Бывшие. Уже не вернуть

Глава 41

— Дядь Валер, ну, что вы! — произношу я, слегка смущаясь, и довольно зажмуриваюсь. Все равно никто не видит. — Это же я звоню вас поздравить, а не наоборот.

Пожилой собеседник, только что одарив меня кучей комплиментов и пожеланий, хрипло смеется в трубку и слегка откашливается.

— Ой, Аришка, как же приятно, что ты никогда не забываешь про мой день рождения. Даже сейчас помнишь и находишь время порадовать старичка.

— Наговариваете вы на себя, дядь Валер. Вы еще мужчина хоть куда.

— Не преувеличивай, Ариш, дряхлый я совсем уже и немощный.

Валерия Дмитриевича я помню еще с пеленок. Он много лет работал на папу. Незаметный, тихий, скромный, коренастый мужчина. Со мной он всегда был неизменно общителен и дружелюбен. Безопасник — такое пояснение я как-то случайно услышала от папы, когда мне было еще лет пять. Тогда я долго размышляла, кто же это такой… безопасник. Теперь мне точно известно, что дядя Валера бессменно возглавлял службу безопасности отца последние десять лет, а до этого еще очень долго работал тоже на папу в чуть более скромной должности.

Сдружились мы с ним давно. Как-то так вышло, что этот человек для нашей семьи значит гораздо больше, чем просто нанятый работник. А я лично продолжаю приезжать к нему в гости и поздравлять с самыми значительными праздниками: день рождения и Новый год. Даже, несмотря на то, что он два года назад вышел на пенсию, у него всегда находится время принять меня или ответить на звонок. В этот день рождения он со своей большой семьей уехал в теплые страны. Поэтому приехать я к нему планирую недельки через три.

— Вот уж неправда, — смеюсь я в ответ на небольшое преувеличение. — Какой же вы дряхлый! Вам любой прохожий от силы сорок пять даст! Все бы пенсионеры такими дряхлыми были.

Дядя Валера рассыпается в благодарностях, а я стараюсь перейти к самому важному для меня моменту разговора.

— Дядь Валер, а можно личную просьбу? Мне больше не к кому обратиться…

— Поконкретнее, пожалуйста?

Видимо, он чувствует мое напряжение, тотчас же становится серьёзным.

— Мне нужно узнать домашний адрес одного человека. И как к нему можно попасть. Просто так туда не пускают, но у меня вопрос жизни и смерти. Дядь Валерочка, молю, помогите.

— Большая шишка, значит? — с пониманием отзывается он.

— Да, вроде того. Я ничего не замышляю, мне бы только поговорить.

Я не уверена, что дядя Валера может вспомнить Нила, но, скорее всего, ему кое-что известно. Он был слишком приближен к отцу.

— Я могу попробовать.

— Только прошу вас, строго между нами. Ладно?

— Ты меня озадачила, Ариш. Хорошо, называй данные.

Как только звучит фамилия Нила, дядя Валера, в полном шоке, переспрашивает:

— Зачем тебе это?!

Неловкое молчание повисает в трубке. И, вопреки всем своим надеждам, я чувствую обреченность. Он не поможет…

— Мне очень-очень нужно. Вы же можете.

— Ариш, я думаю, лучше тебе попросить помощи у отца, — плавно начинает съезжать дядя Валера. Если честно, я не ожидала. Тупик. — Там точнее и быстрее.

— Это он дал вам такой наказ?

— Да у меня действительно связи уже не те… — отмахивается он, как может.

— Я не могу отца, понимаете? Он откажет. А мне на самом деле очень нужно.

— Ариш, я не могу, — отрезает дядя Валера и голос его совсем сникает. — Ну, прости ты меня! Ну, не могу я!

— Вам же ничего это не стоит. Хорошо, я сама придумаю что-нибудь, подожду его рядом с домом. Вы хотя бы адрес раздобыть сможете?

— Ариш, раздобыть смогу. Тебе вручить — нет.

Я скорбно прикрываю глаза. И где мне Нила еще подловить, пока он не улетел обратно? По телефону он даже со мной говорить не станет! А если и станет, мы вновь будем кусать друг друга! Не получится совсем никакого разговора! Где? Офис, территориальное расположение, какие-то развлечения, где он бывает, как его можно выловить?!

Черт, а! Да никак! Никак его нельзя выловить, если он сам не позволит! Если сам не захочет! А на людях пытаться вытрясти контракт для Дыма, обвинив Нила в абсолютной некомпетентности и предвзятости, у меня точно не получится! Я не понимаю, что делать!

— Дядя Валера, вы не представляете, как это для меня важно, — пробую вновь.

— Ариш, извини.

— Я поняла. Что ж… — роняю расстроенно. — Тогда не буду вас больше задерживать.

— Арин, ты зла на меня не держи. Я ж для тебя всё, сама знаешь. Но только не это.

— Да, конечно, — уныло соглашаюсь, пытаясь перебороть навалившуюся обиду. Не может, значит, не может. И нужно это принять достойно. — Хорошего отдыха вам. Я тогда заеду, как вернетесь.

— Конечно, Ариш, конечно. В любой момент.

Отбиваю вызов, закидывая голову вверх, к потолку.

Сожалею… Не по-лу-чи-лось…

Почему с Нилом никогда ничего не получается?! НИКОГДА!

Пытаюсь в голове выстроить какой-то новый план. Даже если я раздобуду номер через Дыма, да хотя бы рабочий, позвоню Нилу сама, или попрошу через его секретаря связаться со мной, оставлю свои контакты… да ну, глупость. Такой разговор обречен в любом случае. Какие еще варианты? Естественно, я не приглашу его куда-нибудь встретиться, чтобы весело вспомнить о былом! Ну, а что же тогда?! У меня вообще нет никаких козырей на руках! Еще и Дым встал в позу!

В таком волнении я пробыла половину дня. А когда под вечер вернулась домой, чуть не взвыла от отчаяния!

ЧТО! ТЕПЕРЬ! ДЕЛАТЬ?

Через силу впихнув в себя оставшийся со вчера бифштекс с кусочками баклажана-гриль, я торопливо иду в душ. Движения выходят особенно нервными, рваными. Весь день не получается успокоиться. Меня грызет непотопляемое чувство вины. Я испоганила рабочие планы Дыма. Я не могу поделиться переживаниями с Кириллом. Я в тот самый отвратительный вечер позволила Киру обмануться, подыграв «новому» знакомому.

И я словно бы намеренно всем делаю плохо!

Почему это отвратительное чувство сжирает меня изнутри?

Я даже сейчас — час назад — обманула Кира, сославшись на неважное самочувствие, и отказалась к нему приезжать! Хотя, четверг давно уже стал «нашим» днем, когда я приезжаю к Кириллу домой, и мы проводим время вместе. А в пятницу утром каждый едет на работу. Он меня ждал, но я в последний момент перечеркнула давно заведённый порядок, а теперь ощущаю себя последней гадиной!

Струи воды кажутся мне слишком холодными, и я добавляю температуру. Горячие потоки падают на меня сверху, слегка обжигая. Но это не приводит в чувство, внутри все тот же отвратительный раздрай. Я где-то определенно ошиблась, а теперь не знаю, как это исправить. Капли тяжело струятся по напряженному телу, лаская кожу, слегка покусывая шею, грудь, живот, ноги…

Прикрываю веки, и внезапно перед глазами встают сцены восьмилетней давности, где мы с Нилом вместе упивались страстью. Одной на двоих. Ловили дыхание друг друга, наслаждались горячими касаниями и нашей близостью. Это коробит еще больше. Я яростно трясу головой, чтобы избавиться от ненавистных картин из прошлого. Прошлого, которое я напрочь вычеркнула из своей жизни, предпочтя ему белое пятно в памяти, чтобы никогда! Никогда! Больше! К нему не возвращаться! Как Нилу за несчастные две встречи удалось расшатать мое устоявшееся душевное равновесие до истерически трясущегося маятника?!

Если бы я знала, то под недавний бой курантов загадала бы единственное правильное желание: никогда! С ним! Не встречаться!

Один разговор. Всего один разговор! И мы оба оставим позади похороненные в душе воспоминания.

Из душа я выхожу уже немного успокоившаяся: сумела все-таки взять себя в руки. И вообще, дело не в Ниле. А в том, что я не знаю, как выполнить возникшую задачу, поэтому и волнуюсь.

Перед сном мы, как всегда, перебрасываемся с Киром несколькими фразами. И тут на экране всплывает неожиданное уведомление:

Дядя Валера: «Надеюсь, я не совершаю ошибку, Ариш».

И адрес… Адрес!

Адрес Нила!