Черепашки-ниндзя на острове чудовищ

Глава одиннадцатая Великий замысел

Буквально через минуту компанию ук­расил ещё один представитель фау ны — это был Шредер. Он по раз­решению Крэба сел за стол и голодными глазами уставил­ся на еду.

— Можешь перекусить, — милостиво разрешил Крэб.

Шредер набросился на пищу со звериной жадностью. Пил­сберг поначалу с изумлением уставился на нового знакомого, потом испугался, что тот уме­тёт всё со стола, и предупреди­тельно придвинул к себе жаре­ную курицу и три бутылки джина.

В комнате стояла тиши­на, и слышно было толь­ко сопение и чавканье Шредера. Наконец великии враг черепашек утолил голод и откинулся на спинку стула.

— Я готов, — сказал он и поглядел на Крэба.

— К чему ты готов? — усмехнулся тот.

— Выполнить любое задание, — с некоторым удивлением пояснил тот. — Разве не для этого звали?

Шредер мутными от сытости гла­зами уставился на Пилсберга.

— Впервые вижу этого ти­па, — сказал он. — Он надоел вам? Но звери, к сожалению, спят. Я могу устроить его в хо­лодильнике.

— Никто не собирается уби­вать господина Пилсберга, — засмеялся Крэб. — Всё обстоит совершенно иначе. Перед тобой сидит великий режиссёр совре­менного кино.

Пилсберг приосанился, раз­двинул плечи и вскинул голо­ву. Шредер, глядя на него, сыто икнул.

Ненавижу кино, — сказал он. — Враньё там всё. Я не могу терпеть две вещи — кино и черепашек-ниндзя. А эти рептилии всё ещё живы и находятся на на­шем корабле. Я одного не могу понять, почему они до сего времени живы? Господин Крэб, я уве­ряю вас, что от них можно ждать только пакости. Что-то они затеяли. Я им так же не верю, как и кино.

— Успокойся, Шредер, — попро­сил Крэб. — Тебе придётся по­любить кино.

— Вы этого хотите? — спро­сил Шредер.

— Да, я этого хочу, — под­твердил Крэб.

— Тогда считайте, что я обожаю кино, — тут же заявил Шредер. — Это удивительное искусство! Особенно я уважаю режиссёров. Ни одного из них я не убил за всю свою жизнь. Высшей оценки для них и быть не может. Я так думаю.

Я буду любить кино, господин Крэб, мой повелитель, но только не просите меня, чтобы я стал иначе от­носиться к черепаш­кам. Нет и нет! Лучше выкиньте меня за борт! Лучше разрежьте меня на куски и скормите змее! Лучше...

— Утихни, Шредер, — строго попросил Крэб. — Никто тебя не просит возлюбить репти­лий. Ты должен стать ассистентом великого ре­жиссёра Пилсберга. Вот и всё.

— Ассистентом? — поморщился Шредер, — Мне больше нравится быть продюсером.

— Может, тебе уступить моё место? — мрачно спросил Крэб.

— Так вы продюсер! — вос­хитился Шредер. — Так бы и сказали! Я согласен быть ас­систентом. Может быть, я как раз об этом и мечтал в детстве.

Я совершенно забыл, о чём мечтал в детстве. А теперь вро­де вспомнил.

— Вы говорили о черепаш- ках-ниндзя, — напомнил Пил- сберг. — Не идёт ли речь о той четвёрке — Леонар­до, Донателло, Рафаэль и Микеланджело?

— Те самые, — проскрипел зубами Шредер.

— Отлично! — вскинул руки Пилсберг и затем разлохматил волосы на затылке. — Я их тоже тер­петь не могу.

— Друг! — протянул руки к великому режиссё­ру Шредер. — Как приятно слышать ваши слова!

— Я их на дух не переношу потому, что такого рода типы успокаивают людей, — пояснил свою мысль Пилсберг. — Ведь что происхо­дит? Случается беда. Люди должны хорошенько постра­дать. Это им только на пользу. Но появляется эта четвёрка и спасает положение. Вы пой­мите глубинный смысл моей мысли. — Добро побеждает Зло. Вот ведь что! Человечест­во — а меньшими категориями я не мыслю — верит в эту чушь. И в основном, благодаря этим черепашкам, которые вез­де успевают совать свои тупые носы. А я хочу драматур­гию повернуть с ног на го­лову или с головы на ноги. Я утверждаю своим творчеством обратное — Зло побеждает Доб­ро. Всегда! Везде! И вечно! Только при такой поста­новке вопроса не будет ожирения души. Люди должны трястись!

— Где вы откопали такого умного человека? — спросил с некоторым умилением Шредер Крэ- ба. — Какие речи! Они мне кажутся лучше всякой музыки. Я уже гор­жусь тем, что буду помогать та­кому человеку в его благород­ном деле. Только есть у меня одна просьба.

— Какая ещё просьба? — недовольно спросил Крэб.

— Не хочу называться асси­стентом, — капризно заявил Шредер.

— Кем же тебя называть? — удивился Пилсберг.

— Соратником, — подска­зал Шредер. — На самом деле я буду ассистентом, но буду на­зываться соратником. Это для меня имеет огромное мо­ральное значение.

— Вы согласны? — спросил Крэб Пилсберга, но не дал времени на ответ, — Хотя для меня это не имеет значения. Мы и так слишком разболтались. И вижу, разговор идёт не по сущест­ву. Я хотел бы знать, что нужно для создания фильма.

Пилсбергу очень не хотелось называть Шредера соратником. Он готов был привести вес­кие доводы, что этого делать не надо. Но ему не хотелось раздражать Крэба. В конце концов, этот противный тип может назы­вать Пилсберга, как ему взду­мается. От этого величие Пил­сберга не пострадает — памят­ники будут ему ставить. Но с Крэбом лучше не спорить.

— Совершенно с вами согла­сен, — сказал Пилсберг. — Это не имеет значения, кто кого как называет. Поговорим о де­ле. Основной контингент испол­нителей имеется. — Пилсберг показал на стену, за которой спали чудовища. — Драма­тургия строится из трёх элементов — две анта­гонистические силы и предмет единоборства. Две силы у нас имеются в наличии. С одной стороны — это чудовища. С другой стороны — черепашки-ниндзя.

— Толково, — восхищённо выдохнул Шре­дер. — Эти хвостатые и зубастые ребятки в поро­шок сотрут черепашек в один миг.

— Вот этого как раз нельзя допус­тить, — возразил Пилсберг. — Какое же это кино? Борьба должна за­хватить зрителей. Но вот я сказал слово — борьба. А за что они будут бороться?

— Как за что? — подскочил Шредер. — Чтобы стереть с ли­ца земли этих гадких репти­лий!

— Скучно, — отмахнулся Пилсберг. — Зритель зевать будет. На чём строить драма­тургию?

— Что вам нужно? — спро­сил Крэб.

— В треугольнике нужны три угла, — стал объяснять Пилсберг. — Два у нас имеются. А где третий?

— Обойдёмся без треугольника, — отмахнулся Шредер. — Главное...

— Может, познакомить вас с Солли? — спросил Крэб, начиная догадываться, что нужно великому режиссёру.

— Извольте, — обрадовался Пилсберг, желая как можно больше узнать про всех обитателей кос­мического корабля.

Через минуту в столовую во­шла прелестная Солли. В этот миг Пилсберг как раз присосался к очередной бутылке джина. Сол­ли с ужасом увидела, как он опу­стошил содержимое бутылки. Крэб пригласил жестом Солли к столу, но она замотала головой.

— Неприлично девушке си­деть с тремя мужчинами, — сказала она твёрдым голо­сом. — Позвольте мне уйти.

— Ого! — восхитился Пил­сберг. — Девушка с незави­симым характером! Это мне нравится. Я не люб­лю образы лепить из глины. Это занятие для бездарей. Я высекаю образы из кремня.

— Стирая их в порошок, — подсказал Шредер. Пилсберг презрительно глянул на Шредера и спросил Солли, изобразив на своём лице улыбку:

— Вы хотите сниматься в кино?

— Вы режиссёр? — с недоверием спросила Сол­ли, ещё не забыв, как этот человек толь­ко что опорожнил целую бутылку.

— Это великий Пилсберг, — сказал Крэб, нарочито широким жестом показав на режиссёра.

— Я слыхала о вас, — ска­зала, насупясь Солли. — Вы делаете страшные картины, чтобы пугать людей. Зачем вы пугаете людей?

— Она мне всё больше нра­вится! — умилился Пилсберг. — Какое милое наивное существо! Она сразу понравится зрите­лям. Люди сентиментальны. Уж это я знаю! Как они будут переживать за неё!

— Какую роль вы пред­лагаете мне? — сухо спро­сила Солли.

— Роль принцес­сы! — вскочил и замахал руками Пилсберг. — Она оказалась на острове чудовищ. Ей грозила неминуе­мая смерть. Но четверо отважных и благородных ры­царей вступают в борьбу с чудовищами и спасают её.

— Кто эти рыцари? — с недоверием спросила Солли.

— Конечно же, черепашки-ниндзя! — входил в раж Пилсберг.

— Я чего-то не понимаю, — завертелся на стуле Шредер. — Как это рептилии...

— Замолчи! — накинулся на него Пилсберг. — И никог­да не перебивай меня, дурак!

— Кто дурак? — опешил Шредер. — Я дурак? Да я тебе голову сверну!

Явно возникал самый ба­нальный застольный скандал между выпившими мужчина­ми. Крэб поднял руку. Шре­дер, уже вскочивший было на ноги, опустился на стул.

— Ты можешь идти, Сол­ли, — сказал Крэб. — Мы с тобой ещё поговорим.

— Я согласна иг­рать принцессу, — неожиданно сказала Солли.

— Отлично! — обрадовался Пилсберг. — Ты бу­дешь лучшей принцессой в мире. Мы с тобой со­здадим образ, который переживёт человечество.

— Только с одним условием, — подала голос Солли.

— Какое ещё условие? — поморщился Крэб, словно у него заболел зуб.

— Четверо отважных рыцарей должны спасти принцессу, — сказала Солли.

— Как же иначе! — закри­чал Пилсберг. — Только так и никак иначе!

Крэб нетерпеливо махнул ру­кой, и Солли поспешила уда­литься.

— Что за сентиментальную историю вы задумали? — недо­вольно спросил Крэб. — Ка- кие-то рыцари спасают прин­цессу от чудовищ. Чушь соба­чья! Мы же говорили о страхе, который почувству­ет зритель. Об ужасе!

— И меня он назвал дураком, — пожало­вался Шредер. — Может, дать ему в челюсть?

— Я — великий режиссёр! — завопил Пил­сберг. — Разве великих бьют в челюсть?

За столом обстановка накалилась настолько, что могло произойти всё, что угодно.

Пилсберг пришёл в бешенство от грубых слов Шре­дера, но нельзя было отказать ему в уме.

Он первый понял, что криком в данной ситуации не поможешь. Поэтому поднял руки, как бы сдаваясь, и примирительно заговорил:

— Друзья мои, вы меня не поняли. Это судьба гениев — быть непонятыми. Но ничего.

Терпение и ещё раз терпение.

Что я должен был сказать, по- вашему, этой девочке? Что её растерзают чудовища? Как бы она у меня играла, зная такую перспективу? Она вела бы се­бя, как кролик перед питоном.

— Вы её обманули? — до­шло до Шредера. — Это мне нравится.

— Посвятите меня в свой замысел, — потребовал Крэб.

— История очень простая, — вдохновенно за­говорил Пилсберг. — Летающий ящер похищает из королевского дворца принцессу. И вот милая наивная девочка оказывается на острове среди ог­ромного океана. А островом этим владеет могучий властелин. На исполнение этого образа я хотел бы попросить согласия господина Крэба. Но это отдельный разговор и отло­жим его пока. Этот властелин приручил чудовищ. На остро­ве их много, одно другого страшней. Для полной безо­пасности во дворце властелина есть и стража из обычных лю­дей. Я допускаю их присутст­вие в картине для большей до­стоверности.

— Я догадался! — восклик­нул радостно Шредер. — Эта принцесса тоже нужна для до­стоверности. А то ни одной женщины! Можно я подскажу великому режиссёру умную мысль?

— Интересно, что ты можешь подсказать? — скривился Пилсберг.

— Эта принцесса станет женой властелина, — страстно произнёс Шредер. — Вот здорово!

— Как банально! — схватился за голову Пил­сберг. — Тошно слушать. Нет, господа! Принцесса властелину необходима для другой цели. Власте­лин остаётся бессмертным, потому что каждый год приносит в жертву очередную принцес­су. Каждый год в один и тот же день на огромной поляне собираются все чудовища острова. Страш­ные глаза, мокрые пасти, тя­жёлое дыхание. Подлинный ад! И в эту свору бросают юную прекрасную принцессу. Я пред­ставляю это зрелище! Ничего страшнее никто и никогда не видел. Повторяю, так происхо­дит каждый год. На этот раз принцессу решили спасти чет­веро чудаков. Безумцы!

— Как они попали на ост­ров? — заинтересовался Шре­дер.

— Они наняли частный самолёт и спрыгнули на парашютах.

— Вот это здорово! — восхитился Шредер. — Назад пути нет. Уж теперь-то я до них доберусь.

— При чём тут вы? — удивился Пилсберг.

— Я хотел сказать, что будет кому ими заку­сить, — поправил Шредер. — Ведь остров кишит чудовищами. Может, они сразу и угодят им в пас­ти вместе с парашютами? А? Гениально?

— Не торопи события, — важно заметил Крэб. — Действие толь­ко начинается.

Этими словами он сильно поддержал режиссёра. Крэбу понравилась мысль о том, что­бы сыграть властелина остро­ва. Такая роль была ему по ду­ше, потому что соответствовала действительности. Конечно, ос­тров — это не те масштабы. Но искусство есть искусство. Ведь можно под островом под­разумевать Землю. Надо будет об этом поговорить с режиссё­ром.

— Истинно сказано — всё только начинается! — окрылился поддержкой Пилсберг. — Конечно же, о появлении четверки стало тут же известно властелину. И он послал расправиться с ними ди­нозавра. И вот тут начинается интрига. На поеди­нок с динозавром выходит Микеланджело. Вроде идёт нешуточная борьба. На помощь динозавру приходит даже бронтозавр. В небе парит птеродак­тиль. Но происходит неожиданное. Ди­нозавр оказывается предателем. Он берет сторону Микеланджело.

То ли этому ловкачу удалось уговорить динозавра, то ли он был от рождения предателем.

— Лучше от рождения, — буркнул Шредер.

— Это почему же? — не по­нял Пилсберг.

— Не надо показывать, что черепашки имеют мозги, — сказал Шредер. — В них надо видеть рептилий, и не более.

— Глубоко ошибаетесь, — взъерошил свои патлы великий режиссёр. — Чем сильнее, ум­нее, коварнее противник, тем выше достоинство по­бедителя. Одно дело прихлопнуть тарака­на. Что это за подвиг? И другое дело — победить льва. Вы согласны?

— Оно так, — был вынужден признать Шре­дер. — Но уж очень противно мне думать, что эти черепашки-ниндзя обладают разумом.

— Не отвлекайтесь, — потребовал Крэб.

— Вот именно! — подхватил Пил­сберг. — Я вижу отличный кадр — Микеланджело сидит верхом на динозавре. Это смешно и дра­матично. Он вообразил себя настоящим рыцарем. И ему удалось одолеть бронтозавра. Первая победа вдохновила пре­дателя. Он, этот динозавр, по­чему-то не любил охрану пове­лителя. Может, солдаты чем-то насолили ему. И вот однажды несколько охранников ехали на машине. Совершенно нео­жиданно на них напал дино­завр, перевернул автомобиль и сделал из него груду ме­талла. Я даже вижу, с ка­кой точки сверху сни­мать эти кадры. Каме­ра будет находиться на съёмочном кране. Получится очень эффектно.

— Пора убить этого предателя! — воскликнул в ярости Шредер.

— Вот что значит, человек не понимает драма­тургию, — доверительно сказал Пилсберг Крэбу. — Нет, уважаемый. Динозавр подговорил в сообщни­ки летающего ящера. И они вдвоём стали гоняться за охранниками. Микеланд­жело дал им задание лишить вла­стелина охраны. Властелин оказался в опасности.

— Этого не может быть! — возмутился Шредер. — Я в это никогда не поверю.

— Но это так, — твёрдо заявил великий режиссёр. — Однако властелин остаётся спокойным. Посмотрите на господина Крэба. Вот это вели­чественное спокойствие мне и нужно. Идёт яростная борь­ба. С охранниками дерутся и черепашки-ниндзя. Им уда­ётся многих разоружить.

Опасность нарастает. Но властелин спокоен, как скала.

— Как так можно? — чуть не плакал Шре­дер. — Враги перебьют всю охрану. Нет, я этого не выдержу. Я бросаюсь в бой.

— Успокойся, Шредер, — подал голос Крэб. — Не суетись.

Он уже был в роли и говорил басом, как и подо­бает властелину, похожему на скалу сво­им спокойствием.

— Что же дальше? — спросил Крэб.

Властелин спокоен пото­му, — продолжил Пилсберг, — что он знал, как управиться с черепашками. У него в подзе­мелье был страшный робот. Но он не мог пустить его в дей­ствие, потому что от долгого безделья аккумуляторы сели. Время уходило на подзарядку. А в это время гибнут один за другим охранники. Нарастает напряжение. Успеют черепаш­ки-ниндзя захватить дворец властелина и освободить принцессу или аккумуля­торы наберут нужный заряд и робот выйдет в бой? Я показываю крупным планом часы. Ми­нутная стрелка торопливо бежит. Чем всё кончит­ся? Победят ли черепашки-ниндзя?

— О, — схватился за голову Шредер. — Не мо­гу я этого слышать! Не тяните, умоляю вас. Пусть выходит скорее робот!

— Видите! — торжествуя, показывал на Шредера Пилсберг. — Вот оно — действие драматургии. Но люди будут сочувствовать принцессе и болеть за черепашек. И это хорошо! Тем сильнее будет ра­зочарование. И вот появляется робот. Я уже вижу такой кадр — гигантский робот с ок­ровавленным тесаком надвига­ется на Микеланджело, кото­рый бессильно сжимает в ла­пах нунчаки. А за спиной черепашки визжит от ужаса и безнадежности крылатая де­вушка...

— Ура! — невольно закри­чал Шредер.

— И он победит? — спросил вдруг Крэб.

Пилсбергу не по­нравилась интонация, которая прозвучала в голосе хозяина корабля. Он насторожился и решил не от­вечать, а только развёл руками.

— Этого мало, — сказал Крэб. — Выходит, что главным героем стал робот.

— Но робота создал властелин, — подсказал Пилсберг.

— Этого никто не знает, — сказал Крэб. — Я думаю, что властелин обладает чудодейственной си­лой. Ну, к примеру, он запрос­то может кого угодно превра­тить в кролика.

— Потрясающе! — сделал вид, что пришёл в неописуе­мый восторг Пилсберг. — Я никогда не получал такой под­сказки. Клянусь честью!

А про себя он подумал, что более дурной мысли и быть не может. Если властелин облада­ет такими способностями, чего он сидит, как истукан, и поз­воляет убивать своих охран­ников?

— Замечательно! — сказал вслух Пилсберг. — Поговорим о финале. У меня только что возникла гениальная мысль. Когда принцессу бро­сают чудовищам, те устраивают игру. Они начина­ют подбрасывать девушку рогами и передавать друг другу, как мяч. Что будет из красавицы через несколько минут?

— Блеск! — поднял большой палец Шредер. — Но главное-то не ска­зали.

— Что главное? — не понял Пилсберг.

— Вы забыли о черепаш­ках, — напомнил Шредер.

— Никогда я ничего не за­бываю, — резко ответил Пил­сберг. — Надо слушать.

— Я слушал самым внима­тельным образом, — заверил Шредер.

— Разве не говорилось о том, что властелин способен превратить кого угодно в кро­ликов? — спросил с издёвкой Пилсберг.

— Да? — стал чесать затылок Шредер. — Черепашки-ниндзя превратились в кроликов и змея слопает их?

— Это ничего, — солидно качнул головой Крэб. — Это весьма недурно.

Он был доволен. Наконец-то удалось придумать для черепашек достойное испытание! Когда он предлагал черепашкам подписать контракт, то и не предполагал, что они окажутся настолько ему полезными. Благодаря им, получится грандиозное зре­лище!

— Хорошее кино мы приду­мали! — восхитился Шредер.

Во время работы механизмов космического корабля Крэб вынужден был для сохранения энергии отключать все подслу­шивающие и охранные аппара­ты. В них особой нужды и не было. Ведь все звери спали глубоким сном. Бодрствовали только гиены, обслуживая ко­рабль и следя за порядком. Солли и Бим-Бом не вы­зывали у Крэба беспо­койства и поэтому он их никогда не усыплял. Правда, не очень при этом заботился и о том, чем они питаются, сыты или нет.

Про черепашек-ниндзя он на время забыл, увле­чённый разговором с Пилсбергом. Да и что они могли предпринять на борту космического кораб­ля? Захватить управление? Но этого ни­кто не сможет сделать, потому что жезл находился в руках Крэба.

К тому же, Крэб настолько поверил в замысел будущего фильма, что уже не сомневался в участи черепашек. Быть им кроликами!

То, что о них на какое-то время забыли, было очень на руки новым друзьям, черепаш­кам и Солли. Они собрались в гримёрной и внимательно выслушали рассказ Солли, ко­торый она поведала по возвра­щении из столовой.

— Итак, они собрались сни­мать кино, — задумчиво произнёс Леонардо.

— Как ты догад­лив! — восхитился Ра­фаэль. — После слов Солли это так было трудно угадать!

— Может быть, шутки отложим на будущее? — предложил Донателло. — Дело принимает серьёз­ный оборот.

— Одно ясно — мы окажемся на острове, — уверенно сказал Микеланджело. — И если это будут съёмки, то мы полу­чим какую-то свободу. Это уже много.

— О чём вы говорите, дру­зья? — недоумевала Солли. — Режиссёр сказал, что рыцари спасут принцессу.

— Ты поверила, — с грус­тью сказал Микеланджело, — потому что ты сама не умеешь обманывать.

— Ты думаешь, они обману­ли меня? — удивилась Солли.

— Ещё бы! — вскинул лапу Донателло.

— Стал бы Крэб думать о нашем освобождении! — воскликнул Рафаэль. — Так уж просто рас­стался бы он с тобой! Без тебя нет цирка. А для него цирк — это всё.

— Как вы меня огорчили, — загрустила Солли.

— Это не мы тебя огорчили, — не согласился Донателло. — Это мы тебе открыли глаза на об­манщиков.

— А что же они хотят на самом де­ле? — спросила Солли.

— Не знаю, — ответил Мике­ланджело. — Но ничего хоро­шего от них я не жду.

— Да уж это не вызывает сомнений, — согласился Ра­фаэль.

— Тогда, что же нам де­лать? — обречённо вздохнула Солли.

— Режиссёр сказал, что мы будем спасать тебя? — пере­спросил Микеланджело.

— И спасёте, — подтверди­ла Солли.

— Отлично! — воскликнул Микеланджело.

— У тебя возник план? — спросил с на­деждой Донателло.

— Нет, никакого плана, — бодро ответил Мике­ланджело.

— Чем же вызвано твоё восторженное состоя­ние? — язвительно спросил Рафаэль.

— Не восторженное, а уверенное, — ответил Микеланджело. — Надо разбираться в психологии, ты уже не маленький.

— В чём же ты уверен? — спроси­ла Солли.

— В том, что мы их обведём вокруг пальца, — ответил Ми­келанджело.

— И как это произойдёт? — спросила Солли.

— Вот этого я не знаю, — честно признался Микеланд­жело. — Но не торопитесь зло­словить. Мы знаем, что нам нужно.

— А что нам нужно? — спросил Рафаэль.

— Нам нужно овладеть жез­лом, — сказал Микеландже­ло. — И всего-то. Неужели мы, четверо ловких пар­ней, не сумеем отобрать жезл у этого Крэба?

Да никогда я в это не поверю! Вот откуда моя уве­ренность, что мы победим. Соглашайтесь на всё. На любые роли. Только одного не забывайте — нам нужен жезл. Военный совет считаю закончен­ным. Все расходимся. Не вызывайте подозрений.

Микеланджело сделал так, что все вышли, а он остался с Солли. И он сказал ей с прису­щей ему галантностью:

— Они правы в одном — ты, действительно, принцесса.

Не задерживаясь ни на миг, он вышел в коридор, однако успел перехватить благодар­ный взгляд Солли.

Крэб проводил Пилсберга к пульту управления в капи­танской рубке и усадил в крес­ло рядом с собой.

— Будем искать остров, — сказал он. — Время дорого. За дело!

Он взял рычаг управле­ния, на конце которого было утолщение с каки­ми-то кнопками. При этом Крэб переложил жезл в левую руку. Пилсберг подумал, что Крэб никогда не расстаётся с этой штуковиной. Он решил потихоньку выведать, по­чему Крэб так дорожит жезлом. А пока было не до этого!

Крэб нажал на кнопку, и корабль стремительно полетел вперёд. Внизу расстилалась гря­да белых облаков. Но вот корабль вертикально стал падать. Но ско­рость была больше обычного падения, и при этом не чувст­вовалось никакой инерции. Ка­жется, глаза должны были вы­лезти из орбит, а Пилсберг чувствовал себя комфортно в кабине управления.

Корабль прорвал толстые слои облаков и оказался над просторным плато. Крэб нажал на другую кнопку и чуть повёл рычагом. Корабль стремитель­но пронёсся над югом Америки и вылетел к берегам Атланти­ческого океана.

Здесь царила безоблач­ная погода. Корабль поднялся одним рывком на пятьдесят миль. Океан пересекли за считан­ные минуты. За такое же время пролетели Африку.

— С такой высоты мы не увидим острова, — сказал Пилсберг, несколько освоясь в новых усло­виях. — А нам нужен небольшой остров.

Внизу голубел Индийский океан. Чётко выде­лялся Мадагаскар. Крэб нажал на кноп­ку, корабль стремительно снизился. Он летел, как солнечный зайчик, бесшумно и стремительно.

Теперь он снизился не по вертикали, а под углом и ока­зался над островами Индоне­зии. Вскоре корабль завис над небольшим островом, похожим по форме на грушу. Причём толстый конец был гористым, остальная же часть была низ­менной и лесистой.

— Годится? — спросил Крэб.

— Отличный остров! — вос­хитился Пилсберг. — То, что надо.

— Выбираю площадку для посадки, — сказал Крэб.

— Всё хорошо, — неуверенно произнёс Пилсберг. — Но мы забыли одну деталь.

— Что такое? — недовольно спросил Крэб.

— Мы не захватили съёмочную группу, — заме­тил Пилсберг. — И не помешало бы завербовать солдат для охраны. Всё нужно делать по сценарию. Жаль, но придётся потратить время.

— Я думал, что-то более серьёз­ное, — хмыкнул Крэб.

Через десять минут корабль завис над территорией Голли­вуда. Крэб протянул Пилсбергу трубку сотового телефона.

— Скажи им, чтобы вышли на улицу с аппаратурой.

Пилсберг тут же легко свя­зался с оператором и попро­сил его выйти со своей груп­пой и аппаратурой на улицу.

Буквально через несколько минут Пилсберг увидел своих сотрудников во дворе кино­студии. Те столпились в ис­пуге и таращили глаза, ни­чего не понимая. Через секунду их ослепила яркая вспышка.

— Не переживай за них, — буркнул Крэб. — Скоро они придут в себя.

Космический корабль сделал круг и завис над военным гарнизоном на побережье. Пилсберг уви­дел на плацу солдат, которые занимались строевой подготовкой. Их было человек шестьдесят.

Яркий луч упёрся в этих людей и они замерли. В следующий миг Пилсберг увидел, как луч стал всасывать солдат в корабль, как пылесос. Несколькими минутами рань­ше та же участь постигла и съёмочную группу.

Этот процесс продлился ми­нуты две. А вскоре Пилсберг увидел знакомый остров. Крэб умудрился сделать немысли­мое. Меньше, чем за час, он со­брал первоклассную съёмочную группу и отряд непрофессио­нальных статистов. В обычных условиях на это ушло бы не меньше недели.

Корабль медленно пошёл на снижение.

— Как самочувст­вие? — спросил Крэб.

— Это всё так поразительно! — воскликнул Пилсберг, ошарашенный пережитым. — С такими темпами, как у вас, можно снять фильм за не­сколько дней.

У него даже вкралось подозрение, что Крэб тоже великий человек.