Чёрная сотня

Заключение

Несколько слов в заключение. Перед читателем этой книги прошла история союзов, обществ, лиг и партий, известных под собирательным названием «черная сотня* или крайне правые. И в облике и в деятельности черной сотни была масса противоречий. Монархические союзы были созданы, чтобы стать опорой самодержавия, но их часто называли «революционерами справа* за политический экстремизм. Черносотенцы провозглашали себя «истинно русскими*, но основной костяк Союза русского народа и других черносотенных организаций составляли украинцы и белорусы. Подавляющее большинство членов черносотенных союзов были крестьянами, которые защищали помещичьи интересы.

И все-таки при всей противоречивости социального состава, пропагандистских лозунгов и тактики черносотенных союзов их объединяли общие идейные установки. Духовные вожди черной сотни считали Россию особым, непохожим на другие государством со своим самобытным путем развития. Данный тезис, сформулированный задолго до появления черносотенцев, в той или иной степени использовали многие общественные и политические движения, от консервативных до революционных Каждое из этих течений вкладывало собственный смысл в тезис об уникальности России. Свою интерпретацию дали черносотенцы.

Лидеры и идеологи крайне правых отвергали западные рецепты государственного и политического устройства: конституционную монархию или республику, парламентаризм, политические свободы, отделение церкви от государства и т.п. Всем этим заимствованным на Западе идеям противопоставлялись исконные русские устои, выраженные в знаменитой трехчленной формуле «Православие, Самодержавие, Народность». Черносотенцы, как ни одна другая партия, выдвигали на передний план историческую традицию, что нашло отражение и в названиях их организаций, и в лозунгах, и в постоянном обращении к именам и подвигам славных русских патриотов. Однако идеологи черносотенства идеализировали старину, изображая допетровскую Русь обществом социальной гармонии. Они предлагали возродить земские соборы, умершие еще в феодальную эпоху, и другие столь же архаичные меры. Можно сказать, что для черносотенцев не существовало категории времени и они считали вечными и неизменяемыми институты власти, сложившиеся многие столетия тому назад.

Большинство политических партий, действовавших в России, либо провозглашали принципы интернационализма, либо представляли интересы национальных меньшинств. Черносотенные союзы (наряду с националистами) выступили под лозунгом «Россия для русских!». Это было ответной реакцией на обострение национального вопроса в России и сепаратизм национальных окраин, угрожавший целостности империи. Черносотенцы придали данному лозунгу предельно резкое, шовинистическое звучание. Вместе с тем, как уже отмечалось, термин «русский» в большинстве случаев был лишен прямого этнического значения, указывая лишь на политическую лояльность. На страницах этой книги промелькнуло немало «истинно русских» верноподданных с немецкими, молдавскими, грузинскими и другими фамилиями. Читатели также могли убедиться в том, что термин «инородцы» сплошь и рядом относился к русским противникам черносотенцев.

Черносотенцы были единственным политическим течением, открыто провозгласившим антисемитизм важнейшим принципом своей программы. Черносотенная пропаганда в значительной степени была построена на юдофобских лозунгах. Безусловно, антисемитизм имел религиозные, социальные и экономические корни. Однако они не могут в полной мере объяснить то иррационально всеобъемлющее и всеохватывающее значение, которое черносотенцы придавали еврейскому вопросу. Для них евреи стали синонимом всего чуждого и враждебного России, воплощением мирового зла и коварства. Характерно, что черносотенцы не отказались ни от одного из своих антисемитских лозунгов вплоть до ухода с политической арены, а их лидеры остались верными своим убеждениям в эмиграции, передав часть идейного багажа немецким нацистам.

Мнения о численности черносотенцев кардинально расходятся. Неоднократно высказывалось и продолжает высказываться суждение о том, что черносотенные союзы являлись грубой бутафорией. Такое мнение имеет под собой основание. Черносотенцы всегда утверждали, что за ними стоят миллионы, даже десятки миллионов русских людей, безгранично преданных престолу и отечеству. Но в Государственную думу крайне правые смогли пробиться только с третьей попытки, когда недемократический избирательный закон расчистил дорогу перед их кандидатами. После падения самодержавия монархические союзы растаяли как дым, а в годы Гражданской войны ничем себя не обнаружили. С другой стороны, архивные документы доказывают, что черносотенные союзы существовали и вели деятельность почти по всей России. Более того, привлечение региональных архивов и региональной прессы почти всегда показывает, что местные черносотенные организации были еще многочисленными.

Главной проблемой черносотенцев, объяснявшей их слабость и беспомощность в кризисные моменты, было отсутствие единства. Парадокс, что, ратуя за предельно централизованный тип власти, черносотенцы не могли преодолеть собственной разобщенности и анархии. И черносотенное движение в целом, и самая крупная из черносотенных партий — Союз русского народа являлись рыхлыми, аморфными организациями с полуавтономными отделами. Некоторые из черносотенных лидеров даже подводили идейную базу под такую разобщенность, доказывая, что для настоящего русского человека неприемлема казарменная дисциплина и ограничение воли. В любом случае крайне правые проигрывали более сплоченным и централизованным левым партиям.

Вожди черной сотни постоянно повторяли, что Союз русского народа и другие монархические союзы нельзя было считать политическими партиями в западном смысле слова. В их понимании Союз русского народа представлял весь русский народ. И хотя такая интерпретация была весьма и весьма далека от истины, можно согласиться с тем, что в черносотенных союзах были представлены едва ли не все социальные слои общества.

Что за люди руководили монархическими союзами? Было бы несправедливо рисовать черносотенцев сплошной черной краской. Не знаю, насколько убедительно получилось в этой книге, но я пытался показать, что большинство лидеров черной сотни были людьми, искренне озабоченными судьбой страны. Порой их суждения и оценки были донельзя примитивны, порой поражали своей удивительной точностью и прозорливостью. Когда-то иеромонах Илиодор писал о «святой черной сотне». Сейчас ряд черносотенцев причислены Русской православной церковью к лику святых Среди них протоиерей Иоанн Кронштадтский, протоиерей Иоанн Восторгов, епископ Гермоген и патриарх Тихон. Но было бы неправильно на этом основании впадать в другую крайность, изображая черносотенцев рыцарями без страха и упрека. Монархические союзы, вопреки уверениям их создателей, являлись политическими организациями со всеми характерными для партий атрибутами. Как в любой партии, в черносотенных союзах велась внутрипартийная борьба, происходили столкновения личных амбиций, плелись интриги. Кроме того, ни одно из российских политических движений не притягивало такого количества психически неуравновешенных политиков, как черносотенцы. Наконец, нельзя не учитывать, что черносотенцы испытали на себе бич любой «партии власти», в которую стремятся попасть из корыстных и карьеристских соображений. На это сетовали и сами черносотенцы.

Идеализация черной сотни характерна для современных движений, провозгласивших свою преемственность с черной сотней начала прошлого века. Интересно, что в те сравнительно недавние, но уже отстоящие на целую историческую эпоху годы, когда я только приступил к изучению темы, мне с оттенком пренебрежения говорили, что черносотенцы давным-давно выброшены на свалку истории. Признаться, у меня было смутное ощущение, что черносотенство имеет шанс возродиться. И действительно, в конце 80-х — начале 90-х гг. XX в. черная сотня вернулась. Мне особенно любопытно было наблюдать за современными черносотенными газетами, которые разительно напоминали дореволюционные печатные органы. Несмотря на активное использование Интернета как наиболее доступного способа распространения идей, сетевые издания черносотенцев мало чем отличаются от «Почаевского листка» начала прошлого века.

В 1992 г., когда вышел первый вариант моей книги, черносотенные группы можно было пересчитать по пальцам одной руки. 2005 год, когда вышло второе издание, ознаменовался возобновлением деятельности Союза русского народа. История современной черной сотни свидетельствует, что они дословно повторили все ошибки своих предшественников. Они разделены на множество мелких организаций, которые нередко соперничают между собой, а отсутствие сплоченности не позволяет им добиться серьезных успехов. Средства массовой информации создали из современных черносотенцев образ безнадежных политических маргиналов. Проигрывая на информационном поле, они живут отдельным миром со своими собственными авторитетами, своими героями, своим видением мира. Возможно, когда-нибудь это движение станет объектом специального исследования и о нем напишут книги. Мой вклад ограничился одной главой в этой книге, посвященной основным вехам развития современного черносотенного движения.

Я не берусь навязывать читателям свои выводы и оценки. Моя задача состояла в том, чтобы представить по возможности объективный материал о деятельности черной сотни в России. А выводы пусть каждый сделает сам.