Бывшие. Уже не вернуть

Глава 27

Глава 27

Я дико волнуюсь. Родители Нила в курсе: моей беременности, нашей поспешной женитьбы. Мне почему-то становится стыдно. Именно перед ними. Ну конечно. Какая-то идиотка от их сына залетела, а он теперь разрывается, разгребает.

Уже когда мы рука об руку приближаемся к обычному зубчатому старомодному забору из покосившихся досок, я чувствую укол в сердце. Дом Нила оказывается небольшим строением в два этажа, но, как я понимаю, наверху чердак со скошенной крышей, где обычно хранят всякие ненужности, а не дополнительная комната. Домик старый и немного заваливается набок, краска потрескались от времени. И только широкое крыльцо с навесом выделяется на общем фоне: свежее, светлое, с лаковым покрытием. Участок здесь хоть и намного меньше папиного, но не такой крохотный, как я ожидала, с теплицей и беседкой. Ухоженный, красивый. Очень милый, домашний. Я сразу отмечаю вдалеке под яблонями лавочку. За забором — многолетний раскидистый пожелтевший дуб и березы. Очень красиво, дыхание осени придает этому месту особенное очарование. Несмотря на то, что здесь все не новое, атмосфера тепла витает в воздухе. Тут приятно.

Навстречу нам с Нилом с громкий басистым лаем выбегает огромный лохматый пес. Весь черный, без единого пятнышка. Поприветствовал меня Вулкан, конечно, знатно, но потом ему пришлось смириться, что его любимый хозяин защищает незнакомку, и рысцой настороженно отбежать в сторону.

— Мы дома! — оповещает Нил, когда за нами захлопывается дверь. Любимый помогает мне снять куртку.

А я пробегаюсь глазами по стенам и полу, ящикам, комоду и шкафу. Ну да, не новое, обычный ремонт. Нехотя я цепляюсь взглядом за паутинку в углу под потолком. Бррр, ненавижу пауков. Я тяжело сглатываю и отворачиваюсь, неосознанно крепче вцепляюсь в ладонь Нила.

Тем временем к нам уже присоединяются родители Нила и Аня — его сестрёнка.

Отец Нила — невысокий коренастый мужчина, лоб его испещрен глубокими морщинами. Серебро играет в волосах, широкие брови тоже уже с налетом седины. Мама любимого в переднике. У нее длинная толстая коса. Щеки горят красным цветом, в глазах ступор, когда она оглядывает меня с головы до ног. И только Анюта смотрит с явным восхищением, прилипая восторженным взглядом к моим ногам и почти сразу к платью.

— Давайте знакомиться, — четко проговаривает Нил и одной рукой обнимает меня за плечо, даря поддержку. — Это моя Арина.

У меня перехватывает дыхание. По одному взгляду его матери сразу становится ясно — она считает, я не пара ее сыну. Нил представляет мне родителей и сестру. Мы все вежливо здороваемся. Я пытаюсь хоть куда-то спрятать расстроенный взор, упираюсь им в большую цветную картину на стене. Не в моем вкусе, конечно, но буйство цветов и красок поражает воображение.

— Это я рисовала, — с гордостью заявляет Анюта. — Масло, — кратко поясняет она.

Ох, я бесконечно далека от живописи, чтобы в полной мере оценить старания сестрёнки Нила. Но вслух конечно же хвалю:

— Чудесная картина. Ты большая молодец. Вышло потрясающе.

К губам моим приклеивается искусственная улыбка. Потому что Любовь Петровна даже опечаленно вздохнула. Ну что я не так сделала?!

На сердце тяжесть. Я им не понравилась. Папа Нила ведет себя отстраненно, не проявляя абсолютно никаких эмоций.

— Ты сегодня у нас останешься? — счастливо щебечет Анюта.

— Да, Арина приехала на два дня.

Нил предостерегающе зыркает на мать.

— Пойдемте тогда ужинать?

— Ой нет, я не голодная совсем, — отказываюсь я сразу же, меня страшно мутит. Почему я не подумала об этом, когда ехала сюда? Все было нормально, но сейчас… пора. Хотя ничего неприятного нет. Просто… запах чужого незнакомого дома. Мама Нила прожигает сына удивлённым взглядом. Они словно разговаривают о чем-то. Вот так. Без слов. И несомненно, друг друга понимают.

— Ну тогда с нами за столом посидишь! Я из комнаты тебе стул принесу! — продолжает любезничать Аня. — Ну и… я сегодня дежурная, так что мне еще на стол накрывать.

— Я покажу Арине свою комнату, и мы спустимся.

Спустимся? Значит, все-таки на втором этаже комната Нила.

— Кажется, я твоей маме совсем не понравилась, — делюсь с Нилом, чуть ли не плача.

— Глупости. Она тебя не знает. Как ей о тебе судить.

Ну-ну. Смотрела так, словно задавить хочет.

— Эээй, — нежно тянет Нил, прижимая меня к себе. — Все нормально. Ты потрясающая. Родители скоро в этом убедятся. Сейчас поменяю постель, и пойдём ужинать. А ты почему от еды отказываешься? Тошнит?

— Угу, — расстроенно бурчу я. — Давай помогу с бельем.

— Ладно, дерзай, — смеется Нил и вытягивает из комода свежую простынь и наволочки.

Любимый рассказал, что свою комнату он отдал сестре несколько лет назад, а ему самому на чердаке очень нравится. Но здесь и правда здорово. Невероятная атмосфера. Мебели минимум

Спускаться ко всем мне дико не хочется. Но я пересиливаю себя. Это семья Нила, и я должна найти с его родными общий язык.

С опущенной головой я прохожу в гостиную.

Ой, на окне белоснежная кошечка! Прелесть.

— Ее зовут Белянка! Мне ее Нил подарил на одиннадцать лет! Сказал, что это зона моей ответственности, — смеется Анюта. Я рассказываю ей о Цветочке. Как любила преданного песика, и какой он был верный и весёлый.

— Папа пока Вулкана кормит. А я сейчас вернусь: пойду за тарелками, — сообщает Аня, но Нил ее уверенно останавливает:

— Лучше посиди с Ариной. Я сам принесу тарелки.

И уходит на кухню.

Я, чтобы занять чем-то руки и хоть немного расслабиться, начинаю помогать Анюте раскладывать приборы и салфетки. Сестрёнка у Нила очень милая и дружелюбная. Она без умолку щебечет: рассказывает что-то о брате, о школе, о том, что недавно ходила на концерт. Девочка младше меня, я не помню точно, сколько ей лет.

— Одного стакана не хватает. Надо маме сказать.

— Я схожу, можно?

Мне хочется быть хоть немного полезной. И еще… невыносимо от мысли, что родители Нила меня не примут. Неосознанно пытаюсь заслужить их одобрение, особенно Любови Петровны.

Я осторожно и медленно приоткрываю дверь, ведущую в крохотную кухоньку. И сразу до меня доносится тихий, но эмоциональный разговор.

— Вот то-то и оно! А ты как слепец!

У меня пол уходит из-под ног.

— Печенье достань. Положи в вазочку, — ловлю я спокойный голос Нила. Любимый совсем никак не реагирует на шпильки матери.

— Сын, ну какое печенье! Она его даже в рот не возьмет! Отказалась с нами ужинать!

— Ей просто нездоровится, вот и всё. А ты слишком себя накручиваешь. Положи, говорю, ей печенье. Ариша любит.

— С дорогущих магазинов — быть может! Но не то, что я стряпала.

Ну всё! Да я это печенье до последней крошки через силу в себя запихаю! За что она так?! Я же ничего не сделала!

— Нил. Она весь дом осмотрела круглыми глазами! Ей здесь находиться неприятно! Ты что, не видишь?

— А ты другого не видишь? Она просто напугана. Боится, что вы ее не примете.

— Очень ей это надо.

— Надо. Мам. Арина — очень хорошая девушка. Она сильно переживает. Ты могла бы хоть немного ей помочь, вместо того чтобы метать молнии. И перестань уже коситься на нее как на врага народа.

— Ой, господи, а, — отчаянно вздыхает женщина.

— И вообще. Ты если б ее дом видела, то б и не с такими глазами ходила. Так что не надо, ладно?

— Погубит она тебя, сын! Эта Арина — избалованная маленькая девочка! — в сердцах громко шепчет Любовь Петровна, а мне вдруг так больно становится… — Она не знает, что такое настоящие сложности и лишения! Сбежит при первой же возможности и ребенка твоего заберёт! Еще и отсудит! Богатые все такие, Нил!

— Ну а она не такая. Хватит, — спокойно отрезает Нил.

— Глупец ты, сын. Ох, глупец. Обожжешься ты с этой девочкой.

Ну почему все считают, что мы не пара. Разве социальный статус — это самое главное в семье? Только мама меня поддержала. Никто больше не понимает!

— Мам. Она моя невеста. Не нравится? Ну прости. В себе держи. Вслух не надо. Ничего не изменится.

— Нил, так же нельзя слепо идти!

— Разговор окончен, — решительно рубит любимый. — И будь добра. Хоть раз ей улыбнись. Мы уедем скоро, никто мозолить глаза не будет.

Я улавливаю тихий женский всхлип, видимо, Любовь Петровна сдерживает слезы. Она любит сына. Это очевидно. Но она неправа насчет нас. И я, конечно, сейчас не докажу обратное. Но просто так уйти и сделать вид, что ничего не слышала, не смогу. Дверь распахивается, появляется Нил. Лицо его сразу становится настороженным.

— Взять что-то? — уточняет он с осторожностью.

— Да. Анюта попросила стакан. На меня не хватает.

— Конечно, я захвачу, — произносит он мягким голосом. — Беги.

Но никто не двигается с места.

— А можно к вам? — смело уточняю я. — На минутку.

Нил оборачивается и тяжело смотрит на мать. Та украдкой стирает одинокую слезинку и опускает голову. И только потом любимый отодвигается, впуская меня в кухню.

Он тяжело вздыхает, видя мое состояние.

— Ты все слышала, — подводит краткий итог Нил, разводит руки в стороны и обвиняюще глядит на мать в стиле «ну что, довольна?»

— Простите. Я не хотела подслушивать. Но не могла не слышать, — роняю я тоскливо и твердо ступаю на кухню. Обидно, что у нас с его мамой не получится выстроить хоть какие-то теплые отношения. Но видимо, не судьба. — Мне жаль, что я с виду кажусь настолько безвольным и бесхребетным созданием. И вы, Любовь Петровна, неправы насчет дома. У вас очень уютно и мило. И участок великолепный: ухоженный, убранный, сразу видно, сколько труда вы в него вложили. А от ужина я отказалась, потому что меня мутит периодически. Особенно сильно по утрам, но вечерами, как раз в это время, токсикоз почти всегда возвращается. Извините, если я что-то не так сделала. Я ни в коем случае не хотела задеть своими словами близких Нила.

Потрясенное молчание обрушивается на всех троих. Нил удивленно смотрит на меня. А во взгляде его мелькает… гордость? Он шагает ко мне и приобнимает за плечи. Я так ему благодарна. Он меня всегда поддерживает. В отличие от всех!

Мать и сын переглядываются, а потом Любовь Петровна начинает растерянно изучать мое лицо.

— Ну что ты, детка, — наконец отзывается она пристыженно. — Не обращай на меня внимания. Я старая стала, совсем не думаю, что говорю.

— Зря вы так обо мне. Просто неожиданно все. Тяжело резко жизнь перестраивать.

Она на мгновение прикрывает веки, я вижу, что ей тоже больно, что она искренне не верит в нас с Нилом, еще и будущий ребенок… но тем не менее, когда женщина смотрит на меня, она медленно кивает головой, глухо соглашаясь:

— Зря.