Chelyaber

Глава 25

Тринадцатого декабря 1981 года Индия признала государственность Халифата Пуштунистан и в этот же день отправила в Пешавар официальную делегацию, во главе с министром Иностранных Дел, для установления дипломатических отношений между странами. Послы США и Великобритании в Дели заявили протест, но ответом их просто не удостоили. Шаг со стороны Индии довольно наглый, но американцы к тому времени уже продемонстрировали свою несостоятельность (если не беспомощность) на Ближнем Востоке, где не только не смогли победить довольно скромный в военно-экономическом отношении Иран, но и подставили своих союзников под удары восставших на их территориях шиитов и курдов.

Турция, Ирак и Кувейт де-факто закончили своё участие в анти-Иранской коалиции, погрузившись в хаос гражданской войны, а помочь им, как оказалось, американцы ничем не могли. Флот? Флот есть, сильнейший флот в мире, возможно, он даже сильнее совокупного флота всех остальных государств вместе взятых, включая и СССР, но что может флот, даже такой, в гражданской войне? Отстреляться ракетами по городам и объектам собственных союзников? Абсурд. А девятнадцать, отправленных Конгрессом, дивизий, только и могли, что контролировать места собственной дислокации, каждый день отсылая на родину гробы. Немного, по десятку-другому в неделю, но, кроме гробов, США с Ближнего Востока пока ничего не получали. И, похоже, что уже ничего и не получат, как из Вьетнама.

Шестнадцатого декабря Пуштунистан признали Иран и Афганистан, а уже семнадцатого на аэродром Пешавара прибыл батальон охраны и противодиверсионной борьбы. Доверять басмачам охрану самого важного стратегического объекта, на котором, кроме авиации и средств ПВО ближнего действия, планировалось разместить ещё и полк установок С-200М "Вега-M", ракеты которых могли нести ядерные боеголовки, никто не собирался, а Великий Халиф не возражал. После ликвидации кланов Раббани и Сайафа, у Хекматияра образовалось слишком много кровников среди пуштунов, и власть его теперь держалась только на штыках пришлых, а пришлые подчинялись приблудам.

Гульбеддин Хекматияр дураком не был, как не был и исламским фанатиком, он был коммерсантом, для которого Джихад – это бизнес, а бизнес – это деньги и ничего больше. Вчера было выгодно воевать против Афганистана, а сегодня выгоднее в союзе с Афганистаном и Индией потрошить ослабленный Пакистан. Более того, других возможностей приблуды ему просто не оставили.

– Поставленная задача выполнена и даже перевыполнена, Максим, тебе пора возвращаться домой. – Юнус Дауди (теперь уже генерал-лейтенант КГБ СССР и Герой Советского Союза Юрий Иванович Дроздов) подмигнул Воронову, – Не переживай, теперь добьём это отродье и без тебя, и это, как ты сам понимаешь, не только моё мнение.

– Точнее сказать: мнение совсем не ваше, Юрий Иванович.

– Ты прав. Я просил оставить тебя до взятия Исламабада и Кветты, но командование решило, что с этим мы справимся по старинке. Справимся, не сомневайся.

– Я не сомневаюсь, не тот противник Пакистан, чтобы с ним не справиться, только потери будут вдвое большими.

– Будут, – согласился Дроздов, – но мне ответили, что беречь басмачей не в наших интересах.

– На басмачей мне наплевать, хоть все они там полягут во славу Аллаха. Потери будут и в "Каскаде".

– И в "Каскаде" будут. Но "Каскад" – это не группа из детского сада, чтобы ты их за ручку водил, это спецподразделение лучших советских офицеров. Командование желает увидеть – на что они способны без тебя. Пакистаном ведь дело не кончится, а только начнётся, и ты, в любом случае, не сможешь быть везде.

– Понимаю, – кивнул Воронов, – но всё равно, испытываю какое-то неприятное чувство… А с чего вдруг такая спешка? Я ведь ещё планировал устроить чистку местному духовенству. Как бы они нам тут новую Исламскую Революцию не организовали.

– Спешка с того, что твой проект "Тургояк" уже готов к запуску и ждёт только вас с Савельевым. Руководство считает его гораздо более важным, чем вся наша пакистанская возня. Исходящую от радикальных имамов угрозу мы понимаем, но они ещё могут оказаться нам полезными. Пусть пытаются устроить свою Исламскую Революцию в Индии, на отходящие ей территории, мы их выдавим без труда, а они утянут за собой всех своих фанатиков. Или ты думаешь, что Индия смирится с потерей Кветты и Карачи? А она ведь, хоть и вшивенькая, но ядерная держава.

– Не боитесь подтолкнуть этим Индию в объятия Штатов? Ведь после решения пакистанского вопроса у них не останется разногласий, зато появится общий враг.

– Боимся, конечно. – Дроздов не стал строить из себя отмороженного героя, – Но сразу этого точно не произойдёт, на таком уровне резкие повороты просто невозможны. Пара лет в запасе у нас будет, а за это время всякое может случиться. Вот этим всяким тебе и предстоит заняться, насколько я понял. Клиника Савельева откроет перед нами очень большие возможности. А за "Каскад" не переживай, будем их выводить по возможности, все отлично понимают, что это слишком ценный материал, чтобы пожертвовать им даже за порт и базу ВМФ в Индийском океане.

– Вас тоже отзывают?

– Нет, Максим. Только тебя и Савельева. Меня пока заменить просто некем. Полный допуск к этому делу только у Брежнева, Андропова и меня. Ты же сам настаивал на таком уровне секретности. И рад бы в рай, как говорится, да грехи не пускают. В отличии от тебя, там я особой ценности не представляю, а здесь ещё пригожусь. В Пешавар скоро завезут спецбоеприпасы для боеголовок С-200, а такой аргумент даже Титову не доверят.

– Во, бля… Благими намерениями мы сами мостили себе дорогу в Ад…

– Ад существует?

– Для меня – да.

– А для меня?

– Если очень сильно постараетесь, то и для вас. За уничтожение цивилизации и жизни на целой планете, могут наказать и простого генерал-лейтенанта.

– Я не собираюсь уничтожать жизнь на планете.

– Это обязательно вам учтут. – саркастически усмехнулся Воронов, – вам учтут, а мне нет, ибо я точно понимал, что делаю, в отличии от вас. Хотел, как лучше, но судить там будут за результат, а не за намерения. Могу я забрать с собой полковника Титова, раз уж ему не доверяют даже двадцать сорокакилотонных боеголовок?

– Титов уже генерал-майор. Весь личный состав "Каскада" получил ещё и повышение в звании, кроме Звезды Героя. А зачем он тебе?

– Вы ему всё равно не доверяете, а мне пригодится. "Мы пойдём другим путём"…

– Глупости говоришь. Мы ему полностью доверяем, кроме возможности использовать спецбоеприпасы.

– Он бы их точно не использовал, ни при каких обстоятельствах, поэтому доверия вам и не внушает. – согласился Воронов, – А мне, сейчас, раз уж поставлена новая задача, очень нужен глава холдинга Chelyaber AG. Я готов обменять генерал-майора Титова на полную лояльность вам майоров Андрейченко и Линькова.

– Подполковников Андрейченко и Линькова. – поправил Максима генерал-лейтенант Дроздов, – А сейчас они нам не полностью лояльны?

– Нам с вами полностью, а вам, без меня – нет. Я предлагаю вам занять место Титова в иерархии "Каскада". Эта иерархия – нечто гораздо большее, чем долг присяги Родине, или уставного подчинения назначенному командиру. Вам даже собственными руками-ногами управлять будет сложнее, чем подполковниками.

– Ты про свою "фирменную" связь?

– Связь в комплекте, Юрий Иванович. Пакет установок для этого уровня довольно большой, но за пару недель мы управимся. Ещё пару недель вы будете привыкать к новым возможностям и ещё месяц нужно будет потренироваться, как говорится, на кошках. Магия – это такое оружие, что ущерб от неё может быть больше, чем от сорокакилотонной боеголовки.

– Всё-таки магия…

– Вполне подходящее понятие для пока неисследованных областей физики.

– Понятно. Но в этой иерархии ты всё равно будешь выше?

– Разумеется. Но это не значит, что я буду вмешиваться в ваши дела. Мы ведь честно обменяемся – Титова на ваши новые возможности. Вы возьмёте Исламабад, Кветту и Карачи, а я попытаюсь взять Федеральную Резервную Систему США. Только тогда у нас появится шанс на окончательную победу.

– Максим, "Каскад" в прямом подчинении Верховного Главнокомандующего. Все кадровые вопросы, а, тем более, смену командира подразделения, решает лично Брежнев.

– Пусть решает. Другого решения всё равно нет, если он планирует запустить "Тургояк". Пока отправим туда полковника Савельева, имитировать бурную деятельность Семён Геннадьевич сможет, а я подъеду, когда передам "Каскад" в надёжные руки.

– Генерал-майора Савельева. И Героя Советского Союза.

– И не стыдно вам было представлять к генералу, по сути, младшего сержанта? Коллег ведь своих этим унизили.

– Мне приказали представить к наградам весь личный состав "Каскада". К Героям и повышению в звании. Лично Брежнев приказал. – развёл руками Дроздов, – А Савельев уже был полковником, и этому ты не возмущался.

– Возмущался, но молча. Итак, вы согласны, товарищ генерал-лейтенант?

– Я-то согласен, но за Брежнева не уверен. Он очень торопится, может потребовать твоей отправки немедленно.

– Тогда он получит рядового срочной службы, который до дембеля будет "Не могу знать!", а после уедет куда-нибудь в Аргентину. Если общество "Динамо" нарушит наш договор, то именно так я и поступлю.

– Звучит как ультиматум.

– Ультиматум и есть, Юрий Иванович.

– Не верю, что ты готов предать Родину.

– Брежнев мне не Родина. Если разбушевавшиеся гормоны мешают Лёне выполнять наш договор, то и я ему больше ничего не должен. "Каскад" он угробить в полном праве, но заставить меня заниматься проектом "Тургояк" никак не сможет.

– Может, ты сам слетаешь на пару дней в Москву? Ильич, конечно, не Родина, но всё-таки он Глава Советского Союза, что тебе стоит его уважить? Вдруг у него и правда есть веские причины, форс-мажор, как ты это называешь…

– Действительно, почему-бы и нет. Гордыня – смертный грех, если она мешает делу… что-то я и правда излишне увлёкся этой войной… Хорошая идея, Юрий Иванович. Только тогда уж не на пару дней, а на неделю, нужно будет заодно и в Тургояк заглянуть, проверить, что они там понастроили, зодчие-косоручки.

Никакого форс-мажора у Брежнева, как и ожидалось, не случилось, просто Пакистан он уже счёл вопросом решённым и воспарил разумом к новым высям. "Каскад"? А что "Каскад"? Снабжается всем необходимым по первому требованию, по Звезде Героя всем раздали, пусть служат дальше, на то они и офицеры. Титова забирай, Дроздова на его место, конечно, жалко отдавать, но раз ты считаешь, что так лучше, то пусть так и будет. Сейчас не о мелочах нужно думать. "Тургояк" – это проект помощнее ядерного и ракетного.

– Не был ты стариком, Максим, не понять тебе, что значит вернуть возможность этого самого. Как учёный, ты это понимаешь, но теория суха. За такое… Нам даже воевать больше не придётся.

– Не хочу показаться занудой, Леонид Ильич, и на склероз не намекаю, у вас его точно нет, у вас сейчас эйфория. "Многомерное чудище" ведь никуда не делось. Всё, что делаю я, может и оно. Причём с гораздо лучшим результатом. Ответ на наш "Тургояк" последует очень быстро.

– Может, сдохло уже твоё чудище? Или интерес потеряло и ушло в другие измерения? Сколько мы уже тут наворотили, а оно всё никак себя не проявляет.

– Это исключено, Леонид Ильич. Мой Учитель охотился на него в 1984-ом году. Не труп искал, а готовился к серьёзной битве. А если уж он воспринимал это чудище опасным противником, то нам с вами точно ничего не светит.

– Тогда тем более – переживать не о чем. Я не понимаю, как это возможно охотиться в будущем, но раз ты говоришь, значит так и есть. Там, в будущем, на него охотятся, и чудищу сейчас просто не до нас. Может такое быть?

– Теоретически может. Если мерность моего учителя на порядок превышает чудище, то девяносто процентов внимания он на себя отвлёк. Но нам с вами хватит и всего одного процента.

– Значит, шанс у нас уже один из десяти. А сколько процентов было у Сталина в сорок пятом, чтобы отбиться от операции "Немыслимое"?

– Четыре десятых процента, Леонид Ильич.

– Вот! – назидательно поднял палец Брежнев, – Ссыкуны вы там все, в своих других измерениях. Я знаю, что ты меня не сильно уважаешь, Максим, но я, в отличии от твоего бубнового "Каскада", в атаку под пулемётным огнём не один раз вставал. У нас уже сейчас шансов в два с половиной раза больше, чем тогда было у Сталина. Предлагаешь мне начинать бояться прямо сейчас?

– Я вас уважаю, Леонид Ильич…

– Брось, Максим! Я генерала ещё при Сталине выслужил, чуйка у меня отлично работает. Ты меня не уважаешь, в этих ваших измерениях я никто, и звать меня там никак. Ты меня уважаешь, как я уважаю какого-нибудь голожопого вождя с одного из островов Полинезии. Это нормально, за это я не в обиде. Чудище твоё сейчас сильно занято в будущем, а нам нужно строить настоящее. Если для воплощения проекта "Тургояк" тебе понадобится весь "Каскад" – бери. Басмачей добьём по старинке, благо дело, Индия Пуштунистану всё оплачивает, а в Афганистане бездельничает почти трёхсоттысячная армия, подготовленная за наши деньги. Говно, конечно, а не армия, но и воевать ей не с фашистами предстоит. Справятся, короче. Не так быстро, как это было бы с тобой и твоим "Каскадом", но в этом случае мы никуда не торопимся, нам через Карачи торговать пока всё равно нечем, да и база флота там не особо нужна.

– Хотите сделать из Пакистана ещё один Ирак?

– Хочу. – кивнул Брежнев – Индия ведь с нами временно союзничает, пока на севере порядок не наведёт. Помогать им в этом нам не с руки, пусть они там ещё лет десять возятся, пока сами не попросят нас забрать Белуджистан, чтобы от Ирана отгородиться.

– Да, уж. Быстро вы перестроились, не ожидал. Но сразу изъять "Каскад" не получится, месяца два на это нужно.

– Два, так два. Только ты будешь готовить Дроздова в Тургояке, туда-же переведём из Балашихи "Вымпел". Посёлок уже расселили в Миасс и Челябинск, сейчас там только железнодорожные путейцы остались, но и их заменим военными.

– С чего такая спешка-то, Леонид Ильич? Что не смогло полгода подождать?

– У меня сын родился, Максим, от одной из помощниц.

– Поздравляю, Леонид Ильич, но всё равно не понимаю. Причём тут это?

– А при том, что я уже полтора года обещаю своим товарищам допуск к лечению по методу Савельева. Своим близким обещаю, своим друзьям. Костя Черненко уже на ладан дышит, а ведь он мне дороже, чем тебе любой из "Каскада".

– Ну, его ведь можно прямо здесь поправить, не ломая планов. Болел-болел, да и вылечился, подумаешь… Бывает всякое…

– Молодёжь… Это у вас всякое бывает, а у нас, стариков, только чудеса методики Савельева. Мы уже с французов два миллиарда франков собрали на волшебную клинику в волшебном месте и это только начало. Даже тебе столько награбить не просто, а тут сами несут. От японцев один старый пердун приезжал. Обещают построить тоннели между Хоккайдо и Сахалином, Сахалином и БАМом, из Токио в Москву можно будет по железной дороге добраться.

– Не врёт? – опешил Воронов.

– Может и врёт, паскуда, но я этим пердунам на слово верить не собираюсь, для этого ты мне здесь и нужен, чтобы на враньё их поганцев проверять. А Пакистан оставь тамошним басмачам, тысячи лет без тебя как-то жили, ещё десяток точно проживут.

– Задачу понял, Леонид Ильич. Пару дней нам с Семёном Геннадьевичем понадобится на осмотр достопримечательностей Тургояка, а к двадцать второму присылайте Черненко.

– И Кунаева. Нельзя мне никого из них выделять. Неправильно это. Не поймут.

– И Кунаева. – кивнул Воронов, – И помощниц сразу с ними пришлите. А то вдруг захочется, а вокруг одни вояки, или старухи железнодорожницы. И вообще, насчёт помощниц подумайте. Очень ведь удачный момент агента внедрить.

– Молодёжь… – усмехнулся Брежнев, – Ты поди даже полком никогда не командовал?

– Мой отдел был примерно равен полку по численности личного состава.

– Вот и я о том-же говорю. Примерно равен, но не полк, а отдел. Эх, учить вас ещё и учить, молодёжь, набрались вы в других измерениях наглости, но не ума. Всё будет, Максим. Помощницы тебе будут, клинику французы строили, аэропорт всё ещё строят, там сейчас и французского бабья хватает, кроме наших. Так даже лучше. Лети, посмотри на месте, а потом уже высказывай, а то сейчас разговариваем как слепой с глухим.