Человек с Золотым Торком

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ В постели с врагом

Мы с Молли вышли из её портала именно там, где я попросил её высадить нас: в доках Гринвича, прямо напротив старинного парусника “Катти Сарк”. Рассветало, ранний утренний воздух был восхитительно прохладным и чистым после нездоровой атмосферы загонов “Манифеста Судьбы”. Длинные багровые полосы окрашивали светлеющее небо, резко выделяясь на фоне высоких мачт военно-морского музея “Катти Сарк”. И это было абсолютно правильно. Нормальные люди сейчас всё ещё в постели, и я был полон решимости последовать их примеру и как можно быстрее. День и ночь были долгими, то одно, то другое…

- Ты приводишь меня в самые приятные места, Эдди, - сказала Молли. - Могу я спросить, какого чёрта мы делаем здесь, где даже падшие ангелы побоялись бы ступить без вооружённых телохранителей и письменной гарантии безопасного прохода?

- В наши дни Гринвич весьма цивилизован, - сказал я. - Практически облагорожен, кое-где… Я держу здесь баржу, привязанную к берегу, со всеми удобствами и предметами первой необходимости. Ещё одно из моих безопасных мест, когда мне нужно где-то укрыться от всех, даже от собственной семьи.

- Они не знают об этой барже?

- Они никогда не спрашивали. Моей семье никогда не было дела до того, как я делал то, что делал, до тех пор, пока я делал то, что мне говорили. Сюда. Несколько минут ходьбы по пристани привели нас к моей барже “Lucky Lady”. Просто ещё одна из пары дюжин баркасов и барж, пришвартованных к причалу. Довольно недорогой способ жить в дорогой части Лондона. Здесь много актёров… “Lucky Lady” лениво танцевала на тёмной, мутной воде; её цвета были ярко-красными и зелёными, а вся её латунная отделка сияла в янтарном свете уличных фонарей. (У меня есть маленький брауни, который приходит раз в две недели и следит за чистотой старой лодки в обмен на то, что я оставляю чашу односолодового виски. Я сторонник соблюдения старых традиций… - Особенно если это означает не вставать на четвереньки с “Дураглитом”. Я ненавижу полировать латунь). Я бы предпочёл отвезти Молли обратно в свою милую квартиру в Найтсбридже, но не решился. Моя семья знала о квартире. В лучшем случае на месте могли бы быть, агенты - наблюдатели; ставка на дурака… В худшем случае - что гораздо более вероятно - они уже разнесли квартиру в поисках улик или уличающих документов, которые могли бы привести их к тому, где я нахожусь и что я могу делать. Я знал процедуру. Я сам делал это достаточно часто. Ну, пусть смотрят. Я никогда не оставлял ничего ценного в своей квартире. Или где-нибудь ещё, если уж на то пошло. Полевой агент должен быть готов в любой момент отказаться от всего и никогда не оглядываться назад. Нам не разрешается быть сентиментальными или формировать привязанности. Наши единственные корни - в семье. Семья следит за этим.

Я сказал об этом Молли, и она кивнула.

- Они, наверное, вдребезги разбили все твои личные вещи, просто назло. Я видела, как работает ваша семья. Ты уверен, что там нет ничего, что они могли бы использовать для слежки за тобой? Я могу найти тебя где угодно, просто держа в руках какой-нибудь предмет, который когда-то принадлежал тебе.

- Нет, пока я ношу Торк, - сказал я. - Моя броня защищает меня от всего.

Я помог Молли спуститься на палубу моей баржи, а затем прогулочным шагом спустился вниз. Молли задумчиво посмотрела на меня.

- Твоя броня досталась тебе от твоей семьи. Ты уверен, что у них нет какого-то секретного способа найти тебя через броню?

- Уверен. Это всегда было нашей силой и нашей слабостью. Та же броня, которая делает нас такими сильными, также изолирует нас от всего остального в мире.

- Так ты всегда один?

- Да. Вот почему так мало Друдов могут выжить в мире, вдали от всеобъемлющих объятий семьи. Пойдём, здесь холодно. Давай спустимся ниже.

Я открыл люк, и мы спустились в роскошно обставленный интерьер “Lucky Lady”. Где бы я ни жил, я люблю жить в комфорте. Несколько лет назад я выиграл баржу в покер, играя с одним неудачливым частным детективом. В конце концов, бедняге пришлось жить в собственном офисе. За попытку обмана он получил по заслугам. Нет ничего приятнее, чем обмануть мошенника. Я могу доставать дополнительные тузы из самых невообразимых мест… Я суетился в длинной гостиной, зажигая старые морские штормовые лампы и поправляя фитили, наполняя интерьер баржи тёплым золотистым свечением.

Молли охала и ахала над роскошной мебелью и восхищалась старинными деталями. В “Lucky Lady” нет современных удобств, нет электричества. Весь смысл пребывания на барже заключался в том, чтобы быть отрезанным от современного мира. (Имеется химический туалет. И портативный проигрыватель компакт-дисков.) Наконец мы оба устроились в шезлонге с мягкой обивкой, и я расслабился впервые за, казалось, целую вечность.

- Мне нравится у тебя, Эдди, - сказала Молли, подогнув под себя ноги. - Это так не похоже на тебя. Правда, немного одиноко.

- В этом вся суть, - сказал я.

Она серьёзно посмотрела на меня. - Я не могу представить, каково это для тебя - жить в одиночестве… отрезанным от всего и всех. И никогда не доверять тем, кто не является членом семьи.

- Это входит в обязанности, - сказал я. - После того, как я вырос в семейном Холле, который просто трещал по швам, я был рад уехать.

- Неужели никогда не было никого другого..? Кого-нибудь, кто имеет значение?

- Нет. Никогда. Я не могу ни с кем сблизиться, не рассказав о том, чем я занимаюсь. А семья этого не позволяет. Браки, даже дружба, всё происходит только по усмотрению семьи… Они должны быть одобрены. Особенно для тех из нас, кто работает в полевых условиях и открыт для соблазнов мира. С того момента, как мы рождаемся, и они надевают золотой обруч на наши младенческие шеи, мы принадлежим семье, телом и душой. Я живу один, где бы я ни жил, и хотя я могу время от времени приглашать людей в гости, им никогда не разрешается оставаться. Ради их собственной безопасности.

- Значит нет подруг? Нет близких людей? Нет настоящих друзей? Что это за жизнь?

- Жизнь в служении великому делу, - сказал я. - Это было то, во что я верил. То, чему меня учили. Откуда мне было знать, что всё это ложь?

- Есть ли здесь что-нибудь поесть и выпить? - спросила Молли, любезно меняя тему. - Я не прочь перекусить, если у тебя есть что-нибудь.

- Конечно, - сказал я. - Только позволь мне выбить долгоносиков из галет.

Я занялся приготовлением скромной холодной еды, используя консервы, которые всегда держу под рукой, и открыл бутылку бренди, которую держу для экстренных случаев. Молли занялась тем, что рассматривала мою коллекцию компакт-дисков и делала пренебрежительные замечания по поводу моего музыкального вкуса.

- Что это? Ни Hawkwind, ни MotОrhead, нет даже Meat Loaf? Только… Джуди Коллинз, Мэри Хопкин и Кейт Буш…

- Мне нравятся женщины-вокалистки, - сказал я, входя с подносом.

- Хорошо, я одолжу тебе кое-что из моего зарубежного “Within Temptation”. Они тебе понравятся. Это Голландская группа с великолепной женщиной-вокалисткой. Немного похоже на ABBA на крэке.

- Ну, - сказал я. - Буду с нетерпением ждать.

Мы набросились на еду со здоровым аппетитом. Молли проглотила свою порцию, заслужив мою молчаливую благодарность. Я не выношу людей, которые ковыряются в еде. После этого мы сидели вместе, пока бренди согревалось в наших желудках, по-дружески прижавшись друг к другу, всё ещё слишком возбуждённые от прошлого выброса адреналина, чтобы заснуть. Мы говорили о старых временах, о старых делах, где мы всегда были по разные стороны и делали всё возможное, чтобы убить друг друга. Есть вещи, о которых можно говорить только со старыми врагами. Потому что нужно было побывать там, чтобы понять. Случай с “millennium upgrade” был классической ошибкой почти легендарного масштаба. Моя семья узнала, что выдающийся немецкий учёный собирается сбежать из компании “Vril Power Inc.” в Мюнхене и он приехал в Лондон, чтобы продать плоды своих исследований тому, кто больше заплатит. Это входило в мою компетенцию, поэтому меня послали проследить за тем, чтобы его работа досталась тому, кого одобрила семья. Или убедится, что никто этого не сделает; с крайним предубеждением, если он не захочет сотрудничать. Обычно нас не так волнует промышленный шпионаж, но герр доктор Герман Кениг работал на переднем крае интерфейса человек-компьютер, и по-видимому, разработал средство прямого взаимодействия между человеческой мыслью и компьютером. Теоретически, это может привести к тому, что в результате их комбинации получится целое, намного превосходящее сумму своих частей. Множество людей были готовы заплатить большие деньги за эксклюзивные права на такой процесс, поэтому я должен был убедиться, что только нужные люди получат его в свои руки. Или убедиться, что никто этого не сделает. В отношении некоторых вещей моя семья может быть как собака на сене.

Доктор Кениг организовал импровизированную лабораторию в заброшенном правительственном аналитическом центре в старом здании Брэдбери, расположенном недалеко от Сентер-Пойнт. Взломать дверь было детской забавой. Я привык к такому виду охраны, которая нашлёт на вас демона из Ада, если вы ошибётесь. Электронные замки и детекторы движения это уже другая лига. Герр доктор даже не раскошелился на вооружённую охрану, старый скупердяй. Честно говоря, некоторые люди заслуживают всего, что с ними происходит!

Я вошёл в вестибюль Брэдбери Билдинг за добрых три часа до начала аукциона и без труда пробрался через безмолвное здание. Все остальные разошлись по домам, не подозревая о предстоящей драме.

Я облачился в броню и легко взбежал по сорока четырём лестничным пролётам на этаж доктора. (Никогда не доверяйте лифту.) Я не ожидал какого-либо серьёзного противодействия в этом деле.

Я не знал, что Молли Меткалф уже была в здании. Она прибыла на крышу с помощью экранированного заклинания телепортации, вошла внутрь и спустилась вниз. Она была там, чтобы защитить доктора Кенига от вторжения. Не потому, что она что–то понимала в значении интерфейса компьютер-человеческий разум, или одобрила бы это, если бы знала, а потому, что она страстно верила в право людей улучшать себя любыми возможными способами и таким образом помогать освобождать мир от контроля Друд.

Правильно, - сказала Молли в этот момент. Компьютеры ставят меня в тупик. Я могу работать со своей электронной почтой, и это всё. Хотя мне нравится просматривать сомнительные порносайты.

Итак; Мы ворвались в лабораторию доктора в один и тот же момент, напугав его до смерти, а затем остановились и уставились друг на друга. Я знал Молли по репутации, и, конечно, она сразу узнала золотой доспех. Мы оба обрушили друг на друга всё имеющееся у нас оружие, высвобождая энергии и силы, которые грозили смертельным исходом, для любого, но не для нас. Доктор Кениг истерически закричал по-немецки и попытался защитить своё драгоценное оборудование собственным телом. Всё это произошло стремительно, и мы разрушили здание… Здание Брэдбери просто рухнуло и развалилось под ударом сил, которые мы высвободили, и всё вокруг превратилось в руины и обломки.

Мы с Молли, конечно, вышли из этого совершенно невредимыми, но герр доктор Кениг пропал, а вместе с ним и всё его оборудование. Его обвинили во взрыве, но всё равно это был едва ли мой звёздный час. Некоторые люди в моей семье были очень язвительны.

Так я впервые познакомился с дикой ведьмой Молли Меткалф.

Последним заданием, в котором мы столкнулись лбами, было дело о возрождении Пендрагона. Казалось, что каждый провидец и медиум в стране, достойный внимания, с волнением сообщал о возвращении Пендрагона; что Артур перевоплотился и скоро начнёт вспоминать, кем он был на самом деле. И вот началась гонка по его поиску, и все стороны были готовы объявить его своим.

И промыть мозги бедняге ради их дела, - перебила Молли.

- Вполне вероятно, - сказал я.

В любом случае, у моей семьи всегда самая лучшая информация, и возрождённый Пендрагон был быстро идентифицирован как Пол Андерсон, молодой руководитель рекламного отдела из Девона. Как оказалось, единственный агент Друд в этом районе был всё ещё недееспособен после весьма неприятного инцидента с участием одного из местных авторитетов, Джона Уода, поэтому меня отправили на место, сославшись на то, что я единственный полевой агент, который в данный момент не работает над делом. Семья не могла телепортировать меня туда, на случай, если бы такая магия была обнаружена и выдала наш интерес. Поэтому мне пришлось добираться из Лондона в Девон на поезде, а это чертовски долгое путешествие. Семья даже не стала покупать билет первого класса.

Но я добрался до Пола Андерсона первым, объяснил ситуацию, как мог, показал ему свою броню, чтобы доказать, что я не сумасшедший, и убедил его вернуться со мной в Холл для проверки. Просто чтобы убедиться, что он тот самый. (Вы будете поражены, сколько претендентов на трон появляется каждое столетие. И даже не начинайте рассказывать мне о чёртовом Короле-Рыбаке.) На самом деле Пол почувствовал облегчение. Очевидно, ему снились повторяющиеся и очень яркие сны о рыцарях в доспехах, кровавых столкновениях на полях сражений, что было немного тревожно для молодого перспективного руководителя рекламного отдела.

А потом появилась Молли. Кричала, чтобы Пол убирался от меня, открыто называла меня лжецом и фашистским прихлебателем, а затем прижала Пола к стене его собственной гостиной, обрушив на него все свои лучшие аргументы. Я так же яростно отстаивал свою точку зрения, и вскоре мы с Молли уже кричали друг другу в лицо. К сожалению, всё, что нам удалось сделать, это сбить с толку Пола, который кричал, чтобы мы оба убирались из его дома и из его жизни и никогда не возвращались.

Молли не привыкла, чтобы на неё кричали, поэтому она обрушила на Пола одно из своих лучших заклинаний рассеивания, заставив его унаследованную сущность выйти на поверхность.

И тогда всё накрылось медным тазом.

Заклинание задело что-то внутри Пола Андерсона, вышло из-под контроля и разнесло коттедж, в котором мы находились. Сначала я подумал, что мы с Молли снова это сделали, но когда пыль рассеялась, мы все трое стояли целые и невредимые в развалинах коттеджа. Я в своей броне, Молли внутри своего защитного барьера и Пол Андерсон в почерневшей и изодранной одежде, но с совершенно новым выражением лица. Молли воспользовалась моментом, чтобы напасть на меня, решив, что Друды не будут контролировать и влиять на этого возрожденного Пендрагона. Я, конечно, сопротивлялся, и пока мы двое отвлекались, новый Пендрагон просто ушёл в ночь. Первым признаком того, что что-то пошло ужасно не так, было то, что лес на холме за коттеджем вспыхнул. Мы перестали пытаться убить друг друга и огляделись, насколько я мог видеть, весь горизонт был в огне, столетние деревья ярко полыхали на фоне ночного неба. Пламя взвилось ввысь, яростное и злобное, движимое не только природными силами. Мы с Молли согласились на кратковременное перемирие и поднялись на холм, чтобы посмотреть, что, чёрт возьми, происходит.

Я никогда не забуду свой первый взгляд на человека, который был Полом Андерсоном, на изменённого, преображённого, стоящего, смеющегося в огне, не тронутого ужасным жаром, выкрикивающего древние и ужасные заклинания на забытом языке. Оказалось, что предсказатели и медиумы, как обычно, угадали только наполовину. Пол Андерсон был возрожденным Пендрагоном, всё верно, но не Артуром. Пол был Мордредом, сыном Артура, вернувшимся, чтобы распространить свою злобу по всему миру. Мы с Молли осторожно подошли к нему. Мы оба знали, кем он был, кем он должен был быть. Я уже всерьёз подумывал о том, чтобы вызвать подкрепление. Если бы Мордред вошёл в полную силу, он был бы мне не по зубам. К счастью, заклинание Молли вернуло его назад преждевременно, и он всё ещё был в полном замешательстве. Иначе он никогда бы не отправил базовое атакующее заклинание в мою броню. Броня отразила заклинание прямо в него и разнесла его пока ещё незащищённую человеческую форму на куски. От него не осталось ничего, кроме кровавых ошмётков, разбросанных на большой площади. Молли исчезла, пока я собирал силы для борьбы с лесным пожаром. И семья была очень недовольна всем этим.

И так было на протяжении многих лет. Молли и я появлялись, чтобы потребовать какую-нибудь важную персону или приз, всегда по разные стороны спора, более чем готовые убить друг друга, чтобы не дать другому уйти с призом или персоной. Иногда выигрывал я, иногда она, но в целом, я бы сказал, что шансы были примерно равны. Я не могу сказать, что когда-либо ненавидел её, и я испытал облегчение, обнаружив, что она чувствует то же самое. Для нас обоих это был только бизнес; только работа, ничего личного. За исключением того, что странным образом, это стало личным. Если вы действительно хотите узнать человека, восхищаться им, нет ничего лучше, чем неоднократно пытаться убить его. Научиться ценить его качества.

- Сколько людей ты убил, Эдди? - наконец спросила Молли, прижимая колени к груди.

Я пожал плечами. Вопрос как таковой меня не смутил; просто я никогда не думал об этом. - Я перестал считать много лет назад. Ты?

- Удивительно мало, учитывая все обстоятельства. Убить кого-то - большое дело. Вы убиваете не просто тех, кто они есть, но и всех тех, кем они могли бы стать, и всё, что они могли бы сделать.

- Иногда в этом и есть смысл, - сказал я. Для меня было важно, чтобы она поняла. Что я был агентом, а не убийцей. - Мне нравится думать, что я убивал только в целях самообороны или для защиты мира. Чтобы предотвратить будущие страдания или убийства. Но в конце концов… моя работа заключалась в том, чтобы делать всё, что велит мне моя семья. И я делал это, потому что доверял им. Если мне говорили, что кого-то нужно убить, я всегда предполагал, что у них есть веская причина. В свою защиту скажу, что в основном они были правы, и это очевидно. В своё время я прикончил несколько реально злобных ублюдков. Я могу назвать их имена…

- Наверное, я их уже знаю, - сказала Молли. - У тебя неплохая репутация, Эдди.

- Да. Когда-то я гордился этим. Но не только как убийца, я надеюсь?

- Ну… по большей части. Ты никогда не был самым деликатным агентом, Эдди.

- Тебе о многом известно, - легкомысленно сказал я. - Но… Большинство работ, которые я выполнял, я выполнял и уходил, не оставляя следов. Признак хорошего агента: Так выполнять свою миссию, чтобы никто никогда не узнал, что он там был.

- Если ты так говоришь, - улыбнулась Молли. - Но… ты никогда не ставил под сомнение ни один из полученных приказов - заданий?

- На каком основании? Они были моей семьей. Мы все были воспитаны для того, чтобы бороться за добро, защищать мир, видеть себя героями величайшей из игр. Семья была единственным, на что можно было положиться в ненадёжном мире. Поэтому я устранял тех, кого они мне приказали. И хотя иногда я не был счастлив от того, что делал… Я научился жить с этим.

- Вот почему ты живёшь один, - сказала Молли. - На кого можно надеяться, кто кроме семьи может понять то, что мы делаем?

Некоторое время мы сидели в тишине, слушая “Enya” на портативном CD-плеере. Снаружи доносился тихий шелест ветра, шум воды и набережной, а также отдалённый гул городского транспорта. Целый мир, который продолжал жить, как и раньше, не зная, что всё изменилось. Но это может подождать до завтра… Я чувствовал, как моё тело медленно расслабляется, прошёл день, который, как я думал, никогда не закончится.

- Итак, - наконец сказала Молли. - Что нам делать дальше? Что мы ещё можем сделать?

- Я не знаю, - честно ответил я. - Я узнал многое, чего не знал, но не то, что мне нужно было узнать… Почему моя семья бросила меня на растерзание волкам. Почему семья, которой я верно служил всю свою жизнь, объявила меня вне закона. Почему моя собственная бабушка так сильно хочет моей смерти. Должно быть, я что-то сделал, но будь я проклят, если знаю, что. Теперь я знаю, почему моя семья так долго держалась за власть. Я знаю, чем на самом деле занимается семья Друд. Но не то чтобы я знал, или даже подозревал о чём-то из этого, до сегодняшнего дня.

- А ты не думал связаться с другими членами вашей семьи, изгоями которые ушли от ответственности? - Хотел бы ты этого? Если уж на то пошло, они должны хотя бы дать тебе несколько ценных советов о том, как скрыться от семьи, как выжить в одиночку в этом мире.

Я думал об этом. Я всё ещё испытывал определённое отвращение к слову “изгой”, хотя теперь был им. В семье всегда были изгои. Определённые личности, которые отринули семейный авторитет и упорхнули в мир. Или их изгнали по веской причине. Их имена вычеркнули из семейной генеалогии, и никому больше не разрешалось упоминать их. Даже сейчас, в Поместье, кто-то удалял все следы моего существования, и всем, кто когда-либо знал меня, было приказано никогда больше не упоминать моё имя. Даже мой дядя Джек и мой дядя Джеймс… Для семьи изгои были хуже предателей; они были позором. Поэтому они жили максимально скрытно, чтобы их не выследили и не убили.

- Единственный изгой, которого я когда-либо знал, - медленно произнёс я, - это Кровавый человек, Арнольд Друд. Мерзкий маленький ублюдок. Знаешь, что он делал? С детьми? Я не могу поверить, как ему удавалось скрывать это так долго… В любом случае, семья рассказала мне, что он сделал и где прятался, и я сразу же отправился туда и убил его. - Ужасная мысль поразила меня, и я с тревогой посмотрел на Молли.

- Они говорили мне… Но было ли это правдой? Я убил невинного человека?

- Нет, - быстро сказала Молли, успокаивающе похлопав меня по руке. - Расслабься, Эдди. Он действительно совершил все те ужасные вещи, о которых все говорили. Ваша семья была не единственной, кто вышел на след Кровавого человека. Но только один из вас смог добраться до него, несмотря на его броню… - Она задумчиво посмотрела на меня на мгновение. - Как тебе удалось убить его, Эдди?

- Легко, - сказал я. - Я жульничал. Давай сменим тему. Учитывая, что я так долго был хорошим солдатом, согласится ли кто-нибудь из других изгоев поговорить со мной?

- Они поговорят со мной, - сказала Молли. - В своё время я имела дело с некоторыми из них. Не смотри так шокировано, Эдди. Ты теперь в реальном мире, и здесь мы всё делаем по-другому. Альянсы приходят и уходят, и мы все имеем дело с теми, с кем придётся, ради результата. У меня нет семьи, которая могла бы меня поддержать, поэтому я создала свою собственную, из тех немногих людей, которым я действительно доверяю. У меня повсюду знакомые. Кроме того, я знаю людей, которые знают людей… На самом деле, мне известно о трёх изгоях Друд, живущих в Лондоне и его окрестностях. Если я поручусь за тебя, они согласятся на встречу. Возможно.

- Меня не волнует просто выживание, - сказал я. Я не собираюсь заползать в нору и прятаться в ней, подобно другим изгоям. Я должен поквитаться со своей семьёй, со всеми, за то, что они сделали. За то, что они не были теми, за кого себя выдавали. Но… рядом должен быть кто-то достаточно сильный, чтобы остановить “Манифест Судьбы.” Как бы ни была плоха моя семья, эти ублюдки ещё хуже. И можно поспорить, что весь тот ущерб, который мы нанесли им сегодня, даже не замедлит их. Серьёзная, гнилая контора. Если я разрушу власть Друдов над миром… кто останется достаточно сильным, чтобы остановить Трумэна, и все те ужасы, которые он планирует сделать со всеми, кто не является участником “Манифеста Судьбы?”

- Есть один очевидный ответ, - сказала Молли. - Натравить их друг на друга.

- Нет, - сразу же ответил я. - Я не хочу быть ответственным за развязывание войны. Слишком много невинных погибло бы, попав под перекрёстный огонь. И не все в моей семье нечестивцы. Некоторые из них - хорошие люди, которые борются за правое дело не из семейного долга, а просто потому, что считают это правильным.

- Если ты так говоришь! - воскликнула Молли.

Теперь пришла моя очередь задумчиво посмотреть на неё. - Я не мог не заметить, Молли, что сегодня ты была очень неразговорчивой, и сдерживалась… Ни в одном из наших сражений не было твоей обычной дикой магии. На самом деле, ты позволила мне сделать большую часть тяжёлой работы.

Она усмехнулась. - Мне было интересно, когда ты заметишь. Я наблюдал за тобой, за тем, что ты делал, Эдди. Оценивала, на что ты способен. Я пыталась понять, кто ты на самом деле. Я ненавидела и боролась с Друдами большую часть своей жизни, и не без оснований. Они убили моих родителей, когда я была ещё ребенком.

- Мне очень жаль, - сказал я. - Я не знал.

- Я так и не узнала, почему. Друды не очень-то любят объяснять свои действия. Вот как Трумэн смог так легко заманить меня в ловушку… Но ты всегда был другим, Эдди. В своё время я сражалась с дюжиной разных агентов Друдов, но ты… ты был единственным, кто сражался достойно. Ты всегда интриговал меня, Эдди…

- Мне нравится, когда женщина говорит фривольно, - сказал я.

Мы наклонились друг к другу, когда сработала сигнализация о сближении с баржей, и багровый свет заполнил каюту. Я жестом попросил Молли молчать и быстро поднялся, чтобы выключить проигрыватель компакт-дисков. Снаружи неестественно завывал ветер. Я резким жестом выключил красную сигнальную лампу и снова опустился рядом с Молли. Я прижался губами к её уху.

- Не двигайся, не говори, ничего не делай. Там что-то есть. И моя охранная сигнализация не стала бы так вспыхивать, если бы поблизости не было чего-то действительно неприятного.

- Ищут нас? - спросила Молли, с трудом выговаривая слова.

- Похоже на то. Но это не моя семья. Сработало бы иное оповещение.

- У тебя есть оружие на барже?

- Нет. И никакой защиты. В этом смысл этого места; ничего, что могло бы привлечь внимание. Предполагалось, что это и есть защита. Ничего, что мог бы обнаружить враг.

Мы слушали, как бушует ветер. Каюта поднималась и опускалась рывками, так как вода была потревожена. Температура резко упала. Моё дыхание парило в воздухе и смешивалось с дыханием Молли.

- Как ты думаешь, что это? - прошептала Молли.

- Это может быть кто угодно… В своё время я нажил себе серьёзных врагов. Наверное, думают, что я уязвим, раз моя семья отреклась от меня.

- Но у тебя есть доспех, а у меня есть заклинания…

- Нет. Если мы выдадим свою позицию, нам придётся снова пуститься в бега, а у меня уже заканчиваются надёжные укрытия. Не высовывайся и держись поближе ко мне. Сама близость к моему Торку должна скрыть вас. Мы молча сидели вместе, пока баржа тряслась и содрогалась, а ветер завывал, как живое существо. Одна за другой шторм - лампы тускнели и гасли, так что каюту наполнил сгущающийся мрак, как будто рядом находилось что-то такое, что не выносило света и тепла. Я чувствовал присутствие чего-то ужасно чуждого, неумолимо приближающегося, чего-то яростного и нечистого, подобно занозе в моей душе. Я дрожал, и Молли тоже, и не только от лютого холода, проникавшего в каюту. Что-то искало нас, что-то опасное для наших тел и душ, и оно было опасно близко. Я взял Молли на руки, и она крепко обняла меня. Держал ли я её, чтобы приблизить к Торку, или просто из отчаянной потребности в человеческой близости, я не мог сказать. Я мог бы облачиться в доспех. Я был уверен, что моя броня защитит меня от всего, что находится снаружи. Но использование такой сильной магии сразу бы выдало мою позицию. И Молли осталась бы без защиты.

Присутствие снаружи наконец схлынуло, и ночь вернулась в нормальное русло. Ветер стих до рокота, и баржа перестала раскачиваться, когда воды успокоились. Одна за другой загорались шторм - лампы, и свет и тепло медленно наполняли каюту. Молли начала отстраняться от меня, и я тут же отпустил её. Она медленно покачала головой, а затем театрально потянулась.

- Боже, как я устала. Не надо никаких идей, Эдди. Мы союзники в этом деле, не более того.

- Конечно, - сказал я. - Мне нужно поспать. Хочешь, я приготовлю горячий шоколад, перед сном?

- Горячий шоколад звучит весьма заманчиво, - сказала она. - Но где мы ляжем спать? Сколько у тебя здесь кроватей?

- Только одна, - сказал я. - В спальне в дальнем конце. Ты можешь спать там, а я постелю несколько одеял здесь на полу.

- Мой безупречный деликатный рыцарь, - сказала Молли с улыбкой.

Я приготовил две кружки горячего шоколада на крошечном камбузе, и мы сидели вместе и некоторое время говорили ни о чём конкретном. Просто отходняк после долгого, тяжёлого дня. Наконец мы начали зевать, веки Молли тяжело опустились, и она уснула прямо там, на диване. Я выхватил кружку из её медленно расслабляющихся пальцев и отставил её в сторону. Сонное зелье, которое я подлил ей в чашку, подействовало превосходно, завуалированное насыщенным вкусом шоколада. Не то чтобы я совсем не доверял ей, но мы слишком часто пытались убить друг друга, а мне нужно было чувствовать себя в безопасности, пока я сплю. Я поднял Молли и отнес её в маленькую закрытую спальню в дальнем конце баржи. Я осторожно положил её на кровать и расстегнул несколько пуговиц у её горла. Она медленно двигалась во сне, бормоча, как спящий ребёнок. Я начал разбирать несколько запасных одеял, чтобы спать на них, но я просто слишком устал. А кровать была достаточно большой для двоих. Я растянулся рядом с ней. Молли уже тихонько похрапывала. Несомненно, она скажет несколько резких слов, когда проснётся утром, но это может подождать…

Моя кровать подходила мне как перчатка, и сон ещё никогда не был таким приятным.