Chelyaber

Глава 19

Девятого марта 1981 года, Марина Влади вылетала в Цюрих, легализовывать экспроприированное у экспроприаторов, а на двадцать второе у неё уже была назначена встреча с Кирком Керкоряном в Лос-Анжелесе. Двадцать шестого в Лос-Анжелес должны вылететь остальные номинанты на Оскара за "Наследие ушедших": Жан-Поль Бельмондо, Владимир Высоцкий и Александра Пахмутова с группой поддержки из Евгения Леонова, Леонида Бурлаки и Станислава Говорухина.

Кроме того, Влади, с подачи Воронова, оплатила тур для Владимира Меньшова, Веры Алентовой и Алексея Баталова (режиссёра и исполнителей главных ролей в фильме "Москва слезам не верит", номинированного на Оскара в категории "Лучший фильм на иностранном языке"). "Деньги для студии "Марина" небольшие, а благодарность таких таланливых людей обязательно пригодится в будущем. Слишком быстро мы растём в этом бизнесе, слишком многим это не нравится, пусть хоть эти трое будут за нас".

Повторная выплата премий за "Наследие ушедших-1" вызвала бурную реакцию в определённых кругах советской творческой интеллигенции. Первый секретарь правления Союза кинематографистов Лев Кулиджанов даже призвал Госкино запретить в СССР прокат "Свободного американца", как идеологически вредного и снимаемого только ради денег, и поддержали его в этом призыве очень многие. На что Бельмондо, которому было наплевать на Союз кинематографистов в полном составе, ехидно назвал недовольных содержимым выгребной ямы, в которую бросили дрожжи и добавил – "Только скорбные умом могут судить об идеологической составляющей фильма, который ещё не снят". Председатель Госкино Филипп Тимофеевич Ермаш, после звонка Брежнева, пришёл на съёмки передачи "Кинопанорама", где посоветовал Кулиджанову и поддержавшим его товарищам завидовать молча, или, по крайней мере, воздержаться от глупых советов. Завистники замолчали, но не смирились. С одной стороны – наплевать, а с другой – почему бы не поделиться долей малой, ради укрепления позиций своего клана? Воронов-то точно знал, что "Москва слезам не верит" своего Оскара возьмёт, а значит голос Меньшова станет очень весомым в этих богемных спорах.

Двенадцатого марта 1981 года, командир спецподразделения "Каскад-4" полковник Титов доложил Председателю КГБ об окончании подготовки и готовности к выполнению задач. Из семидесяти девяти человек (включая самого Титова), до "финиша" добрались семьдесят два, семерых Воронов отсеял по только ему понятным причинам, зато добавил в отряд Савельева.

Заросший бородой Титов, действительно был похож на афганского моджахеда, у него изменились моторика движений и выражение лица, он теперь владел фарси как родным, а по-арабски и на пушту говорил с нужным акцентом уроженца восточного Ирана.

– Каждый боец подготовлен по индивидуальной программе. Согласно легенде, банда у нас интернациональная: персы, арабы, турки, курды, азербайджанцы и даже один американец, потомок эмигрантов из индийских мусульман. На фарси говорят все, с характерным акцентом, на пушту только я.

– А Воронов?

– Его я выношу за скобки, Юрий Владимирович, он себе легенду ещё не выбрал, уже на месте решит – кем ему быть. Мы его будто бы подобрали контуженного к югу от Кабула, с частичной потерей памяти. Вероятнее всего, он будет изображать пуштуна из знатного рода.

– Такие люди должны быть широко известны. Не разоблачат?

– Воронова? Исключено. Представляться он из-за амнезии не собирается, просто будет вести себя соответственно, его сами басмачи признают.

– А американец у вас Савельев?

– Нет, полковник Савельев араб из Иордании, походный имам нашей банды. Американец – майор Андрейченко.

– Ладно, Воронову виднее. Ваша отправка намечена на третье апреля, хотите предоставить людям отпуск?

– Нет, отпуска всем предоставлялись по графику. Максим хочет, чтобы вы устроили нам выпускной экзамен. Только нам, без его участия, сам он будет наблюдателем.

– Экзамен? С такими рожами вам его только в Афганистане сдавать.

– С такими рожами мы свои в любой стране Ближнего Востока, Юрий Владимирович. Из Сирии мы сможем просочиться куда угодно. Ставьте задачу.

– Задачу ставить будет Верховный Главнокомандующий, "Каскад-4" подчиняется ему напрямую. Доложу Леониду Ильичу сегодня же, а пока отдохните пару дней.

– В любой стране Ближнего Востока, говоришь? Думаешь, смогут Саддама ликвидировать?

– Думаю, да. Только считаю Саддама Хуссейна полезным на данном этапе. Он самостоятельная политическая фигура и ещё устроит американцам немало проблем, когда закончит перевооружение своей армии. Если кого-то и ликвидировать, то нам выгоднее кого-нибудь из иранских миротворцев.

– В Иране есть миротворцы? – удивился Брежнев.

– Есть, Леонид Ильич, причём на самом верху – президент Абольхасан Банисадр.

– Нет! Пусть он и миротворец, хотя мне это не очевидно, но за поставки вооружений рассчитывается полностью и в срок. Попроще кого-нибудь выбери. Кто из курдских лидеров нам сейчас мешает больше всего?

– Вся верхушка Демократической партии Иранского Курдистана: Абдул Рахман Гассемлу, Садек Шарафканди и Абдулла Гадери Азар. С ними мы точно никогда не договоримся.

– Вот! Можешь ведь, когда подумаешь. Их и закажем. Готовь свой автобус, завтра вместе в Балашиху съездим.

Двадцать девятого марта 1981 года, накануне церемонии вручения самой престижной кинопремии мира, Аль Пачино дал интервью "Лос-Анжелес Таймс", в котором сообщил, что непредусмотренные контрактом премии за "Наследие ушедших-1" превысили его контрактный гонорар в восемь раз, у Марлона Брандо в тринадцать с третью, а вообще премиальный фонд оказался в четыре раза больше изначального бюджета фильма. "Учитесь, господа продюсеры!" Нет, с Савельевым лично он не общался, тот не слишком охотно идёт на контакт с иностранцами, да и график съёмок в Москве был очень плотным. Бельмондо тоже иностранец? Исключение, подтверждающее правило. Вот его о Савельеве и спрашивайте. А я лишь хотел выразить своё восхищение Мариной Влади. Очень жаль, что Оскар не вручают в категории "Лучшему продюсеру", она бы обязательно его взяла. Нет, "Лучший фильм" – это не награда продюсера, с мизерным бюджетом ни один гений лучшего фильма не создаст, деньги в этом вопросе значат гораздо больше.

Жан-Поль Бельмондо о Савельеве рассказывать отказался, кроме того, что, подаренный ему "Тайм" с портретом "Человека года", он сразу молча бросил в урну. Марина Влади назвала Савельева другом, но в его методиках они ничего не понимает, кроме того, что они достаточно эффективны. Кто выделил деньги на съёмки фильма? Пул из четырёх швейцарских банков выдал кредит. О причастности к этому Савельева она ничего сказать не могла. Владимир Высоцкий от интервью отказался.

А тридцатого, с утра, взорвалась настоящая информационная бомба: Кирк Керкорян объявил о достигнутой с Мариной Влади договорённости по продаже кинокомпании Metro-Goldwyn-Mayer. "Я покидаю кинобизнес с чувством выполненного долга. Уверен, что MGM снова станет величайшей, и произойдёт это благодаря мне. Ведь именно я нашёл покупателя, который способен вернуть компании былое величие. Это лучшая сделка в истории кинематографа и состоялась она благодаря мне. Возьмёт ли Марина Оскар? Обязательно и не один. Может быть не в этот раз, но обязательно".

– Мадам! Сказать, что я в восхищении – мало. Я преклоняюсь перед вами! – Жан-Поль Бельмондо картинно встал на колено, перед спустившейся к завтраку Мариной Влади.

– Что с тобой, Ванечка? Какая муха тебя укусила?

– Вот! – протянул ей газету Бельмондо.

– А неплохо он себя похвалил. – усмехнулась Марина, пробежав глазами по интервью, – А, впрочем, возможно, что именно так и надо. Излишняя скромность ведёт к безвестности, а в нашем бизнесе это точно не на пользу. Только зря ты мне преклоняешься, всё, что наболтал этот армянин, может и не сбыться.

– Но ты ведь правда купила MGM.

– Заплатила задаток, компании ещё предстоит пройти аудит. Мне поручили – я заплатила. Не думаешь ли ты, что я это сама и на свои?

– Это неважно! Ты нашла тех, кто такое поручает. Ты сделаешь MGM величайшей. Это куда интересней, чем раскручивать с нуля компанию в Москве. Твои поручители будут продавать доли?

– Будут, будут, встань ты уже с колена, люди же смотрят. – негромко проворчал Высоцкий.

– Пусть смотрят!

– Встань, Ванечка, не скоморошничай. Тебе долю выделят обязательно. Давайте позавтракаем, сегодня нам предстоит напряжённый день.

Трудно сказать, какое из интервью (Аль Пачино, или Керкоряна) больше повлияло на жюри, но чудо случилось – "Наследие ушедших-1" выбрали лучшим фильмом года.

– Маринка настоящая королева. Смотри – она к ним снисходит, будто одолжение делает, Оскара принимая. – прошептала Алентова на ухо Меньшову.

– Может и делает. Кто их знает, до какой степени они просветлились у Савельева. Тот ведь реально чудеса творит…

Из шести номинаций, "Наследие" выиграло четыре: кроме "Лучшего фильма", Аль Пачино, что было всеми ожидаемо, получил Оскара за "Лучшую мужскую роль второго плана", Владимир Высоцкий за "Лучший оригинальный сценарий", а Александра Пахмутова за "Лучшую музыку". Жан-Поль Бельмондо стал вторым в номинации на "Лучшую мужскую роль", уступив только Роберту де Ниро, а Марина Влади только пятой за "Лучшую женскую роль второго плана". Получил своего Оскара и Меньшов, за фильм "Москва слезам не верит" – "Лучший на иностранном языке".

– Ты купил киностудию в Голливуде?

– Купил, Леонид Ильич. Сам не ожидал, что настолько это затянет, хотел ведь только тумана напустить про методики Савельева, но… Слишком уж талантливый коллектив собрался, а мы ведь в ответе за тех, кого приручили.

– Правильно говоришь, одобряю. Коллектив у тебя не только талантливый, они ещё и люди благодарные. Мне не так давно Бельмондо звонил, спрашивал – кого лучше поддержать на выборах Президента Франции. Очень приятно, но и неловко, в то же время.

– Неловко то почему?

– Потому что нам Жискар выгоднее коммунистов.

– И что же в этом неловкого? Коммунисты ведь разные бывают, вон Пол Пот себя тоже коммунистом называл. Уж Бельмондо то этого точно не осудит, да и не расскажет никому, разве что в мемуарах.

– Да понимаю я, а всё равно как-то неловко, будто жене изменил. Она вроде и не в курсе, а совесть неспокойна. Ладно, это мои проблемы…

Воронов молча пожал плечами. "Каскад" сдал экзамен на отлично, завтра, первого апреля они вернутся из Сирии, а третьего уже вылетать в Кабул, скоро от Брежнева он отдохнёт. Гнетёт Лёню ситуация – любимая жена старуха, а эрекция как у молодого, и при этом поплакаться больше некому.

– …помнишь, ты говорил, что думаешь насчёт технологий? Не надумал пока ничего?

– Думаю, Леонид Ильич. Для технологий у нас нет нужных материалов, производство таких материалов возможно только вне гравитационного колодца, а чтобы вывести на орбиту нужное оборудование, нужно всем миром, сообща, лет пять напрягаться. В одиночку СССР это просто не вывезет, надорвётся. Подмять под себя весь мир – мне пока видится более лёгкой задачей.

– Даже так… Впрочем, раз боги есть, то это защита от дурака…

Максим молча кивнул. Именно защита от дурака. Сначала умудритесь не уничтожить сами себя, а потом уже тянитесь к большему. Технологическое развитие и так опережает эволюционное развитие сознания. Хомо хомини до сих пор люпус ист, даже ещё больший люпус, чем во времена древнего римлянина Плавта. Планета заминирована с шестикратным запасом, СССР и США даже ракеты уже не нужны, взорви всё на своей территории, и всё живое на Земле погибнет через пару лет.

– …но что-то же наверняка можно сделать?

– Я уже сделал вам "Каскад", Леонид Ильич. Теперь боги посмотрят, как вы его будете применять, а потом примут решение. Такого оружия у американцев пока нет, но апокалипсис они и без него способны устроить.

– И как его нужно применять?

– Это только вам решать, я здесь хоккеист, а не политик.

Двенадцатого апреля 1981 года, в Советском Союзе граждане голосовали за новую Конституцию. Шестая статья о "Руководящей и направляющей силе советского общества" из неё просто исчезла, теперь после пятой сразу шла седьмая. Исчезло и право республик на выход из состава СССР, а Советский народ назвали единым и неделимым. Кроме права на выход, республики лишались своих Верховных Советов и Советов Министров, то есть де-факто упразднялись. Планировалось распустить также и республиканские компартии, но это уже вопрос не конституционный. К двадцатому подвели предварительные итоги.

– Итак, товарищи, судя по результатам голосования, с Конституцией мы успели буквально в последний момент. Латвия – против тридцать семь и четыре десятых процента, Литва – против тридцать два и восемь десятых, Эстония – против тридцать один и шесть. – зачитал Брежнев и тяжёлым взглядом посмотрел на Щербицкого, главного противника урезания прав республик, – Волынская область – против двадцать девять и одна, Львовская – против двадцать шесть и пять, Закарпатская – против двадцать шесть и три. В целом по Украине против почти двенадцать процентов. В Армении одиннадцать, Грузии, Азербайджане и Молдавии по десять. Честно говоря, такого я не ожидал.

– В целом по стране – за почти девяносто пять процентов, Леонид Ильич. – попытался сгладить Председатель Совета Министров Григорий Васильевич Романов.

– В целом да, но озвученную проблему это с повестки не снимает. Вы чьи интересы представляли на посту Первого Секретаря ЦК КПУ, товарищ Щербицкий?

– На этих правах настаивал Ленин, Леонид Ильич.

– В тот момент у него были для этого основания, а у вас сейчас они есть? Мы вместе победили в самой страшной войне в истории, вместе построили вторую (пока вторую) в мире экономику, вместе создали лучшие системы образования и здравоохранения, в таких условиях Ленин первым бы настаивал на отмене возможности разрушить всё это изнутри. Так чьи интересы вы представляли? Бандеровцев недобитых?

– При чём тут бандеровцы, Леонид Ильич? Я выражал мнение ЦК КПУ.

– Вовремя мы успели… Религия коммунизма уже породила секты на базе республиканских ЦК. Возможны-ли в связи с этим внутриполитические осложнения, Юрий Владимирович?

– Отдельные эксцессы возможны, Леонид Ильич, но с ними мы справимся. Конституция у нас уже новая, теперь никакие отсылки к ленинским нормам не станут оправданием антигосударственной деятельности. – Андропов дружелюбно улыбнулся Щербицкому, – Статья шестьдесят четвёртая пункт А предусматривает в качестве наказания высшую меру социальной защиты. Предлагаю сегодня-же всем напомнить об этом циркуляром.

– Зачем нагнетать-то, товарищи? – Щербицкий заметно побледнел, – Мнение высказывалось ещё при старой конституции, а закон не имеет обратной силы.

– Поддерживаю. – Тихонов поднял руку, как школьник на уроке, – Начинать новую жизнь с репрессий не стоит. И циркуляр не нужен. Все, кто его получит, и так всё знают. И публиковать подробности голосования не нужно, в целом девяносто пять за, а как там отдельная Латвия, или Литва – не важно.

– Согласен. – кивнул Черненко, – Подробности излишни.

– Категорически против. – твёрдо заявил Андропов, – Опубликовать результаты нужно максимально подробно, по областям. Скрывать нам нечего, победили мы везде, хоть и с разным счётом. Девятого сентября предстоят всеобщие выборы, вот и пусть народ на местах знает – какова реальная опасность сепаратизма именно в их областях и республиках. А товарищу Щербицкому, во избежание, рекомендую подать в отставку и выйти на пенсию. Обратной силы закон не имеет, но не все законы у нас новые, можно и в старых много чего интересного найти. Комитету теперь не запрещено открывать дела на высших партийных руководителей, а дела есть, у нас много чего есть. Мы молчали не потому, что не знали… В общем, знали, но пока молчали. Я достаточно прозрачно намекнул?

Щербицкий молча кивнул, молча написал заявление и молча вышел. Со словами: "Стар я уже для всего этого", его примеру последовал Тихонов.

– Пятеро. – оглядел оставшихся Брежнев, – Напоминаю всем, что народ свою волю уже высказал, но Конституция вступит в силу только после её принятия Верховным Советом тридцатого апреля, до тех пор мы имеем возможность исправить свои-же ошибки. Я могу их исправить и после тридцатого, но лучше это сделать самой партии. Разделение органов на МВД и КГБ – это та ошибка, которая чуть не обернулась для нас катастрофой. Возражения есть? Занесите в протокол, Константин Устинович – принято единогласно. Юрий Владимирович, принимайте МВД и в кратчайшие сроки наведите там порядок, скоро перед вами встанут новые проблемы, реформы в экономике обязательно вызовут всплеск преступности, нам до сих пор незнакомой. Изучайте опыт западных коллег, они с этим уже сталкивались, и готовьте поправки в уголовный кодекс.

– Сделаем, Леонид Ильич.

– Второе: после тридцатого, Политбюро будет руководить только партией, но вам я предлагаю возродить Государственный Комитет Труда и Обороны и войти в него.

– В новой Конституции ничего такого нет, Леонид Ильич. Этот комитет создаётся только до девятого сентября?

– Если меня не выберут Главой Государства, то скорее всего так. А если выберут, то в Конституции нет запрета Главе формировать такие комитеты, как и ограничений по их полномочиям. Глава в праве назначить себе столько заместителей, сколько посчитает нужным. Вот пусть воссозданный ГКТО и состоит из таких заместителей. Все согласны? В протокол – единогласное решение о воссоздании ГКТО. Третье – ситуация в Польше. "Солидарность" и, примкнувшие к ней, организации и движения поддерживают порядка шестидесяти процентов граждан, нас они ненавидят и совместного будущего с нами не видят. Подавить контрреволюцию мы теперь не можем, не имеем морального права, поэтому предлагаю Польшу отпустить в свободное плавание. Естественно, без тех земель, которые мы ей подарили после победы над Германией: части Силезии, Померании и западная часть Восточной Пруссии должны вернуться в состав ГДР.

– Не согласятся с этим поляки. – качнул подбородком Кунаев.

– Мы их и спрашивать не будем, признаем ошибку Сталина, передадим нашим немцам, пусть те сами их уговаривают.

– Но Сталин ведь отдал земли на западе в компенсацию отошедших нам на востоке.

– Ошибся, бывает. Сталин тоже иногда ошибался, всеведущим он не был. Земли на востоке Польши – наша компенсация за шестьсот тысяч жизней русских солдат, погибших при её освобождении, а восточные земли Германии передали полякам в расчёте на их благодарность. Нет благодарности – нет и земель. Отбирать мы их не будем, немцы сами с этим отлично справятся. Возражения есть? Завтра же вылетайте в Берлин, Динмухамед Ахмедович, обрадуйте Хонеккера. Мы не возражаем, если в компенсацию за польские зверства на временно отчуждённых территориях, он заберёт себе ещё и Гданьск. Пусть у нас снова будет общая граница.

– Европу это напугает гораздо сильней, чем если бы мы раздавили "Солидарность" танками.

– Вот и хорошо. Пусть на этом огороде появится новое пугало.