидесяти лет. — И я бы подняла вопрос перед ректором о превышении вами служебных полномочий!

— Надежда Степановна, давайте не будем раздувать из мухи слона, — попытался успокоить её Юрий Золотухин — проректор, являющийся главой приёмной комиссии, что собралась сегодня для решения вопроса о зачислении Даниила Александровича Уварова на третий курс факультета торговли и предпринимательства.

— Позвольте поддержать уважаемую коллегу и заметить, что у нас всё-таки престижное учебное заведение, и мы можем испортить себе репутацию, зачисляя всяких простолюдинов, — поддержал женщину высокий мужчина с длинными чёрными волосами.

Он был настроен крайне решительно, ведь на днях его пригласил на ужин сам Роман Павлович Юсупов и недвусмысленно дал понять, что их род будет крайне признателен Никите Константиновичу за то, что он приложит все усилия по недопущению поступления Даниила Уварова в университет.

— Господа, давайте уже перестанем сотрясать воздух и пригласим юношу сюда. В конце концов, он сегодня сдал все необходимые письменные экзамены и имеет полное право на зачисление, — вежливо, но с нажимом произнёс самый молодой из сидящих здесь людей.

Это был Озеров Олег Вячеславович — заместитель декана факультета, на который поступал сегодняшний студент.

Золотухин благодарно кивнул молодому замдекана и они наконец пригласили потенциального студента, так и не придя к единому мнению.

И ко всеобщему удивлению, в дверь вошёл не робкий безродный студент, боящийся даже поднимать голову, а благородный юноша в дорогом костюме.

Я окинул присутствующих взглядом и чётко назвал своё имя. Ну а судя по тому, что сразу же увидел в глазах сидящих за широким столом людей, формальностью это заседание не будет.

И это оказалось очень верным предположением. То, что должно было быть вежливой беседой превратилось в поле брани, где я был гладиатором, отбивавшим бесчисленные атаки. Но это никак не помогло, ведь два человека были настроены категорически против моего поступления, поэтому когда мужчина во главе стола объявил голосование, они сразу же отдали свои голоса против меня.

В противовес им следующие двое представителей университета проголосовали за.

— Альберт Борисович? — обратился Юрий Павлович Золотухин к сидящему с краю мужчине в очень дорогом костюме и с огромными золотыми часами на запястье.

— Не имею ничего против юноши, но голосую против. У нас и так учится слишком много простолюдинов, транжирящих наши деньги, — не отрываясь от телефона, сказал он.

Остался последний человек, голос которого должен был быть решающим.

— Профессор Преображенский, голосуйте уже, — ехидно взглянув на меня, сказала женщина, проголосовавшая против меня самой первой.

Эта фамилия почему-то показалась мне знакомой. Мозг быстро стал перебирать обстоятельства, при которых я мог встречаться с профессором и дошёл до вечера, когда я познакомился со своим соседом.

Преображенский Пётр Анатольевич. Именно про него мне рассказывал Владимир и рассказ этот не сулил ничего хорошего. Профессор был моим самым настоящим хейтером.

— Молодой человек, почему вы считаете, что достойны поступить на третий курс? — спросил он меня, не сводя взгляда своих маленьких чёрных глаз.

— Потому что с отличием сдал сегодня все необходимые экзамены за два первых курса, — улыбнулся я.

Профессор не связал мою фамилию с газетой, значит не всё потеряно.

— Это очень слабое заявление, юноша. Знаете, даже обезьяна может выучить учебник и ответить на банальные экзаменационные вопросы, — с пренебрежением бросил престарелый профессор и по его взгляду я понял, что решение уже принято и отнюдь не в мою пользу.

Значит, пора действовать и действовать решительно.

— Абсолютно с вами согласен, Пётр Анатольевич, — кивнул я головой, не проявляя никаких эмоций. — Обезьяны сейчас пошли невероятно умные. Уверен, они способны не только отвечать на экзаменационные вопросы, но и задавать их.

Сидящий во главе стола мужчина не выдержал и прыснул от смеха. Но его веселье не поддержал профессор Преображенский:

— Да что вы себе позволяете⁈ — вскочил он. — На что это вы намекаете? Юрий Павлович, это возмутительно!

Мужчина, судя по всему являющийся председателем приёмной комиссии, продолжил улыбаться и ответил возмущённому профессору:

— Пётр Анатольевич, юноша лишь продолжил вашу, без сомнения, здравую мысль. К чему тратить время на никому не нужные вопросы, пускай Даниил Александрович продемонстрирует на деле, что обладает всей полнотой знаний по торговому делу. Пускай продаст вам что-нибудь.

Преображенский сел на своё место и с показным безразличием бросил:

— Что, опять шариковыми ручками будете торговать?

— Нет, — спокойно ответил я. — Я буду продавать себя.

Все присутствующие тут же оторвались от своих дел и внимательно посмотрели на меня, пытаясь понять показалось им это или же я действительно захотел продаться.

— Правило номер один — привлеки внимание к товару, — улыбнулся я, наслаждаясь их реакцией. — Дальше необходимо сразу же сообщить о неоспоримых достоинствах. В данном случае вы получаете студента, обучение которого уже оплачено, значит денег вы не теряете, а можете лишь приобрести. За прошедшие несколько месяцев я смог заработать большой капитал и стал владельцем газеты, что однозначно говорит о моих высоких предпринимательских способностях и потенциале.

— Молодой человек, а я понял, о какой газете вы говорите, — прищурился профессор по торговому делу. — Вы превратили газету в посмешище и теперь пришли сюда устраивать этот цирк? Ноги вашей не будет в моём учебном заведении.

— Во — первых, Пётр Анатольевич, это не ваш университет, — вдруг вступил в спор сидящий в стороне мужчина в дорогом костюме. — А во-вторых, если юноша действительно смог добиться таких успехов в такой сложной сфере, то наш университет только выиграет от появления в его рядах столь яркого и перспективного студента.

Сделав акцент на слове «наш», он строго посмотрел на председателя комиссии и продолжил:

— Юрий Павлович, я согласен с профессором Преображенским в одном: не стоит превращать нашу деятельность в цирк. Голоса распределены, так что примите пожалуйста решение и закончим с этим.

Сидящий во главе стола мужчина кивнул:

— Благодарю, Альберт Богданович. Тогда, пользуясь решающим голосом, я принимаю решение о зачислении Даниила Уварова.

Троица моих недругов отпустила по несколько недовольных комментариев, но они не стали спорить с председателем комиссии. Хотя по их взглядам, адресованным мне, стало понятно — стоит ждать неприятностей.

Золотухин же махнул рукой, прося меня задержаться.

— Вы держались очень уверенно и спокойно в подобной ситуации, Даниил Александрович, — подошёл ко мне председатель приёмной комиссии. — Давайте пройдёмся и вы расскажете немного о том, что сейчас произошло.

Говорить, что это было отнюдь не первое голосование, где мне было необходимо склонить чашу весов на свою сторону, я, конечно же, не стал. Но остальные свои действия охотно прокомментировал, потому как Юрий Павлович произвёл на меня приятное впечатление и я понимал, что без лояльных здесь людей мне будет сложно удержаться здесь.

— С первых мгновений, я анализировал всё что вижу. А видел перед собой я шесть человек, значит, голоса могли распределиться поровну, следовательно, кто-то из присутствующих был лицом принимающим финальное решение при спорных вопросах. И это лицо — вы, Юрий Павлович. Все члены приёмной комиссии всегда апеллировали к вам, подсознательно стараясь изменить именно ваше мнение, — объяснил я ему.

— И почему вы были уверены, что я вас поддерживаю? — хитро посмотрел он.

— Потому что я догадывался, что именно с вами имелась договорённость у графа Никитина, — пожал я плечами.

— Допустим, а остальные? — заинтересовался он моим анализом.

— Ну тут вообще всё просто, — улыбнулся я. — Сразу стало очевидно что двое людей настроены отрицательно и, судя по тому, что их мнение сложилось ещё до моего появления, то скорее всего у них имелись увесистые основания на это.

При своих словах я многозначительно ухмыльнулся, намекая на внутренние интриги, царящие в этих стенах, а затем продолжил:

— Олег Вячеславович и вы явно были настроены проголосовать «за». Значит мне нужно было работать лишь с профессором Преображенским и Березиным.

— И почему вы в итоге переубеждали Альберта Богдановича, который был сначала против вашего зачисления, а не Петра Анатольевича, ещё не определившего свою позицию? — уже с нескрываемым любопытством спросил проректор. — От меня не укрылся ваш посыл, связанный с финансовым вопросом и перспективами. Это явно предназначалось Березину.

— Тут скорее воля случая. Мой сосед рассказывал про своего профессора, который крайне негативно высказывался о моей работе в газете. И фамилия того профессора — Преображенский. Так что, можно сказать, что у меня не было иного варианта поступить к вам, кроме как переубедить Березина, — развёл я руками.

Золотухин хохотнул:

— Невероятно. Не думал, что простой приём студента может быть столь увлекательным действием. Похоже вы не лукавили, когда продавали себя. В чём чём, а в продажах вы отлично разбираетесь и это вам очень помешает.

— Зависть? — догадался я.

— Хорошо, что вы понимаете, Даниил. Боюсь, что многие преподаватели стали отрываться от реальной жизни, наполняя свои лекции лишь теоретическими знаниями. В подобных условиях в некоторых моментах вы пожалуй можете оказаться более сведущ, нежели наши преподаватели. И они будут очень злы и недовольны, когда осознают это, — покачал головой Юрий Павлович.

— Благодарю за предупреждение. Буду держать уши востро, — кивнул я, остановившись у дверей его кабинета.

— И вот ещё что Даниил. В нашем учебном заведении очень хорошо развита внеурочная деятельность. И хоть вы будете учиться заочно, но требование устава о необходимости вступления в один из студенческих клубов касается всех, независимо от формата обучения, — сказал он и попрощался со мной.

Клуб? Это что ещё за ерунда? — нахмурился я, но не придал его фразе особого значения.

Я пошёл в сторону выхода, так и не понимая, о каких клубах говорил Золотухин. И в этот момент моё внимание привлёк знакомый голос.

— Николай, сколько тебе можно повторять, чтобы ты уже отстал от меня⁈ — голос Алисы Распутиной был непривычно нервозен.

Когда я обернулся, то увидел удивительную картину: обычно дерзкая и уверенная в себе аристократка стояла, прижавшись к стене, словно загнанная охотником лисица.

— Алиса, прекращай бегать от своего счастья. Другие бы отдали всё что угодно за шанс провести со мной вечер, а я тебе предлагаю целую ночь, — ехидно усмехнулся нависший над ней здоровяк.

Его зализанная назад светлая причёска, тонкий и длинный нос, а также худощавые черты лица вызывали отвращение даже с расстояния пары десятков метров. Но непоколебимая самоуверенность парня была его непрошибаемой броней.

— Вот и пускай другие отдают, — голос девушки дрогнул и она попыталась сделать шаг в сторону, но рука высокого старшекурсника с хлопком уткнулась в стену, преграждая ей путь.

— Я делаю тебе одолжение, предлагая своё общество. Это поможет поднять твою рухнувшую репутацию, — мерзко улыбнулся Николай и добавил: — Для кого бережёшь себя, недотрога?

Он протянул руку к её густым волосам и Алиса зажмурила глаза. Она опустила голову и сжалась, готовясь к неизбежному.

Но к своему удивлению не почувствовала прикосновения руки ненавистного ей человека.

— Бережёт себя для кого-то достойного, — внезапно раздался мой ледяной голос и девушка широко распахнула огромные зелёные глаза.

Моя рука крепко держала запястье дерзкого парня, не давая ему коснуться рыжих волос.

— Даня… — поражённо выдохнула она, и в её взгляде я увидел безграничную благодарность.

— Ты что себе позволяешь? — вскипел Николай, не веря, что кто-то посмел встать между ним и его желанием. — Хоть понимаешь, кто я такой?

— Понятия не имею и, честно говоря, мне всё равно, — холодно заметил я, не отпуская его руку.

Наконец, отдёрнув руку, он сделал шаг назад и я сразу встал, заслоняя собой Алису.

— Ты кто вообще такой, а ну представься, чтобы я мог доложить отцу, чей род ему стоит разорить следующим, — всё ещё недоумевал парень, явно пребывая в шоке от подобного обращения с ним.

— Меня зовут Даниил и я ваш новый учитель. Ваш отец просил научить вас манерам, а то у вас серьёзные проблемы в общении с прекрасным полом, — спокойно заметил я, давя на зазнавшегося аристократического отпрыска взглядом.

— Ч-чего? — растерялся он, на долю мгновения допустив, что его отец действительно мог сотворить нечто подобное.

В этот момент некоторые из окруживших нас студентов не сдержал смешков.

Николай тут же оскалился, почувствовав оскорблённое самолюбие, и злобно прорычал:

— Я вызываю тебя на дуэль!