Chelyaber

Глава 21

Начальник Управления "С" (нелегальная разведка) ПГУ КГБ СССР, генерал-майор Юрий Иванович Дроздов, координатор спецподразделения "Каскад-4" находился в Афганистане уже четыре месяца, но к жаре привыкнуть так и не смог, а сегодня, пятого августа, в Мухманд Дара, городе (хотя какой там город, тьфу, кроме мечети нет ни одного каменного здания, только лачуги из саманного кирпича) установилась даже не жара, а натуральное адское пекло. По ощущениям, много за сорок, если не под пятьдесят градусов по цельсию в тени, но до тени ещё нужно было добраться, а гружёный якобы овечьими шкурами, раскалённый на солнце, пикап Додж, выпуска 1948 года, больше двадцати километров в час разогнаться не мог, даже под горку – слишком велик риск, что он просто развалится на запчасти и тогда вообще придётся идти пешком. Придётся идти в насквозь помокшем потом, стёганном ватой халате, этакой помеси от противоестественной половой связи телогрейки и шинели. Дроздов улыбнулся: раз хотя бы в мыслях есть юмор, значит ситуация далеко не критическая и подгонять Расулова не стоит. Ещё сработает генеральский эффект и угробит капитан этот рыдван. Терпи, Юра, терпи, осталось минут двадцать-двадцать пять.

– Не гони, Расулов. Не выделяйся, береги машину. Она, по местным меркам почти новая, ещё для твоих внуков шкуры возить должна.

– Есть, товарищ генерал.

Расулов парень бывалый, в "Вымпел" попал из "мусульманского батальона ГРУ", за штурм дворца Амина награждён орденом Боевого Красного Знамени, прошёл отбор в "Каскад-4", но после полного курса подготовки оставлен Вороновым помощником Дроздову. Узбек из Намангана, ему сейчас, конечно, тоже жарко, но не так. К тому-же, все "Птенцы Ворона" колдуны. Дроздов лично трогал ствол ПКМ, из которого майор Андрейченко только что отстрелял одной длинной очередью двойную ленту (сто патронов), и ствол был холодный, как бутылка пива из холодильника. Интересно, Расулов так может? Наверное нет, видно, что ему тоже жарко. А умел бы охлаждать ствол пулемёта, смог бы и свой халат остудить. Андрейченко начал подготовку раньше, он успел ещё на Олимпиаде четыре золотые медали в стрельбе взять. Но и Расулов – натуральный "Страх Божий", указательным пальцем пробивает дюймовую доску, в темноте видит, как днём, всё живое засекает в радиусе ста метров, а главное – он имеет "Фирменную связь" с Вороновым.

– Есть контакт, Юрий Иванович. Что передать?

– Сколько нам осталось?

– Девять минут, если придавлю – восемь. Чужих вокруг нет.

– Тогда доживу. Передай привет, но не дави, минута ничего не решит, а нам ещё обратно на этой развалюхе добираться.

"Каскад-4" начал "работать" в начале апреля в Иране, и первым делом "зачистил" удерживаемых в Мешхеде американских заложников (чтобы у Аятоллы не было соблазна договориться с американцами, а у Савельева не осталось иллюзий). Потом на свидание с гуриями отправили четыре крупных банды непримиримых шиитов, действующих западнее Герата (общей численностью до двух батальонов). Неполной ротой и не понеся при этом потерь. В июне они в своём стиле прошлись южнее Кандагара, вырезая на своём пути все повстречавшиеся банды, а потом нанесли визит вежливости в пакистанскую Кветту, где размещались Амиры, повстречавшихся им на свою беду басмачей. Басмаческих Амиров и пакистанских чиновников казнили, склад боеприпасов сожгли, казну Кветты изъяли и двинулись дальше на восток. Снова без потерь. В июле территорией охоты "Каскада" стали окрестности Хоста, и вот, наконец, разминка закончилась, отряд добрался до точки начала операции "Шайтан Акбар", афганской дыры (по недоразумению называемой городом Мухманд Дара) в двадцати семи километрах юго-врсточнее Джелалабада.

Генерал-майор Дроздов с апреля занимался обеспечением – устраивал схроны с закладками боеприпасов и мин, забирал пленных (которых Воронов посчитал полезными) и вёл отрядный журнал боевых действий. Конечно, целый генерал, да ещё и начальник управления, таким заниматься не должен, но тут был особый случай. "Каскад-4" – это новый, совершенно секретный вид оружия, полной информацией о котором (кроме самих бойцов спецподразделения) в Советском Союзе владели только Брежнев, Андропов и он, Юрий Иванович Дроздов (даже начальника ПГУ Крючкова информировали только в части, касающейся непосредственно его), так что больше доверить это было просто некому.

Расулов попетлял по узким кривым улочкам кишлака-переростка и остановил древний транспорт у ничем не выделяющегося строения.

– Прибыли, товарищ генерал.

– Время в пути?

– Два часа двадцать шесть минут.

Выехали в десять ноль четыре, значит сейчас двенадцать тридцать. Часов ни у Дроздова, ни у Расулова не было, не носят здесь часов овцеводы такого уровня, но капитану они и не нужны, у него часы в голове и не только часы. Спасибо Воронову за такой царский подарок.

– Температура воздуха?

– Сорок шесть в тени, повышается. Вас ждут внутри, Юрий Иванович, а я пока поеду разгружусь.

Привезли они в этот раз мины: полсотни МОН-100, полсотни ОМЗ-72 и сотню СПМ. Почти тонна груза, не так уж и плох старичок Додж, крепкие машины всё-таки делают американцы. Внутри дукана (оказывается этот задрипаный сарай был дуканом) его ждали рядовой Воронов и полковник Титов, но главное – там его ждала прохлада. Градусов двадцать пять – двадцать шесть. Хорошо быть колдунами, комфортно… Нужно будет попросить Максима, чтобы научил этому трюку.

– Научу. – отозвался Воронов на мысли в голове Дроздова, – Не прямо сейчас, конечно. Так же, как я, вы не сможете, но с поддержанием под одеждой приемлемой температуры справитесь легко. Присаживайтесь, товарищ генерал. Сначала чаю попьём, а то у вас уже сильное обезвоживание, в таком состоянии мозги напрягать опасно.

Чай пили молча. Целый час. Вернее, молча пил Дроздов, а Воронов с Титовым наверняка общались своими колдунскими способами. Наконец, когда генерал-майор опустошил двенадцатую пиалу, Максим достал кроки.

– Это кишлак Шигал, отсюда восемнадцать километров на север – северо-восток, место известное, в феврале восьмидесятого там проводилась десантная операция, сейчас в Шигале находится Мохаммад Юнус Халес с отрядом в пятьсот сорок два бойца. – Воронов положил сверху другой лист, – Это Питав, девять с половиной километров северо-западнее Шигала, там расположилась банда Гульбеддина Хекматияра в семьсот тринадцать голов, командует ей Джума Баграми. Сам Хекматияр, к сожалению, в рейды не ходит, но Баграми его близкий родственник – троюродный дядя. Зря усмехаетесь, товарищ генерал, для афганцев это действительно близкое родство.

– Да я не этому улыбнулся. Почему у одного отряд, а у другого банда?

– Не знаю. – немного подумав, ответил Максим и тоже улыбнулся, – По ощущениям они воспринимаются именно так. Наша главная цель – подоспеть на выручку банде Хекматияра, спасти Баграми и вывести его с недобитками в Пакистан, этим займусь я сам, со взводом майора Линькова. Полковник Титов со взводом майора Андрейченко, после гибели Халеса, выведет остатки его отряда, а вам, Юрий Иванович, предстоит вспомогательная, но самая сложная часть операции – погнать в бой румынскую бригаду и обеспечить, чтобы эти мамалыжники не сбежали после первых же ответных выстрелов. У басмачей пять пулемётов Браунинг М-2, поэтому каждому из полков нужно придать по паре танков для устойчивости. Вот план боя. – Максим выложил поверх кроков карту, – От румын ничего выдающегося не требуется, только переть в лоб и стрелять в ту сторону. С почти трёхкратным перевесом в живой силе и поддержкой бронетехникой, они должны с этим справиться. Да, кстати, танки им выделите с афганским экипажами, а то мало ли, вдруг придётся их уничтожить.

Дроздов разглядывал карту минут десять.

– Как вы собираетесь отступать? Насколько я помню, на отмеченных маршрутах нет проходимых перевалов. Или вы мне не доверяете?

– Обижаете, Юрий Иванович. Отойдём именно там, где отмечено. Непроходимыми здесь считаются маршруты, по которым нельзя провести ишака с грузом, но нам это и не требуется. С остальным согласны?

– Моё дело – организовывать обеспечение операций "Каскада", а не их планирование. Одного не пойму – зачем я столько мин привёз?

– Они пригодятся нам уже в Пакистане. Сегодня же ночью отправим всё в Пешавар.

Двадцать четвёртого августа 1981 года, сборная СССР по хоккею прилетела в Нью-Йорк, в ранге безусловного фаворита Кубка Канады, который должен был пройти в Эдмонтоне, Виннипеге, Оттаве и Монреале с первого по тринадцатое сентября.

– Девять месяцев всего прошло, а кажется, что сменилась целая эпоха, и я уже другой жизнью живу. – главный тренер сборной Геннадий Цыгуров потянулся за своим багажом, но его опередил шустрый чернявый носильщик.

– Товарищи! – Председатель Олимпийского Комитета СССР был слишком узнаваемой фигурой, чтобы представляться, но, тем не менее, он это сделал, – Меня зовут Сергей Павлович, я руководитель нашей с вами делегации и один из членов оргкомитета "Кубка Канады". Оставьте свои пожитки и проходите по зелёному коридору к выходу "С", там вас ожидает наш сотрудник с табличкой "SU Dream Team", по-русски он не понимает, но автобус покажет, тот стоит прямо напротив выхода. Ваш багаж погрузят, не переживайте, за всё уже уплачено и всё контролируется.

Хоккеисты молча покивали и двинулись по направлению к зелёному коридору, а Цыгуров подошёл к Павлову.

– Здравствуйте, Сергей Павлович. Куда вы нас повезёте?

– Отель Хилтон. Вы его знаете, бывали там в декабре.

– Бывали. – кивнул главный тренер сборной, – В гостях у Высоцкого и Марины. Они тоже здесь?

– Нет, к сожалению. В Хилтоне вы будете жить до тридцатого. Номера не люкс, конечно, но там и обычные неплохие. "Мэдисон Сквер Гарден" совсем рядом, график тренировок определите сами.

– Охуеть, не встать. – буркнул себе под нос Цыгуров, – Но у нас ведь двадцать девятого в Эдмонтоне товарняк с Канадой.

– Не в Эдмонтоне, а в Нью-Йорке. Готовьте команду, Геннадий Фёдорович, и не переживайте за оргвопросы, их я беру на себя.

Ярко-красный двухэтажный автобус, с надписями SU Dream Team на боках, благородно блестел из глубины, как покрытый тремя слоями лака люксовый автомобиль.

– Прошу. – уступил дорогу Павлов, – Это ваш транспорт, вы командир машины и экипажа. Если не возражаете, до Хилтона я проедусь с вами.

– А если возражаю? – усмехнулся Цыгуров, которого эта ситуация откровенно забавляла. Павлов занимал пост ранга министра, причём одного из самых ответственных министерств, и вдруг такие политесы.

– Если возражаете, меня ждёт автомобиль. Я ведь сюда не на автобусе приехал. – абсолютно серьёзно ответил глава Советской делегации на "Кубке Канады".

– Прошу простить, Сергей Павлович, я не учёл, что наш челябинский юмор понимают далеко не все.

– Я его отлично понимаю и даже реагирую по-челябински. – улыбнулся Павлов, пожимая протянутую Цыгуровым руку, – Меня вашему юмору Воронов учил, ещё когда никому неизвестным студентом был. Помнится… Впрочем, это личное. Прошу, Геннадий Фёдорович.

– Только после вас, Сергей Павлович, раз уж я тут командир. – отступил на шаг Цыгуров и сделал приглашающий жест.

Внутри автобус оказался ещё шикарнее, чем снаружи. Самолётные кресла, обтянутые натуральной кожей серого цвета, как в салоне первого класса Эйрфранс; на первом этаже, за кабиной водителя – бар, с чернявым барменом и висящим над ним цветным телевизором, который показывал мультфильм "Тои и Джерри"; в конце салона необходимые удобства, потребные человеческому естеству; на втором только телевизор и большинство мест.

– Да, уж. – главный тренер сборной Советского Союза даже слегка опешил, – Версаль на колёсах.

– Бывали?

– У Дюма читал. В детстве. Давно, но запомнилось. Богато живут американцы, этого не отнять.

– У американцев такого автобуса нет, он изготовлен по спецзаказу. Видели значки спонсоров на корпусе?

– Что-то видел, но узнал только ESPN.

– MGM Sports Promotion – это компания вашей хорошей знакомой Марины, а Chelyaber AG – какой-то швейцарский банковский холдинг. Они не только ваши спонсоры на этом турнире, но и соучредители Европейской Хоккейной Лиги.

– Хилтон тоже они оплатили?

– Естественно. Нам такое пока не по карману.

– У команды есть перед ними какие-то обязательства?

– Есть. Пресс-конференции сразу после игры, для вас и, лучшего, по вашему мнению, игрока команды в прошедшем матче. Интервью (всеми игроками и тренерами) даются только ESPN, или с согласия телекомпании. Впрочем, всё это далеко не бесплатно. Думаю, их гонорары вас приятно удивят.

Автобус тронулся, минут пять Цыгуров молча смотрел в окно. Павлов разложил своё кресло почти в кровать и прикрыл глаза. "Утомился мужик. Даже тренером быть – каторжный труд, а какова же доля у Председателя Олимпийского Комитета? С него же сам Брежнев напрямую требует…"

Брежнева Геннадий Фёдорович видел дважды. Мужик пожилой, но спортивный, весёлый и очень остроумный, но мелькало у него в глазах что-то такое, какая-то глубина, погружаться в которую было откровенно страшно, а ведь Павлов на этом уровне жил и работал постоянно. Кремень! А я, дурак, шутить ему взялся… Про Воронова говорит, что знал его ещё студентом и уже тогда плотно общался, значит, Савельева он знал ещё раньше. Эх, жаль задремал, спросить бы. Харламов с темы съезжает, говорит – сам ничего не понимает. Макаров и Стариков с Савельевым только здоровались, да и то, в это время они больше пялились на Высоцкого и Бельмондо, а Павлов наверняка глубоко в теме. Узнать бы хотя-бы – вернут ли Воронова в хоккей. Харламов говорит, что он лучший в Ци. Что это за Ци и какова его природа, Валера не знает. Но! Сам он в этом состоянии сверхчувствительности может находится только часа два-два с половиной, а Воронов, по его словам, живёт в нём постоянно, поэтому тому всё равно – хоть бокс, хоть фигурное катание. Он всегда и везде Будда – совершенный во всём, за что берётся. Эх, бля, и такого парня в армию отправили… Ну и крут же Брежнев! Павлову не позавидуешь, пусть подремлет, будет ещё время пообщаться.

Двадцать девятого сентября в СССР состоялись всеобщие выборы – граждане одновременно голосовали за депутатов в Верховный и Областной Советы Народных Депутатов. Каждый из кандидатов в депутаты Советов, по закону (как американский выборщик), сразу обозначал – за кого он будет голосовать при выборах Главы Государства, или области. Да, теперь высший пост назывался Глава, "Президент" не подошёл по идеологическим соображениям, а "Председатель" в народе ассоциировался с чем-то очень ленивым и малоинициативным.

Предварительные итоги выборов стали известны шестого октября – Брежнев победил со стопроцентным результатом, и это при том, что выставлялся он не от КПСС, а как независимый (беспартийный) кандидат. Впрочем, и партию народ не обидел. Области отдали им. Не везде секретарям Обкомов, но везде выдвиженцам от коммунистов, даже в Латвии, Литве и Эстонии. Что случается с сепаратистами – на примере Польши поняли даже самые упоротые националисты. Тем более, что им теперь никто не мешал собрать чемодан и отвалить в "Западный рай".

Владение загранпаспортом теперь было одним из прав гражданина СССР, и многие уже успели им воспользоваться. Самые зажиточные смотались во Францию, а "эконом-класс" на поезде в ГДР, где уже были сняты пограничники с блокпостов вокруг Западного Берлина, там остался только таможенный контроль, но туристам он ничем не мешал, разве что отнимал пять минут на проверку содержимого чемоданов. Западники трясли. Даже одной бутылки водки провезти не разрешали, а сами, при этом, приезжали в ГДР заправиться бензином и закупить продуктов. Тьфу на них, крохоборов. Во Франции было получше, но тоже хреново, если всё посчитать. Зарплаты выше, но попробуй ещё найти там работу; машины, видики, телевизоры, тряпки и так далее – дешевле, зато всё остальное… Мама не горюй! За зубную пломбу нужно было уплатить половину месячной зарплаты, а вторую половину за два бака бензина. Бесплатно жить можно только под мостом, а бесплатное образование доступно до уровня освоения таблицы умножения. "Там, бля, каждый шаг стоит денег, скоро им за каждый вздох платить придётся" – и это рассказывали не агенты КГБ, а обычные вернувшиеся граждане. А вернулось их, как и предсказывал Воронов – девяносто девять процентов.