Черепашки-ниндзя на острове чудовищ

Глава десятая Странный пассажир

Взлёт космического корабля отвлёк внимание всех подручных Крэба. Только этим можно объяснить то обстоятельство, что на борту оказался человек, которому не положено было здесь нахо­диться.

Он обнаружил в иллюмина­тор, возле которого случайно оказался после того, как про­валился в люк, что город ухо­дит вниз. Это, без сомнения, означало его собственное возне­сение над Нью-Йорком.

Он попытался проанализиро­вать ситуацию с того момента, как вошёл в цирк-шапито бук­вально несколько минут на­зад. За это время он не мог погрузиться в какой-ни- будь волшебный сон, потому что для этого не было никаких видимых причин! К тому же, дёрнув себя за волосы на за­тылке, он вскрикнул от боли.

Значит, всё было так, как он видел! Цирк подни­мался в небо, а город уходил вниз и вскоре скрыл­ся за облаками.

— Мы улетели! — возопил он таким диким голосом, что сам содрогнулся. Вошедший в этот момент на верхнюю палубу Крэб увидел перед собой странного типа в зелёном костюме. Он выгля­дел странно — маленького рос- та, сутулый человек с длинны­ми руками и крупной головой на хилых плечах. Его пепель­ного цвета волосы жили как бы сами по себе. Волосы то и дело мотались из стороны в сторону, потому что человек крутил головой, при этом дви­жения его были резкими и нервными. К тому же, он по­стоянно хватался длинными узловатыми пальцами за свои патлы на затылке и ворошил их.

Поглядев на него, сразу можно сказать, что это законченный псих. Это впечатление усиливали се­рые большие глаза, которые тоже были удивитель­но подвижны и беспокойны.

— Верните меня назад! — снова завопил чело­век и с такой яростью вцепился в свои волосы, что чуть не вырвал их.

Он был в бешенстве от страха и растерянности.

— Что вы тут делаете? — услышал он спокойный голос рядом и весь задрожал.

— Вы можете мне объяс­нить, что происходит? — исте­рично спросил он Крэба.

— До этой минуты я не знал такой обязанности за собой, чтобы кому-то что-то объяс­нять, — усмехнулся Крэб. — А если вы будете продолжать вопить, то я вам заткну глотку.

И он выразительно взмахнул жезлом, который держал в ле­вой руке.

— Прежде объясните, как вы тут оказались? — спросил Крэб.

— Как я оказался здесь? — присмирел пасса­жир, сообразив, что лучше вести себя тише и осмо­трительней. — Обычно я не люблю, когда мне за­дают вопросы. Тем более, в данную минуту их у меня куда больше, чем у вас.

— Да кто вы такой, что не любите вопросов? — удивился Крэб.

Ему этот смешной человек стано­вился любопытным. Он понервни­чал, когда пришлось убираться восвояси со своим цирком, и те­перь наступила разрядка. Чем- то этот незваный гость импони­ровал Крэбу.

— Вы спрашиваете, кто я такой? — еле сдержал себя от ярости пассажир. — Вы что, с Луны свалились?

— Это недалеко от исти­ны, — улыбнулся Крэб. — Ия назову себя без всякого чванст­ва. Меня зовут Крэб. Я хозяин этого космического корабля.

— Космического? — стал мучительно терзать воло­сы пассажир. — Да, да, понимаю. Я тоже не лишён юмора. Но не знать Пилсберга! Это для ме­ня нонсенс.

— Вы Пилсберг? — даже обрадовался Крэб, на­чиная понимать, почему этот человек вызвал у не­го нечто подобное симпатии. — Тот самый знаме­нитый Пилсберг?

— Всё-таки слышали обо мне, — самодовольно заметил Пилсберг. — А то вы меня просто удивили.

Весь мир содрогается от моих картин. Не знать меня — это всё равно, что не видеть солн­ца. Или луны. Я ещё до конца не продумал эту мысль, но сравнение гениальное. Согла­ситесь? И главное — попадает в самую точку.

— Как же столь знамени­тый режиссёр оказался на мо­ём летающем корыте? — спро­сил Крэб.

— Мне позвонил мой ассис­тент, — сказал Пилсберг, — и сообщил удивительные ве­щи по поводу вашего «Межгалактического шоу». Меня такие новости выводят из себя. Я тут же помчался, чтобы увидеть чудовища своими глазами. Я снял два фильма о чудовищах и понял, что ещё ничего тол­кового о них не сказал. Вот почему моё любопыт­ство было столь велико, что я оказался в вашем цирке. Я жаждал встречи с вами. И вдруг подня­лась суматоха. Вокруг меня бегают ка­кие-то звери. Никто на меня не обра­щает внимания. Потом цирк сло­жился, как игрушечный. Я проваливаюсь в какой-то люк и падаю прямо сюда. А потом я вижу в иллюминатор, что взле­таю. Могу ли я узнать хотя бы, куда мы держим путь?

— Я ещё до конца не ре­шил, — сказал Крэб. — мы поднялись на пятьдесят миль над землёй и зависли. У меня есть время обдумать дальней­шие действия. Возможно, при­дётся поискать другую плане­ту. На Земле люди оказались гораздо смелее, чем я пред­полагал. Они штурмом пошли на мой цирк.

— Вы говорите, мы зависли? — поинтересовался Пилсберг. — Это очень хорошо. Можем ли мы с вами поговорить? Возможно, вы несколько ошибаетесь по поводу лю­дей. Не такие уж они смелые. Я мог бы более пол­но рассказать о Земле и её обитателях, а вы за это спустили бы меня назад. Да, кстати, вы не видели моего ассистента? Он большой шалопай, но его не хватает мне.

— Как он выглядел? — веж­ливо поинтересовался Крэб.

Пилсберг подробно описал внешность своего помощника.

— Помню его, — учтиво кивнул Крэб. — Этого молодо­го человека я скормил моей змее.

— То есть, как скормили? — округлились от страха глаза Пилсберга.

— Чем-то я должен кормить своих питомцев! — развёл ру­ками Крэб.

— Как же я без ассистен­та? — растерялся Пилсберг.

— Что-нибудь приду­маем, если вам понадо­бится ассистент, — туманно высказался Крэб. — Не станете же вы оп­лакивать того, кого не вернуть из пасти моего лю­бимца!

— Я всегда говорил этому шалопаю, что он пло­хо кончит, — заявил Пилсберг. — И как в воду смотрел. У меня удивительно развито чувство предвидения. Если бы я не был великим режиссёром, то стал бы не менее ве­ликим предсказателем. Природа одарила меня многими талан­тами. А может быть, даже все­ми. Оттого остальные люди так тупы и бездарны, что все та­ланты достались мне. Думаю, господин Крэб, вы нашли себе того друга, которого искали много лет. Не говорите, что я ошибаюсь.

Кроме того, что Пилсберг чувствовал себя гением, он ещё и считал себя самым большим хитрецом.

— Пока я ничего не гово­рю, — усмехнулся Крэб. — Насчёт друга вы ловко сказали. Мне такого ещё никто не гово­рил. По крайней мере, ваша уверенность очень ме­ня повеселила. Не пойти ли нам в столовую и не пропустить ли по рюмке?

— Ненавижу рюмки! — вдруг занервничал Пил­сберг, словно его оскорбили.

— Уж не хотите ли вы сказать, что не пьёте? — не поверил Крэб.

— Ещё чего! — воскликнул Пил­сберг. — Но до рюмок я никогда не опускался. Рюмками пьют только бездари. А я всё-таки гений. Я пью на выдох.

— Это как? — искренне удивился Крэб.

— Оригинально? — оживил­ся Пилсберг, довольный удив­лением Крэба. — Я всё делаю оригинально. На выдох — это значит, что я пью за один раз столько, насколько хватает ды­хания...

Крэб видел перед собой чело­века, который считал себя са­мым исключительным пред­ставителем земной циви­лизации. Он даже не допускал мысли, что кто-то может быть могущественней и умней. Но одно дело — думать о себе, что ты велик, а дру­гое дело — быть великим! Крэб знал, что никого могущественней его нет во всей Солнечной систе­ме, и потому смотрел на Пилсберга снисходитель­но, как можно смотреть на шаловливого и нера­зумного ребёнка.

Он в своё время поинтересовался нашумевшими фильмами Пил­сберга об острове чудовищ, но после просмотра только зев­нул от скуки. В картинах Пил­сберга звери могли внушить ужас только наивным людям. Любому внимательному чело­веку было видно, что перед ним кривляются голливудские куклы и старательно использо­ваны возможности компьютер­ных трюков.

Но одно Крэб вынес из этого просмотра — режиссёр обладал фантазией и мог довольно ис­кусно строить действие. А это уже было не мало!

Пилсберг попался на пути Крэба в тот мо­мент, когда владелец уникальных чудовищ заду­мался над тем, насколько результативно он дейст­вует на психику людей.

Обладая цирком, можно привлечь тысячи зрите­лей. Но энергия страха, которая от этих тысяч на­капливается в жезле, мала для грандиозных пла­нов Крэба. Потребуется не один месяц для того, чтобы облетать крупней­шие города мира и накопить до­статочно энергии. Но за это время будет происходить и тра­та энергии, ведь Крэб постоян­но пользуется жезлом!

И получалось, если трезво рассудить, что медленное на­копление энергии обеспечивает только функционирование жез­ла на средних уровнях. Если образно сравнить, то Крэб дер­жит в руках обычную фугас­ную бомбу, а хотел бы иметь в наличии атомную или водо­родную.

Не столько отважные от глупости полицейские за­ставили Крэба покинуть Землю. Если бы он захотел, то справился бы с ними! Тогда на его цирк Президент Соединенных Штатов Америки бросил бы все вооруженные силы. И с ними он уп­равился бы при большом желании!

Но дело в том, что не было как раз этого боль­шого желания. Затеять бессмысленную войну с по­лицией и армией Крэбу не хотелось. Этим он ничего не добился бы, а только потратил бы последнюю энергию жезла. Поставить на колени Нью-Йорк — это ещё не покорить всё человечество!

Вот почему Крэб не стал за­тевать грандиозную потасовку с полицией, а убрался восвоя­си. Ему было печально от мыс­ли, что он владеет одним цир­ком. Если бы у него их было много! Тогда он разослал бы их по всем столицам, и стал бы получать энергию во сто крат большую. Но у него не было столько цирков. И где набе­рёшь столько чудовищ!

Поэтому он решил уда­литься в Космос и хоро­шенько подумать, как ему быть. И надо же было случиться тому, что на борту космического корабля оказался этот приду- рочный Пилсберг!

Он много болтает ерунды, но в одном прав — его фильмы просмотрели миллионы людей по всей планете. При одной мысли о том, сколько в мире кинотеатров, телевизоров, видеомагнито­фонов, голова начинает кружиться.

Вот бы со всех экранов одновре­менно обрушить на людей страх! Тогда бы жезл Крэба на­полнился энергией, необходи­мой для того, чтобы стать влас­телином человечества.

Эти мысли крутились в голо­ве Крэба всё то время, пока он с Пилсбергом шагал по коридо­ру. Его личная столовая нахо­дилась на втором уровне.

Пилсберг шагал рядом, тер­зал свои волосы и вращал гла­зами соответственно своим бур­ным мыслям, которые крути­лись у него в мозгу. Обладая природным наитием, он сразу понял, что рядом с ним шагает необычный тип. Правда, об этом не трудно было догадать­ся и без гениальности Пилсберга, памятуя о том, что находишься на космическом корабле, который может зависать над Землёй. При этом ещё недавно этот корабль представлял из себя цирк-шапито. Уместно будет тут добавить, что корабль весь на­бит удивительными чудовищами, о кото­рых говорил ассистент.

Бедный парень! Ему крупно не повезло. Надо будет в очеред­ном фильме сделать такой эпи­зод — чудовищный питон с трудом глотает ассистента режиссёра. Несчастный взыва­ет о помощи. И кто-то из груп­пы пытается помочь, но ре­жиссёр запрещает это делать, потому что пропадёт уникаль­ный кадр.

Искусство требует жертв! Правда, без ассистента Пил­сберг не привык работать. На кого он будет кричать? Ко­го он будет называть дура­ком? У кого он спросит, что сказал минуту назад?

У Пилсберга в голове рождалось столько гени­альных мыслей, что он их часто забывал. Вот для чего ему нужен был хороший ассистент — чтобы напоминать о гениальных мыслях!

Шагая рядом с Крэбом, великий режиссёр думал о том, что пора ему приступить к съёмке третьего фильма под тем же названием — «Ост­ров чудовищ». Для этого предприя­тия очень может пригодиться Крэб. Только надо уговорить его, чтобы он согласился пре­доставить своих зверей для съёмок.

Так они шли рядом, и даже сами не догадывались, какое между ними возникает согла­сие.

— Вот моя скромная столо­вая, — открыл дверь и пригла­сил жестом проходить Крэб. — Здесь питаюсь только я.

Не обедать же с моими питом­цами! Они не соблюдают при­личий, принимая пищу.

Пилсберг снова поду­мал о своём несчастном ассистенте.

А мог бы я взглянуть на ваших питомцев? — загорелся Пилсберг.

— Лучше это сделать после обеда, — уклонился Крэб.

— Почему же лучше? Мне просто не терпится увидеть их.

— Зачем портить аппетит? — резонно рассудил Крэб.

— Они так впечатляют? — умилился Пилсберг.

— Вы успеете на них нагля­деться, — обещал Крэб. — Только не понимаю, зачем вам это нужно.

— Да я ради них бросил все дела и прибежал в цирк! — воскликнул Пилсберг. — Не­ужели вы не понимаете моего интереса!

Крэб всё прекрасно понимал, но он хитрил, желая больше раззадорить и без того экспрес­сивного режиссёра.

Как я могу обедать, когда не видел того, ради чего бросил работу над очередным сценарием! — бурно выражал нетерпение Пилсберг. — Сценарии я пишу тоже сам. Лучше меня этого ни­кто не сделает. Я пишу так здорово, что сам про­ливаю слёзы над своей рукописью. Особенно мне удаётся драматизировать действие. Уж в этом деле меня никто не превзойдёт.

Они оказались в небольшой комнате, синтетические стены которой излуча­ли мягкий зеленоватый свет. Кроме стола посреди комнаты с шестью стульями, никакой другой мебели здесь больше не было.

— Вы сказали, что обедаете в одиночестве, — озадачился вдруг Пилсберг. — Зачем же столько стульев?

— Космический корабль строил не я, — ответил Крэб. — Не я его конструировал. Види­мо, кто-то рассчитывал на большую компанию. Но это его дело.

Пилсберг почувствовал, что своим вопросом вы­звал раздражение у Крэба, и не стал больше испытывать судьбу. Он снова заговорил о чудови­щах, выражая крайнее любопытство.

Тут одна из стен раздвинулась, и некое сущест­во вкатило тележку с обедом на двоих. Это суще­ство очень напоминало гиену, однако ходило на задних лапах. Оно даже было по-своему грациозно в белом колпаке и коротком платьице с передником.

Существо довольно ловко рас­ставило приборы на столе и бесшумно исчезло, закончив дело.

— Какая милашка! — не­вольно восхитился Пилсберг.

После чего окинул взглядом стол и понял, что вдоволь на­сытится. Ничего экзотического в еде не было — то же мясо и рыба, те же салаты и залив­ное. Но поразило изобилие блюд, особенно напитков.

— И всё-таки вы хотите глянуть на моих питомцев? — спросил Крэб.

— Сгораю от нетерпе­ния! — даже подскочил Пилсберг.

— Ну, что ж! — развёл руками Крэб. — Не могу же я отказать гостю. Сразу должен предупредить, что мои питомцы при полёте корабля находятся в состоянии сна. Проще говоря — я их усыпляю. Во-первых, они ведут себя тихо. Во-вторых, их не надо кормить.

— Как жаль! — в отчаянии дёрнул се­бя за космы Пилсберг. — Я не увижу их во всей их красе. Кино — это динамика. Это движение. Это экспрессия. Это...

— Успокойтесь, мой друг, — попросил с улыбкой Крэб. — Я думаю, что вам достаточно бу­дет и того, что вы увидите спя­щих артистов.

С этими словами Крэб повёл жезлом на одну из стен. И жезл, должно быть, сработал, как обычное телевизионное дистан­ционное управление. Стена за­светилась особенно ярко, потом потемнела и возникла чёткая картина.

В просторном помеще­нии спали чудовища. Их было так много, что они лежали штабелями. Они шумно и хрипло дышали, шевелились во сне, раскрывали пасти, скрежетали зубами. В самом дурном сне такое не могло присниться!

Крэб следил за выражением лица великого ре­жиссёра. Довольно забавно было смотреть на то, как лицо Пилсберга менялось.

— Какие пупсики! — шептал в умилении Пилсберг. — Какие красавчики!

Потом он схватился за воло­сы обеими руками. Было такое ощущение, что он решил под­нять себя за космы. При этом в голосе прозвучало торжество.

— Это потрясающе! — вос­кликнул он. — Это гениально!

Потом неожиданно из его глаз брызнули слёзы и он схва­тился за сердце.

— Как они трогательны! — шептал он, вытирая слёзы. — Как они милы! Как я их люб­лю! Они сделают меня бес­смертным. Я буду луч­шим режиссёром всех времён и народов.

Мне поставят памятники в каждом городе. Нет, этого людям покажется мало. Они поставят памят­ники даже в каждой деревне. Все улицы назовут моим именем.

Видя, что Пилсберг входит в транс и не зная, чем это может кончиться, Крэб предупредительно выключил экран.

Пилсберг дикими глазами посмот­рел на Крэба, готовый прийти в ярость, но вспомнил, с кем имеет дело. Он схватил бутылку джина, одним движением рас­купорил и выпил залпом. Толь­ко после этого Пилсберг не­сколько успокоился, хотя в гла­зах всё ещё бушевало пламя.

— Я создам величайшую картину! — торжественно про­изнёс он.

Это, естественно, устраивало Крэба, но он притворно состро­ил на лице кислую мину.

— Вы не хотите помочь? — поразился Пилсберг. — Не может такого быть. Вы так и не поняли, кто перед вами сидит.

Я — Пилсберг. Человечество ждёт от меня чуда! Оно слишком спокойно живёт. Покой и погубит его. Нет мировой войны. Какие-то локальные стычки происходят, но это мало кого занимает. Все уже привыкли, что где-то кто-то постреливает. Покой приводит к ожирению души. Этот термин я придумал сам. Ожирение души приводит к апатии. Вы понимаете, чем это по­пахивает?

— И чем же? — сдерживая улыбку, спросил Крэб.

— От лени и апатии челове­чество погибнет! — рванул себя за космы Пилсберг. — Вот к чему приводит ожирение ду­ши. А попахивает гибелью че­ловечества.

— И вы хотите его спас­ти? — спросил Крэб.

— Это моя миссия, — гордо заявил Пилсберг. — Я пришёл на землю, чтобы спасти челове­чество.

— И каким же обра­зом? — полюбопытство­вал Крэб.

— Я создам насто­ящий фильм ужасов. Такого ещё не было! Надо по­трясти сонное человечество. Страх, ужас разбудят души. Необходимо сотрясение, от чего проходит ожирение.

— Мне нравятся ваши мысли, — раздумчиво произнёс Крэб, думая о своих целях. — Стоит тряхнуть человечество. Не кажется ли вам, что оно идёт неправильным пу­тем?

— Что вы имеете в виду?

— Слишком много разгово­ров о свободе личности, — ска­зал Крэб. — Это не приведёт к добру. Знаете, что будет, ес­ли я дам волю своим питом­цам. Они сожрут друг друга. То же произойдёт и с людьми. Природа так распорядилась, что все животные сбиваются в стаи или табуны. И есть гла­варь. Человечество надо вер­нуть к природе.

— Поразительные мыс-

— пришёл в неописуе­мый восторг великий ре­жиссёр. — Я бы так выкристаллизовал вашу мысль — нет жизни без вождя! Гениально!

При этом Пилсберг подумал, что этим духовным вождём человечества будет он. Кому же ещё быть? Ему даже не потребуется приложить больших уси­лий для того, чтобы стать Президентом США! Доста­точно будет того, что за месяц до выборов по всем те­леканалам покажут третью часть «Остро­ва чудовищ». После такого зрелища избиратели сами побегут голосо­вать за того, кто срежиссировал весь этот кошмар. Ведь тот, кто придумал страх, знает, как можно уберечься от этого стра­ха! А тот, кто правит Америкой, правит и всей планетой!..

А Крэб в эту же минуту поду­мал, что после создания фильма режиссёра можно будет скор­мить своей любимице. Зачем он ещё будет нужен? Ведь глав­ное — посеять страх на плане­те. Страх порождает страх.

Это будет длиться бесконеч­но. А это в свою очередь оз­начает, что жезл будет обеспечен постоянной энергией.

— Вы согласны помочь мне? — загорелся на­деждой Пилсберг.

— Это надо будет детально обсудить, — коварно улыбнулся Крэб.

— Обсудить? — огорчённо произнёс Пил­сберг. — Это всегда мне даётся трудно. Я создан творить. Как не хватает ассистента! Что ж вы так поспешили распорядиться по его поводу! Толковый был ма­лый.

— Я дам вам более толково­го помощника, — предложил Крэб.

— Какого-нибудь уродца? Помесь леопарда и крокодила?

— Зря смеётесь, — ответил Крэб. — Толковее ассистента у вас не было. Познакомить?

— Хорошо, — согласился Пилсберг. — Просите.