Ценный груз

Глава четвертая

Дэмин не сомневался, что слова пленника были правдой. Этому человеку не было никакого смысла врать. К тому же о таких деталях его судейской подвески знали очень не многие: слуга, что чистил украшения, отец и он сам. Вряд ли кто-то внимательно вглядывался, выискивая те тонкие изумрудные ниточки, что прикрепил к ней Дэмин. А значит, пленник действительно видел этот знак. И это также означало, что в его доме завелся предатель.

Но кто и как смог бы похитить эту вещь и, самое главное, — вернуть на положенное место так, чтобы этого никто не заметил? Может ли он сметь сомневаться в своем брате? Ведь кто знает, куда его могли завести мысли и недовольство политикой правителя провинции? Мог ли Джан пойти на кражу подвески? Но это бы означало, что он подставил Дэмина ради своих целей. С одной стороны, это ужасный поступок, но с другой — весьма логичный. Их отец — глава семьи, и если уж решаться на такое, — использовать семейную регалию, — то лучше пожертвовать кем-то менее весомым. А уж если и вовсе рассуждать мыслями демона, то это хороший способ стать первым в очереди наследников.

Дэмин отрицательно покачал головой, словно стараясь вытрясти из нее подобные мысли.

Он уже находился в поместье, сидя за столом, на котором аккуратно были разложены все имеющиеся документы по текущему делу. Градоначальник распорядился выдать Дэмину копии тех сведений, что удалось раздобыть Ведомству.

«Нет. Мой брат не мог так поступить. Хотя бы лишь потому, что его на тот момент еще не было в городе. Или мы не знали, что он приехал раньше?»

Дэмину были неприятны собственные рассуждения. Подозревать родную кровь в измене — последнее, чего бы ему хотелось.

Но кем тогда был тот человек, что предоставил знак их семьи стражнику Речных Ворот? Случаем, не тот же самый, что сопровождал пропавшую госпожу Сюэ в день ее отъезда? С ней присутствовал юноша, сокрытый капюшоном. В суде об этом упомянул начальник порта. Но ни он, ни страж Речных Ворот не могли вспомнить об этом человеке ровным счетом ничего. Как жаль, что люди так мало обращают внимания на окружающих.

В записях Ведомства Безопасности говорилось, что на джонке должны были перевозить краденое оружие. Интересно, откуда его вообще могли взять предатели? И зачем им понадобились доспехи? Не похоже ли это на то, что тивийцы задумали сымитировать внутренний бунт военных Синторы?

Дэмин отметил свои предположения на полях одного из документов.

Если это так, то это могло бы объяснить, почему подозревают его брата, и стать настоящей катастрофой. Так как они вывозили груз из Виты, то значит, что выкрали это снаряжение прямо здесь, в самом сердце Синторы, ее столице. Это открытие может стать скандалом и лишить голов чиновников среди тех, кто ответственен за воинские склады. Не избежать наказания и градоначальнику.

Дэмин посмотрел на Мингли. Тот нагло развалился на кушетке и поедал печенье, приготовленное для его господина.

Теперь обвинения градоначальника в страхе за собственную шкуру, озвученные ранее демоном, приобрели иной окрас в мыслях Дэмина. Одно дело обесчестить себя предательством друга ради того, чтобы не понести наказание за нераскрытое дело, и совсем другое — лишиться звания, жизни, чести и погубить всю семью из-за того, что из-под твоего носа было украдено оружие.

Заговорщики увозили оружие на джонке на границу с Тивией. А значит, ложный бунт планировался внутри одной из синторский крепостей. В одной из тех, где служил его брат…

— Молю вас, боги, — прошептал Дэмин, — пусть Джан будет к этому непричастен.

Он вновь ощутил внутреннее раздражение, поддаваясь такому удобному и все объясняющему мышлению демона. Даже само предположение о том, что Джан на такое способен, никогда бы не родилось в его голове до поры плотного общения с Мингли.

Так мыслить нельзя. Ибо дом, разделившийся внутри себя, не устоит.

Молодой судья снова обратился к записям Ведомства. В них было описание проводимых поисков пропавшего стража Речных Ворот и его допрос, сведенья ранее поданные самим Дэмином, и перечень характеристик всех участников дела.

Почему не допросили господина Ши? Поразился Дэмин, перелистывая документы. Ведь при наличии сведений о том, что на его судне находится краденое оружие, следовало опросить торговца первым делом. Как купец может быть полностью не в курсе того, что творится на его судах? Тем более, что ту самую джонку он снаряжал отдельно, якобы исключительно для того, чтобы уехать вместе с госпожой Сюэ. Но ведь он мог бы легко решить, что доставка оружия тивийцам — хороший способ заработать на безбедную жизнь в их провинции и наладить отношения и связи с высокопоставленными людьми Тивии. Вряд ли заговорщики действовали без их протекции. Неужели Гувэй не додумался до этого? Даже если предположить, что его друг действительно далек от интриг и посему не увидел очевидного, то его отец совсем другой человек. Или он полностью доверил все Гувэю? Но почему? Градоначальник не похож на глупца и слепца.

Размышления не давали ответов, только плодили новые предположения и сомнения.

Дэмин захлопнул кожаную папку с документами.

— Мингли, — позвал он своего мечника, — нам предстоит наведаться к господину Ши. Теперь у нас есть указ Ведомства о том, что я имею право проводить расследование, поэтому прошу, веди себя достойно.

Мингли поднялся с кушетки, поправив на себе одежды. Он чувствовал, как молодой судья внимательно наблюдает за ним и если заметит хоть один кусочек съеденного печенья в складках ткани, то непременно об этом сообщит, скорчив брезгливую физиономию. Посему демон торопливо отряхнулся и тут же завел разговор:

— Ты когда-нибудь выезжал на охоту? Я читал, что ваши богатые люди развлекают себя погонями за дичью.

— Нет, — удивленный таким вопросом, Дэмин прекратил придирчиво осматривать аккуратность образа своего мечника, — почему ты спрашиваешь?

— Пытаюсь понять, есть ли в людской крови врожденный азарт.

— Синторцы — это народ храбрых воинов, — Дэмин начал привыкать к роли учителя, который поясняет демону все и обо всем, — а война в какой-то мере непредсказуема. Так что мы азартны ровно настолько же, насколько и благоразумны.

— Если между Тивией и Синторой начнется война, ты пойдешь?

— Я обязан пойти.

— Ты когда-нибудь убивал? — глаза демона чуть сощурились — то ли от яркого света, на который они вышли, покинув пределы комнаты, то ли он вновь задумал какую-то хитрость.

Дэмин отрицательно покачал головой и решительно добавил к своему жесту:

— Но я готов к этому.

«— Нет, — подумал Мингли, — ты абсолютно к этому не готов».

С одной стороны, демону было бы интересно посмотреть, насколько и как сломает Дэмина чья-то смерть от его собственных рук. С другой же, он не думал, что тогда молодой судья будет так интересен ему, как сейчас.

Неверно полагать, что все демоны рождаются кровожадными убийцами. Есть те, кто предпочитает мирное сосуществование с другими существами и нападает на кого-либо только в крайнем случае. У них тоже есть свои книжные черви, затворники, философы и трусы. Дэмин не был похож на труса, но его образ мыслей не подходил для тех, кто слепо убивает и потом спит спокойно по ночам.

— Если начнется война, — улыбнулся Мингли, — возьми меня с собой. Наверняка, такие, как ты, не сражаются на передовых, хоть будет с кем пить горячительное, сидя в тылу. К тому же я неплохо играю в кости. И даже умею на них гадать.

— Гадать? Ты что, сын ведьмы? — чуть улыбнулся Дэмин, проигнорировав то, в каком свете демон обрисовал его воинские обязанности.

— Нет. Моя мать пострашнее любой ведьмы, — отшутился демон, — но гадать на костях меня действительно научила женщина, обладающая тайными знаниями. Я знаю значения каждой трещинки, которая образуется после того, как кости бросают на раскаленные угли.

— Это забава для женщин, — строго сказал Дэмин, не разделяя запала радости Мингли, который явно был готов вдаться в описание подробностей данного ремесла, — К тому же запрещенная во многих провинциях. Ты знаешь, кого мы зовем ведьмами? Где ты встретил такую женщину?

— Да, знаю. Вы зовете так тех женщин, кто без ведома и дозволения Верховных Чароплетов открыл способность магии крови.

— Не только без ведома, но и запрещенным способом. — Дэмин остановился, желая обратить внимание демона на важность своих слов, — Их чары темные и грязные. Они обращаются с мольбами к чудовищам из глубин владений Диликтоса. Они перестают быть людьми. Силы сжирают их разум и душу.

Дэмин выглядел полностью серьезным и походил на отца, что предостерегал глупого сына от страшной ошибки. Мингли какое-то время разглядывал узор на его радужке, не выдавая рвущегося наружу веселья, но не смог сдержаться и захохотал.

— Похоже на сказки старых одноглазых нянек! — отмахнулся демон. — Поверь мне, та женщина была полностью в своем уме и мало чем отличалась от чароплетов. Разве что, — он хитро прищурился, — она знала чуть больше их, ибо не страшилась истинной силы крови.

Дэмин нахмурился:

— Вот что действительно можно считать сказками — это ведьм. Все эти истории про способность по костям видеть будущее, про возможность обратиться в медведя или подслушать ветер. Все это для детей, чтобы те боялись лишний раз соваться в одиночку в лес или неосмотрительно доверять другим людям. Те, кто нарушил законы чароплетов и обрел магию крови быстро сходят с ума. Они становятся безумными сумасшедшими и применяют магию хаотично. Посему все эти истории об их невероятных способностях — сказки.

— Прям как сказки про демонов. Да? — улыбнулось воплощение сказок в лице Мингли.

Дэмин тяжело вздохнул, осознавая, что его снова пытаются спровоцировать на сильный эмоциональный отклик. Вероятно, этому существу, что сейчас стояло напротив него, катастрофически недостает собственных переживаний.

— По решению Совета чароплетов на этом свете давно уже не осталось никаких ведьм. — сухо заключил Дэмин, скрестив руки на груди, — А если кто и остался в живых, то затаился, подобно крысе, в самой глубокой норе и сидит там, дрожа от осознания перед наказанием.

— Не думай, что они все попрятались по деревням. — Продолжал улыбаться Мингли. Дэмину было не понять, что так сильно его забавляло. — Люди, наделенные силой, не могут ей не пользоваться во благо своих амбиций. Кто знает, может быть, даже здесь и сейчас в Синторе они ходят среди простых людей.

— Все их кланы были давно уничтожены, — упрямо повторил Дэмин.

— Ну да, конечно. Если разрушить одно осиное гнездо в собственном покосившемся нужнике, то ты, безусловно, уничтожил всех ос на свете.

— По крайне мере, их уничтожили на собственном участке. Может где-то они и обитают еще на территории нашей провинции, но их мало и они слабы. Им никогда не справиться с чароплетами и храмовниками. Эти организации сильны и могущественны, они просто раздавят их.

Мингли лишь молча пожал плечами, улыбаясь такому наивному взгляду на вещи. Как можно раздавить идею? Как можно уничтожить то, что является неотъемлемой частью людей? Тогда проще осушить все вены от крови каждому, кто теплит в душе надежду на власть и достаток. Да и как насчет мести? Их уничтожали, убивали семьями, выжигали, как саранчу на полях, и их потомки должны просто взять и забыть?

«Нет, Дэмин, — подумал Мингли, — люди злопамятны и не прощают обид. А иногда трагедия может быть настолько страшной, что память о ней передается из поколения в поколение».

— Поэтому, — продолжил Дэмин, желая окончательно прояснить все для демона, — гадания на костях тоже запрещены. И если так постановил Совет чароплетов, им виднее, почему следует избегать этого. Ты же слишком самоуверен и не понимаешь, что не можешь разбираться во всем. Правила созданы теми, кто на своем опыте постиг вред от тех или иных вещей. Это предостережение потомкам и способ обезопасить людей.

— Или предрассудки, — раздраженно парировал Мингли, — или козни тех, кто пожелал ослабить вашу магию.

— Законы Синторы написаны кровью предков! — не выдержал Дэмин. Теперь он четко понимал, что просто обязан втолковать этому демону, как тут все устроено. Им предстоит не просто собирать сведения, а сделать все для того, чтобы спасти его отца и брата. И своеволие Мингли, его игнорирование законов, и страсть все сделать по-своему способны привести расследование к катастрофе. — Ты не можешь просто так прийти и заявить, что наши законы ложны. Ты ничего не знаешь и не сделал для нашей провинции, чтобы такое заявлять. Ты не строил городов, не спасал хрупкие тела людей от страшных болезней, не убаюкивал умирающих и не утешал тех, кто их хоронил. Ты не стоял у истоков создания Совета чароплетов, не держал в ладонях осколки звезд, что подарил нам Бог Неба, и благодаря которым наша кровь позволяет творить магию. Кто ты такой, чтобы утверждать, что все наши правила ошибочны, наше поведение неверно, а наши взгляды искажены?

Дэмин сам не понял, как буквально взрывался. Накопившиеся переживания, стресс и напряжение, наконец, нашли выход. Его глаза наполнились решимостью любой ценой втолковать Мингли, что он не вправе игнорировать нормы и правила людей. Особенно находясь в теле одного из них.

— Не смей насмехаться над моим народом и нашими традициями! Иначе я сам отлуплю тебя палками, как провинившегося раба. — Голос Дэмина наполнился сталью. Пусть он был добропорядочным, но никто не говорил, что он являлся мягкосердечным, — Ты постоянно говоришь, что мы эгоистичны, глупы, слепы, но кто знает, каковы демоны? И лучше ли они нас? Ты пользуешься тем, что я ничего не знаю о твоей расе. Но клянусь богами, я уверен, что и у вас хватает грязного белья! Скажи, — он приблизился к Мингли настолько близко, что его эмоции горным водопадом обрушились на демона, — ты ненавидишь всех людей или только нас, синторцев?

— Мне без разницы, — прошипел Мингли. Казалось, что бурный поток чувств Дэмина просочился ему в кровь и сейчас отравлял каждую клетку тела, — синторец, тивиец, лиорец. Вы все одинаковые, — он замолчал, стараясь справиться с тем, что рвалось наружу, — Лишь думал, что хоть ты отличаешься.

— Хочешь знать причину, почему я так говорю о людях? Хорошо, — Мингли сделал шаг назад, словно вырываясь из едкого болотного тумана на свежий воздух. — Одного из моих родственников чароплеты принесли в жертву. Связали руки, ноги, вскрыли грудную клетку и бросили в реку наблюдать, как далеко заплывет измученное тело. Они сказали, что если тот достигнет моря, то его душа получит шанс переродиться, — губы Мингли скривились в презрительной усмешке. — Ведая, что он не человек, и боясь, что, даже утонув — не погибнет от удушья, они надеялись, что рыбы выгрызут ему сердце сквозь зияющую дыру в грудине. Ведь тогда это преступление не будет считаться за совершенное их руками, так? А значит, и демонам не за что будет им мстить. Люди такие умные, когда творят мерзкие вещи.

Дэмин изумленно замер. Он никогда не слышал о подобных ритуалах. Вероятно, это произошло не в Синторе. Но это не имело значения, ведь случись с ним такое, он бы и сам воспылал ненавистью к любому существу, кто так низко и отвратительно умертвил его родную кровь. Ко всему прочему, выходит, что убить демона в человеческом теле все-таки как-то возможно? Может быть, лишь чароплетам ведомо как. А может, дело в особом способе? Или тот демон был в своем обличии? Мингли ведь не уточнял этого.

Задавать сейчас такие вопросы показалось молодому судье бестактно, хоть он и сгорал от любопытства, все больше и больше желая понять природу демонов.

— Почему чароплеты так поступили? — тихо спросил Дэмин.

— А для людей обязательно должна быть причина, если они пожелали убить непохожего на них? Пусть я и высказываю свое мнение в том, что ваши обычаи странные, нелепые, излишне жестокие или глупые. Но разве я стремлюсь вас убивать за это? Вот основная разница между людьми и другими существами. Только люди не терпят никого, кто мыслит или ведет себя иначе.

— Когда и где это случилось? — Дэмин старался как можно аккуратнее задавать вопросы.

— Какая разница, — отмахнулся Мингли, который вздохнул с облегчением, когда столь сильные эмоции молодого судьи, наконец, покинули его. — Для нас время не играет роли. Важно другое — пусть наша жизнь и длинная, но она одна, и мы не перерождаемся. Чувствуешь иронию в словах тех чароплетов? — Он горько усмехнулся, — Мой родственник проплыл тысячу километров, пока его не сожрали заживо рыбы. Он не обрел перерождения. Ибо у него нет души. Именно поэтому мы относимся к смерти столь уважительно. У нас, в отличие от людей, нет второго шанса.

Не то, чтобы Дэмин был сильно верующим, кто часто бы задумывался о ценности собственной души. Возможность нового воплощения после смерти его мало волновала. Но, услышав том, что у кого-то в принципе нет такого шанса, заставила молодого судью поразмыслить о важности того, что у него есть. Сама мысль об отсутствии такой, казалось бы, свойственной всем вещи, как душа, повергла его в смятение. Впрочем, разве это знание сделало Мингли хуже, чем он был? При всех его недостатках, дурном нраве и насмешках над взглядами синторцев, он так же, как и Дэмин, мог обижаться, страдать, чувствовать несправедливость и ощущать затаенную злобу.

А еще Дэмин не понимал, как так вышло, что даже сейчас его мечник внезапно вывернул ситуацию наизнанку, и все обвинения молодого судьи просто обратились в пыль на фоне той трагедии, что скрывалась за постоянными высмеиваниями людей со стороны Мингли. Но в чем-то ведь демон был прав. Не слишком ли много о себе возомнили люди? Не стали ли они похожи на трусливую декоративную породу собак, что славится своей агрессией, которая порождается страхом и чувством беззащитности?

— Прости, я по-глупому вспылил, — искреннее извинился Дэмин, — если после этого ты разочарован во мне и пожелаешь не иметь дел с таким, как я, человеком…

— Прекрати, — Мингли улыбнулся, — я давно уже принял свое решение, и оно не изменится, даже если ты ранишь меня словом или мечом. Так что, — он резко сменил тему, поправил прическу и пояс, — идем мучить вопросами господина Ши? Он такой заносчивый, — Мингли пошел вперед, оживленно обсуждая личность торговца, — что не могу обещать, что в моей власти сдержать порыв ударить его по надутым щекам. Так что вверяю его безопасность в твои руки. В нашей компании именно тебе предстоит стать рассудительностью. Я читал ваши детективные истории. Там всегда один из героев холоден и беспристрастен. Отвожу эту роль тебе.

Дэмин еще стоял какое-то время, наблюдая за расслабленной походкой демона, который словно и забыл о нанесенной ему обиде. Ветреность или сильное сердце?

Дэмин улыбнулся в ответ на глупости, что изрекал Мингли и последовал за ним.