Цена его ревности. Книга 3

Глава 91. Предсказание и воспоминание

Айрин тоже плохо спала. Сквозь беспокойную дрему она слышала проникающую в сад музыку. Айрин догадывалась, что это сестра виновница устроенного шума. Вика танцевала всегда, когда для этого был повод и даже когда его не было. Танцы были ее страстью, ее увлечением, ее любимым занятием. Танцуя, сестра забывала обо всем и плыла по волнам мелодии. А сегодня у Вики день рождения, и она не получила не то, что подарка, но даже и поздравления. Айрин встала и принялась ходить по комнате.

«Я не должна была. Не имела права так с ней поступать. Неважно, что моя жизнь летит ко всем чертям, неважно даже то, что в этом есть вина Вики, но она моя сестра, и я не имела никакого права портить ее праздник» — думала она, а затем повернулась к окну, за которым стелились нежные, зачаровывающие звуки. — «Спуститься и составить Вике компанию? А потом извиниться и наутро приготовить этот несчастный торт?» — размышляла Айрин. Когда-то они очень веселились, вдвоем устраивая дома танцы по случаю дня рождения. — «Нет, не стоит сейчас к ней лезть. Пусть растворит в танце обиды и печали, отдохнет, а утром, когда проснется, получит любимый торт», — остановила она себя и, вернувшись обратно в кровать, постаралась уснуть, но перед глазами стоял Санджей в свадебном шервани.

Ракеш ничего не понимал. Он очень хорошо запомнил дату рождения Вики, которую невольно отметил, когда дади триумфально показывала ему несовпадающие гороскопы и убеждала в том, что девушка не годится в невестки семейства Рой. И этот день должен был наступить через полтора месяца. Так что же тогда говорит Айрин? Почему казнит себя за то, что не поздравила сестру?

— Айрин, разве день рождения Вики не через полтора месяца? — озвучил он свои мысли, оторвав девушку от взбивания яиц в тугую пену.

— Вчера, — грустно сказала Айрин и отложила венчик. — А я ее не поздравила! Первый раз со дня ее рождения, я не поздравила сестру! Она так ждала, что на ее праздник будет любимый шоколадный торт, а что сделала я? Сказала, что не хочу ее видеть! — она смахнула с лица выбившуюся прядь волос и испачкала щеку яичной пеной.

— У тебя… — начал было Ракеш и поднял руку, чтобы стереть с лица родственницы белую массу, но та отшатнулась.

— Не смей ко мне походить! Это все из-за тебя! Зачем ты тогда устроил эту нелепую свадьбу? Ведь из-за нее все разладилось! Моя сестра лишилась праздника из-за последствий неосмотрительного поступка! Зачем мы тебя встретили?

Опешивший от неожиданности Ракеш в полном молчании покинул кухню и заперся в кабинете.

«Вчера у Вики был день рождения, и вместо праздника и поздравлений она получила от сестры лишь пренебрежение, а от меня…» — Ракеша замутило, когда снова вспомнил прошедшую ночь, как набросился на Вику, не принимая во внимание очевидные свидетельства, которые непременно бы понял, если бы не был таким узколобым остолопом. — «И в этом тоже моя вина. Я обязан сделать ее праздник запоминающимся», — подытожил он.

Ракеш задумался, как исправить оплошность и порадовать любимую. Некоторое время он расхаживал по кабинету, засунув руки в карманы брюк, потом глаза прояснились, и он, достав телефон и выходя в сад, набрал знакомый номер, а, закончив разговор, сделал еще один звонок и удовлетворенный тем, что хоть немного реабилитировался перед женой, опустился в кресло.

Попытался думать о делах, но перед глазами упорно вставал гороскоп, по настоянию дади составленный пандитом после их свадьбы и согласно которому молодые люди совершенно не подходили друг другу. Несмотря на множество нерешенных вопросов, главным из которых оставался Кокради, любопытство разгоралось все сильнее. Если тот гороскоп был неверным, то что скажет новый?

Вопреки убеждениям, что в гороскопы верят только такие закостенелые в древних убеждениях люди, как его дади, Ракеш вызвал пандита и поручил ему составить новый.

Пока священнослужитель, сидя в увитой плющом беседке, колдовал над расчетами, таблицами и прочими премудростями, Ракеш постарался сосредоточиться на разработке плана поимки предателя и того, кто им руководит, но постоянно отвлекало бормотание астролога.

— Готово, — наконец известил пандит, и Ракеш тот час же оказался рядом. Он посмотрел на расчерченные таблицами листы пергамента в руках священника и, ничего не понимая, поднял на старца глаза в ожидании пояснений.

— Смотрите, — начал тот, указывая молодому господину на какую-то закорючку. — Ваши судьбы были соединены задолго до свадьбы. Вот в это время она оставила первый свой отпечаток в вашей жизни. Сейчас посмотрю, — пандит снова сверился с таблицами: — около восемнадцати лет назад, — подвел итог подсчетам.

— Что за бред! — рассмеялся Ракеш, в очередной раз убеждаясь в глупости своей идеи. — Как она могла оставить отпечаток в мой жизни, если восемнадцать лет назад она только появилась на свет, да еще и на другом конце Земли.

— Это не бред, молодой человек, — с укором ответил священник, — цифры и планеты врать не могут. Заблуждаться — эту удел людей. Восемнадцать лет назад девушка была вписана в вашу судьбу. Две силы довлеют над ее жизнью, одна подталкивает к вам, а другая, наоборот, отдаляет. И от вас зависит, сможете ли вы удержать ее.

Ракеш снова попробовал было рассмеяться, но язвительная ухмылка сползла с губ, стертая уже давно забытым, а сейчас представшим с поразительной четкостью и яркостью воспоминанием, вернувшим его на восемнадцать лет назад. Он увидел мальчика, который только сделал свой первый шаг в тинейджерский возраст и узнал себя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Был теплый и удивительно ясный летний вечер, мама уже накрыла на стол и попросила маленького Ракеша позвать задержавшихся наверху папу и дади. Санджей уже сидел за столом и от нетерпения болтал ногой, а крошку-Анила укачивала на руках Канти.

Он побежал разыскивать отца с бабушкой, когда услышал их приглушенные голоса из комнаты родителей.

— Сынок, я считаю, что пора начинать подыскивать партию Ракешу. Мальчик растет, и чем быстрее мы его женим, тем меньше неприятностей нас ждет. Я пыталась поговорить с твоей женой, но она не считает нужным прислушиваться к моему мнению. Ты, как мужчина, должен принять решение, и тогда мать мальчика вынуждена будет подчиниться.

— Мама, успокойся, Ракеш еще ребенок, о какой женитьбе ты говоришь? Не старайся лишить его детства, пусть парень растет беззаботным, пока есть такая возможность. На его долю хватит обязанностей и не стоит их придумывать раньше времени.

— Я ведь не настаиваю на немедленной свадьбе, — недовольно проворчала дади. — Но он должен осознавать свою ответственность и чем раньше свыкнется с этой мыслью, тем будет лучше всем. Найдем подходящую семью, обо всем договоримся, и дети будут расти с мыслью, что когда повзрослеют, поженятся. Это убережет их от опрометчивых поступков. Я считаю, что так будет правильно! — решительно закончила дади.

Тогда маленький мальчик не стал дожидаться ответа отца. Он очень испугался, что бабушка начнет немедленно осуществлять свои планы и ему сосватают какую-то незнакомую девчонку.

Ракеш опрометью выбежал из дома и спрятался в саду, устроившись под большим раскидистым деревом, опершись спиной на ствол. Сквозь туман слез он смотрел на черное, с яркой россыпью звезд небо и со всей искренность, со всей чистотой детского сердца попросил небо, раз уж сговор относительно его свадьбы неизбежен, послать девочку, похожую на его маму, чтобы с ней он был так же счастлив как и отец. И вот тогда он увидел блестящую дорожку, которую чертила подающая звезда в темном бархате ночи. Ракеш вспомнил, как он тогда удивился, ведь время звездопада еще не наступило. Он всматривался в ночь, в надежде увидеть еще одну падающую звезду, но их больше не было. А потом его нашел папа и мальчишке попало за то, что так поздно пропадает на улице и пропустил ужин.

Тогда Ракеш ничего не сказал отцу о подслушанном разговоре, но долгое время, каждый день, со страхом ждал, что к ним в дом приведут какую-нибудь девочку и скажут, что она его невеста.

Шло время, но никто не приходил. Страх прошел, и его место заняло упрямство. Маленький мальчик решил во чтобы то ни стало воспротивиться решению дади и не позволить ей управлять своей жизнью.

Ракеш постепенно забывал напугавший его разговор, но решимость не позволять никому вмешиваться в свою жизнь осталась, и он стал этому же учить младших братьев, чтобы они могли сами принимать решения, касающиеся их судьбы. Потом был университет, и, уже юноша, уехал из дома, окончательно забыв детский страх. Потом — гибель родителей и круговорот обязанностей по содержанию семьи и обучению братьев.

Картинки жизни одна за другой вставали у Раджа перед глазами — встреча с предавшей его невестой, свое разочарование в той, кого считал спустившимся на землю ангелом, и он закрыл для всех сердце, пока не появилась зеленоглазая ведьма и не испачкала его джинсы в самолете, но и тогда он еще не понял, что она его судьба. Осознал, что девушка ему дорога, лишь когда она уехала, а что не сможет без нее жить — после того, как не смог забыть, даже получив то злосчастное досье, из-за которого наломал столько дров.

— Вообще, у вас очень странные гороскопы, — ворвался в его размышления голос пандита. — Ни разу такого не видел

— Что вы имеете в виду? — не понял Ракеш и склонился к загадочным символам.

— Не только ваши судьбы сплетены воедино. К ним примыкают еще две судьбы, и они оказывают влияние на ваши, так же как и ваши оказывают влияние на те две судьбы. Кроме этого, еще что-то непонятное влияет на ваши жизни, но я сам не могу понять что и вас путать не буду.

Это заявление вызвало у Ракеша усмешку — он догадался о чьих судьбах говорит старик, а тот продолжал:

— В прошлом у вас четверых были поворотные моменты, когда ваши судьбы могли разойтись, и тогда вы все были бы несчастливы. Вам отмерено много счастья, намного больше, чем всем остальным, но и много испытаний на пути к нему. И счастливы вы будете, только если сохраните свою связь — четыре опоры необходимы, чтобы предначертанное судьбой сбылось. Если не будет хоть одной опоры, то все рухнет и вас погребет под обломками, — водя крючковатым пальцем по таблице говорил пандит. — Не пугайтесь, молодой человек, но должен вас предупредить — впереди ждет несколько кризисных точек, когда ваш союз будет по угрозой и от разумности и взвешенности ваших поступков будет зависеть как повернется судьба. В прошлом вы с успехом их преодолели, о чем свидетельствует то, что линии судеб сплелись еще плотнее, от вас и вашей мудрости зависит преодолеете ли вы их в будущем, — закончил священник.

— Кому-то угрожает опасность? — встревоженно спросил Ракеш. Ему стало страшно за Вику, ведь ни предатель, ни Кокради до сих пор не ликвидированы.

— Я вижу только точку, на которой заканчивается четко определенная судьба, а после нее, ваши жизни могут двигаться в нескольких направлениях, а в каком именно — зависит от ваших поступков и решений. Я даже не могу сказать с кем будет связан кризис, так как вы все четверо очень тесно связаны. Хотел бы сказать больше, но, к сожалению, не могу, — пандит поклонился, сложив руки.

— А что такое непонятное влияет на наши жизни? — вспомнил Ракеш слова астролога, на которые по началу не обратил внимание.

— Все очень неясно и нечетко, — замявшись, ответил старец. — Помните, что все зависит от вас и ваших поступков. От всех четверых. Это все, что я могу сказать. Извините.

— Спасибо, — отозвался Ракеш, расплачиваясь со священником за услуги, но растревоженная душа не находила покоя — какие еще испытания их ждут впереди, неужели они еще недостаточно заплатили за счастье и покой?

Священник же ушел, не решаясь сказать и умолчав о том, что Боги лично заинтересованы в его жене и, вмешиваясь в жизнь девушки, а так же тех, кто ее окружает, пытаются достичь совершенно противоположных целей.