Бывшие. Уже не вернуть

Глава 25

Глава 25

— Мы, кажется, друг друга не поняли… — роняю я, изо всех сил пытаясь подавить вспышку яркого гнева.

Намеренно беру паузу, я должен держать себя в руках и не вестись на провокацию. Должен!

Но отец Арины оставляет мне слишком мало пространства для маневра. Смотрит на меня как на жука. Нет. Хуже. Как на грязь под ногтями. То, что он в ярости, я понимаю только сейчас по острым льдинкам в его колючем бесцветном взоре.

Но я держусь хладнокровно. Пусть хоть расстреляет взглядом. Ему меня не сломать. И Арину отнять не удастся.

Я набираю полную грудь воздуха. И продолжаю:

— Арина беременна от меня. С моим ребенком ничего не случится, — произношу я с нажимом, — и между нами никто не встанет. Даже вы.

— А тебе сколько лет? Я запамятовал.

Как же. Он изучил предоставленное на меня досье вдоль и поперек, это сто процентов! И уже приготовил скальпель и перчатки.

Я твердо смотрю в его глаза:

— Двадцать четыре.

— Ты в двадцать четыре года не научился предохраняться? Или не предохраняешься избирательно? — продолжает он вонзать нож. — Говори, что нужно, мальчик, и разойдётся по-хорошему.

— Нужно, чтоб не лез никто. А не ваши деньги. Ничего не нужно. Я разберусь сам. Только Арину не настраивайте против. Она очень ранимая. Ее переживания могут плохо сказаться на ребенке, и сама она будет мучиться. Это нехорошо.

С минуту он просто молчит, пожирая меня плотоядным взглядом.

— А ты сильно переживаешь? Какая приятная неожиданность, — продолжает лить сарказм Усманов.

Он хорошо держится. Яд почти не брызгает.

— Представьте себе.

— Смелый какой. Я тебя раздавлю даже не напрягаясь.

— Это здесь. А там — нет.

— Ты ж ей всю жизнь сломал. Дурачок? Совсем, не понимаешь? — взрывается он и впивается надменными глазами в мое лицо. — Она учится на втором курсе! Какой ребенок, ты в своем уме?! Ей придется бросить все! Учебу! Танцы! Она с горшка тренируется! Ей восемнадцать лет! Она маленькая девочка еще! Арина не готова к ребенку! Зачем ты это сделал?!

Этот удар самый сильный. И рана уже кровоточит. Потому что… да. Он прав. И пользуется этим. Но я выстою и сейчас

— Я не снимаю с себя вины. И понимаю, что Арине тяжело и придется многое поменять. Но это все вышло непреднамеренно.

— Не надо из меня идиота делать! Ты это придумал специально! Говори зачем! Я уже согласен, оставь только ты дочь мою в покое! Сколько надо, чтоб ты свалил, я слушаю!

— Я уже сказал, это вышло непреднамеренно. Я, конечно, бесконечно счастлив, что оба ваших ребенка были запланированы, но у меня получилось по-другому. Давайте не будем делать неправильные выводы.

— Не хочешь, значит?

— Нет.

— Она не выйдет за тебя, — режет спокойной уверенностью Усманов.

— Она уже согласилась.

— И кто ее за тебя отдаст? Ты же доказал свою полную безответственность. Наградил ее ребенком. Сдергиваешь с привычного места, хочешь отвезти в невесть какую дыру, без знакомых и друзей.

— Нью-Йорк — это не дыра. И там есть все необходимые условия для жизни. Вы, естественно, можете приезжать в любой момент, чтобы повидаться с ней…

Не успеваю я закончить, как он наносит еще один едкий удар:

— Вот тут от души прям спасибо. За разрешение. Ничего что я кроссовочки тебе не целую от счастья?

Стиснув зубы, я цежу медленно:

— Переживу.

— Верю в тебя, — вновь ухмыляется Усманов, — но Арина останется здесь. У нее уже угроза выкидыша. А ты предлагаешь закидать ее новыми потрясениями. Молодец, ничего не скажешь. В общем, так. Она никуда не полетит. Ребенок родится там, где я скажу. А ты… ну можешь звонить иногда, — смеется он мне в лицо, понимая, что мне нечего противопоставить его доводам! Просто нечего! — Навещать когда-никогда.

— Моя семья будет жить со мной. Я понимаю, что сейчас Арина прилететь не сможет, но через несколько месяцев…

— Это тоже может быть опасно. Ничего, дружище. Сам смотаешься. К семье, — выплевывает он мне в лицо последнее слово.

— Да, сейчас, разумеется, ей лучше остаться здесь. Но когда появится возможность, она переедет ко мне.

— Мечтай, мечтай, мальчик. Давай так. Я тебе все сказал. В эти игры играй сам. Дочь моя останется здесь. Воевать со мной тебе нет смысла, — роняет он и тянется к телефону. Тыкает по экрану. И в кармане оживает мой мобильник. — Номер, я надеюсь, сохранил? Это мой личный. Чтоб минуя Арину общаться. И еще. Когда я звоню, нужно отвечать.

— Взаимно, — вынужденно киваю я. Ну а что?! Я бы, мать его, на месте Усманова поступил точно так же!

— И отдельное тебе спасибо за отсутствие вот этих слащавых «у нас любовь», «я ее люблю», «чувства», все дела. И тому подобное. Свободен, мальчик.