Chelyaber

Глава 26

В Москве пришлось задержаться на два дня, вечером восемнадцатого резко поплохело Черненко и пришлось оказывать ему экстренную помощь, а девятнадцатого, раз уж теперь всё равно торопиться некуда, почти целый день уделить Андропову. Юрий Владимирович, после успехов "Каскада" в Пакистане, в полной мере оценил (и даже несколько переоценил) потенциал подразделения и всех его бойцов, а узнав, что Брежнев дал добро на их вывод в СССР, буквально за ночь наметил всем новое место службы. И генерал-майору Титову в том числе.

После объединения КГБ и МВД в одно министерство, в рядах советской милиции провели вдумчивую и тщательную чистку рядов, сформировав из штрафников, которых сочли не окончательно потерянными для общества элементами, три бригады Внутренних Войск, которые сейчас проходили подготовку в Тирасполе, Пятигорске и Фергане. Причём подготовкой ментов занимались армейские офицеры, в основном, выпускники Рязанского училища ВДВ, которым такое занятие (дрючить ментов) пришлось очень по душе, и сил они на это не жалели.

Нет, никаких штрафбатов создано не было, всё в рамках социалистической законности – не хочешь служить, увольняйся, неволить тебя никто не будет, но при увольнении из архива поднималось личное дело, которое было не только личным, но и одновременно уголовным: от трёх до восьми, в зависимости от гуманности каждого конкретного судьи. Штрафные менты истекали потом, скрипели зубами, но терпели. В основном. Были, конечно, психи, решившие уйти на зону, но их было очень мало. "Красных" зон, после реформы уголовного и административного кодексов в СССР, больше не существовало, а на общей бывшие менты сразу опускались на парашу. Даже несмотря на то, что почти всё отрицалово к тому времени уже перестреляли при попытке к бегству. Не подумайте плохого, никаких репрессий, они все и правда бежали, но всё время почему-то именно туда, где их ждали вэвэшники с пулемётами засадах. Авторитетов на зонах не осталось, но и простые мужики ментов тоже почему-то совсем не жаловали.

Милиционеров на участки и перекрёстки набрали новых, а вот с руководством вышла заминка. От майора и выше (за редким исключением), всё бывшее руководство МВД попало под обвинение в тяжких и особо тяжких преступлениях, вот Андропов и решил наложить свою волосатую лапу на ресурс "Каскада". В принципе, дело хорошее, но на многих у Воронова уже были планы, поэтому торговались почти весь день. Ментов в Союзе много, и при недостатке умения, они просто задавят толпой, а вот там, куда запланировал "каскадовцев" Максим, придётся отмахиваться в одиночку. Жаль, конечно, но поделиться пришлось. И, судя по довольной физиономии Юрия Владимировича, получил он даже больше, чем изначально рассчитывал.

– Здравствуйте, Владимир Семёнович. Извините, что без предупреждения, я ненадолго, только с Челябером поздороваюсь. Боюсь, забудет он меня.

– Привет, Максим. Брось эти политесы, тебе я рад в любое время. Проходи, Челябер с семейством на прогулке, минут через пятнадцать-двадцать вернутся. Пойдём на кухню, я только что чай заварил.

– С семейством?

– Варька четырёх щенков родила. Молоком уже не кормит, раздавать надо, но Марина сказала тебя дождаться, так что ты очень кстати. В отпуск приехал?

– Проездом, в увольнительной. Утром нужно быть во Внуково.

– Я тебя отвезу, так что располагайся, переночуешь у меня. Моя бизнес-леди Вовку в Америку увезла, так что не стеснишь. Даже скрасишь моё одиночество.

– Ночевать не останусь, своих нужно повидать, но от чая не откажусь. А кто Челябера выгуливает?

– В основном, студенты биологического факультета МГУ, но иногда и преподаватели. Изучают они твоего Челябера, говорят – очень интересный экземпляр, интеллект у него сравним с некоторыми людьми, только разговаривать не умеет. Пока не умеет. – Высоцкий подмигнул и улыбнулся, – Или они его просто не понимают.

– Или он не хочет с ними разговаривать. – улыбнулся в ответ Максим, – Как в целом дела, Владимир Семёнович?

– В целом неплохо, насколько я понимаю. Второе "Наследие" собрало сто двадцать шесть миллионов, сейчас главная тема для обсуждений в определённых кругах – размер премий, которые мы получим, и на что их потратим. "Свободный американец" стартовал отлично, акции MGM Pictures Company уже выросли в четыре раза от цены покупки компании у Керкоряна. "Скорпионс" с альбомом Пахмутовой-Есенина уже продал золотой диск, шесть мест в первой десятке хит-парада они удерживают уже два месяца, так что и с MGM Recording Studios тоже порядок, но деталей я не знаю. Марина сейчас готовит их концертное турне, из-за этого и задержалась в Нью-Йорке. Вторую часть "Американца" планируем выпустить к их Дню Независимости, а третью к Рождеству через год, так что лично у меня забот пока хватает. Сам-то ты как?

– Нормально. До дембеля три месяца осталось, дослуживать буду в Челябинской области.

– Про Афганистан не расскажешь?

– Нет, Владимир Семёнович. Некоторые истории лучше предать забвению. Итоги вы и так знаете, а детали… нечем там гордиться.

– Нечем, так нечем, тебе виднее. Семён с тобой дослуживать будет?

– Семён Геннадьевич теперь генерал-майор, так что, в отличии от меня, служить ему ещё как медному котелку. Но вылетаем мы завтра вместе.

– В Тургояк?

– Хм… Я думал, что это секретный проект.

– Секретный, конечно. – усмехнулся Высоцкий, – У нас секретный, а во Франции самый обсуждаемый. Туда мечтают попасть все их медицинские светила. Челябера с собой заберёшь?

– Пока не решил, нужно с ним этот вопрос обсудить, он же не животное какое-нибудь.

Челябер сразу забрался к Воронову на колени и обнял его, как ребёнок обнимает любимого отца, после долгой разлуки. Он очень хотел полететь с Максимом, но чувство ответственности не позволяло ему бросить семью.

– Он остаётся, Владимир Семёнович. Хочет сам выбрать опекунов для своих детей, но считает, что пока раздавать их в чужие стаи рано, он их ещё не всему научил. В марте зовите претендентов на кастинг.

– В марте Марина уже точно будет здесь. А мы поймём его выбор?

– Конечно. Вы же не биологи, понимаете, что он не животное, а личность. Кстати, надо бы сразу озаботиться о семейных парах, для Челяберовичей. Передайте мою личную просьбу Марине Владимировне, пусть она озадачит миссис Розуэлл.

– Озадачила уже. – улыбнулся Высоцкий, – А миссис похвасталась этим журналистам, и теперь в Америке гадают – зачем русские скупают и вывозят енотов, и не стоит ли это запретить. Вдруг, это очень важный компонент в методике Савельева.

– Надо же, в какие глубины может затянуть параноиков мания преследования. – усмехнулся Воронов, – Будет очень смешно, если они начнут обсуждать это в Конгрессе. Кстати! Хорошая идея! Но об этом потом. Пора мне, Владимир Семёнович, своих ещё повидать надо. Марине Владимировне моё искреннее уважение, скоро увидимся.

– В Тургояке?

– Почему бы и нет. Вам ведь тоже интересно – с чего всё начиналось и что в итоге получится, а Савельев там будет самый главный генерал, ему даже Андропов приказывать не сможет.

– Действительно интересно. Ждите нас в марте. Друзьям твоим можно рассказать, что ты в Тургояке служишь? Вадим с Асланом как минимум раз в неделю звонят, как будто я в Министерстве Обороны кадрами заведую.

– В Министерстве Обороны кадрами командуют, а не заведуют, Владимир Семёнович, к тому-же, как пограничник, я числюсь в кадрах КГБ, а не МО. Парням я сам позвоню, как только до места доберусь и обустроюсь. Дяденьки они уже взрослые, потерпят. Это Челябер наших уставов пока не понимает, а у них же с этим всё в порядке.

Первым иностранным пациентом клиники Савельева стал отец Президента Французской Республики, восьмидесяти восьмилетний Эдмон Жискар д'Эстен. Старика из Парижа отправляли на носилках и мало кто надеялся, что он даже сможет добраться живым до загадочного уральского местечка Turgoyak, однако ему это удалось. С утра, двенадцатого января 1982 года Савельев прописал ему капельницу с витаминным коктейлем и… больше ничего. Французский персонал клиники не удивился (здесь собрались специалисты высочайшего класса, и им было ясно-понятно-очевидно, что на этот почти труп, с целым букетом смертельных заболеваний, даже такую капельницу тратить уже не стоит), однако утром тринадцатого старик Эдмон очнулся и потребовал у медсестры чашку кофе. Ошалевшие французы бросились к Савельеву за консультациями, но к главврачу их не пропустил помощник-секретарь в приёмной.

– Вы в своём уме, мсье, или вас всех тоже лечить нужно? – спросил посетителей Воронов по-французски, с отчётливым гасконским акцентом, – Неужели некому приготовить старику чашечку кофе, и для этого обязательно нужно отвлекать от работы главного врача?

Максима французы отлично знали. Помощник-секретарь-переводчик Савельева, пятнадцатикратный олимпийский чемпион (в том числе и по боксу) являлся звездой мирового уровня, и во Франции он давно бы уже стал мультимиллионером, а здесь сидит и охраняет кабинет главного врача и директора клиники. Нет, парень он хороший, когда удаётся с ним встретиться не на службе – не отказывается от совместных фотографий, раздаёт всем желающим автографы, но… Сейчас на них смотрел не весёлый и остроумный собеседник, завсегдатай единственного пока в Turgoyak кафе "Тайга", а вышедший на ринг боец.

– Мсье Воронов, возможно, вы не совсем понимаете произошедшего, но случилось настоящее чудо. И мы считаем, что мсье Савельеву нужно это увидеть.

– Мсье Лагран, всё, что нужно увидеть мсье Савельеву, он отлично видит без ваших подсказок. Вы сумеете сами сварить кофе, или мне его заказать? – переждав полминуты недоумённого молчания, Максим снял трубку одного из телефонов и заговорил по-русски, – Светик, тут толпа иностранных буржуев-косоручек не может кофе сварить, будь добренька, сваргань кофейничек во вторую палату. Ага, не говори, прислали дармоедов. Покрепче завари, если что – сам разбавит. Я на тебя надеюсь, солнышко.

Воронов положил трубку на аппарат и, демонстративно не замечая посетителей, с минуту листал какую-то папку. Глава французской миссии в Turgoyak, магистр медицины, академик Франсуа Лагран кашлянул, привлекая внимание. Максим посмотрел на него с искренним удивлением.

– Кофе я уже заказал, мсье.

– Мы это слышали, мсье Воронов. Но ведь дело не в кофе!

– Странно. Именно про кофе вы пришли сообщить Савельеву, а оказывается, что дело совсем не в нём. Уж не задумали ли вы устроить покушение, или ещё какую-нибудь гадость, мсье Лагран?

– Бросьте, Максим! Мы врачи и у нас нет оружия.

– Не все среди вас врачи, не все, Франсуа. К тому-же врачи, благодаря полученному образованию, умеют убивать лучше всех, а оружием может послужить любая иголка, если её правильно воткнуть. Либо вы мне сейчас честно скажете – зачем на самом деле пришли, либо я нажму кнопку вызова группы быстрого реагирования. Тогда вы все, в лучшем случае, отделаетесь сотрясениями мозга. Всё происходящее сейчас в приёмной пишется на две видеокамеры, так что ваше нападение уже зафиксировано.

– Какое ещё нападение!? Максим, мой друг, не говорите ерунды! Произошло настоящее чудо!

– Чудо – это всегда очень интересно, дружище Франсуа. Обожаю всякие чудеса. – улыбнулся секретарь Савельева, – Пациент Эдмон Жискар д'Эстен снёс золотое яйцо?

– Нет, конечно. Я понимаю ваш сарказм, Максим. Но он попросил кофе!

– А что он должен был, по-вашему, попросить? Чашечку стрихнина? Я бы на его месте тоже кофе попросил, да и вы наверняка тоже. Я внимательно изучил контракт, по нему Семён Геннадьевич даёт рекомендации, а лечите пациента вы, как и всех остальных французов. И в нём точно нет пункта, чтобы кофе вашему Эдмону готовил лично Савельев.

– Но Эдмон Жискар д'Эстен не мог выздороветь от одного витаминного коктейля!

– Капельницу готовили вы?

– Лично. – кивнул академик Лагран.

– И ставили её тоже вы?

– Конечно.

– Пациенту хуже не стало?

– Нет, но…

– Не вижу причины отвлекать Семёна Геннадьевича, мсье. Плановый осмотр в одиннадцать ноль-ноль.

Эдмона Жискар д'Эстена выписали из клиники утром шестнадцатого января, а вечером он блеснул в кафе "Тайга", отмечая своё выздоровление русской водкой, оставшись к концу праздника единственным стоящим на ногах французом.

– Впечатляет. – отложил фотографии Рональд Рейган, – Очень сильно впечатляет. На вид ему сейчас больше шестидесяти не дашь.

– Не только на вид, сэр, с нами сотрудничает одна из девушек эскорта, которой он… гм… попользовался трижды за ночь.

– Трижды? Эта девушка надёжный источник?

– Она не слишком умна, сэр, но до трёх считать точно умеет. – хмуро кивнул новый директор ЦРУ Уильям Уэбстер, – Кроме того, она не единственная, Эдмон Жискар д'Эстен меняет партнёрш каждую ночь, так что данные теперь есть и у британцев, и у японцев, и у всех остальных желающих. Девушек эскорта вербовать совсем не сложно.

– Удалось что-нибудь выяснить по методике лечения?

– Всё и ничего, сэр. Не было никакого лечения. Имеется в виду традиционная медицина. Старику поставили капельницу с витаминами, а через сутки он уже стал таким.

– Изучили эти витамины?

– Конечно, сэр. Витамины французского производства, в любой аптеке их можно купить за пять долларов, то есть тридцать франков. Капельницу готовил и ставил лично академик Лагран, остатки раствора изучали в институте Пастера. Пустышка. Имитация. Этот раствор не вылечил бы даже насморк.

– Ваш предшественник докладывал мне, что французы завезли туда кучу самого современного медицинского оборудования.

– Ещё одна пустышка, сэр. Ничего, кроме витаминов за пять долларов, не применялось.

– Эти сведения из надёжного источника?

– Да, сэр. Русские не препятствуют сбору информации, хотя нашего агента среди французов давно вычислили. Всё оборудование пока на складах, оно будет установлено в клинике, которая ещё строится. И клиника эта будет специализироваться на спортивной травматологии, а не на этой чертовщине. Эдмон Жискар д'Эстен за сутки обучился русскому языку, при выписке, он уже общался с Савельевым без переводчика.

– Он не первый.

– Среди французов второй, сэр. Первым был актёр Жан-Поль Бельмондо, сейчас один из директоров MGM Pictures Company. Сколько таких среди самих русских, мы не знаем, но Савельев не зря где-то пропадал целых восемь месяцев. Аналитики склоняются к тому, что он всё это время занимался Пакистаном.

– Русские ничего не добились в Пакистане. Самую большую выгоду там получила Индия.

– Индия получила войну лет на десять, оттянув на себя всё внимание и оплатив русским вооружение Пуштунистана. Про Афганистан теперь забыли даже мы. Если рассматривать эту ситуацию как многоходовую, то добились они уже очень многого. А главное – мы не знаем, как и чем противостоять этому новому виду оружия, сэр.

– Ликвидировать Савельева мы не способны?

– Может и способны, сэр, но кто даст гарантию, что Савельев – это не подставная фигура? Такой-же рекламный проект, как этот блудодей Эдмон Жискар д'Эстен. Его ведь неспроста вывозили в Лейк-Плэсид и Нью-Йорк, нет, его специально нам показывали. Нужно копать глубже.

– Копайте скорее, Уильям. Клиника Савельева – очень мощное оружие и используют его виртуозно настоящие профессионалы. Уже две недели все разговоры вокруг этого француза, которому очень завидуют многие, в чьих руках деньги и власть. Мы можем потерять не только Европу и Японию, но и саму Америку.

– Копаем, сэр, но это не уж такая простая работа. Русские нам специально намекнули на некое "Наследие ушедших", но в чём оно заключается? Человек-наследник, какой-то артефакт, или географический центр силы со специфическими излучениями? Мы ищем чёрную кошку в тёмной комнате, но скорее всего окажется, что и кошка не та, да и комната совсем другая. Вполне возможно, что мы никогда ничего не найдём.

– И что нам теперь остаётся? Начинать ядерную войну, или сдаваться?

– Я бы предложил третий путь, сэр. Русские подчёркнуто не демонстрируют враждебности Соединённым Штатам, почему бы нам не сделать шаг им навстречу. Манёвр, не более того. Вряд ли они откажутся принять вас в клинике Савельева, а с вами и делегацию специалистов.

– А если меня там завербуют? Сами же говорите, что методики пока непонятны.

– Если такое вообще возможно, то вас завербуют и в Вашингтоне, сэр. Но я бы рискнул.

– Мной?

– Я бы и собой рискнул, но меня вряд ли согласятся принять в этом Turgoyak, сэр.

– Я подумаю, Уильям. Наверняка, Конгресс будет против.

– В этом я не уверен, сэр. Конгрессмены, конечно, патриоты, но их очень сильно впечатлило преображение Эдмона Жискар д'Эстена. От такого никто из них не откажется. Такое ведь ни за какие деньги не купишь. Отправить вас на разведку они согласятся, президента ведь можно и нового выбрать, если что, а единственная альтернатива этому – ядерная война. То есть – конец всему и всем. Нам сейчас очень нужны любые достоверные сведения – с чем мы столкнулись. Это не только моё мнение, сэр.

– Решили мной пожертвовать?

– Девяносто девять процентов на то, что лично вам ничего не грозит.

– Кроме импичмента.

– За такое – невелика плата, сэр. Импичмент и так можно получить, в наших-то обстоятельствах, и без всякого приза. А тут и приз будет, и шанс.

– Шанс на что?

– Заполучить эту чертовщину под свой контроль, сэр.

– И это не только ваше мнение, Уильям?

– Так точно, сэр.

– Я позвоню Брежневу, – кивнул Рейган, – если больше некому идти в разведку, то в неё пойдёт сам Верховный Главнокомандующий. Но сначала я хотел бы получить подтверждение ваших слов кем-нибудь из высших представителей Кланов.

– Все шесть Глав лично отзвонятся вам в течении суток, сэр.