Цена двуличности. Часть 3

Глава 3 Владыка бессмертных

Внутри Зала Совета все так же царит погром, среди которого с невозмутимым видом восседает сэр Алонт, спиной к нам. Маг воздуха занимает единственное стоящее на месте кресло — то, в котором не так давно сидела я.

— Хорошая работа, — произносит Суртаз, едва мы приближаемся к волшебнику.

— Благодарю, — сухо отзывается сэр Алонт, даже не обернувшись в нашу сторону. — Это было непросто.

Я не понимаю, о чем они говорят, но Первый Некромант издает тихий шипящий звук. Наверное, это смех. Я замечаю, что не только творящийся вокруг хаос остался неизменным — зомби все так же стоит на месте. И стоит мне обратить на него внимание, как мертвец медленно подходит к Суртазу и протягивает ему шкатулку. Лич берет ее, и зомби разворачивается и направляется куда-то прочь.

Не говоря ни слова, Первый Некромант небрежным движением откидывает крышку, несколько секунд смотрит на переливающееся самоцветами опасное содержимое шкатулки, а затем закрывает ее и… протягивает сэру Алонту. Тот выглядит чуть удивленным — либо мне просто показалось, что одна бровь коменданта слегка приподнялась.

— Мне это без надобности, — говорит он.

— Вам — может быть. Но я отдаю ее для того, чтобы вы вернули Последнюю Милость хранителю, взамен сломанной. Или сохранили ее сами, если пожелаете. Такие артефакты должны находиться у тех, кто свободен от власти бессмертных.

Сэр Алонт щурится и некоторое время молча смотрит на Суртаза. А затем протягивает руку и берет шкатулку.

— Хорошо, — мне почему-то кажется, что в голосе коменданта звучит сомнение, — а не боитесь, что я начну применять этот артефакт… Бесконтрольно?

— Не боюсь, — холодно отвечает Первый Некромант. — Наш договор в силе?

Комендант молча кивает и прячет шкатулку в карман. Я слышу шорох и постукивание неподалеку. Источником звука оказывается зомби: он тащит чудом уцелевшее кресло на постамент напротив сэра Алонта. На место для первого в Совете Древних. Одновременно с этим комендант легко поднимается на ноги и… растворяется в воздухе.

— Ваш договор? — осторожно интересуюсь я.

— Пообещав помочь Алонту в одном деликатном деле, я заручился его поддержкой в выполнении интересующей меня задачи. Часть взятых обязательств мы оба уже выполнили.

Суртаз перекладывает посох из правой руки в левую, и я вижу на его длинных когтистых пальцах уже два кольца вместо одного. На первый взгляд, они выглядят одинаковыми, а рассмотреть повнимательнее я не успеваю — Первый Некромант уже направляется к установленному креслу. А рядом с ним, справа, зомби ставит еще одно.

Интересно, для кого оно? Для сэра Алонта?

Я испытываю невероятное облегчение, когда Суртаз отходит от меня на десяток шагов, поднимается на постамент и садится в кресло. Но понимаю, что слишком рано обрадовалась, когда Первый Некромант приглашающе указывает мне на место по правую руку от себя. Скрипнув челюстью, я подчиняюсь и невольно вздрагиваю, когда снова попадаю в область действия его болезненно осязаемой ауры могущества.

— Мне кажется, или не все кости твоего тела принадлежат тебе?

Он задает этот вопрос ровно в тот момент, когда я примериваюсь к креслу, чтобы опуститься в него поаккуратнее. В итоге неловко падаю на мягкое сидение. Ну хоть ничего не сломала. Кажется.

— Не кажется, учитель, — тихо отвечаю я. — Кости ног принадлежали другому личу.

— Заменила из интереса или по необходимости?

— По необходимости.

— А где твои кости?

— В доме Суар. По крайней мере, оставались там, когда я отправлялась на казнь.

— Они серьезно повреждены?

— Расколоты в крошку.

— Хм…

Я понятия не имела, что означал этот глубокомысленный ответ, но задумываться об этом было и некогда. Раздалось тихое потрескивание, и через вход-портал в Зал Совета попал первый лич. Облаченный в расшитую серебром синюю мантию, он на несколько секунд замирает у входа, видимо, пытаясь понять, что тут произошло.

Интересно, Суртаз каким-то образом дал знак, чтобы они заходили? Или это самый храбрый и инициативный выискался и решил попытать счастья, мол, а вдруг пустят внутрь?

— Приветствую, владыка.

В голосе прибывшего бессмертного звучит восхищенное благоговение. Он осторожно приближается, но держится на внушительном расстоянии.

— Вы не представляете, как я рад вашему возвращению, о мудрейший и могущественнейший защитник и наставник, — торопливо добавляет лич. — Мое имя…

— Значения не имеет, — мрачно объявляет Первый Некромант.

И прежде, чем я осознаю, что вижу, бессмертный храбрец — или наглец — просто… рассыпается кучкой костей. Он даже не успел ничего сказать. Бросив быстрый взгляд на Суртаза, я замечаю, как угасает яркая вспышка, и глазницы черепа-навершия посоха в его левой руке снова светятся ровной холодной зеленью.

Я чувствую, как ставший уже почти привычным холод в груди дополняется липким ощущением страха. Растерянности. Непонимания.

Рискнуть и спросить, зачем он это делает?

Или на все воля Суртаза?

Мне вспомнились слова Сата о том, что рядом с Первым Некромантом нужен кто-то адекватный. Кажется, я начинаю понимать, зачем. Что ж, остается надеяться, что меня Суртаз не убьет.

— Учитель, — почтительно обращаюсь я, — простите за неуместный, наверное, вопрос… Но зачем вы это сделали?

— Этот лич, — позади меня неожиданно раздается голос сэра Алонта, — руководил расследованием, по итогам которого был вынесен вердикт, что мои претензии к Ладаону — всего лишь клевета.

Ага, выходит, месть продолжается.

— Ясно…

Я киваю головой в подтверждение того, что услышала слова коменданта и невольно задумываюсь, невольно скольким еще бессмертным сегодня грозит расплата за ложь многолетней давности.

Впрочем, уже через полтора десятка минут я понимаю, что дело не только в мести. Суртаз убил еще пятерых, и каждый из этих личей пытался ему польстить или поклясться в верности прямо с порога, или же с энтузиазмом начинал читать молитвы — громко, вслух и с выражением. Последний такой вызвал отвращение даже у меня.

Пространство перед входом-порталом теперь было усеяно костями вперемешку с синей, серой и черной тканью мантий.

— Думаю, с первой волной дураков и подхалимов покончено…

В тоне учителя я слышу удовлетворение пополам с отвращением.

— Как-то маловато, — саркастически отзывается все еще невидимый сэр Алонт, судя по голосу, находящийся по левую руку от Суртаза.

— Достаточно для того, чтобы они почуяли неладное и задумались.

Меня же в этот момент накрывает новая волна боли, хотя буквально десяток минут назад мне казалось, что я наконец-то смогла с ней совладать. Скрипнув зубами, стискиваю подлокотники кресла.

— Не желаешь восполнить недостающие кости?

Вопрос Первого Некроманта застает меня врасплох. В каком смысле? Чем? И только взглянув на валяющуюся перед входом груду костей, я понимаю…

— М-м-м… Нет, спасибо.

— Зря. Я вижу, что поток магии в твоем теле ослаблен и искажен.

— Сомневаюсь, что чужие кости это исправят.

Признаваться в том, что я банально не умею создавать нужные связи со сменным материалом, мне не хотелось. Ведь в прошлый раз этим занимался Альд.

Воспоминание об этом неприятном опыте совместных — как оказалось — действий болезненно царапнуло грудную клетку изнутри. Нет, не сейчас.

— Тогда нужно будет подумать, как восстановить твои кости, — задумчиво говорит Суртаз. — Не знаю, говорил ли тебе Альдауар, но я требователен к своим ученикам, поэтому обучение будет… сложным для тебя. Придется приложить немало усилий.

— Он… упоминал об этом, — говорю я, прежде чем осознаю первую часть фразы. — То есть мои кости можно восстановить?

— Я допускаю эту возможность.

Ответ Первого Некроманта звучит уклончиво, но даже этого достаточно для надежды. Неужели я в обозримом будущем стану не просто счастливой обладательницей полноценных ног, но и кости в них будут моими собственными? Пожалуй, это стоит любой боли, любых усилий.

— Но этой задачей мы займемся позже. А сейчас… — добавляет Суртаз и поднимается на ноги. — Раз желающих пообщаться со мной наедине больше нет, самое время посмотреть на остальных.

Он успевает спуститься с постамента и сделать несколько шагов, прежде чем я спохватываюсь и поднимаюсь в воздух, чтобы последовать за ним.

С тихим треском портал пропускает нас наружу. И первое, за что цепляется мой взгляд на улице — это отблески косых солнечных лучей на чем-то серебристом. Этим «чем-то» оказывается вышивка на черной мантии. Подняв взгляд я понимаю, что вижу в нескольких шагах от себя тетушку Сади в непривычно строгом для нее наряде.

Глава рода Суар почтительно склоняет передо мной — перед нами — свою голову, и серебристые волосы смешиваются с серебром вышивки по краю ворота мантии.

Окинув взглядом пространство перед зданием Зала Совета, я вижу, что на нем собрались несколько десятков личей. Они распределились неравномерно, группками. Видимо, по родству или личным симпатиям. Но сейчас все они, как и тетушка Сади, парят в воздухе со склоненными головами. В звенящей тишине я слышу, порывом весеннего ветра издалека доносятся голоса дозорных на крепостной стене.

Суртаз стоит в паре шагов впереди, медленно поворачивая покрытую капюшоном и увенчанную короной голову. Куда смотрит Первый Некромант — неясно. Даже будь он живым, маска скрыла бы направление его взгляда. Но похоже, что учитель изучает собравшихся перед ним личей. Я же на них лишний раз и смотреть боюсь — такое количество бессмертных в моем понимании не ассоциируется ни с чем хорошим. Впрочем, от подспудного страха спасает боль и ломота в костях, которые и не думали прекращаться в присутствии Суртаза.

Учитель издает тихий шипящий вздох, а затем с тихим стуком опускает древко посоха на камень мостовой.

— Итак, бессмертные представители древних родов… — он говорит тихо, но я почему-то уверена, что его голос слышат все присутствующие. — Вы были вызваны для того, чтобы стать свидетелями моего возвращения.

Суртаз делает паузу, и вновь воцарившаяся тишина на этот раз не нарушается ни единым звуком. Такое ощущение, что даже ветер стих в ожидании дальнейших слов Первого Некроманта.

Мне же с трудом удается сдержать нервный смешок. В голове крутится безумная в своей назойливости мысль — смогут ли все эти личи сделать хоть что-то, если Суртаз решит и их убить? И вообще, успеют ли понять происходящее? Насколько велики возможности Первого Некроманта, ученицей которого меня угораздило стать?

— Поднимите головы, посмотрите на меня, — приказывает учитель, и личи подчиняются ему.

В отличие от их уже упокоившихся сородичей, никто из присутствующих не попытался выразить свое восхищение или опасение, или еще что бы то ни было. Все они благоразумно хранят молчание по очевидной причине: кто знает, что на уме у вернувшегося бога?

— Вы видите мою ауру?

На этот раз Суртаз все-таки требует ответ. Но никто из трепещущей на вновь поднявшемся ветру черно-серо-синей массы не рискует подать голос первым.

— Видим, шаэллаир.

Тихий ответ раздается совсем рядом со мной. Тетушка Сади. Ее ровный голос лишен раболепия или восхищения. Всего лишь ответ на поставленный вопрос, но внутри меня все замирает в ожидании удара…

…которого не последовало. Вместо этого Первый Некромант снова спрашивает:

— Как представители своих семей, вы признаете меня повелителем?

На этот раз и пауза короче, и голосов в ответ раздается гораздо больше. Возможно, отзываются даже все присутствующие.

— Признаем, шаэллаир.

Суртаз снова медленно поворачивает голову, и теперь очевидно, что он окидывает взглядом присутствующих.

— Грядут сложные времена, — в тоне учителя появляются мрачные и зловещие нотки. Точнее, их становится больше, чем было до этого. — Грядет война, по сравнению с которой нынешнее вторжение — всего лишь разведка боем.

Голос Первого Некроманта становится громче, обретает мощность и глубину. А я чувствую, как начинают потрескивать кости ног. Похоже, скоро осыплются. Зато боль притупилась, хоть это, наверное, скорее плохой знак, чем хороший.

А еще я замечаю, как некоторые личи покачивают головами — то ли неверяще, то ли обмениваясь взглядами с соседями. Впрочем, меня саму новость о настолько серьезной войне тоже не особенно радует.

— Поэтому сейчас, как никогда прежде, важно помнить, для чего я дал вам бессмертие.

Снова пауза и тишина — еще более зловещая, чем после первого вопроса.

— И если среди вас есть кто-то, кто забыл об этом так же, как и Совет Древних… — Первый Некромант понижает голос до зловещего шепота, от которого мне стало откровенно не по себе. — То я вам напомню. Ваш долг — помогать живым. Опытом, силой и мудростью, накопленными за годы своего смертного и посмертного существования. Взамен вы получаете право ими руководить.

Суртаз замолкает примерно на минуту. Он что, ожидает возражений и комментариев? Вряд ли среди присутствующих найдется лич, настолько желающий упокоиться на месте.

— Это право, — уже более будничным тоном добавляет Первый Некромант, — основано на доверии живых к вам. И вашем подчинении мне. Безусловном и беспрекословном. Поэтому я повторю свой вопрос. Как представители своих семей, вы признаете меня повелителем?

— Да, шаэллаир.

Теперь хор призрачных голосов личей звучал куда более слаженно.

— Что ж, если это действительно так, я поручаю вам разнести весть о моем возвращении во все уголки этого мира и за его пределы. А еще…

Голос Суртаза становится вкрадчивым. В моей груди вдруг просыпается дурное предчувствие, потому что… Я не знаю, почему. Но возникает ощущение, что грядет очередной воспитательный момент. Вот только для кого?

— Меня интересует следующее: среди присутствующих здесь есть жрецы?

От понимания того, что сейчас скорее всего случится, я сжимаю кулаки и с ужасом слышу, насколько вызывающе громким оказывается похрустывание моих костей. Но никто не обращает на это внимание. Все личи вдруг поворачиваются назад, а затем медленно расступаются перед…

…жрицей, что проводила ритуал на свадьбе Мэба и Линс. Ну или кем-то, очень похожим на нее.

Благочестиво скрестив руки на скелетированной груди, она подлетает к Суртазу и останавливается в изящном полупоклоне перед ним.

— Я рада служить вам, господин.

Точно, она. Ее мелодичный голос звучит почтительно, но без раболепия. Радостно, но не восторженно. И от этого мне становится даже немного жаль эту женщину. Ведь не исключено, что она выбрала свой путь, действительно желая служить Суртазу и нести его слово людям, а не ради банального возвышения за счет преимуществ жреческого ранга.

— Вижу, — холодно отвечает учитель. — Сегодня на закате я жду бессмертных жрецов в Зале Совета. Всех, до единого.

— Только бессмертных, господин?

Я невольно поражаюсь тому, насколько умиротворенным тоном был задан этот вопрос. Из-за этого создавалось впечатление, будто жрица ни капельки его не боится. Впрочем, наверное, так и было. В конце концов, увидеть своего бога во плоти дано не каждому жрецу.

— Да, только бессмертных.

— Будет сделано, великий…

Но Суртаз не дает ей договорить. Он обращается к остальным.

— Возвращайтесь к своим семьям и помните, о чем я вам сказал. Готовьтесь к войне. Готовьтесь к тому, что бессмертные будут участвовать в ней наравне с живыми.

Не добавив более ни слова, Первый Некромант неторопливо делает шаг в сторону своего дома. Личи снова расступаются, позволяя своему повелителю беспрепятственно пересечь улицу. Я следую за учителем и ощущаю на себе их взгляды. И это неприятно. Мягко говоря. Будто сотни шершавых пальцев касаются моих костей, ощупывая, выискивая что-то, известное лишь обладателям этих любопытствующих взглядов…

Наверняка за эти несколько минут меня изучили вдоль и поперек.

Поэтому я испытываю невероятное облегчение, когда за моей спиной закрывается входная дверь дома Суртаза. Судя по тихому шипящему вздоху, Первый Некромант если и не разделяет мое ощущение, то особого удовольствия от своего выступления тоже не получил.

Глядя на то, как он, постукивая древком посоха о деревянный пол, медленно идет по коридору к лестнице, я испытываю запоздалую неловкость. Меня же сюда не звали.

Пожалуй, подожду немного — пока личи разлетятся — и наведаюсь в дом Суар.

Решив пронаблюдать за разбреданием высшего бессмертного общества по домам, я подлетаю к занавешенному окну. Мда, а они явно не торопятся…

— Между прочим, ты обещала мне рассказать о том, что случилось в ночь гибели Альдауара.

Суртаз говорит это уже с лестницы, на полпути наверх. Его голос звучит устало, а я понимаю, что возобновившаяся было боль в костях снова куда-то делась. И следом осознаю причину: аура силы Первого Некроманта ослабла. И виной этому — явно не расстояние между нами.

— И раз ты пошла за мной, а не осталась с главой рода Суар, — добавляет он с шипящим смешком, — поднимайся наверх и рассказывай.