Chelyaber

Глава 28

Десятка американских пациентов Воронову собрать не удалось. Отказались, вернее, просто не ответили на приглашение: бывшие Президенты Ричард Никсон и Джимми Картер, бывшие Вице-президенты Спиро Агню и Уолтер Мондейл, бывший посол США в СССР и бывший президент компании IBM Томас Уотсон, бывшие председатели Федеральной Резервной Системы Артур Бёрнс и Джордж Миллер (этих двоих особенно сильно хотелось заполучить, но увы); так что из крупных политиков удалось привлечь лишь тридцать восьмого Президента Соединённых Штатов Джеральда Форда, да и то только вместе с женой Бетти, которая уже восемь лет боролась с раком груди. Собственно говоря, именно из-за жены Форд и согласился, хоть и понимал, что это станет концом его политической карьеры. Хотя, какая уж там карьера, после проигрыша президентских выборов этому слабаку и неудачнику Картеру… Хотя… Надежда ведь умирает последней. В общем, здоровье любимой жены для него оказалось дороже и это говорило о нём многое – и как о политике, и как о человеке.

Зато Марина не подвела, с Фрэнком Синатрой она договорилась лично; а к экс-чемпиону мира по боксу и нынешнему тренеру Мохаммеда Али Арчи Муру и первому чёрному чемпиону Мировой Лиги Бейсбола Джеки Робинсону отправила Аль Пачино. В целях тестирования управляемости и адекватности генерального директора MGM Pictures Company. Хочешь попасть в ученики к Савельеву? Вот тебе первое задание, Альфредик, если даже этого не осилишь, Семён с тобой даже разговаривать побрезгует. А идею с привлечением в команду Марлен Дитрих подал уже Синатра, оказывается, она когда-то была дамой его ещё юного сердца. Офигеть, не встать. Роман писать можно. Рыцарский…

– Леди и джентльмены, – в кафе "Тайга", закрытом на "обслуживание" сейчас находились только американцы, – меня зовут Максим, и я назначен вашим физиотерапевтом и тренером.

Представляться Воронову не было никакой нужды, в США он был даже более узнаваем, чем сам Брежнев, поэтому вступление вызвало улыбки у всех присутствующих. Тем более, что все они уже успели пообщаться с ним в процессе лечения.

– Нам очень приятно, Максим, – Марлен Дитрих выглядела сейчас как в начале сороковых, и улыбалась так же, – Вы тренер по боксу, или по хоккею?

– Я тренер по жизни, леди, – ничуть не смутившись подмигнул ей Воронов, – Ваши организмы Семён Геннадьевич, как смог, подправил, но этого мало. Даже здоровому человеку нужны постоянные тренировки, чтобы оставаться здоровым. Здоровье – это ресурс, который нужно беречь, и меня назначили вас этому научить. Времени у нас мало, всего неделя, поэтому вы все сейчас встаёте и идёте вслед за моим помощником, – Максим кивнул на Аль Пачино, – Вы должны называть его сэр, и беспрекословно слушаться, как сержанта в армии. Если он решит, что вас нужно учить боксу, или хоккею – будем учить, но сначала он вас научит просто выживать. Вопросы есть?

– Отказаться можно, сэр? – Марлен Дитрих просто не терпелось проверить насколько действуют её чары, утраченные ещё лет сорок назад и вдруг так неожиданно вернувшиеся.

– Отказаться, конечно, можно, леди. – невозмутимо кивнул ей Воронов, – Я даже рад этому буду. У меня есть занятия поинтереснее, чем учить вас жить, да и у мистера Аль Пачино тоже. Итак, кто отказывается – поднимите руки. Никто. А жаль… Забирайте своих новобранцев, Альфредо. Для начала – научите их не задавать глупых вопросов и не создавать проблем начальству. Для создания проблем начальству, существует вышестоящее начальство, а личный состав нужен, чтобы эти проблемы для начальства решать. Как можно быстрее и молча. Вам всё понятно, tovarisch serjant?

– Так точно, сэр. Новобранцы, в колонну по два, становись! И не переживайте так сильно, не для того вас всех лечили, чтобы сейчас так просто угробить. Мы идём играть в снежки, а дальше видно будет – кто из вас на что способен. Капрала я вам назначу послезавтра. Колонна, шагом марш!

Министр по делам молодёжи и спорта, Председатель Олимпийского комитета СССР, Сергей Павлович Павлов сидел за самым дальним угловым столиком в кафе "Тайга" и рассматривал посетителей. Тургояк Павлов посетил уже в шестой раз за год, сначала, в первые два визита, он готовил заявку на проведение Зимних Олимпийских игр 1988 года, потом дважды приезжал контролировать ход подготовительных к строительству работ, а в прошлый приезд навещал Воронова, чтобы, что называется, "сверить часы".

Полномочия Павлова Брежнев значительно расширил, но и ответственности это добавило прилично. Сергей Павлович был назначен ответственным за создание Европейской Хоккейной Лиги, а кроме того, назначался главой Советской делегации на всех самых значимых международных турнирах. В этом году его ожидал Чемпионат мира по футболу в Испании, где любой результат, кроме чемпионского, будет воспринят как поражение. Слишком уж впечатлила футбольную общественность феерическая победа сборной СССР на Олимпиаде-80. И если с созданием Евролиги всё шло более-менее гладко, предложенный совместно ESPN и MGM Sports Promotion контракт на трансляции заинтересовал довольно много серьёзных людей и компаний, то с футболом пока всё было непонятно.

Воронов всё ещё служил срочную службу, а Савельев (уже генерал-майор КГБ) командовал "Объектом Контакт". Харламов же играл в хоккей, а про футбол, казалось, и думать забыл, а Бесков, между тем, капал и капал на мозги бедному министру. Бедному не в плане финансов. За минуту и девятнадцать секунд экранного времени в "Наследии ушедших-2", Павлов за роль Павлова получил шестьдесят тысяч долларов премии, ровно столько-же, сколько Брежнев за роль Брежнева.

Сумма астрономическая, триста шестьдесят тысяч французских франков, на эти деньги можно вполне комфортно жить, больше вообще ничего не делая. Не в Ницце, Каннах, или Монте-Карло, конечно, но где-нибудь в Нормандии, или Бретани запросто. Однако… Сергей Павлович был не чиновником от спорта, по духу он был настоящим спортсменом, более жадным до побед, чем до денег. Хотя и денег в спорт сейчас вливался настоящий водопад. Водопад денег. Деньгопад. Подумать только, самый захудалый хоккеист, самого захудалого клуба высшей лиги, сейчас получал пятьсот долларов в месяц. Три тысячи французских франков, или приравненных к ним по курсу рублей. И оплачивающие всё это "безобразие" ESPN и MGM Sports Promotion не только не разорялись, но и наживались. Трансляции матчей высшей лиги чемпионата СССР уже стоили дороже, чем у НХЛ. В среднем дороже, в совместимых категориях. А что будет, когда заиграет ЕХЛ?

После блистательной победы Советской сборной по хоккею на Кубке Канады от него, Павлова, теперь ждут только побед. Везде и всегда. Брежнев уже согласовал свой официальный визит в Мадрид, как раз во время проведения финального матча Чемпионата мира. Вряд ли он хочет там увидеть игру Бразилии с Аргентиной, или Англии с Италией. Нет, репрессий, конечно, не будет, и время уже не то, да и глава делегации – не главный тренер сборной, а спорт есть спорт, но… Но талисманом великих побед он быть уже перестанет, снова став обычным чиновником, или, того хуже, мелким рантье в Нормандии.

Надежда на эту победу была только на Воронова, поэтому, как только Павлов узнал, что Максима перевели служить в Тургояк, он примчался сразу. И сразу был озадачен странной просьбой – подписать увольняющегося из армии и, соответственно, ростовского СКА, полузащитника Александра Заварова в… челябинский Локомотив, середнячка второй лиги. Правда, на очень неплохую зарплату и с гарантией включения его в состав сборной на ЧМ-82. А заодно договориться с Бесковым. Либо он берёт в сборную всю тройку "подопечных Савельева": Воронов-Заваров-Харламов, либо идёт на… вместе со своим дурацким футболом.

Заварова Павлов, своей властью, вытащил с ростовской гарнизонной гауптвахты и договориться с ним после этого было не сложно, тем более что такой зарплаты, не говоря уже про перспективы в сборной, ему больше нигде не светило. Паренёк изрядный псих, но отнюдь не дурак, в команду Савельева согласился войти даже раньше, чем услышал про зарплату, а уж после.

После отъезда американцев, в "Тайге" причащались в основном азиаты – японцы и южные корейцы. Все они говорили по-английски, но говорить с ними совсем не хотелось.

– Свободно? Могу я к вам присесть? – Воронов будто соткался из воздуха.

– Занято, – улыбнулся Павлов, – Всё бы тебе шутить, Максим.

– Знаете, Сергей Павлович, человечество, в целом, очень злобное сообщество. Оно уже заготовило вооружений, чтобы с шестикратным запасом уничтожить всё живое на родной планете, нас пока спасает только юмор. И чем чернее юмор, тем лучше он спасает. Спасибо вам за Заварова, если человеческое сообщество не решит самоуничтожиться в самое ближайшее время, он нам очень пригодится в Испании.

– Бесков так не думает. Ему придётся кого-то отцеплять, скорее всего, Гаврилова.

– Проблемы туземцев совсем не интересуют белых джентльменов, – махнул рукой Воронов, – мы ведь не настаиваем, а предлагаем. Нам и без футбола есть чем заняться, тем более, что в Америке он, в смысле европейский футбол, совсем не интересен. Как у нас обстоят дела с организацией Евролиги по хоккею?

Вернувшегося в США Джеральда Форда вежливо, но очень настойчиво попросили ответить на несколько вопросов. Как патриота своей страны, Президенту которой вскоре предстоит пройти лечение в той-же клинике Савельева. Беседа-допрос затянулась на шесть часов, но ничего нового Форд не сообщил. Почти ничего.

– По лечению – всё то же самое, что и с предыдущими пациентами, сэр. Витаминная капельница, а на утро он чувствовал себя помолодевшим, полностью здоровым и владеющим русским языком, как родным. Также и его жена, и вся остальная их компания. Сам Савельев лично ни с кем не общался. Единственное отличие – после лечения им прописали шестидневный курс физиотерапии. Довольно интересный курс. – Уильям Уэбстер, совмещавший посты директора ФБР и ЦРУ, сделал глоток спрайта и продолжил, – Примерно такие курсы выживания в дикой местности мы проводим для астронавтов и лётчиков, на случай нештатной посадки.

– Интересно. Продолжайте.

– Их обучали передвигаться по заснеженной горно-лесистой местности, готовить места для ночлега, устраивать ловушки на зверя, разделывать дичь и готовить её на костре. Шесть дней и пять ночей в зимней тайге, с одними ножами… Такое под силу немногим, даже среди лучших бойцов нашего спецназа, сэр, а среди них никто даже не простудился.

– Март – это уже не зима.

– В Вашингтоне, сэр. На Урале самая настоящая зима. Самое интересное, что инструктором у них был Генеральный директор MGM Pictures Company Аль Пачино.

– И никого из русских?

– Русский был. Отлично нам известный помощник Савельева – Максим Воронов, но он не вмешивался, только наблюдал и страховал, да и то лишь первые три дня. По мнению Джеральда Форда, он обучал Аль Пачино.

– Чему обучал?

– Неизвестно. Можно только гадать, сэр.

– Погадайте, Уильям.

– Его обучали быть лидером. А это был своего рода экзамен – возглавить и сплотить коллектив случайных, неподготовленных людей в экстремальной ситуации.

– И этот экзамен он успешно сдал.

– Этот сдал, но видимо он был не последний. В США, вместе с остальной группой, Аль Пачино не вернулся. Официально он занимается проведением переговоров по покупке одной из русских киностудий, а на самом деле… тут я не готов даже гадать, сэр.

– Зачем русские устроили эту физиотерапию? Раньше ведь ничего подобного не было.

– Нас пытаются запугать, сэр. Они специально для этого собирали и готовили эту группу.

– Поясните.

– Методика подготовки Савельева – страшное оружие. Шесть дилетантов, среди которых две женщины, выживают в зимней тайге под командой седьмого дилетанта, и не просто выживают – им очень понравилось это приключение. Вы представляете себе уровень подготовки русского спецназа, сэр? А его численность? Ведь Савельев где-то пропадал больше восьми месяцев. Вряд ли он всё это время бездельничал. Поездку в этот Тургояк вам нельзя отменять, и это не только моё мнение. Сейчас любые крохи достоверных данных – это вопрос национальной безопасности США.

– А если метод Савельева позволяет получать данные от пациентов?

– Мы этого не исключаем, сэр, но считаем такой риск оправданным. В детали вы не вникали, а поверхностную картину русские и так уже имеют, ведь в их руках находится бывший Госсекретарь Александр Хейг, а деталей он знал даже больше, чем вы.

Двадцать седьмого марта 1982 года в Москву прилетел Президент США Рональд Рейган, как сообщили советские газеты – с рабочим визитом. Американской делегации, из двухсот сорока трёх человек, устроили торжественный приём в Большом Кремлёвском Дворце, а на следующий день для них организовали посещение Большого Театра, в правительственной ложе которого, в антракте балета "Иван Грозный", и пообщались лидеры двух Сверхдержав. Без протокола, с глазу на глаз. Брежнев прекрасно говорил по-английски, поэтому даже переводчики не понадобились, а тему их переговоров решили засекретить обе стороны, что породило множество конспирологических версий во всём мире.

Двадцать девятого, утром, Боинг-707 "Air Force One" совершил посадку на аэродроме Тургояк. Именно на аэродроме, потому что аэропорт ещё даже не начали строить, на его месте сейчас находился котлован, размером с кратер огромного вулкана.

– Они что, собираются Олимпиаду под землёй проводить? – Рейган, впечатлённый масштабом раскопок, аж присвистнул от удивления.

– Нет, сэр, под землю они спрячут только железнодорожную станцию. Здесь будет узел трёх направлений: западного и юго-западного на Уфу, восточного и юго-восточного на Челябинск и северного на Свердловск. К Олимпиаде, из этих трёх городов, сюда протянут линии скоростных магистралей, а аэропорт будет обслуживать агломерацию размером с Нью-Йорк. Русские этих данных не засекречивают, наоборот – хвастаются, что именно отсюда начнётся модернизация всей сети их железных дорог, которая свяжет Париж и Рим с Токио и Сеулом. – Государственный секретарь Джордж Шульц, хоть и был в курсе русских планов, но увиденному тоже, очевидно, не порадовался. Советы в последние годы принимали множество амбициозных планов, но большинство из них превращались в финансовые "Чёрные дыры", однако здесь был явно не тот случай. В Тургояк охотно вкладывались французы и швейцарцы, западные германцы и итальянцы, японцы и южные корейцы. Работа буквально кипела и, судя по увиденному, значительно опережала график.

– Понятно, – кивнул Президент США, – очередной хрустальный замок, Советы на них никогда не экономили. Нас что, никто не встречает?

– Мы здесь с частным визитом, в частную клинику, сэр. Никакой встречи протоколом не предусмотрено, но вон те четыре автобуса наверняка ждут нас.

– И что, мы пойдём до них пешком? А потом поедем на автобусах?

– Похоже на то, сэр. Согласно показаний Джеральда Форда, доктор Савельев не слишком то жалует американцев, ковровых дорожек и оркестров мы от него точно не дождёмся.

– Мерзавец! Мы ведь заплатили ему тридцать миллионов долларов.

– Заплатили, сэр. Только двадцать миллионов он зачёл за лечение Джеральда и Бетти Форд, а десять миллионов здесь стоит обслуживание эконом-класса.

– Бюджет США не обязан оплачивать лечение Фордов!

– Мы и не оплачивали, сэр, это так зачёл в своей бухгалтерии наши деньги Савельев. Можно подать на него в суд, но лучше сделать это уже после вашего лечения. Скандалить прямо сейчас – не в наших интересах. До автобусов дойдём, тут всего минут пять ходьбы.

– В какой ещё суд, Джордж? В Московский? Или, как его там… Тургоякский? И за что, за не оказанное пациенту должное уважение? Мне кажется, что лучшей рекламы клиники Савельева мы сделать не сможем. Итак, идём к автобусам и улыбаемся. Нам всё здесь нравится.

Клиника Савельева оказалась крохотной, всего на шесть палат, но довольно уютной, всё-таки строили её французы для себя, а строить они умеют. Савельев молча замерил Рейгану артериальное давление и распорядился положить пациента в первую палату.

– Джентльмены! – обратился к ожидающей американской делегации Воронов, – в вашей делегации двадцать пять специалистов-медиков, Семён Геннадьевич распорядился разместить их всех прямо в клинике. Тесновато будет, но это ненадолго, потерпят. Лечение будет произведено послезавтра, так что оборудование своё они развернуть успеют. Они же сами будут проводить все назначенные доктором процедуры. Остальные грузятся обратно в автобусы и отправляются в город Миасс, это недалеко, всего двенадцать километров. В Миассе вас встретит, хорошо вам известный, мистер Аль Пачино, разместит и проведёт инструктаж.

– Охрана не может покинуть Президента. – попытался возразить Джордж Шульц.

– Она его уже покинула, мистер Госсекретарь, сэр, – дружелюбно улыбнулся Воронов, – ваш Президент сейчас в палате, а охрана здесь. Если вы переместитесь на двенадцать километров южнее – ничего не изменится, в клинику вооружённых людей всё равно не допустят, вам и так пошли на небывалые уступки, согласившись разместить прямо в ней медперсонал, в который вы включили целых пять офицеров разведки. Хотите заменить их на охранников без оружия?

– Мне ничего не известно об офицерах разведки в составе медицинской делегации.

– Вы можете заменить любого, из ваших медиков, хоть всех, если вам так будет спокойнее, но с оружием в клинику мы всё равно никого не допустим.

– Могу я обсудить этот вопрос с Президентом?

– Конечно, сэр. Вас и полковника Грина прошу следовать за мной, остальные пусть займут места в автобусах. Им в любом случае ехать – не в Миасс, так обратно на аэродром.