Бывший. Ты будешь моей (СИ)

23

Алиса

Судорожно сглатываю и усилием воли вырываю себя из странного оцепенения.

— Если ты об утреннем разговоре, то, в общем, не о чем говорить, — с напускным равнодушием пожимаю плечами. — Ты посчитал, что я… что я способна изменять своему жениху, а потом, как ни в чем не бывало выйти за него замуж. В общем, все эти годы ты так и считал. Думаю, нам больше нечего обсуждать.

Прохожу мимо него на кухню и начинаю мыть посуду.

Вздрагиваю, когда он бесшумно подходит ко мне сзади и упирается руками в столешницу по обе стороны от моего тела. Я в «капкане». Инстинктивно дергаюсь, но только упираюсь спиной на его крепкий торс.

— Думал так, — приглушенно говорит он мне на ухо, — и злился на тебя за это.

От его близости и голоса даже руки начинают дрожать. От слов тоже. В горле пересыхает, но я не подаю виду.

— Это твои проблемы, — сухо говорю я. — И… мне всё равно.

Вру. Не всё равно. Меня ранит то, что он считал меня какой-то падшей женщиной, что ли…

— А мне нет, — твердо говорит он, опаляя мой висок горячим дыханием.

Я сойду с ума, если он не отойдет от меня.

— Наварский…

— Поговорим, — приглушенно, но твердо говорит он, опаляя мой висок горячим дыханием.

— Я не хочу с тобой разговаривать, — шепчу срывающимся голосом.

Злюсь на себя, что голос куда-то делся.

— У тебя нет выбора, — спокойно говорит он.

Дергаюсь от возмущения и шиплю:

— Нет выбора? Серьезно? У меня есть выбор. Я не буду с тобой разговаривать! Хотел налаживать контакт с дочерью? Пожалуйста! Но со мной у тебя не удастся… Поэтому отпусти меня и прекрати выворачивать прошлое! Оно уже никому не надо!

Замираю, кажется, не дышу. Давай, Наварский, проваливай! Налаживай контакт с дочерью. Я не против. Но меня оставь в покое…

Он медленно, шумно выдыхает, но не отступает. Так и продолжает держать меня в капкане из своих рук, выбивая у меня почву из-под ног.

Упертый. В общем, это я уже поняла.

От его близости, твердого, сильного торса, прижимающегося к моей спине, запаха дорогой туалетной воды мысли мечутся в хаосе.

Кусаю губы и тихо говорю:

— Наварский…

— Я приезжал тогда, искал тебя, — медленно, приглушенно начинает говорить он. — Накануне звонил на твой номер. Трубку взял какой-то хрен, предположительно, Вася. Сказал, что ты с ним, и я должен отвалить и больше тебе не звонить. После у тебя уже не было связи.

Замираю с намыленной тарелкой в руках. Кажется, что даже не дышу.

Опять кусаю губы. Вася не мог такого сказать. Он бы не стал. Зачем ему это?

— Я вырвался из Москвы, когда смог. Отец тогда лежал с приступом. Ты наверно помнишь, почему я уехал, — мрачно продолжает он.

И да, я помню. Каждую секунду помню… Ему утром позвонили, сообщили, что его отец попал с больницу с сердечным приступом. Всё было серьезно. Наварский отвез меня домой к моей маме, а сам уехал. Обещал вернуться, как только всё улучшится…

Правда, ничего не улучшилось. Его отец умер примерно через месяц-полтора. Почти сразу после свадьбы Наварского…

Ничего не говорю, а Глеб продолжает:

— Когда я приехал к тебе, то застал только Саню. Попытался выяснить, почему у тебя нет связи, где ты. Коротко объяснил нашу с тобой ситуации. Он меня послал, — невесело усмехается Наварский. — Сказал, чтобы я не лез в твою жизнь. У тебя жених, скоро свадьба. И ты поменяла номер, чтобы тебя не донимал настырный поклонник. Мы даже набили друг другу морды, так посрались с ним.

Слушаю просто в ужасе. Не может такого быть!

— Это неправда! — шепчу срывающимся голосом. — Зачем он это тебе сказал? Ты лжешь!

Резко поворачиваюсь в его руках, упираюсь бедрами в раковину и смотрю в потемневшие, серьезные глаза Наварского. Хочу увидеть хоть какие-то намеки, что он врет, но нет, ничего…

Не верю, просто не верь… Такого не может быть! Не мог Саша такое сделать…

— Не лгу, — серьезно говорит Наварский, слегка прищуривается и гипнотизирует меня мрачным взглядом. — Твою мать, Алиса… Какого хера он это наговорил, раз у тебя никого не было?