Бумажная империя 3

Глава 5

На меня двигались трое пьяных товарищей поверженного мной бойца лиги магических боевых искусств. Урод использовал запрещённую технику, едва не убив меня, но я справился с ним. И неужели это было сделано ради того, чтобы потом эта пьянь вот так просто расправилась со мной?

Сил не осталось даже чтобы просто пошевелить руками, мне оставалось лишь молча смотреть на приближающихся людей.

Но неожиданно они остановились как вкопанные, смотря куда-то мне за спину:

— Г-господи, это же Н-неуязвимый… — проблеял один из пьяных парней и перекрестился.

— Пошли вон отсюда, пока не убил, — раздался где-то сзади властный голос.

Услышав это, троица нападавших, спотыкаясь и падая, побежала прочь, умоляя о пощаде.

С трудом повернув голову, чтобы взглянуть на своего спасителя, я увидел лишь тёмную аллею ночного парка и подходящего из-за деревьев Вову. Это действие отняло у меня последние силы, и мир перед моими глазами окончательно погрузился в кромешную темноту.

— Даниил, это очень неуважительно звонить людям в два часа ночи, надеюсь у вас есть на то веская причина, — ответил Всеволод Игоревич сонным голосом без своего привычного дружелюбия.

— Прошу прощения, но вы единственный контакт с припиской «лекарь» в телефоне Даниила, — услышал Мечников незнакомый голос. — Ему нужна ваша помощь.

— Что случилось? — тут же подобрался медик, встав с кровати.

— Кажется, он умирает, — услышал он леденящий душу ответ.

Выяснив, где находится Уваров и то, что в распоряжении его знакомого есть машина Даниила, Мечников приказал немедленно везти больного в клинику, принадлежащую лекарю.

Когда у крыльца остановился огромный чёрный внедорожник, его уже встречал лично Всеволод Игоревич в сопровождении двух санитаров, находящихся на ночном дежурстве.

— За мной, — скомандовал он незнакомому парню, доставившему Уварова. — Расскажете, что произошло.

Подключив лежащего без сознания Даниила к всевозможным датчикам, отслеживающим его состояние, лекарь начал водить руками вдоль израненного тела, проводя первичную диагностику.

— Вы умеете напугать, — наконец обратился он к стоящему у стенки голубоглазому юноше. — С Даниилом всё будет в порядке. Перелом двух рёбер, множественные гематомы, вывихнутое плечо и полное энергетическое истощение. К утру приведу его в чувства, а через день будет как новенький. А вы молодец, что догадались мне позвонить.

— Спасибо, — робко сказал Владимир.

— А теперь садитесь и рассказывайте, как такое вышло, — вежливо, но не подразумевая отказа, попросил аристократ.

Гость, представившийся Владимиром Дмитриевичем Ледянским, поведал о том, как они с Даниилом ходили на бои лиги магических единоборств. О замеченной пьяной компании, пристающей к прохожему, о внезапном вмешательстве одного из профессиональных бойцов лиги и использовании им запрещённой техники.

В течение всего рассказа, Всеволод Игоревич хмурился и недовольно смотрел на рассказчика, будто бы именно он был виновен во всём этом. А после, предложил юноше чаю и начал интересоваться уже самим Владимиром.

Он дружелюбно спрашивал о том, где парень учится, откуда приехал и кем хотел стать в детстве. Легко и ненавязчиво, он узнавал о его детстве и вежливо интересовался здоровьем, предлагая при необходимости провести обследование.

Со стороны этот разговор выглядел бы очень любезным, если бы не та настойчивость, с которой доктор собирал информацию, напоминая скорее проведение допроса вражеского шпиона.

Когда через полчаса, они прощались, стоя в дверях, доктор по-дружески улыбался и крепко жал руку. Вот только от взгляда лекаря, заглядывающего буквально в душу у Владимира пробежал мороз по коже.

Придя в сознание утром, я рассказал Мечникову обо всём произошедшем этой ночью. Но, кажется его куда больше интересовал спасший меня сосед. Мне показалось это странным, впрочем действия и слова Всеволода Игоревича и раньше не отличались логичностью и прозрачностью.

Так что поблагодарив его, я уже в обед покинул клинику, несмотря на яростное сопротивление медика, желающего оставить меня там на несколько дней.

Припаркованная привезшим меня сюда Владимиром машина, так и стояла на парковке медицинского учреждения. И как же приятно было вновь сесть в этот роскошный салон и услышать утробный рокот проснувшегося мотора.

— Ты где был⁈ — с порога подскочили ко мне Вика и Станислав, едва я зашёл в офис редакции.

Поскольку был ещё день и я чувствовал себя более менее сносно, то решил заехать в газету, чтобы решить кое-какие вопросы. И оказалось, что сделал это не зря.

— Здоровье поправлял, — махнул я рукой.

— Даниил, сейчас очень неудачный момент для ночных вечеринок, — тут же отчитал меня главред, видимо приняв мой бледный, болезненный вид и сильное опоздание за последствия бурной ночи. Хотя ночка у меня действительно выдалась очень бурная, вот только явно не столь приятная, как думает Стас.

— Что произошло? — строго спросил я, не став ничего объяснять.

— Нас топят, — холодно сказала Виктория. — Едва вышла небольшая статья про убийство Карамзина, где мы писали о том, что идёт следствие и оно обязательно выяснит кто замешан. Как мы с тобой и обсуждали — никаких дифирамбов Льву Александровичу, никаких слов о геройстве.

— И? — нахмурился я, уже понимая что услышу дальше.

— И? — фыркнул главред. — Да на нас спустили всех собак! Внезапно наша статья стала темой номер один! А если читать то, что везде пишут, то складывается ощущение, что мы виноваты больше, чем сами убийцы.

Взяв протянутые мне газеты, я мельком пролистнул заголовки.

Порочат имя героя, позор профессии журналиста, иуды двадцать первого века, — самые безобидные из того, что я увидел.

— А я тебе говорила, — хмуро посмотрела на меня Вика.

— А я тебя услышал и сделал так, как считаю правильным и справедливым, — холодно отрезал я.

— И что нам теперь делать? Многие киоски отказываются уже от сотрудничества с нами, даже не выкладывая Заневский вестник на прилавок, — обречённо сообщил мне Стас.

— Продолжать работать, — строго сказал я, не поддерживая упаднические настроения своих сотрудников. — У нас есть база наших читателей, которые оформили подписку, так что временные трудности не сильно отразятся на общем объёме продаж. С розничной дистрибуцией, если ситуация продолжит ухудшаться, я разберусь.

Главный редактор не стал спорить, видя мой уверенный взгляд.

Но я понимал, что он так и не может справляться даже с такими небольшими кризисами. Каким бы прекрасным журналистом он ни был, но управленец из Стаса так и не получается. Видимо он просто из той породы людей, которым нужен начальник, готовый принимать за них решения и брать ответственность.

Значит необходимо искать человека, способного справиться с подобной задачей. Жаль, я надеялся, что Станислав, знающий Заневский вестник как свои пять пальцев, займёт моё место управляющего газетой. А учитывая количество моих новых проектов, которым нужно всё моё внимание, день моего ухода с должности управляющего директора не за горами.

— Ты ведь понимаешь, что идёт целенаправленная травля нашей газеты? — серьёзным голосом спросила Вика, когда остались вдвоём.

Она, в отличие от Стаса, привыкла работать под давлением и куда лучше справлялась в кризисных ситуациях.

— Конечно, это происки Юсупова, — спокойно ответил я.

— Почему ты так уверен? — девушка подняла одну бровь, уже догадываясь, что дело тут нечисто.

— Потому что я отказался продавать ему газету, — всё также невозмутимо сказал я, будто говорил о покупке буханки хлеба.

— Он предлагал тебе купить газету⁈ — не поверила услышанному Вика.

— Ага, сначала за деньги, а затем за аристократический титул, — отмахнулся я, роясь на столе в поиске экономических выкладок касательно запуска народной газеты.

— Он предлагал тебе титул⁈ — выкрикнула девушка на весь офис, заставив всех мгновенно замолкнуть и посмотреть на нас.

— Спокойнее, — попросил я Вику, оглядывая притихших сотрудников. — Это была золотая клетка. Он хотел контролировать меня. А свой род мне нужен именно для того, чтобы быть полностью свободным и не зависеть ни от чьей воли.

— Ты хочешь основать свой собственный род⁈ — ещё громче воскликнула она.

С трудом отбившись от бесконечных вопросов сотрудников, связанных с моими амбициозными планами, я вышел на улицу, чтобы проветрить голову, которая продолжала болеть и кружиться после ночных приключений.

Идя по улице, я думал о Юсуповых и разгорающемся противостоянии с их империей. То, что начавшаяся информационная атака — это только начало, у меня не было никаких сомнений. Павел затаился и ждёт повода, чтобы нанести удар и надо быть начеку, чтобы не быть застигнутым врасплох.

А эта травля в газетах — просто временные трудности, которые в итоге сыграют нам в плюс. Рано или поздно я докажу всем, что Карамзин вовсе не жертва, а предатель родины, сотрудничающий с криминалом и тогда ситуация перевернётся с ног на голову. Все те, кто критиковал нас и поливал грязью окажутся в дураках. Так что сейчас они просто роют яму для своей репутации, причём очень глубокую.

Но всё это будет так только в том случае, если я смогу доказать связь оружейного барона с Волченко и австрийцами. Значит самое время встретиться с человеком, который сможет мне в этом помочь, тем более после полного энергетического истощения у меня разыгрался зверский голод.

— Чем-то полезным обрадовать не могу, — хмыкнул Станислав Гончаров, когда мы взяли по шаверме и встали за излюбленный уличный столик.

Место встречи изменить нельзя. Да и не очень то хочется.

— Следствие связывает Карамзина с австрийцами и Волченко? — спросил я основное, что меня интересовало.

Следователь неоднозначно покачал головой:

— Австрийцы — основная версия на данный момент, имя Волка даже не упоминалось. Мои ребята, с кем я поддерживаю связь особо не треплются, но в частных разговорах намекают, что никто особо и не будет глубоко копать. Мы сейчас воюем с австрийцамии убийство одного из основных оружейников полностью соответствует логике. Никаких оснований искать связь с Волком у них нет.

— У тебя такое же мнение? — нахмурился я.

— Да вот не сказал бы уже, — задумчиво произнёс он. — Слишком уж всё складно: австрийское оружие, форма, мёртвые исполнители. Да и люди Волченко в последнее время затаились и не высовываются. Неспроста всё это и особисты думаю прекрасно это понимают, но просто не хотят ворошить это осиное гнездо без чёткого приказа императора или без железных улик.

— Значит придётся всё делать самим, — спокойно сказал я, потому что в душе понимал, что именно так и будет.

— Советую последовать примеру Волка и особо не высовываться. Твоя позиция по убийству Карамзина не очень популярна в высших кругах и ты можешь нажить много новых врагов, — по-отечески предупредил меня Гончаров.

То, что аристократия не на шутку перепугалась из-за столь громкого и безжалостного убийства одного из них и единогласна в своём мнении касательно произошедшего я уже ощутил на своей шкуре, точнее на своей газете. Но подобным меня сложно напугать. Скорее бояться стоит им, потому что я смогу довести своё расследование до конца.

— Ты такой бледный и голодный, как будто всю ночь пил напропалую, — не выдержав, спросил у меня следователь, когда я решился на вторую большую шаверму.

Не став ничего скрывать, я рассказал про своё ночное побоище с профессиональным ММА бойцом, тем более мне потребуется небольшая услуга Станислава по этому делу.

— Постой, ты действительно не шутишь, когда говоришь что смог победить Максима Коваленко? — никак не мог поверить мне Гончаров. — И ещё утверждаешь, что он применял запрещённую технику?

Он пристально смотрел на меня тем самым взглядом, что способен заставить самого отъявленного отморозка признаться во всех грехах, но я лишь жадно ел свою шаверму и утвердительно кивал.

— А что собственно тебя так смущает? — удивился я, проглотив очередной кусок пищи богов.

— Да не мог он так поступить… — замялся следак и я всё понял:

— Постой, да ты его фанат!

На лице угрюмого следователя я впервые увидел тень смущения:

— Ну не прям фанат, просто симпатизирую я таким простым парням. Он ведь обычный парень с улицы, сам себя сделал и добился. Отсюда и нрав горячий порой.

Это было бы забавно, если бы не было так грустно. На секунду у меня даже проскочила мысль не рассказывать того, что по моей просьба нашла Вика всего за несколько часов, видя как искренен Гончаров в вере этой выдуманной истории.

— Мне очень жаль такое говорить, но всё это — не более чем легенда, сочинённая промоутерами лиги. Настоящая фамилия безумного Макса — Завозин. И если эта фамилия кажется знакомой, то не кажется. Он сын легендарного в прошлом боксёра, а ныне одного из самых известных тренеров, который с детства готовил Максима к боям. И детство это прошло не на улице, как всем активно внушают, а в очень даже неплохом частном доме с личным спортзалом и бассейном.

Рассказанное мной подействовало на стоящего напротив мужчину как холодный душ. Поначалу неуверенный взгляд налился яростью и Гончий ледяным голосом произнёс:

— Если это так, то я прибью этого сопляка!

— Не стоит горячиться. Мне ещё нужно отомстить за то, что он пытался убить меня сегодня ночью, — усмехнулся я. — И обещаю, когда я сделаю то, что запланировал, Максим Коваленко не будет вызывать у тебя никаких чувств, кроме презрения.

Он хмуро посмотрел на меня и спросил:

— Помощь нужна?

— Очень пригодится, — хитро улыбнулся я. — Мне нужно найти трёх его знакомых, которые очень любят выпивать и гулять по паркам поздней ночью.

Дом на Арсенальной набережной

— Привет, хотел тебя поблагодарить за то, что спас меня вчера и отвёз к Мечникову, — протянул я соседу купленный торт.

Он улыбнулся, явно смутившись от такого и вышел из квартиры, прикрыв за собой дверь:

— Да какой там! Это ты вчера смог победить настоящего профессионального бойца. Я вообще как последний трус в стороне стоял. И вообще, если бы я не пригласил тебя, то ничего бы и не было…

— Брось, ты ни в чём не виноват, — тут же успокоил я его. — Это я сам полез на рожон со своим обострённым чувством справедливости. Хотя признаться честно, то не задумываясь поступил бы так снова.

Вова наконец взял протянутый торт и извинился, что не может пригласить меня на чай из-за бардака после переезда.

Заверив его, что я всё равно спешу, невзначай уточнил ещё кое-что:

— Кстати там действительно появился чемпион лиги? Я уже смутно помню, но кажется именно он спас меня в итоге.

Парень согласно кивнул.

— Это было настоящим чудо, что посреди парка ночью оказался столь известный боец, — задумался я. — Видимо решил пройтись после турнира пешком к моему счастью.

— Да, нам невероятно повезло, что он вовремя оказался рядом, — охотно согласился со мной сосед.

— Очень странно конечно, что сразу же ушёл, даже не уточнив нужна ли помощь, — протянул я, смотря прямо ему в глаза. — Впрочем кто их поймет, судя по тому уроду, у этих бойцов явно не все дома.

— Да уж! Вот это верно сказано, — подтвердил стоящий напротив Вова.

И тут он попросил меня подождать и скрылся в квартире. А вернувшись через минуту обратно, протянул мне небольшой кулон на тонкой золотой цепочке. Я сразу же узнал защитный артефакт профессиональной лиги магических единоборств.

— Я подобрал его, прежде чем уезжать. Ты честно победил безумного Макса и заслужил себе этот трофей, — сказал он, отдав мне артефакт.

Вещица была стоящая, в разы лучше той, что остался у Распутиной. В лиге использовались одни из самых лучших защитных артефактов, чтобы максимально обезопасить бойцов, хотя даже такая защита не могла остановить самые мощные атаки опытных магов.

И стоимость подобных артефактов была астрономическая, сопоставимая со стоимостью хорошей машины. Так что я оценил, что мой новый друг не оставил её себе, хотя такие деньги пригодились бы ему гораздо больше.

— Спасибо, я очень ценю это, — искренне поблагодарил я его. — Но пускай Коваленко и его дружки не думают, что для них эта история закончилась. Они обязательно заплатят за вчерашнюю ночь и куда дороже, чем стоит эта штуковина.

Писать на них заявление в полицию я не собирался. В силу государственного правосудия я не особо верил, предпочитая самому решить то, какого наказания достойны те уроды. И мысли на этот счёт у меня уже были, причём весьма конкретные.

— Александр, у Даниила большие проблемы, точнее у нас тоже, — не сдерживая волнения в голосе, произнёс Мечников.

Он весь день пытался дозвониться до своего друга, но тот как назло куда-то пропал, перезвонив лишь поздним вечером.

— Чего он там опять натворил? — устало спросил Нестеров, не понимая причин переживания лекаря.

Он давно знал Всеволода и привык, что тот всегда был собран и никогда не поддавался эмоциям.

— У Даниила появился новый знакомый. И я уверен на сто процентов, что это метаморф, —

— Ты что-то путаешь, все известные обладатели этого дара, кроме Волченко, мертвы, — ленивым голосом ответил Александр Нестеров.

— Вот именно, — встревоженно подтвердил лекарь.

И тут в трубке раздался уже полностью сфокусированный и чёткий голос менталиста:

— Твою мать, да это же сам Волк! Мне надо немедленно действовать.