Человек под лестницей

Осмотр дома

Как он красив, этот большой белый дом с застекленной верандой и плетистыми розами, цепко ухватившимися усиками за его стены! Какой чудесный сад с кустами смородины и поздними летними цветами! А какой вид — поля, луга и лес!

— Цена вполне приличная, — сказал маклер.

Супруги — обоим около тридцати пяти — дружно кивнули.

— Владелец хочет продать дом как можно скорее.

— Как можно хотеть продать такой дом? — недоуменно произнесла женщина, оглядывая дом и окрестности.

Рядом с ней стояли две маленькие девочки.

— Обычное дело — болезнь, развод, скандал. Но что об этом говорить? Вы первые. Если в это дело вмешаются спекулянты, то цена вырастет.

Маклер улыбнулся, сорвал две кисточки ягод и протянул девочкам:

— Там, где вы сейчас живете, есть ягоды?

Одна из девочек покачала головой и не спеша положила в рот красную полупрозрачную ягодку.

— Когда вы переедете сюда, будете есть смородину когда захотите, — смеясь, сказал маклер и дал другую кисточку второй девочке.

Фредрик следил за этой сценой, спрятавшись за кленом в дальнем углу сада. Машину он припарковал поодаль от дома, приехав сюда заранее. Маклер сказал, что Фредрику не стоит присутствовать при осмотре дома. Маклер из принципа никогда не допускал продавца к осмотру дома теми, кто желал его купить. Фредрик принял это как должное. Но, так как дом пока принадлежал ему, не устоял перед искушением подсмотреть всю сцену хотя бы издали.

Теперь он сильно об этом жалел. Ему было грустно, сердце щемило. Какой красивый дом! И какая красивая семья.

Маклер открыл дверь. Все вошли в дом и исчезли из поля зрения Фредрика.

Между тем сам Фредрик переехал в однокомнатную квартиру (одну из квартир для холостяков в здании бывшей почты). Квартирка была маленькая и без претензий, но зато расположена в самом центре. Естественно, это было лишь временное решение. Как только дом будет продан, Фредрик купит себе подходящее жилье.

Но пока его все устраивало. От общежития было недалеко до ратуши, где Фредрик снова работал, хотя и неполный день. Его взяли в отдел каталога фирм, и он работал там по два часа в день. Он быстро уставал; имена, адреса и телефонные номера начинали путаться у него в голове. Он был очень благодарен Марте за ее терпение, за материнскую заботу. Она приносила ему кофе из автомата и домашнюю еду. Она готовила ее для себя и для него, так как не любила питаться в столовой. Во время перерыва она ела в кабинете, а для Фредрика в его нынешнем состоянии это был, пожалуй, лучший выход. Марта не спеша посвящала Фредрика в тонкости работы с картотекой, придуманной ею самой для облегчения поиска в каталоге. Фредрик учился охотно, изо всех сил вникая в дело. Иногда Фредрика охватывало чувство беспомощности, и тогда, случалось, он утыкался лицом в полную грудь Марты, а она ласково, как ребенка, гладила его по голове.

Но мало-помалу он начинал приходить в себя, чувствуя, как в его душе пробуждается жизнь. Он вспомнил один виденный им когда-то по телевизору сюжет: какому-то мужчине оторвало руку, но врачи ее пришили на место. Рука сначала была серая и казалась мертвой. Но потом в нее стали прорастать сосуды и нервы, и рука понемногу ожила. Может быть, душевные конвульсии были признаком того, что его серая душа тоже начинает понемногу оживать? Может быть, это восстанавливается сложная система заблудившихся и оборванных нитей, которые на ощупь ищут друг друга?

Из Нью-Йорка позвонила Паула и сказала, что хочет развестись с Фредриком. Дела у нее и у детей идут хорошо. Фабиан прислал ему рисунки небоскребов Манхэттена и кареты, в которой он катался в Центральном парке.

Паула много работала, завязала в Нью-Йорке полезные связи и приняла участие в выставке скандинавских художников.

Незадолго до отъезда у нее состоялась небольшая выставка в Гётеборге. Фредрик один съездил ее посмотреть.

Он тотчас узнал маленькие квадратные картины в теплых желто-красных тонах. Медленно переходя от картины к картине, он внимательно их рассматривал, читая названия: «Тайник семени», «Волосатый стебель», «Ожидание мака». Он вспомнил, как восхищалась Паула сорванными в полях маками.

На столе в зале лежали выставочные буклеты. Он просмотрел один. «Сильно увеличенные пестики, почки и семена», «исключительное внимание к микрокосму», «зритель словно оказывается в оболочке семени».

«Части растений». Так, значит, она рисовала растения?

— Какой потрясающий вид! — воскликнул мужчина.

Они стояли на балконе над верандой — маклер и семья.

— Однако, — произнесла женщина, осматриваясь, — здесь на стене отвратительная царапина. Вот, посмотри. Целая трещина. И вот здесь, на стуле.

— Это мелочи, родная, — ответил мужчина. — Их можно легко устранить. Дом в очень хорошем состоянии. Представляешь, проснуться утром, выйти на балкон и увидеть такое!

Они вернулись в дом, и Фредрик, пользуясь моментом, прошел за деревьями, чтобы незаметно уйти. Пригибаясь, он пробежал по саду к воротам.

Пробегая мимо кустов смородины, он увидел, что под ними что-то шевельнулось. Резко остановившись, он пригляделся к зеленому полумраку. Движение прекратилось. Фредрик побежал дальше, но потом снова оглянулся.

Между листьями что-то блеснуло. Две светящиеся точки, словно глаза хищного зверя, отражавшие свет. Кто это? Кошка?