Черепашки-ниндзя на острове чудовищ

Глава тринадцатая Сила золотого жезла

Отбив натиск гиен, Донателло, Рафа­эль и Леонардо запрыгнули на шею динозавру.

— Уходим отсюда! — крикнул Микеланджело дино­завру. — Здесь сейчас оста­ваться опасно. Но мы очень скоро сюда вернёмся! Верь мне!

Зуко послушно направился с заднего двора крепости к низ­ким воротам. Но вдруг Рафа­эль запищал, спрыгнул с шеи динозавра и стремглав побежал внутрь здания.

— Вернись! Ты куда? — ис­пуганно закричал Микеланд­жело.

Он метнулся было за другом, но кролик в три скачка преодолел большое расстояние и скрылся в здании.

— Где же мне его искать? — растерянно обер­нулся к друзьям Микеланджело.

Те печально опустили головы. Мысли товарища им тоже были невдомёк.

Но через минуту Рафаэль показался во дворе.

Подпрыгивая задними лапами, он дер­жал в передних фолиант, пособие по основам магии и магический круглый камень на под­ставке.

— Зачем тебе эта дребе­день? — возмутился Микелан­джело. — Сейчас не время для опытов по эзотеризму!

Но Рафаэль, не обращая внимания на его возмущение, спокойно уселся на шее Зуко, приготовившись к дальней до­роге.

Микеланджело побежал впе­реди, указывая путь. Динозавр с отважными воинами в кро­личьем облике на шее по­шёл за ним. От каждого шага Зуко слегка под­рагивала земля.

Им удалось уйти незамеченными, потому что в крепости воцарился переполох. Энергия золото­го жезла, которая заставляла всех без исключения обитателей космического корабля беспрекословно выполнять приказы Крэба, ослабла. Это произош­ло потому, что решительность хозяина жезла бы­ла поколеблена. Аккумулятор психо­энергии улавливал мельчайшие ко­лебания в настроении своего хозяина.

Впервые Крэб столкнулся в своих владениях с противни­ком, который не уступал ему в находчивости и хитрости.

Крэб откровенно растерялся, и эта растерянность молние­носно передалась всем, кто на­ходился на острове.

Члены съёмочной группы вдруг обратили внимание на то, что работают не в самых благоприятных условиях. Они не могли понять, каким чу­дом оказались на острове, где нет профсоюза работ­ников кино, но полно голодных хищников.

Солдаты маршевой роты только сейчас обратили внимание, что занимаются не своим профессио­нальным делом. Вместо того, чтобы маршировать по плацу, их собираются натравить на каких-то умопомрачительных рептилий!

Хищники Крэба почувствовали обострённый го­лод, который пожелали утолить немед­ленно. Гиены и носороги разорвали на части змею, беспомощно скру­ченную в узел. Затем стая гиен начала пожирать тех крупных рептилий, которые ещё не про­снулись после приземления ко­рабля на остров.

Но и этого оказалось недо­статочно для того, чтобы уто­лить их безграничный голод. Озлобленные хищники носи­лись по коридорам корабля- здания, щёлкая зубами от ярости. Некоторые даже вгры­зались в стены. Крэбу и Шре­деру чудом удалось проско­чить мимо них в капитан­скую рубку.

И хотя воля Крэба была сильно поколеб­лена, хотя «Межгалактическое шоу» рассыпалось у него прямо на глазах, он всё ещё сохранял уве­ренность в том, что может победить. Ведь золотой жезл находился пока у него в руках!

Все свои надежды и упования возлагал на этот жезл и Шредер, старавшийся держаться как мож­но ближе к хозяину...

Микеланджело привёл друзей к уютной пещере, в полумиле от корабля-крепости. Пещера рас­полагалась на берегу неболь­шого чистого озера, окружён­ная густыми зарослями.

— Вам придётся подождать меня здесь, — сказал Мике­ланджело друзьям. — Помо­щи от вас, пока вы кролики, всё равно никакой. Динозавра я тоже не могу взять с собой.

Он слишком приметный.

А мне придётся обращать на себя как можно меньше вни­мания. Я постараюсь проник­нуть обратно на корабль.

Заберу у Крэба жезл, вернусь к вам и верну вам прежнее обли­чье. Вам остаётся только набраться терпения.

Рафаэль спрыгнул на траву с шеи динозавра и решительно шагнул в пещеру. Разложив на зем­ле свои магические принадлежности, он раскрыл книгу на нужной странице, положил левую лапку на магический бесцветный камень и приступил к обряду перевоплощения.

Донателло и Леонардо с надеждой воззрились на него. Зуко пере­стал жевать листья с деревьев и повернул голову в сторону пещеры. Даже Микеланджело помедлил с отходом. У всех зародилась одна и та же мысль — а вдруг на этот раз колдовство Рафаэля увенчает­ся успехом? Ведь не зря же он потратил столько времени на изучение белой магии и столь­ко денег на покупку всякого барахла!

— Рот Рафаэля шевелился. Од­нако вместо магических за­клинаний до друзей доно­сился только невразуми­тельный писк. Но они явственно видели, как бесцветный камень всё больше краснеет.

Наконец, через несколько минут томительного ожидания, перевоплощение произошло. Только оно имело другой эффект. Рафаэль не вернул себе прежнего обличья. Вместо этого на его ушах вы­росли пурпурные розы.

Как ни печален был этот опыт, Мике­ланджело не мог удержаться от хохо­та. Рафаэль от негодования опро­кинул нижней лапой магичес­кий камень, а верхней правой захлопнул фолиант. По выра­жению на его мордочке можно было судить, что он крайне не­лестно отзывается о составите­лях этого пособия по магии.

— Нет больше времени за­ниматься глупостями, — ска­зал Микеланджело, перестав смеяться. — Нам может по­мочь только золотой жезл. Я отправляюсь за ним.

— Мы с тобой, — пропи­щал Рафаэль. — Неужели ты подумал, что мы бро­сим тебя на произвол судьбы?

— Ты научился разговаривать? — удивился Ми­келанджело.

— Как видишь, — вскинул передние лапы Ра­фаэль. — Видимо, я нагадал что-то не то. Я ос­тался кроликом, но могу говорить и улавливать мысли других. Донателло и Леонардо думают то же самое, что и я. Мы пойдём с тобой.

И динозавр увяжется за нами. Кста­ти, его зовут Зуко. Он только что мысленно представился мне.

— Очень приятно, Зуко, — поклонился Микеланджело ди­нозавру. — Сожалею, что на­ше знакомство произошло при таких обстоятельствах.

Но рад, что оно всё-таки про­изошло.

Донателло, Леонардо и Ра­фаэль запрыгнули на склонён­ную шею динозавра.

— Договоримся так, — из­ложил свой план Микеланд­жело. — Подкрадёмся неза­метно к крепости. Вы бу­дете ожидать моего сигнала снаружи, а я прокрадусь вовнутрь. Если всё сложится не так, как я задумал, бросайтесь на выручку.

— А как мы узнаем, что всё сложилось не так, как ты задумал? — осведомился Рафаэль.

— Вы об этом услышите, уверяю вас, — сказал Микеланджело.

— Зуко говорит, что среди животных Крэба у него есть надёжный друг, не­кий бронтозавр по имени Гурд, — похлопал Рафаэль пе­редней лапкой динозавра по шее. — Он с той же планеты, что и Зуко, и такой же неаг­рессивный. Зуко говорит, что мы можем рассчитывать на по­мощь Гурда.

— Отлично! — воскликнул Микеланджело. — Тем более, нам есть резон торопиться. А то как бы гиены не пообеда­ли этим Гурдом!..

Опасения Микеланджело не были лишены основа­ний. За те полчаса, ко­торые он с друзьями отсутствовал в крепости, там намного ухудшилась обстановка. Шестипалые гиены и ходячие носоро­ги разбушевались вовсю. Порыскав по джунглям острова и не обнаружив никакой крупной живнос­ти, стаи гиен вернулись в крепость с твёрдым на­мерением пообедать теми людьми, которых там ви­дели.

Когда солдаты и сотрудники съё­мочной группы увидели, чем им грозит такой поворот событий, то кинулись со двора внутрь здания и забаррикадировались в жилых помещениях на вто­ром уровне. Пилсберга, кото­рый пытался заставить их вер­нуться на рабочие места, чуть не затоптали в давке.

Великий кинорежиссёр ру­гался на чём свет стоит. Но когда одна из гиен тихо под­кралась к нему, Пилсберг пой­мал её плотоядный взгляд.

Не желая дальше испытывать судьбу, он помчался вдогон­ку за отступающими.

Но ни солдаты, ни члены съёмочной группы не пожелали впускать к себе этого типа, от ко­торого до сих пор видели одни лишь неприятнос­ти. Удирая по коридору, Пилсберг неожиданно на­ткнулся на клоуна Бим-Бома и заорал:

— Спасите меня! Без меня мировой кинемато­граф пропадёт!

Но Бим-Бом не обратил внимание на его вопли. Клоун был погружён в раздумья, и обе его головы пе­реговаривались друг с другом.

— Похоже, что девочка была права, — тихо сказал Бим. — Только сейчас ко мне начала возвращаться память.

— Ко мне тоже, — уныло кивнул Бим. — И мне кажет­ся, что мы с тобой не всегда были такими. Когда-то мы бы­ли единым целым.

— А Солли, видимо, и впрямь состояла с нами в род­стве, — припомнил Бом. — Не­ужели она и в самом деле на­ша дочь?

— А ты припомина­ешь, как мы с тобой до­рожили той золотой палкой, которую таскает с собой Крэб? — таинст­венным шёпотом произнёс Бим. — Как знать, ока­жись эта палка в наших руках, не прояснится ли от этого наша память?

— А почему бы не попробовать? — вопросом на вопрос ответил Бом.

Обе головы согласно кивнули друг ДРУГУ, а затем с повышенным инте­ресом воззрились на перепуган­ного Пилсберга.

— Так, в чём дело, любез­нейший? — с преувеличенным вниманием спросил Бом. — Вы как будто слегка напуганы?

— Есть отчего, — завопил Пилсберг, почуяв надежду на спасение. — По двору шаста­ют гиены. Одна из них чуть мне ногу не откусила. А по пятам за мной гонятся носоро­ги. Скоро они будут здесь. Я уже слышу их топот. Подска­жите скорее, куда мне спря­таться?

— Трудный вопрос, — почесал подбородок Бим. — удивлён тем, что вы, непревзойдённый мастер фильмов ужасов, боитесь каких-то клыкастых тварей. Что они с ва­ми сделают, когда найдут? Да ничего особенного! Съедят, только и всего.

— Наши гиены гуманны, — по-своему утешил Бом. — Они не торопятся поглощать пищу. У вас будет время поразмыслить над сюжетом нового фильма в то время, когда они примутся за вашу печень и ко­нечности...

— Довольно пугать меня! — закричал Пилсберг и запрыгал от ярости. — Я уже достаточ­но напуган! Возможно, я оши­бался, когда пугал людей сво­ими фильмами! Но пока я жив, ещё не поздно исправить эту ошибку. Я всё-таки та­лантлив. Я мог бы снимать и добрые фильмы. Но об этом лучше поразмыслить на досуге и в более спокойной обстанов­ке. А кто мне поможет сей­час?

— На вашем месте я обратился бы за помо­щью к самому главному человеку на этом корабле, к мистеру Крэ- бу, — порекомендовал Бим.

— К его рубке не пробиться! — в отчаянии про­стонал Пилсберг. — Коридор на третьем уровне кишмя кишит гиенами.

— Я могу вас провести туда безопасным пу­тём, — изъявил готовность Бом.

— Тогда хватит языками чесать! — вернулась к Пилсбергу привычка приказывать. — Ве­дите меня скорее туда!

При этом он не заметил, как головы клоуна заговорщицки перемигнулись.

Бим-Бом выполнил своё обе­щание. Он привёл Пилсберга к капитанской рубке по узкому служебному коридору. Но ког­да они оказались у массивных дверей рубки, то услышали за спинами торжествующий вой.

Их заметили гиены, которые слонялись в это время в смеж­ном коридоре. Шестипалые твари помчались за своей законной, как они по­лагали, добычей.

Клоуну и режиссёру некуда было отступать. Бим-Бом приготовился отразить нападение, выста­вив перед собой кулаки. У Пилсберга от страха вы­пал монокль. Он забарабанил в дверь рубки.

— Мистер Крэб! Это я, Пилсберг! Спасите меня, пожалуйста! Я вам ещё пригожусь!

Гиен отделяло от них расстояние в ка­ких-то пятнадцать футов. Уже ощу­щалось смердящее дыхание этих тварей.

Сидящий в это время за пультом управления Крэб ви­дел через камеры слежения всё, что происходит перед две­рями его рубки. Немного поду­мав, он приказал Шредеру:

— Впусти этого головотяпа Пилсберга. Он, действительно, может пригодиться. Ведь кино ещё не снято. И клоуна тоже впусти.

— А клоуна зачем? — удивился Шредер.

— Если гиены начнут штурмовать дверь, то мы бросим им на съедение Бим-Бома. А сами скроемся через запасный выход, — пояснил Крэб. — Я не могу пока тратить энергию своего жезла на усмирение этих тварей. Лучше будет их задобрить.

И в тот момент, когда Пилсберг распростился с жизнью, когда гиены находились уже в пяти футах, створка дверей открылась. Силь­ные руки Шредера втянули внутрь Пилсберга и Бим-Бома. Через мгновение створка захлопну­лась. Гиены стукнулись носа­ми о массивную дверь и за­щёлкали клыками от бессиль­ной ярости.

Прокравшись во внутренний дворик крепости, Микеландже­ло увидел, что подоспел вовре­мя. Вокруг клетки, в которой сидела Солли, кружили четыре гиены, хищно клацая зубами. Они собрались уже откинуть защёлку клетки и ворваться внутрь. Не раздумывая больше, Микеланджело с боевым кличем ринулся в атаку, на ходу извлекая из-за пояса нунча­ки и кинжалы.

Одним из этих кинжалов, брошенных на бегу, он сразил наповал одну гиену ещё до того, как те успели опомниться. Второй гиене он проломил го­лову нунчаками. Две другие с испуганным воем бросились внутрь здания.

Отважный черепашка откинул за­щёлку клетки и сказал Солли:

— Торопись. Эти твари вер­нутся через минуту с подкреп­лением. Воспользуйся своими крыльями и взлети.

— Я не могу бросить тебя одного, моего спасителя! — воскликнула девушка, вылезая из клетки. — Я хочу помочь тебе.

— Помоги мне завладеть зо­лотым жезлом, — попросил Микеланджело. — Без его энергии нам не одолеть Крэба.

Из приземистых ворот зда­ния с ожесточённым рыча­нием вырвалось десятка два гиен. Они сгруппи­ровались полукругом по двору. Зажав в одной лапе кинжал, а в другой нунчаки, Микеланджело приготовился к бою. Солли взмыла в небо, прижав от страха ладони к груди.

Гиены одновременно со всех сторон ринулись на отважного черепашку. Но он, сразив двоих из них ударами кинжала и нунчаков, подпрыг­нул в воздух, перевернувшись через голову. Гиены с разбегу наткну­лись друг на друга и покусали одна одну.

Но Микеланджело не мог, подобно крылатой гимнастке, долго находиться в полёте. Он приземлился на задние лапы у наружных ворот. Развернув­шись в его сторону, гиены дви­нулись на него с угрожающим рычанием.

Однако в тот момент, когда они готовились броситься в атаку, за спиной Микеланд­жело, в проёме ворот показа­лась голова Зуко. Добрый динозавр не мог отсижи­ваться в отдалении, ви­дя, как его новому другу приходится туго. Он бросился на выручку Микеланджело.

Гиены в ужасе шарахнулись от исполина, кото­рый топтал их, хватал зубами за загривки и отбра­сывал далеко в сторону. Во дворе поднялся несу­светный гам. Донателло, Леонардо и Рафаэль спрыгнули с шеи Зуко и подбежали к своим мечам, лежащим на земле.

Но они с трудом могли держать холодное оружие в лапах, не говоря уже о том, чтобы владеть им.

Из ворот здания выбегали всё новые стаи гиен. К ним присоединились ещё и хищные носороги, не нашедшие внутри никакой живности. Хищников становилось во дворе всё боль­ше. Вся эта свора, доведённая до бешенства изнуряющим го­лодом, намеревалась растер­зать Микеланджело, кроликов и Зуко.

Когда хищники оттеснили в угол Зуко и Микеланд­жело, динозавр вдруг издал такой пронзительный рёв, что некоторые из гиен попадали на землю, зажав уши руками. На этот рёв из здания прозвучал ответный клич. Угловая стена здания рухнула под напором изнутри, и во двор с топотом выбежал бронтозавр.

— Это Гурд! — пропищал Рафаэль друзьям, с которыми прятался за спиной динозав­ра. — Он скрывался от гиен на ниж­нем уровне. Но когда Зуко поз­вал его на помощь, не мог пря­таться дальше.

Соотношение сил в схватке вновь изменилось. Бронтозавр врезался в полчище хищников с тыла, топча и сминая ряды гиен, разбрасывая рогами носо­рогов в стороны.

У Солли, которая сверху наблюдала за сражением, по­явилась надежда, что её дру­зья победят. Но из дверей здания показывались всё но­вые и новые стаи хищников. Их было слишком много, и они были слишком го­лодны для того, чтобы отступить. Благода­ря численному перевесу, хищники вновь начали теснить Микеланджело, Зуко и примкнувшего к ним Гурда в угол двора, отрезая путь к внеш­ним воротам.

Но тут произошло событие, которое предрешило исход сражения.

За поединком во внутреннем дворе наблюдала сверху не только Солли. С высоты капи­танской рубки за схваткой сле­дил и Крэб. Видеокамеры сле­жения были направлены в центр гущи.

Крэб сидел перед широким телевизионным экраном и до­вольно крутил в руках золотой жезл. К нему подошёл Пил­сберг, взъерошил свои редкие волосы и завопил:

— Вы обманули меня! Вы заверяли, что ситуация у вас полностью под контролем!

А что же в действительно­сти?! Меня чуть не со- жрали статисты! Вместо того, чтобы руководить съёмками, я прячусь в вашем кабинете от хищников. Мои подчинённые не слушаются меня. Никто меня не уважает!

— Слишком много обвинений, любезный, для того, чтобы я мог ответить однозначно, — до­вольно промурлыкал Крэб. — Вы правы. Ситуа­ция, действительно, на время вышла из-под контроля. Но скоро контроль бу­дет восстановлен. Съёмочная группа и солдаты будут бегом исполнять любое ваше жела­ние. А хищники вновь станут дрессированными. Но пока мне нужно, чтобы они израсходова­ли свой пыл.

— Но зачем? — спросил Пилсберг.

— Затем, что в моём жезле не так много энергии, чтобы приручить всю эту свору, — резко оборвал Крэб. — Пусть они вначале устанут. А глав­ное, пусть они разделаются с этими мерзкими черепаха­ми, с этими изменниками Зуко и Гурдом.

— Но ведь для фильма необходимы и Микеланджело, и Солли! — завопил Пилсберг.

— Придумаем другой сюжет, — поморщился Крэб. — Мне не стоило подписывать контракты с этими рептилиями. Это Шредер во всём виноват! Он недостаточно настойчиво доказывал мне, как они опасны...

— Но ведь я... — попытался на­помнить Шредер.

Но Крэб перебил его криком:

— Заткнись! Теперь этой четвёрке пришёл конец. Всё складывается, как нельзя лучше!

Он воззрился на экран теле­визора. Но в этот момент схватка переместилась на дру­гой край двора — туда, где её не могли фиксировать видеока­меры. С экрана исчезло изобра­жение.

— Гнусные рептилии! — стукнул Крэб по пульту ку­лаком. — Я хочу видеть, как они умрут! Хочу со­считать, на сколько клочков их разорвут мои гиены! И даже в этом удовольствии они мне отказывают! Куда мне теперь смотреть? На эту стену?

Он взглянул на стену рубку, а потом сообразил, что перед ним находятся закрытые иллюминато­ры. Всхохотнув, он нажал синюю кнопку пульта.

Железные створки длинного и широко­го иллюминатора поползли вверх, а пуленепробиваемое стекло — вниз.

Крэб вскочил с кресла и, по­дойдя к открытому иллюмина­тору, опёрся на подоконник. Отсюда ему был виден весь двор, были видны динозавр, бронтозавр и Микеланджело, отбивавшиеся из последних сил, было видно полчище хищ­ников, неотвратимо наседаю­щее на благородных героев. Чтобы не пропустить такого за­хватывающего зрелища, рядом с Крэбом пристроились у ил- люминаторного проёма Шре­дер и Пилсберг.

Эта троица напрочь забыла о двухголовом клоуне, который стушевался в уголке. Клоун же не упустил ни единого слова, прозвучавшего в этой комнате. И обе его головы в сильнейшем волнении переговаривались.

— Я вспомнил, вспомнил, зачем нужна эта зо­лотая палка, — прошептал еле слышно Бим.

— С её помощью мы ещё можем побе­дить, — согласился с ним Бом. — Мы слишком долго бездействова­ли. Пора напомнить, что и у нас есть память...

— Ты прав, — решительно произнёс Бим. — Запомни, как бы потом ни сложилась наша судьба, я ни на секунду не по­жалею о том, что мы с тобой сейчас сделаем.

— Я тоже, — поклялся Бом.

Двухголовый клоун молнией сиганул из угла к подоконни­ку. Нетерпеливо следящий за схваткой Крэб в этот миг на­прочь утратил обычную бди­тельность. Бим-Бом вы­хватил у него из левой руки жезл, перегнул­ся через подоконник, размахнулся и кинул его Микеланджело.

— Лови! — крикнул он.

Крэб издал нечленораздельный вопль. Пилсберг озадаченно почесал лысину, не понимая, отчего со­режиссёр так переживает. Шредер выхватил из но­жен кинжалы и бросился к клоуну.

— Две головы тебе не идут! — прорычал галактический ры­царь. — Пусть не останется ни одной!

Однако между ним и кло­уном стоял Пилсберг. Шредер замешкался, отталкивая кино­режиссёра. Воспользовавшись заминкой, Бим-Бом переку­выркнулся через подоконник и упал во двор.

Крэб не смотрел на него. Его внимание всецело было захва­чено траекторией полёта золо­того жезла. Бим-Бом кинул ак­кумулятор психоэнергии не­достаточно сильно. Жезл летел не к Микеландже­ло, а в самую гущу ги­ен. В душе злобного Крэба зародилась надежда, что золотой жезл ещё можно вернуть. И борьба ещё не проиграна окон­чательно!

Но Крэб не учёл одного непредвиденного факто­ра. Он не знал, что Солли свободна. Он не видел её, парящую над двором. Зато она прекрасно видела, как открылся иллюминатор капи­танской рубки корабля-крепос- ти, как в проёме показалась ненавистная рожа Крэба и его подручных, как оттуда внезап­но вылетел золотой жезл, а за­тем выпал и её отец. Как и Крэб, Солли мгновенно поня­ла, что золотой жезл не доле­тит до Микеланджело и упадёт в гуще гиен. Чтобы помешать этому, она резко спланировала вниз и подхватила аккумуля­тор психоэнергии у самой зем­ли. Какая-та гиена чуть не откусила ей руку, но че­рез секунду девушка взмыла вверх, а затем спикировала к отцу, который как раз поднимался с земли.

Увидев это, Крэб издал ещё один нечленораз­дельный вопль, а затем впал в полную прострацию и бесцельно уставился в пустоту. У Шредера, кото­рый понял, что могуществу хозяина пришёл ко­нец, что надежды на мировое господство обратились в прах, из рук выпали кинжалы. Опять во всём оказа­лись виноваты эти мерзкие рептилии!.. Пилсберг, который этого не понял, удовлетворённо подумал, что, пожалуй, хозяин «Межгалактического шоу» больше не будет навязываться к нему в сорежиссёры...

Поднявшись на ноги, Бим-Бом с ужасом увидел, что к нему спешат две гиены. Од­на из них размахивала рукой с зажатой в ней дубинкой, другая вожделенно щёлкала клыками. Но Солли опереди­ла хищников. Спикировав с высоты, она кинула жезл прямо в руки Бим-Бому и крикнула:

— Только ты, отец, умеешь правильно пользо­ваться этим оружием.

— Я надеюсь, — пробормотал Бим.

— Надежда умрёт вместе с нами, — согласился с ним Бом.

Гиены находились уже совсем близко. Двухголо­вый клоун направил на них остриё жез­ла, мечтая о том, чтобы эти твари не приставали к нему. В тот же миг из острия жезла блеснул ост­рый луч. Луч коснулся гиен, и те, подброшенные невидимой силой, отлетели на добрый де­сяток футов.

— Действует! — захлопала в ладоши Солли, наблюдая за отцом сверху. — Теперь верни свой прежний облик и помоги нашим друзьям! Прошу тебя, поторопись!

Бим-Бом направил жезл на себя, и это был последний по­ступок двухголового клоуна. Вспыхнула яркая вспышка, которая на время ослепи­ла всех во дворе. Гиены и носороги, ничего не видя, завертелись на месте. Схватка прервалась.

Солли, потеряв ориентацию, упала вниз. Но у самой земли её подхватили сильные руки. От­крыв глаза, девушка увидела широкое улыбающе­еся лицо человека с всклокоченными чёрными во­лосами и широкой плешью на голове.

— Папа? Это ты? — восхитилась она.

— С возвращением, доченька, — поцеловал он Солли в щёку. — Я стал самим собой. Нам всем по­ра становиться самими собой.

Он помог дочери стать на но­ги, а затем подбежал к Мике­ланджело и кроликам, к кото­рым тоже начало возвращаться зрение.

— А вы кто такой? — уди­вился Микеланджело, проти­рая глаза.

— Профессор Клос, к твоим услугам, — представился чело­век. — Я смотрю, у твоих дру­зей не очень представитель­ный вид. Сейчас мы это ис­правим.

Он направил жезл на трёх кроликов, которые через мгновение стали прежними Донателло, Леонардо и Рафаэлем. Первое, что сделали чере­пашки-ниндзя — похватали своё оружие и приго­товились к бою.

Когда к хищникам вернулось зрение, они с изум­лением обнаружили, что вместо одного черепашки- ниндзя с ними готовы сразиться уже чет­веро. Динозавр Зуко и бронтозавр Гурд значительно приободрились. Появление профессора, которо­го всегда очень любили, они оз­наменовали дружным рыком.

— В атаку, парни! — закри­чал Леонардо, поднял меч над головой.

— Нет! — предупредительно поднял руку с жезлом Клос. — Достаточно войны! Пришло вре­мя для мира! Сила моего жезла такова, что отражает волю его обладателя. Энергия зла рано или поздно исчерпывается. Но энергия добра в моём аккуму­ляторе неисчерпаема. Поэто­му сила золотого жезла — в нас самих!

Наконечник золо­того жезла вновь ослепительно засверкал. И хищ­ники вновь попадали на землю, сражённые чудес­ной энергией. А когда, через минуту, гиены и но­сороги поднялись на ноги, это уже были не преж­ние хищники. Это были добродушные ручные звери из шоу профессора Клоса...

Так было выиграно сражение со злоб­ным Крэбом. Так в очередной раз че­репашки-ниндзя спасли будущее всего человечества.

В ту минуту, когда гиены и носороги кинулись обнимать черепашек-ниндзя, бронтозав­ра и динозавра, которыми за пять минут до того собирались пообедать, Крэб, Шредер и Пилсберг поняли, что борьба проиграна. Потерянно глядя друг на друга, они сидели в капитанской рубке, не по­мышляя о сопротивлении, не рассчитывая на милость побе­дителя.

Вскоре гиены взломали дверь рубки и молча вы­волокли всех троих в коридор. Они увиде­ли направлявшегося к пульту управления про­фессора Клоса и его дочь Солли. У Солли уже не было за спиной крыльев, которые ей некогда им­плантировал Крэб. От страха у Крэба и Шредера отказали ноги. Гиены вынуждены были поддер­живать их под руки. Пилсберг завопил, обраща­ясь к Клосу:

— То, что я увидел, потрясло ме­ня! Об этом можно снять гранди­озный фильм...

Не обращая на него внима­ния, Клос махнул рукой гие­нам и приказал:

— Выкиньте их с борта мое­го корабля. Пусть остаются на острове. В ближайшие пятьде­сят лет им будет о чём пораз­мыслить на досуге.

Услышав свой приговор, Крэб, Шредер и Пилсберг завопили от ужаса. Профессор и Солли даже головы не повернули в их сторону и прошли в рубку.

Выкинутые во двор, Крэб, Шредер и Пил­сберг с напрасной на- деждои следили за тем, как космическии ко­рабль из декоративной крепости трансформиру­ется в свою прежнюю структуру. Все звери «Межгалактического шоу» быстро погрузились. Дольше всего заталкивали обратно динозавра Зу- ко. Зуко оказался слишком объёмным для дверей служебного отсека. Наконец и его по­грузили.

На Крэба, Шредера и Пилсбер- га никто не обращал внима­ния, словно их уже не сущест­вовало. Но когда двери летаю­щего аппарата автоматически закрылись, и корабль начал набирать высоту, эта троица поняла, что больше она не су­ществует и для всего мира.

Впервые в жизни все трое рас­плакались слезами искреннего раскаяния...

В течение двух часов профес­сор Клос быстро исправил всё то, что накануне натворил Крэб. Усыпив съёмочную группу и роту солдат, он прилетел в Калифор­нию и с помощью ав­томатических приспособлений вернул всех людей туда, откуда они были взяты. Солдаты проснулись на плацу своей воинской части, а члены съёмочной группы — у павильона киностудии «Парамаунт». Всё прошедшее каждому из них показалось бредо­вым сонным видением...

К черепашкам-ниндзя профессор Клос обратился с особым предложением. Вызвав их к себе в кабинет, он попросил их сесть, угостил крепко заваренным кофе и ска­зал:

— Я многим обязан вам, джентльмены. Я считаю себя вашим вечным должником. Я знаю также, что этот по­двиг вы совершили безвозме­здно. Мысль о вознагражде­нии покажется вам оскорби­тельной.

— Вы совершенно правы, профессор, — выразил общее мнение Леонардо.

— Однако я знаю, как могу вас отблагода­рить, — с улыбкой про­должал Клос. — Хочу напомнить, что ваши контракты, подписан­ные с распорядителем «Межгалактического шоу», остаются в силе. И я, как новый менед­жер, вправе установить вам такой гонорар, ко­торый даже Майклу Джексону покажется астро­номическим. Я предлагаю вам совершить турне по Галактике. Небольшое, всего на полгода. А через полгода я высажу вас в Нью-Йорке. И у вас не бу­дет повода пожаловаться на мою скупость. Я хотел бы знать ваше мнение, джентль­мены.

Первым высказался Леонар­до:

— Я согласен. Хочу купить себе комплекты новых ком­пьютерных игр. Так что деньги мне отнюдь не помешают.

— Я тоже согласен, — за­явил Донателло, — мне хоте­лось бы посмотреть, как живут на других планетах. Я обо­жаю путешествовать.

— А мне приятно ещё побыть в компании Зу- ко, Гурда и Солли, — сказал Рафаэль. — Так что полечу с вами, куда угодно.

Мнения Микеланджело никто не спрашивал. Его взгляд, брошенный в сторону Солли, был оче­виднее всяких слов. За ней он готов был последо­вать даже в Чёрную Дыру!

По системе спутниковой связи чере- пашки-ниндзя предупредили учите­ля Сплинтера о том, что вернутся не раньше, чем через полгода.

Позвонили они и в офис Эй­прил О’Нил и сказали, что че­рез полгода поведают ей потря­сающую историю.

А спустя всего неделю че­репашки-ниндзя имели по­трясающий успех у публики.

Они выступали на планете Илос. В их номере был задей­ствован и динозавр Зуко, ко­торый балансировал задней лапой на шаре. На другой его лапе восседал Донателло, на голове — Микеландже­ло, а на хвосте — Лео­нардо.

Черепашки-ниндзя жонглировали, исполняли гимнастические трюки, пели и танцевали с таким изяществом, что посети­тели цирка аплодировали им без перерыва два часа кряду. Но даже такой успех не заставил возгор­диться черепашек и возомнить себя невесть каки­ми «звёздами». Они всегда помнили, что при лю­бых обстоятельствах останутся теми, кто они есть — борцами за справедливость, рыцарями доб­ра — Леонардо, Донателло, Рафаэлем и Микеланд­жело.