Бывшие. Верни мое сердце

21

Утро встречает меня привычной тишиной и пустотой. Вот уже которую неделю просыпаюсь одна, в холодной постели. Без ласковых объятий мужа, без его сонной улыбки и нежного поцелуя. Сердце снова сжимается от тоски и боли. Когда же это закончится? Когда я снова стану просто счастливой женой, а не солдатом на передовой борьбы за своего мужчину?

С трудом поднимаюсь, бреду в ванную. Долго стою под горячими струями, смывая остатки кошмаров. Нужно взять себя в руки. Нельзя раскисать, нельзя сдаваться. У меня еще столько дел впереди!

Одеваюсь, молча жую бутерброд. Еда застревает комом в горле, даже глоток кофе не лезет. Ничего, потом перекушу где-нибудь. Сейчас надо бежать, опаздывать никак нельзя.

Подхватываю сумку с документами, гляжу на себя в зеркало. Да уж, видок тот еще. Бледная как смерть, под глазами — темные круги. Ну и ладно, сейчас не до красоты. Сейчас главное — вытащить любимого. А потом уж и собой займусь, в форму приду.

Выхожу из подъезда, ныряю в промозглую морось. Ежусь от холода, кутаюсь в воротник куртки. Спешу к остановке, лихорадочно прокручивая в голове план на день. Так, сначала в банк, перевести деньги адвокату. Потом на почту, отправить заявление в прокуратуру. Ну и по конторам пробежаться, справки для апелляции собрать.

В маршрутке привычно утыкаюсь лбом в стекло. За окном проплывают серые многоэтажки, унылые лица прохожих. Тоска давит, наваливается свинцовой плитой. А ведь когда-то я любила осень. Мы с Игорем часто гуляли по парку, шуршали листьями. Болтали, смеялись, целовались как подростки. А сейчас… Сейчас все иначе.

В банке стою в очереди, терпеливо дожидаясь своего часа. Вокруг снуют люди с усталыми, озабоченными лицами. Никому нет дела до чужого горя. У всех свои проблемы, свои трудности. Мое сердце тихо плачет, разрываясь от безысходности.

Наконец, подхожу к окошку. Вежливо здороваюсь, протягиваю платежку. Девушка-оператор скучающе оформляет перевод, не поднимая глаз. И только в самом конце вскидывает на меня удивленный взгляд:

— Ого, круглая сумма! Не жалко столько отдавать?

Качаю головой, криво усмехаюсь. Если бы она только знала! Да я последнюю рубашку готова снять, лишь бы Игорька вызволить!

— Не жалко, — отвечаю твердо. — Это на важное дело. На самое важное в жизни.

Забираю чек, засовываю в сумку. Что ж, первый пункт плана выполнен. Теперь дальше, на почту. Снова толкаться в очереди, снова заполнять бланки. Все как в тумане, на автомате. Мысли далеко — там, за решеткой, с любимым. Как он? Держится? Есть ли у него вера, что я его вытащу?

Справляюсь на почте, несусь дальше. Обхожу нужные конторы, выпрашиваю документы. Что-то удается раздобыть сразу, что-то обещают прислать позднее. Мотаюсь по городу до темноты, не чуя под собой ног. В голове — звенящая пустота, во рту — привкус горечи.

Возвращаюсь домой совершенно разбитая. На негнущихся ногах ползу в квартиру, бросаю сумку в прихожей. И тут же вздрагиваю от неожиданности. Из кухни тянет чем-то вкусным, оттуда слышатся голоса. Какого черта? Неужели я с катушек слетела, и мне мерещится?

Однако в кухне и впрямь обнаруживается Светка. Хлопочет у плиты, помешивая в кастрюле ароматное варево. Рядом крутится Леопольд, жалобно попискивая. Он-то знает, что где Светка — там вкусняшка и для котов перепадет.

— О, подруга! — кидается ко мне Светка, втягивая в объятия. — Ну наконец-то! Я уж думала, ты там заночуешь, в своих бюрократических дебрях. Раздевайся давай, ужин стынет!

И я покорно стаскиваю куртку, плетусь за стол. Друзья — это, конечно, хорошо. Но как же порой хочется просто побыть одной! Лизать раны, копаться в себе. А тут прямо отряд поддержки на голову свалился.

Светка щебечет о чем-то своем, накладывая мне полную тарелку. Я ковыряюсь вилкой в еде, слушаю вполуха. Мысли по-прежнему с Игорем. Сегодня даже весточки от него не было. Как же он там, мой родной? От тревоги аж живот сводит.

— Эй, ау! — щелкает пальцами перед моим носом подруга. — Ты где витаешь? Я тут распинаюсь, между прочим!

— Прости, — вяло отзываюсь я. — Тяжелый день был. Столько всего навалилось, аж голова кругом.

— Понимаю, — сочувственно кивает Светка. — Но ты это, поешь давай. А то на тебе уже лица нет. Одни глаза остались, да и те — как плошки.

Киваю, через силу запихиваю в себя еду. Надо признать, подруга готовит отменно. Вкусно до невозможности. Видно, на радостях расстаралась, решила порадовать меня хоть чем-то.

После ужина валимся на диван, тискаем Леопольда. Кот млеет от удовольствия, топчется по коленям. Наконец-то и ему внимание перепало, бедолаге.

— Ну что, как успехи? — спрашивает Светка, почесывая Лео за ухом. — Денежку адвокату передала? Доки в прокуратуру послала?

— Ага, — киваю я, прикрывая глаза. — Сегодня с самого утра по делам моталась. Теперь остается только ждать. И надеяться на лучшее.

— Выходит, самое сложное позади? — подначивает подруга. — Сейчас у тебя передышка образуется. Может, развеяться сходим? В кино там, или в кафе посидим. А то что ты все в четырех стенах киснешь!

Качаю головой, поджимаю губы. Легко ей говорить — развеяться, отдохнуть! А у меня сердце не на месте. Какие уж тут кино-кафе, когда Игорь неизвестно в каких условиях парится! Нет уж, увольте. Лучше я дома посижу, помучаюсь.

— Брось, Светик, — отмахиваюсь устало. — Не до развлечений сейчас. Может, после суда, а пока что-то не тянет.

Подруга вздыхает, сочувственно хлопает меня по плечу. Понимает ведь, каково мне. Сама через такое проходила, когда ее Витьку на лесоповале зажало. Месяц в больничке провалялся, еле живой остался.

Незаметно проходит вечер. Мы треплемся о разном, вспоминаем былое. Но мысли неизменно возвращаются к Игорю. Где он, как он? Дали ли ему сегодня мою передачку? Получил ли письмо? Я с ума схожу, когда думаю, каково ему там одному. Без моей поддержки, без моей любви.

В какой-то момент не выдерживаю, разражаюсь рыданиями. Реву Светке в плечо, сотрясаясь всем телом. А подруга гладит меня по голове, что-то ласково шепчет. Господи, спасибо, что она у меня есть! Иначе точно с катушек слетела бы от тоски и одиночества.

Успокаиваюсь, смаргиваю слезы. Мне стыдно за эту вспышку, за свою слабость. Но Светка лишь отмахивается — мол, с кем не бывает. Поревела и будет, нечего стесняться.

Засиживаемся до ночи. Наконец, подруга засобирается домой. Долго обнимаемся на прощание, не можем расцепиться. Как же хорошо, когда есть родная душа рядом! Но пора и меру знать. У всех своя жизнь, свои дела-заботы.

Закрываю за Светкой дверь, со вздохом сползаю по стене. Сажусь на коврик, обхватив колени руками. Сил больше нет. Столько всего навалилось, столько треволнений. Но расслабляться нельзя. Нужно держаться, нужно верить. Ради себя, ради Игоря.

Поднимаюсь, делаю над собой усилие. Бреду в душ, смываю усталость и грусть. Надо хоть немного поспать сегодня. Завтра снова бежать, добывать документы. И так — день за днем, пока не добьюсь своего. Пока не вытащу любимого из тюрьмы.

Падаю в постель как подкошенная. Обнимаю подушку, утыкаюсь в нее лицом. Еще месяц назад на ее месте был Игорь. Теплый, любимый, желанный. А сейчас… Сейчас только холодная ткань, пропитанная горькими слезами.

Проваливаюсь в тревожный, муторный сон. Просыпаюсь среди ночи, мечусь по кровати. За окнами — непроглядная темень, хоть глаз коли. Вот и на душе — та же чернота. Ни лучика света, ни проблеска надежды.

Обессилено откидываюсь на подушки, смотрю в потолок. Нет, я не должна раскисать. Не должна опускать руки. Сейчас не время для слабости. Сейчас нужно собрать волю в кулак и бороться. За себя, за Игоря, за нашу любовь.

И я буду бороться. До последнего вздоха, до последней капли крови. Потому что знаю — у нас все получится. Потому что верю — нашу любовь не сломить разлукой. Мы будем вместе, чего бы это ни стоило.

С этими мыслями снова забываюсь тяжелым сном. А утром все закрутится по новой. Беготня, нервотрепка, бесконечная усталость. Но я справлюсь. Ради Игоря я вынесу что угодно. Дождусь и верну своего мужа домой. Чего бы мне это ни стоило.