Бывший. Ты будешь моей (СИ)

65

Алиса

— Здравствуй, Алисочка… — здоровается мама моего мужа. — Можно с тобой поговорить?

Выглядит виноватой и грустной.

— Да, конечно, — киваю и отступаю на шаг.

Глеб вскользь сказал, что она рада всему: и внучке, и тому, что мы расписались… Еще сказал, что не позволит кому-то вмешиваться в нашу жизнь, четко расставит все границы, раз кто-то решил, что может их нарушать.

Но всё равно смотрю на Елену Васильевну с опаской. Ее слова сложно забыть. Они ударили в самое больное.

Понимание, что она посчитала меня падшей женщиной, любовницей, способной разрушать чужие семьи, больно ранило. А слова, что Даше лучше найти другого кандидата в отцы…

— Прости меня, дорогая, — говорит мама моего мужа с мольбой в голосе, — Бога ради, прости… Не имела я права лезть… Алисонька, я увидела ситуацию не такой, какой она была на самом деле. Думала, что помогаю сыну, а наделала делов… Даже в мыслях не было, что у меня внученька есть…

Молчу. Надо бы что-то сказать, а я продолжаю молчать.

— Елена Васильевна… — наконец, тихо говорю я.

— Алисонька, — перебивает она меня со слезами на глазах, — я хочу, чтобы ты была счастлива с моим сыном. Обещаю, что больше никуда не буду лезть, если меня не будут просить! — замолкает на секунду, а потом повторяет. — Прости меня.

— Зайдете в гости? — тихо предлагаю.

В ее глазах столько всего: и слезы, и радость, и благодарность…

— Спасибо, родная! Конечно, зайду!

Не успеваю ничего сообразить, как Елена Васильевна порывисто подается в мою сторону и обнимает меня. Мягко приобнимаю ее в ответ. Не знаю, как сложатся наши с ней отношения в будущем, но я готова попробовать…

— Я тут Дашеньке подарки привезла, — говорит мама Глеба, когда отпускает меня.

И опять смотрит с такой надеждой… Неужели думает, что я могу запретить ей познакомиться с внучкой?

— Идемте в комнату, — мягко говорю.

Как только входим, Даша сразу подпрыгивает и радостно подбегает ко мне:

— Смотри, мама! Я с бабушкой слепила тебе цветочек…

Елена Васильевна замирает и смотрит на внучку со слезами на глазах.

— Копия Глеб в детстве, только цвет волос твой… — тихо говорит.

Даша наконец обращает на нее внимание и смотрит с интересом:

— Привет! А ты кто? — с детской непосредственностью спрашивает она.

— Дашуль, — сажусь на корточки и начинаю рассказывать, — это твоя бабушка…

— Еще одна? — удивленно округляет глаза моя доченька.

— Да, у тебя теперь две бабушки… — киваю ей.

Кидаю быстрый взгляд на Елену Васильевну. Она вытирает слезы.

— Я — бабушка Лена… — говорит она.

— Будешь со мной тоже цветочки лепить? — тут же предлагает Даша.

— Конечно, буду… — кивает она. — Я вот тебе подарки привезла…

Дашуля радостно подбегает, начинает заглядывать в пакеты. Они вместе распаковывают кукол, мягкие игрушки, развивашки. Кажется, что мама Глеба решила скупить весь магазин.

Отхожу в сторону, давая им возможность пообщаться самим. Наблюдаю с каким-то необычным трепетом.

Я мечтала, что Глеб когда-то вернется, скажет, что ошибся и хочет быть со мной. Узнает о нашей дочери и сразу же полюбит ее. А потом мы будем жить долго и счастливо. Да, как в сказке, не спорю.

В жизни всё происходит немного по-другому. Но еще более захватывающе, эмоционально. И сейчас я чувствую какое-то безграничное счастье, когда вижу, что у моей малышки любящая ее семья расширилась и стала больше.

В какой-то момент мама Глеба поднимает на меня глаза и смотрит с такой благодарностью!

— Спасибо, Алиса, за внученьку! Она просто чудесная и невероятная!

Опять слезы на глазах. Да у меня и у самой ком в горле. Держусь, чтобы не расплакаться. От радости, конечно…

В дверь опять звонят. Оставляю их и иду в коридор. Открываю, думая, что это, наконец, Глеб.

Но нет… Мой брат…

— Саша? — не веря своим глазам, шепчу. — Ты вернулся?

— Привет, Алиска, — серьезно говорит он.

Мне Глеб вкратце сказал, что его бывшая жена пять лет назад заплатила моему брату, чтобы он наговорил Наварскому то, что наговорил.

Молчу. Смотрю на него и не могу понять, почему? Почему он так поступил? Неужели деньги — важнее всего?

— Злишься на меня?

— Ты сбежал и оставил нас разбираться с твоими долгами, — тихо говорю. — Ты знаешь, что мы пережили? Да у мамы давление шкалило! Пришлось заложить квартиру, занять везде, где только можно! А ты… Ты просто сбежал! И после этого ты спрашиваешь, злюсь ли я на тебя?

— Да, дерьмово вышло. Я надеялся, что к вам не полезут. Уехал на заработки, хотел вернуться с деньгами и закрыть все долги.

— И как? Вышло? Приехал с деньгами?

Он пожимает плечами:

— Наварский же всё разрулил.

— Что он разрулил? — непонимающе смотрю на брата.

— Долги закрыл.

— О чем ты?

— Мать сказала.

Не понимаю, о чем он, но потом разберусь. Сейчас важно услышать от него и ответ, хоть какой-то на то, что было в прошлом.

— Зачем ты пять лет назад про меня наговорил гадостей Глебу? Неужели деньги для тебя важнее меня, семьи?

— Может, в квартире поговорим?

— Нет. Давай здесь. Там слишком много людей, — твердо говорю и выхожу на лестничную площадку, прикрываю за собой дверь.

Мой брат смотрит на меня недовольно, даже, кажется, злится.

— Ты разрушил мое счастье. Я ведь…

— Какое счастье, Алис? У него была невеста. Брак по договоренности, ради бизнеса. Там даже не чувства были замешаны, а большие деньги. Что он тебе мог предложить? Роль любовницы? Моей сестре, твою мать! Мало того, что переспал с тобой, лишил девственности, так еще и сделал бы тебя своей любовницей! Да, я взял деньги у его стервы-невесты. Я бы и без этих денег сделал бы всё, чтобы он от тебя отвалил. Нашел игрушку! Да я прибить его готов был, когда узнал, что он, мой лучший друг, переспал с моей сестрой! Еще и почти женат уже был!

— Ты не понимаешь! Он… он за мной приезжал! Хотел забрать!

— И сделать любовницей, содержанкой, проституткой! — выплевывает он. — А так… Мы жили на эти деньги какое-то время. Хоть какая-то польза была от той ситуации.

В ужасе смотрю на него. Понимаю, что повторись та ситуация снова, он поступил так же! Ни капельки не раскаивается…

— Ты еще взял с Наварского деньги за мою девственность… — выдавливаю из себя это, хотя противно даже поднимать эту тему.

— Алис, сколько можно в прошлом ковыряться? Нам нужны были деньги. Ты была беременна. Да на эти деньги я Дашке коляску купил и кроватку…

Прикрываю глаза, борюсь со слезами. Не скажу, что у нас с братом были отличные отношения, но никогда не думала, что он может так подставить…

— Не верю, что ты сбил с Глеба деньги на кроватку и коляску, — говорю горько.

Хотя, мне все равно, сколько он сбил денег. Сам факт, что он это сделал.

— У меня долги были. Надо было закрыть, — недовольно рычит. — Я еще должен перед тобой отчитываться? Я мало сделал для тебя, Дашки, матери? Да я был кормильцем все эти годы. То, что оступился пару раз, это не перечеркивает то, что я делал.

Смысла нет продолжать этот разговор. Я услышала всё, что хотела. Извинений не услышала, сожаления тоже. Хотя хотелось…

Отворачиваюсь и хочу уже заходить в квартиру, но Саша меня останавливает:

— Алис, ты опять с ним связалась, да?

— Ты про Глеба?

— Да, про Наварского.

— Связалась, — усмехаюсь, повторяя его определение. — Что-то имеешь против, как мой старший брат, защита и опора? Или денег с него хочешь опять сбить?

— У него жена, Алис. Попользуется тобой и выбросит. Еще и Дашку отберет, — мрачно говорит мой брат.

— Жена? — переспрашиваю.

— Да. Если она такое устроила, когда была невестой, то сейчас тебя просто в порошок сотрет. Я знаю, это твоя жизнь. И не мне тебя учить. Сам много бокопорю. Но о Дашке подумай.

Медленно поднимаю руку и показываю безымянный палец, на котором блестит обручальное кольцо.

— Да, Саша, у Наварского жена. Я. Мы поженились. И если бы ты тогда не влез и не продался бы за деньги, то моя дочь не росла бы пять лет без отца.

Впервые за этот разговор Саша выглядит удивленным и обескураженным. В его картине мира не было даже мысли, что Наварский может предложить мне роль не любовницы, а жены и любимой женщины.