Бывший. Ты будешь моей (СИ)

10

Алиса

Полуголые фотографии? Просто таращусь на Наварского, не понимая, что за ерунду он мне сейчас говорит.

Мы с мамой отправили полуголые фотографии? Он сделал выводы? Он не идиот?

О чем вообще речь?!

Неужели мама что-то ему отправила?

От этих мыслей даже в горле пересыхает. Облизываю губы и спрашиваю:

— Какие фотографии?

Наварский зависает от моего вопроса. Переводит взгляд на губы.

И до меня доходит. Как вспышка.

Божечки…

Ну не может такого быть!

— Твои фотографии, — мрачно, приглушенно рычит он, раздувая ноздри.

— Я не понимаю, о чем ты. Кто тебе их отправил? Мама? Моя?

Для чего-то уточняю последнее. Хотя и так понятно, что не его же мама.

— Мамочка! — из комнаты выбегает Даша. — Мы кушать будем?

Морщусь от досады. С этим Наварским ребенка до сих пор не покормила!

— Идем, Дашуль, — беру ее за руку и веду на кухню.

Плевать, что там Наварскому прислали. Даже не хочу думать. Хотя настроение ниже плинтуса. Но об этом я подумаю позже. Тогда, когда Наварский уйдет из моей квартиры, и когда Дашуля уснет.

Тогда себя пожалею. Тогда подумаю, почему так произошло. Тогда, возможно, позвоню маме и спрошу, зачем она это сделала.

Достаю из холодильника мясо, которое готовила вчера, овощи для салата. Чувствую себя роботом, который все делает на автомате.

Сейчас было бы просто замечательно, если бы Наварский ушел. Просто развернулся и ушел, даже не прощаясь.

Не знаю, что моя мама ему выслала. Но определение «полуголые» фотографии не оставляет сомнений, откуда в голове у Наварского родилось такое «чудесное» предложение, которое он мне сегодня озвучил.

К сожалению, он не уходит. Хотя очень хотелось бы. Заходит на кухню, садится за стол.

Прошу Дашу, чтобы поигралась в комнате, пока готовится ужин.

Она кивает и убегает, кидая на Наварского заинтересованные взгляды.

Что это? Она интуитивно чувствует, что он ей не чужой человек, поэтому тянется к нему и одаривает улыбками?

Странно другое — он тоже достаточно мягко реагирует на мою дочь.

Встряхиваю головой, отворачиваясь. Судя по всему, Наварский даже мысли не допускает, что Даша может быть его дочерью. Значит, не заметил сходства. И это радует.

Переживу этот вечер, а дальше сделаю всё, чтобы он больше не появлялся в нашей жизни.

— Тебе помочь? — спрашивает он.

— Нет, не надо, — коротко отвечаю, отворачиваясь к раковине.

Молча мою овощи.

— Я заказал доставку из ресторана. Скоро привезут, — внезапно говорит он.

— Не надо было.

— Алис, твоя мама мне прислала твои фотографии.

Достает из кармана джинсов мобильный и открывает фото.

У меня даже глаза округляются от ужаса. Он не врал. Моя фотография в купальнике.

Хватаю мобильный и листаю. Их много. Разных. Не только в купальнике, но и в обычной одежде. На некоторых я одна, а на некоторых — я с дочерью.

— Я не высылала… — шепчу в ужасе.

— Хочешь сказать, что была не в курсе? — мрачно спрашивает он.

Даже слезы подкатывают к глазам. Но я беру себя в руки.

Отдаю мобильный обратно и, насколько могу, твердо говорю, хотя голос предательски дрожит:

— Слушай, Наварский, я бы тебе никогда не отправила свои фотографии. Любые. Но такие вообще табу! Зачем мама это сделала, я не знаю. Это я выясню позже. А сейчас…

Из комнаты опять прибегает Даша. И мне приходится оборвать свой монолог на полуслове.

Не хочу, чтобы дочь хоть на секундочку вникала во всё, что происходит.

Дашуля смотрит на Наварского с таким интересом, что мне просто не по себе.

— Дядя Глеб, у тебя такие синие глаза! — с детской непосредственностью говорит ему моя дочь. — Мне мама говорит…

— Дашенька! — перебиваю я ее, чувствуя, что с каждой секундой ситуация выходит из-под контроля. — Идем в комнату, я тебе что-то покажу.

Говорю это и подхватываю дочь на руки, уношу.

«Наварский, проваливай! — мысленно прошу. — Сделай хоть какое-то доброе дело за сегодня. Просто уйди…»

Достаю из своей сумочки маленькую куколку, которую сегодня купила. Только вспомнила о ней. И очень кстати.

— Ух ты! — радостно подпрыгивает Даша. — Спасибо, мамочка!

— А теперь покажи своей новой куколке нашу комнату. Хорошо?

— Хорошо, — кивает моя дочь.

А я ухожу обратно на кухню, прикрываю за собой дверь в комнату.

Наварский стоит и задумчиво смотрит на меня. Кажется, как будто он хочет залезть мне в голову и прочитать мысли.

Мощный, высокий. Руки в карманах. Челюсти плотно сжаты.

Кажется, что занимает все свободное пространство кухни. Для того, чтобы пройти мимо, мне приходится протиснуться мимо него, на доли секунды прижавшись к его мощному торсу.

Просто током бьет от этого.

Быстро проскальзываю мимо и отворачиваюсь.

— Извини, — серьезно говорит он. — Видимо, вышло недоразумение.

Морщусь. Закусываю губу.

Недоразумение… Это мягко сказано.

— Удали фотографии, — прошу его, не оборачиваясь. — И… лучше уходи. Я объясню дочери. Она поймет и не расстроится. И еще…

Поворачиваюсь и смотрю ему в глаза.

— Давай сделаем вид, что мы не знакомы. Просто забудем о существовании друг друга, и никогда не будем пересекаться…