Chelyaber

Глава 18

Двенадцатого февраля 1981 года, в Москву, для продолжения съёмок "Свободного американца", прилетел Жан-Поль Бельмондо.

– Не знаю, чем думали янки, когда выбирали президентом актёра, но очень надеюсь, что у них сейчас ситуация ещё хуже, чем во Франции. Это же надо – утопить атомный авианосец!

– Вряд ли Рейган сам планировал военную операцию. – усомнился Высоцкий, – Да и актёром он был давно.

– Давно и плохим. – согласился Бельмондо, – Операцию не планировал, но войну-то начал он. Видели фотографии Париж без автомобилей? А ведь это только начало! Скоро начнутся массовые банкротства, а следом не исключена и революция. К счастью, мы успели снять основную кассу за вторую часть "Наследия", скоро французам станет не до кино. Как бы Каннский фестиваль не отменили. Не Оскар, конечно, но всё равно будет жаль.

– Всё так плохо? – спросила Марина, – Ты не выглядишь человеком, у которого проблемы, даже наоборот.

– Очень плохо, но ты права, лично у меня проблем нет, именно наоборот. Веду переговоры о покупке Шато Шеваль Блан в Бордо, сейчас для этого отличный момент. Ты уверена, что нам выплатят премии в любом случае?

– Кому война… – хмыкнула Марина, – Уверена, покупай свой Шато.

– Отлично! Мне даже кредит не придётся брать. Как наши дела с "Американцем"?

– Тоже неплохо. Договорились с Министерством Обороны, нам для массовок летом выделят целый полк.

– Дорого?

– Не знаю, до этого я полки не нанимала. Двести пятьдесят тысяч рублей.

– В рублях мне оценить сложно, они у вас очень странные. Если пересчитать через бензин, то дорого, а если через автомобили, то почти даром.

– Рублей у нас хватает. Если новую конституцию примут, организуем студию не хуже Мосфильма.

– Да, кстати, насчёт конституции и всего прочего. Что у вас на самом деле происходит? Во Франции чего только не пишут по этому поводу

– Думаешь, мы больше тебя знаем? – пожал плечами Высоцкий, – Сами удивляемся, никто такого не ожидал. Но киностудию мы теперь и правда сможем организовать. Она под определение производственного кооператива попадает.

– Кооперативная киностудия? Это реально?

– От кооператива здесь только название. По сути же обычное акционерное общество, только без акций на фондовом рынке. Не будет его у нас.

– Но доли-то продавать можно будет?

– Если найдёшь кому и договоришься о цене, то можно.

– Тогда я в доле, если возьмёте. Мне это видится более интересным предприятием, чем покупка Шато. В кино у меня уже есть репутация, а с виноделием ещё неизвестно как сложится. С такой ценой на топливо можно и разориться.

– Да уж, овёс нынче дорог. – улыбнулся Высоцкий.

– Какой овёс, о чём ты?

– Не обращай внимание, Ванечка. – Марина тоже улыбнулась, – Влад шутит. Это цитата из одного очень популярного у нас романа. Шато покупай, не помешает, будем там отдыхать на пенсии. А на долю я тебе добавлю, если своих не хватит. Вроде должно, вторая часть "Наследия" неплохо стартовала.

– Надо будет как-нибудь почитать про этот овёс. Кстати, друзья мои, а мсье Савельева вы не потеряли?

– Мсье колонель звонит каждую неделю. Передать от тебя привет?

– Нет, вопрос. Я теперь, оказывается, фигура во Франции политически значимая, а скоро выборы. Хочу посоветоваться – кого поддержать.

– Вот уж Семёну-то это точно по барабану. Ты сразу Брежневу позвони, он же давал тебе телефон. Савельев всё равно его спросит.

– Думаешь? Ладно, позвоню. Но с Семёном Геннадьевичем хотелось бы пообщаться. Как позвонит – передайте, пожалуйста.

– Передадим. И даже договоримся о встрече. Выходные у них бывают. Редко, но бывают. – пообещала Влади.

Следует отдать должное американцам, после нокдауна с "Нимицем" оправились они довольно быстро, к пятнадцатому февраля 1981 года, Иран лишился всей инфраструктуры по добыче и переработке нефти в Персидском заливе, а Бендер-Аббас сгорел в огненном шторме, как Дрезден в сорок пятом. Пытались то же самое сделать с Тегераном, но потери быстро превысили порог допустимых, небо над столицей Исламской Республики контролировалось Советским Союзом из Азербайджана, а иранские лётчики шли на таран при первой же возможности. Хвалёные "Томагавки"-же оказались слишком медленной целью, для полётов из Средиземного моря, через половину Турции. Их засекали ещё в момент пуска из Сирии, а дальше дозвуковую крылатую ракету легко перехватывали и сбивали истребители ПВО. Из восьмидесяти двух ракет, до Тегерана долетела только одна, да и та от цели отклонилась, взорвавшись в жилом квартале на окраине. Итог: почти сто двадцать миллионов долларов (цена только "Томагавков") за три десятка разрушенных лачуг из саманного кирпича. Как доложил Брежневу министр Обороны Соколов – "Дорогущая игрушка, пока пригодная лишь для запугивания Гондурасов". СССР даже не стал выражать протест, хотя маршруты атак пролегали менее чем в ста километрах от южной границы – "Пусть стреляют, будем учиться противодействовать".

Для Хомейни такое развитие событий сюрпризом не стало, и Иран ответил партизанской войной. В Ираке, где шиитов почти семьдесят процентов населения, власть Саддама Хуссейна и его безбожного БААСа удерживалась только в крупных городах на севере, практически оказавшихся в осаде. Дошло до того, что в Мосул, Эрбиль, Киркук и Сулейманию продовольствие и топливо пришлось завозить транспортными самолётами. Басра и прилегающие нефтепромыслы контролировались повстанцами и ни барреля нефти оттуда не отгружалось. Кувейт, где шиитов было тридцать процентов, свой берег Персидского залива пока удерживал, но все его вооружённые силы занимались только этим удержанием, полностью игнорируя задания коалиционного командования. Впрочем, американцы не сильно-то и настаивали, понимая, что если орды фанатиков из Басры ворвутся в Кувейт, то выжигать их придётся уже термоядерными средствами. В Саудовской Аравии шиитов проживало всего десять процентов, но, как на зло, все они исторически селились на востоке, на берегах залива, где и добывалась драгоценная сейчас нефть. Полномасштабную партизанскую войну там разжечь не удалось, зато теракты случались с пугающей частотой – по два-три в день. Турция ждала курдского восстания и тоже на фронте особо не напирала, так и не взяв Тебриз.

Кроме того, Иран активно перевооружался советской техникой, благо, золота ему хватало, а оно к тому-же и в цене подросло. Пока немного, всего на двадцать процентов, но тенденция к росту сохранялась, экономический кризис на Западе продолжал усугубляться, инфляция в США превысила знаковый рубеж – двенадцать процентов годовых, а золото хоть и утратило уже роль платёжного средства, как актив для длительных сбережений, оказалось весьма востребованным.

– Без масштабной сухопутной операции, американцам Иран не победить. – закончил свой доклад начальник ГРУ ГШ, генерал-полковник Павлов.

– Насколько масштабной? – Брежнев уже прочитал доклад ПГУ КГБ и масштаб представлял, но мало ли…

– Минимум шестьдесят дивизий, Леонид Ильич. Но лично я бы с шестьюдесятью не взялся эту задачу решить. Все коммуникации под контролем партизан, и сопротивление всё нарастает.

– А что турки?

– Как оказалось – полная дрянь. Валентных соединений у них много, но даже тактическую задачу по взятию Тебриза, решить они не смогли. Турция сейчас – что-то вроде Румынии в Великую Отечественную. Оставленную Одессу ограбить ещё могут, но не больше. Фронт бы я им не доверил, даже на второстепенном участке.

– Смогут американцы собрать шестьдесят дивизий?

– Не знаю, Леонид Ильич. Технически могут, а политической разведкой мы не занимаемся, это вопрос к чекистам – насколько им хватит запала. Всем уже понятно, что лёгкой эта война не будет, платить придётся не деньгами, а кровью.

– КГБ считает вероятным подключение к коалиции Пакистана.

– Для американцев это ничего не изменит, Леонид Ильич, если ещё не ухудшит. Пакистан может захватить часть иранского Белуджистана, в сложившейся ситуации никакой ценности из себя не представляющего – гористая пустыня почти без населения, а запросят под это дело они наверняка немало. Это ведь США могут замириться и уплыть домой за океан, а Пакистан останется уже между двух огней. Это вполне реально – нефти там нет, а ведь эту войну затеяли только ради неё.

– Повезло Ирану с прикаспийскими месторождениями. – кивнул Брежнев, – Никто, кроме нас, до них не дотягивается. Вероятность вступления Пакистана в войну – девяносто процентов, готовьтесь. Нам не помешает выход к Индийскому океану, даже в пустынях пакистанского Белуджистана.

– Мы планируем вступить в эту войну, Леонид Ильич?

– Мы – нет, а Афганистан может, если его спровоцируют. А ведь наверняка спровоцируют. – усмехнулся Брежнев, – Наджибулла парень молодой, горячий, на Пакистан злой… Готовьтесь, Анатолий Георгиевич, больше я вас не задерживаю.

– Разрешите привлечь генерала-армии Ивашутина, хотя бы в качестве советника?

– Привлекайте, если нужно. Но только предупредите его по-свойски, что если ещё хоть раз сунет свой нос в дела ПГУ КГБ, весь остаток жизни будет чистить от снега полуостров Ямал.

Встреча друзей, которую просил организовать Бельмондо, состоялась двадцать пятого февраля 1981 года в Малой Спортивной Арене Москвы, на матче тридцать седьмого тура чемпионата СССР по хоккею: ЦСКА – "Трактор". Кулуарной встреча не получилась, на матч приехал Брежнев и затащил всех в правительственную ложу. Два периода общались всей компанией, а в третьем Лёня отозвал Воронова для приватного разговора.

– О твоих успехах знаю, Максим, Андропов оценивает боеспособность "Каскада" как запредельную и уверяет, что с задачей вы справитесь.

– Постараемся, Леонид Ильич. Если "многомерное чудище" не вмешается, всё должно получиться.

– А если вмешается, нам будет уже всё равно, помню. Ты в курсе происходящего на Ближнем Востоке?

– Газеты читаю. – неопределённо ответил Воронов, – Наши, советские газеты.

– Газеты… – как от зубной боли поморщился Брежнев, – Они даже не представляют, о чём пишут. Исламские фанатики уже в нашей Сирии диверсии устраивают.

– Теракты, Леонид Ильич. Диверсии устраивают воинские подразделения, в рамках поставленных задач, а там гражданские развлекаются по своему разумению.

– Развлекаются… скажешь тоже. Из женщин и детей делают живые бомбы. Как с этим бороться? Ведь это безумие и к нам перекинуться может.

– Сложный вопрос. Для исламских фундаменталистов мы точно такие-же враги, как США, а для американцев мы даже хуже Ирана. Лучший для нас выход – чтобы эта война стала вечной, или хотя бы затянулась, как Вьетнамская. За это время можно попытаться успеть создать буфер из Афганистана, Курдистана и Сирии – от Китая до Средиземного моря, пусть принимает удары на себя.

– Думаешь, реально создать Курдистан? Турецкие и иракские курды поддерживаются Ираном, а иранские Ираком и Турцией, и режут они друг друга люто. Они даже говорят на разных языках.

– Если сильно захотеть, то вполне реально. Непримиримых там не так много, не миллионы и даже не тысячи, все они могут погибнуть на этой войне, а мы тем временем подготовим им новых лидеров. Сирийские курды могут стать объединительной силой, все остальные воспринимают их без вражды.

– Асад будет против. Вся добыча нефти в Сирии ведётся на курдских территориях.

– Против будут очень многие. – кивнул Воронов, – Поэтому их лучше даже не спрашивать, а ставить уже перед фактом. Если Асад не дурак, то должен понять, что даст ему дружественный Курдистан, которому для продажи нефти всё равно потребуется выход к морю. Сирия заработает гораздо больше на транзите из иракской части Курдистана. Качать по трубе ведь гораздо дешевле, чем возить танкерами через Суэцкий канал. Да и цена на нефть на таком уровне долго не продержится, обязательно упадёт, а на транзит тариф фиксированный. Чем дешевле нефть – тем больше заработок, за счёт увеличения объёмов прокачки.

– Интересно. Такое Асада точно заинтересует, он действительно не дурак. Всё, опять твой "Трактор" выиграл. Пойдёшь поздравлять?

– Марина Владимировна пригласила всех на ужин в Метрополь, там поздравлю.

– А я схожу. Ещё не поблагодарил их за полученное от суперсерии удовольствие.

– Челябер, привет братишка, как же я по тебе скучал! Как тебе невеста? Познакомь меня с ней. Как зовут эту красавицу, Марина Владимировна?

– Варвара. Или Варя, или Варька, как тебе больше нравится.

– Варька в самый раз, для этой хитрой морды. Такая бестия Челябера запросто под каблук загонит.

В банкетном зале Метрополя посидели душевно. Кроме хоккеистов и тренеров "Трактора", Марина Влади не забыла пригласить Курбанова с Фатыховым, так что из бывшей "Группы Савельева" отсутствовали только майоры Линьков и Андрейченко, занятые на службе.

"Трактористы" рассказывали о суперсерии и своём триумфальном возвращении в Челябинск. Студия "Марина" уже выпустила в прокат полнометражный документальный фильм об этих событиях, но вместить все подробности в полтора часа экранного времени просто невозможно, а именно подробности были Воронову очень интересны. Челябинский дворец спорта "Юность" вмещал всего три тысячи двести человек, а желающих посетить матчи теперь было на порядок больше, очередь в кассы болельщики занимали с вечера, даже на игры с аутсайдерами, места в очереди продавались от двадцати пяти (на Салават Юлаев, Динамо Минск) до ста рублей (ЦСКА, московский Спартак), и, как не старалась милиция, спекулянтов меньше не становилось, поэтому приняли решение строить более вместительную арену, а чтобы не затягивать сроки, взяли готовый проект – ленинградского СКК имени Ленина, вместимостью двадцать пять тысяч зрителей, который заменит собой футбольный Центральный стадион в парке Гагарина. Геннадий Цыгуров уже был назначен главным тренером сборной СССР и сейчас раздумывал над выбором помощника, склоняясь к кандидатуре играющего тренера и капитана ЦСКА Бориса Михайлова. В следующем сезоне в команду должны возвратиться сразу четыре Сергея: Макаров, Стариков, Бабинов и Мыльников, сам Брежнев пообещал этому посодействовать, а значит вопрос практически решённый. И станет тогда Челябинск настоящей столицей мирового хоккея.

Высоцкий пел под гитару и рояль, Бельмондо рассказывал о съёмках "Наследия ушедших" и "Свободного американца", про Францию, виноградники в Бордо и тупых американцев, Воронов в основном слушал, изредка отвечая на вопрос – как пятнадцатикратный олимпийский чемпион оказался в армии, отлучённым от спорта, и когда он наконец вернётся в "Трактор"? Закончилась вечеринка в два часа ночи, но не навестить Челябера Максим не мог, да и у Марины накопились рабочие вопросы.

– Нет, Максим, твой Челябер настоящий альфа-самец, быть ему енотским султаном с большим гаремом. Пойдём, чаю попьём, многое нужно обсудить.

Обсудить действительно было что. Кирк Керкорян закончил раздел активов компании Metro-Goldwyn-Mayer, вывел из неё земли в Калвер-Сити и теперь искал покупателей на саму киностудию. Пока безуспешно.

– Кризис. Никто, кроме нас, этим сейчас не интересуется, поэтому можно договориться миллионов за восемьдесят. А если согласиться с использованием им торговой марки MGM в гостиничном бизнесе, то и за пятьдесят.

– А нам тогда что останется?

– Бренд MGM в киноиндустрии. Сама киностудия со всей фильмотекой, в которой немало настоящих шедевров кинематографа, всё-таки у них почти двести Оскаров, и пятнадцать за лучший фильм. "Том и Джерри" до сих пор один из самых продаваемых мультфильмов на видеоплёнке, кстати, именно с него срисовали "Ну, погоди!". Узнаваемый логотип с рычащим львом, уникальный реквизит, в общем, ценностей хватает. Мы же перестанем работать на подхвате у Парамаунта и сами выставим "Свободного американца", значительно сэкономив на налогах.

– За счёт чего сэкономим?

– За счёт вложений в основные фонды.

– Разве у нас уже накопились свободные пятьдесят миллионов?

– Ещё нет, но у нас уже есть репутация, и кредит для этой покупки мы получим легко.

– В кредит берёшь чужие на время, а отдавать придётся свои навсегда. Если у MGM столько ценностей, то почему у этого армянина возникли проблемы с её продажей?

– А много ли на рынке таких как мы, которым нужна обезжиренная кинокомпания из "Большой шестёрки"? Имущество MGM интересует многих, но целиком она сейчас не нужна никому. Интересанты будут ждать банкротства и распродажи нужных им лотов с аукциона.

– То есть, мы уникальные? – улыбнулся Воронов.

– Так и есть. – подтвердил Высоцкий, – Снять нашего "Американца" в Голливуде стоило бы раза в четыре дороже. Мы, некоторым образом, монополисты на ресурсе советского кинематографа, у нас даже в эпизодах народные и заслуженные артисты снимаются. Профессионалы высочайшего уровня, с высшим театральным и кинематографическим образованием, которых мы оплачиваем за счёт проката в СССР, а это больше никому не доступно. Ну, и Франция, в качестве вишенки на торте, что оценят там, оценят и в остальной Европе.

– И вас не смущает, что Марине Владимировне придётся большую часть времени торчать в Голливуде?

– Со временем подберём хорошего управляющего, а пока как-нибудь потерпим, не молодожёны ведь.

– Добро, но при двух условиях: Керкорян может использовать бренд MGM только в своём гостиничном бизнесе, всё остальное достаётся нам.

– Что остальное? – не поняла Марина.

– Ну, мало ли. Может быть телекомпания, может спортивный клуб, или вообще чемпионат. Не зря же этот армянин так в бренд вцепился, значит он и нам может пригодиться.

– Понятно. Думаю, это решаемо. Какое второе условие?

– Обойтись без кредитов. Сработаем по той-же схеме, что и при организации "Марины" в Цюрихе.

– Какой ещё схеме? – спросил Высоцкий.

– Надёжной, но совершенно секретной. – Влади накрыла руку мужа ладонью, – С таким допуском тебя больше за границу не выпустят, так что лучше не любопытствуй.

– Опять эти ваши гэбэшные штучки… – беззлобно проворчал Владимир Семёнович.

– Они самые. – кивнул Воронов, – Через неделю всё будет готово. Вы сохранили контакты в Швейцарии, Марина Владимировна?

– Конечно, Максим.

– Тогда я немедленно откланиваюсь, дела.

– Жаль, я хотел поинтересоваться твоим мнением насчёт этой перестройки.

– "Висят на стене в первом акте бензопила и партбилет, заинтригован Станиславский, боится выйти в туалет". Поживём – увидим, Владимир Семёнович. Позвоню через неделю. До свидания!