Чёрная сотня

ГЛАВА III Черная сотня изнутри

После октябрьских погромов черносотенное движение начинает приобретать размах. Бурную деятельность развили Монархическая партия, Союз русских людей, Русское Собрание. Монархическая партия к марту 1906 г. открыла 13 районных отделов в Москве, а также отделы в Богородске, Егорьевске, Павловском Посаде, Рузе. В Тамбове возник филиал Союза русских людей. Произошло это следующим образом. На квартире ректора духовной семинарии с начала октября устраивались собрания местных правых. Обсуждался вопрос, к какой из столичных организаций присоединиться. Устав Русского Собрания показался слишком академичным, поэтому выбрали Союз русских людей. 6 ноября 1905 г. состоялось открытие отдела³⁴⁶.

Появилась масса черносотенных организаций. Одно их перечисление займет немало места: Братство свободы и порядка (Петербург), Военно-Сергиевское Пантелеймоновское братство (Москва), Всероссийский союз землевладельцев (Москва), Всесословный народный союз (Екатеринбург), Дружина «За веру, царя и отечество* (Тула), Кружок монархической молодежи (Москва), Кружок русских деятелей (Финляндия), Кирилло-Мефодиевское братство (Бердичев), Лига монархической молодежи (Варшава), Общество активной борьбы с революцией (Петербург, Москва), Общество русских патриотов (Москва), Общество старообрядцев и правых (Витебск), Партия народного порядка (Курск), Патриотическое общество (Тифлис), Патриотическое общество молодежи «Двуглавый орел» (Киев, Екатеринослав, Нежин), Патриотическое общество «За веру, царя и отечество» (Бобруйск), Патриотическое содружество рабочих (Киев), Патриотический союз (Владимир), Покровское братство (Севастополь), Православно-софийское братство (Гродно), Русское братство (Киев), Русская партия (Седлец), Русская партия народного центра (Петербург), Самодержавномонархическая партия (Иваново-Вознесенск), Союз «Белое знамя» (Нижний Новгород), Союз законности и порядка (Орел), Союз русских православных людей (Шуя), Союз русских рабочих (Запорожье-Каменское), Царско-народное общество (Казань).

Названия подчеркивали национальный, патриотический облик организаций. Использование патриотической и религиозной символики вообще было характерным для крайне правых. Отделы черносотенных организаций нередко добавляли к своим названиям имена почитаемых святых (Серафимский отдел в Тамбове) или русских исторических деятелей (отдел Козьмы Минина в Красноярске).

Большое значение придавалось религиозной символике. Черносотенные отделы в провинции выписывали из столицы иконы и хоругви. На этой почве вырос целый промысел. Предприимчивые торговцы печатали рекламные объявления о приеме заказов на изготовление знамен союзов. Выбор был на любой вкус: от дорогостоящих металлических сооружений с эмалью и позолоченными древками до дешевых знамен из полубархата и атласа. Наложенным платежом высылались значки союзов от серебряных до латунных. Некоторые изделия представляли художественную ценность.

Хоругвь Монархической партии была изготовлена по эскизу знаменитого художника — знатока древнерусской живописи В.М. Васнецова. Но, как правило, заказчики требовали побольше украшений и сусального золота, рассчитывая блеском и пышностью привлечь неискушенных людей.

Как отмечают нижегородские историки, белое знамя впервые появилось на массовых общественных мероприятиях правых 21 октября 1905 г., а на следующий день черносотенцы Нижнего Новгорода официально объединились в союз «Белое знамя»³⁴⁷. Местная либеральная пресса сообщала, что 23 октября 1905 г. нижегородские черносотенцы присутствовали на митинге социал-демократов. После изложения программы «женщина-оратор предложила поднять руку всем, кто за белое знамя. Поднятых рук как будто было не видно. Белые собрали свои знамена и пошли из зала, сопровождаемые смехом»³⁴⁸. Современные исследователи, наоборот, отмечают: «Черносотенное движение охватило массу нижегородцев и превратилось в самое мощное общественно-политическое движение в крае в начале века»³⁴⁹.

Уязвимым местом черносотенцев была слабая организованность. Союзы их действовали вразнобой, отношения между ними были крайне запутаны. В этом они заметно отставали от либеральной буржуазии, успевшей создать кадетскую партию. Октябристы также опережали черносотенцев по степени сплоченности. Русское Собрание на правах старейшей организации попыталось направить черносотенное движение по упорядоченному руслу. В феврале 1906 г. был созван Всероссийский съезд Русского Собрания. В работе его приняли участие не только 5 отделов Русского Собрания, но и представители 23 черносотенных организаций. С этого времени монархические съезды вошли в практику. В 1906-1907 гт. состоялось четыре съезда в Петербурге и Москве³⁵⁰. В последующие годы съезды созывались гораздо реже. Кроме того, нерегулярно устраивались областные съезды, совещания представителей и уполномоченных отделов и т. д. Официально съезды именовались либо по названию организации, под эгидой которой они были созваны, либо съездами русских людей.

Монархические съезды не имели юрисдикции над черносотенными организациями, их решения не носили обязательного характера. Каких-либо норм представительства не существовало. Они проходили как театральные спектакли. В зал вносили хоругви и знамена, сами заседания прерывались общими молитвами и церковными песнопениями. Делегаты направляли верноподданнические приветственные телеграммы в самые различные инстанции. Решения принимались за кулисами этого театра. Делегатам оставалось только аплодировать и выражать свой восторг криками «ура*.

Резолюции первого съезда свидетельствуют о том, что руководителей черной сотни беспокоило распыление сил. Съезд постановил: «1) Желательно, чтобы организации, существующие в одних и тех же городах и соседних с ними местностях, объединялись по округам. Такое объединение не должно служить препятствием к соединению отдельных организаций между собой, независимо от поместного объединения.

2) Формы окружного объединения и способы его осуществления должны быть предоставлены усмотрению самих организаций, вступающих в окружную группу.

3) Число окружных групп должно быть в пределах возможностей невелико»³⁵¹.

Намеченная программа объединения была реализована только на III съезде в октябре 1906 г. Впервые черносотенцам удалось собрать представительный съезд. В зале Киевского купеческого собрания разместились 166 делегатов. Все понимали необходимость объединения. На поставленный ВА Грингмутом вопрос: желательно ли объединение, был получен единодушный утвердительный ответ. Но дебаты показали, что черносотенцы не выработали общего взгляда на способы объединения.

Представители Русского Собрания Б.В. Никольский и АС. Вязигин доказывали совершенную невозможность для широкой русской души сплотиться в узкую организацию и подчиниться строгой дисциплине. Их поддержал руководитель казанского царско-народного общества В.Ф. Залесский, предложивший оставить все как есть. В то же время БЛ. Пеликан, СА Чернышев, В.Г. Орлов, В.М. Пуришкевич, ссылаясь на опыт политических соперников, отстаивали объединение в рамках одной организации. III съезд принял компромиссное решение по схеме, предложенной Русским Собранием еще в феврале 1906 г. Был создан коалиционный орган — Главная управа объединенного русского народа, в которую вошли представители от трех крупнейших черносотенных организаций. Противники объединения в одну организацию постарались, чтобы Главная управа получила чисто номинальную власть.

В решениях съезда подчеркивалось, что «деятельность Главной управы не должна носить властный характер. Сообщаемые ею местным организациям предположения исполняются последними только в том случае, если они ими одобрены»³⁵². Поскольку члены Главной управы проживали в разных городах и не имели возможности собираться регулярно, это исключало возможность создания крепкого ядра управления. На местах были созданы аналогичные коалиционные объединения — областные управы, которые должны были осуществлять руководство черносотенными организациями довольно обширных районов. Например, Ярославская управа руководила монархическими союзами Вологодской, частично Владимирской, Костромской и Ярославской губерний.

Наряду с этим предпринимались и другие попытки объединения черносотенного лагеря. Так, в Москве шесть монархических организаций объединились во Всенародный русский союз, приняли общий устав³⁵³. Одно время этот союз претендовал на лидирующую роль в черносотенном движении, но вскоре захирел.

Тем временем выдвинулась другая организация, с которой обычно ассоциируется все черносотенное движение, — Союз русского народа. Впоследствии крайне правые попытались создать романтический ореол вокруг учреждения Союза русского народа в Петербурге: «...вышли на борьбу два доктора, шесть купцов, две, три старухи-писательницы да десяток, другой простого русского люда — рабочие, приказчики, мещане и крестьяне — и только»³⁵⁴.

Сохранилось несколько свидетельств, связанных с созданием Союза русского народа. Они принадлежат разным людям, что, естественно, накладывает отпечаток на их тон и дух. Одно из свидетельств принадлежит игумену Арсению и пронизано религиозным мистицизмом. Игумен вспоминал: «В первых числах окт. 1905 прибыл я в Петербург из своей обители — Воскресенского миссионерского монастыря, встретил страх и ужас в народе от истребления православных. Толпа Русского Народа, узнав о моем прибытии, явилась ко мне за словом утешения. Моя квартира каждый день была переполнена плачущими. 12 окт. Господь вложил мне благую мысль оказать противодействие революции открытием «Союза Русского Народа». Эта мысль тотчас же была объявлена мною собранию русских людей, между которыми присутствовал некто уважаемый

Иван Иванович Баранов. Все одобрили мое предложение и по чину святых Апостолов положили две записки пред иконою Тихвинской Божией Матери. С горькими слезами просили мы у Царицы Небесной благословения на открытие союза. Молитва наша была услышана. Взятый мною билетик оказался с благословением. После этого мы принесли благодарственное моление и приступили к открытию союза»³⁵⁵.

Приват-доцент Б.В. Никольский не упоминал о записках, положенных перед иконой Божией Матери. Он вспоминал, как в середине октября заехал к генералу Е.В. Богдановичу и застал у него хоругвеносцев. По всей видимости, это была та же самая делегация, которую потом заподозрили в организации погромов по всей стране. По словам Б.В. Никольского, хоругвеносцы «самозабвенно врали», что благодаря им обеспечен порядок в Москве. На Б.В. Никольского хоругвеносцы произвели огромное впечатление: «Я все время не чувствовал под собой живой простонародной почвы. Что она есть, я в том не сомневался, но где она — не знал, соприкосновения не было. И вдруг — живое соприкосновение. Понятно, что я верил, как мальчишка»³⁵⁶. Особенно запомнился некий К.К. Полторацкий: «Я восхитился им насквозь. Вот, думалось мне, самородок! Вот он, московский мещанин, скромный титан, вот та почва, на которой мы стоим, живем и строим»³⁵⁷. Впоследствии выяснилось, что народный самородок был сотрудником московского охранного отделения, прикомандированным к делегации «по личной просьбе членов ее». Б.В. Никольский свел московского мещанина (на самом деле выслужившего личное дворянство за службу в охранном отделении) с руководителями Русского Собрания, где давно вынашивалась мысль о создании массовой монархической партии. Начались совещания и обсуждения, продолжившиеся после отъезда делегации хоругвеносцев в Москву. Б.В. Никольского оттеснили от дела, и, быть может, по этой причине он с обидой писал: «Все отбросы Русского Собрания ринулись в этот Союз. Туг оказался и некий доктор Дубровин — противное, грубое животное, на которого никто не обращал внимания. Общий тон хвастливости, лжи, чего-то нравственно ненадежного сразу оттолкнул от этой шайки все, что было почище умственно и нравственно».

Еще одно свидетельство, относящееся к формированию Союза русского народа, принадлежит начальнику петербургского охранного отделения А.В. Герасимову. Он писал о своей беседе с вице-директором департамента полиции П.И. Рачковским: «Вспоминаю, что еще в октябре 1905 г. (до издания Манифеста 17 октября), в то время, когда повсюду шли демонстрации и стачки, я как-то в разговоре с Рачковским высказал удивление, почему не делаются попытки создать какую-нибудь открытую организацию, которая активно противодействовала бы вредному влиянию революционеров на народные массы. В ответ на это мое замечание Рачков-ский сообщил мне, что попытки в этом отношении у нас делаются, и обещал познакомить меня с доктором Дубровиным, который взял на себя инициативу создания монархической организации»¹.

Таким образом, можно сделать вывод, что в создании Союза русского народа участвовали духовные лица, высокообразованная интеллигенция из Русского собрания и простые малообразованные люди из общества хоругвеносцев, а также сотрудники департамента полиции и московского охранного отделения. Союз русского народа был образован на собрании учредителей 8 ноября 1905 г. Новая организация выпустила краткое воззвание: «Собирайтесь, русские люди, под знамена «Союза русского народа», за Веру, Царя, Отечество, за Престолонаследие, за неразделенность России, за благо русской народности, за законность, порядок, обеспечивающие населению мирную, спокойную жизнь». Учредителям союза устроили негласную встречу с великим князем Николаем Николаевичем. Содержание беседы с великим князем осталось неизвестным. Очевидец только отметил, что «после ухода великого князя все были довольны и сияли»³⁵⁸. Спустя месяц лидерам новой организации удалось добиться официальной аудиенции у Николая II. Царь закончил свою беседу с черносотенцами словами: «Я рассчитываю на вас».

В одном из залов музея религии в Петербурге висит аллегорическая картина под названием «Дни отмщения постигоша нас... покаемся да не истребит нас 1Ъсподь». Картина, находящаяся в музее, является уменьшенной копией несохранившейся картины, которая принадлежала игумену Арсению. Возможно, игумен заказал эту аллегорию или написал картину сам, поскольку владел кистью. Впрочем, возможны и другие версии³⁵⁹. В центре картины перед распятием молится царская семья, окруженная людьми с национальными флагами. Их охватывают кольцом революционеры с красными знаменами. Многие из монархистов лежат мертвыми. На переднем плане изображена группа людей, несокрушимой стеной прикрывающих царскую семью. Надпись свидетельствует: «Ныне по примеру ангелов защищают Царскую власть от бесов главные учредители Союза Русского Народа: 1 — игумен Арсений; 2 — протоиерей Иоанн Сергиев; 3 — АН Дубровин; 4 — И.И. Баранов; 5 — В.М. Пуришкевич; 6 — Н.Н. Ознобишин; 7 — ВА Грингмут, 8 — князь Щербатов; 9 — П.Ф. Булацель; 10 — Р.В. Трегубов; 11 — Н.Н. Жеденов; 12 — НИ. Большаков; 13 — 0. Илиодор». Все перечисленные являлись черносотенцами, хотя некоторые примкнули к Союзу русского народа позже или состояли в других черносотенных союзах. Под номером третьим — сра-

зу за самим Арсением и протоиереем Иоанном Кронштадтским (формально ставшим членом союза только в 1907 г.) назван первый председатель Главного совета Союза русского народа Александр Иванович Дубровин.

А.И. Дубровин родился в 1855 г., закончил Медикохирургическую академию, служил военным врачом, защитил докторскую диссертацию, затем осел в Петербурге, где работал в детском приюте. Во время учебы А.И. Дубровин не смог внести плату за два курса, но в 1905 г. статский советник, доктор медицины А.И. Дубровин был владельцем пятиэтажного доходного дома и держателем ценных бумаг. Злые языки говорили, что он нажил состояние, врачуя детей богатых евреев. Кстати, противники А.И. Дубровина докопались (и документально подтвердили) до некоторых неблаговидных фактов из личной жизни главного поборника антисемитизма. Оказалось, что он сожительствовал с еврейкой, обещал жениться, а потом бросил ее с ребенком. О политических взглядах А.И. Дубровина известно только то, что он был членом Русского Собрания, ничем, впрочем, себя не проявившим. По общему мнению, А.И. Дубровин попал в председатели случайно, будучи радушным хозяином квартиры, на которой проходили собрания черносотенцев.

Начальник петербургского охранного отделения А.В. Герасимов, встречавшийся с организаторами Союза русского народа осенью 1905 г., вспоминал: «Доктор Дубровин произвел на меня впечатление очень увлекающегося, не вполне положительного человека, но искреннего монархиста, возмущенного революционной разрухой, желающего все свои силы отдать на борьбу с революционным движением. После мне рассказали, что он имел в качестве врача очень большую практику и хорошо зарабатывал, но забросил ее ради своей деятельности в монархической организации. Однако все его многоречивые рассуждения свидетельствовали о некоторой неосновательности его. Если поверить его словам, то стоило ему только клич кликнуть, и от революционеров следа не останется»³⁶⁰.

Ораторскими талантами А.И. Дубровин не блистал. ♦Говорил он некрасиво, — вспоминал один из учредителей Союза, — но с огромным подъемом, что действовало на простых людей, из которых и состояло большинство членов Союза русского народа»³⁶¹. Зато А.И. Дубровин оказался незаурядным мастером закулисных интриг и довольно скоро установил в Союзе режим личной диктатуры. На монархических съездах председателя Союза русского народа всячески превозносили. В А Грингмут говорил: «после 17 октября, когда все общество растерялось, он первый в Петербурге собрал около себя кружок лиц для защиты устоев самодержавия», организовал «стихию, которая известна под названием «черной сотни» для борьбы с революцией³⁶².

Товарищ председателя Главного совета Владимир Митрофанович Пуришкевич, в отличие от председателя, пользовался всероссийской известностью. Он называл себя «великороссом», подчеркивал, что «имеет счастье принадлежать к благородному сословию», и с гордостью провозглашал: «правее меня только стена». На самом деле семья Пуришкевичей по мужской линии принадлежала к духовному сословию и имела молдавские корни. Как вспоминал бессарабский губернатор князь СД Урусов, «родоначальником этой семьи, составившим ей имя и состояние, был знаменитый в свое время бывший священник кладбищенской церкви, впоследствии член кишиневской консистории, составивший себе среди бессарабского духовенства громкую репутацию, отец протоиерей Пуришкевич, выслуживший для своего сына посредством Владимирского креста дворянское звание». Не считая второстепенных деталей, эти сведения были вполне достоверными. Согласно памятной книжке Бессарабской губернии, Василий Пуришкевич был протоиереем кафедрального собора в Кишиневе, его сын Митрофан стал чиновником и землевладельцем. По материнской линии Пуришкевич, который ненавидел революционеров, был потомком декабриста А.О. Берг-Корниловича.

Пуришкевич окончил историко-филологический факультет Новороссийского университета с золотой медалью за сочинение об истории олигархических переворотов в Древней Греции. Еще на студенческой скамье Пуришкевич начал писать стихи. Поэтического таланта у него не было, вирши выходили слабенькими, с банальными рифмами. Проза была лучше. Однажды он даже послал свой рассказ из жизни индийских отшельников Льву Толстому, который нашел, что рассказ «недурен и по форме, и, в особенности, по содержанию». Сравнительно молодым человеком В.М. Пуришкевич стал председателем земской управы в Аккерманском уезде. Он проявил недюжинную энергию и распорядительность во время жесточайшего голода, поразившего и центральную Россию, и плодородный юг страны. По его инициативе был устроен сбор пожертвований на бесплатные столовые для голодающих крестьян. Ему удалось открыть двадцать столовых и спасти от смерти тысячи местных жителей. Разочаровавшись в земстве, в котором, по его мнению, демократический «третий элемент» начал брать верх над дворянством, Пуришкевич в 1900 г. переехал в Петербург, поступил на службу в хозяйственный департамент министерства внутренних дел, затем в Главное управление по делам печати С 1904 г. в качестве чиновника по особым поручениям становится одним из помощников министра внутренних дел В.К. Плеве

1905 год стал переломным как в политической, так и в литературной деятельности Пуришкевич а. Будучи сторонником единой и неделимой России, Пуришкевич испытывал тревогу в связи с усиливающимся брожением на национальных окраинах империи. В его поэме «Туман» образы финского эпоса «Калевалы» соседствовали с прямыми угрозами финляндским сепаратистам, описанием боевых эпизодов Кавказской войны:

Кому там слава суждена?

Кому достанется она?..

В аулах Ичкерии?

И льется кровь, и близок день,

Пророком быть не надо,

Восстанет в памяти Веден,

В огнях былого ада.

Отчаянием и надеждой была пронизана его поэма «Ничего», посвященная Русско-японской войне, а поэма «Пахарь» отражала уверенность автора, что «душа народная», несмотря на «старания» интеллигенции, еще не окончательно погибла. В брошюре «Русская печать на заре обновления» Пуришкевич выражал беспокойство по поводу неспособности консервативных органов печати противостоять революционным идеям: «Они застыли в понимании запросов народного и народной воли, жизнь проходит как бы мимо них...»

Политическая карьера Пуришкевича началась в Русском Собрании, в котором почетным членом состоял его прямой начальник В.К. Плеве. Гйбель министра в результате покушения, устроенного эсерами, явилась для Пуришкевича первым признаком надвигающейся революции. В приватных беседах с членами Русского Собрания он высказывал горькие упреки в адрес председателя князя Д.П. Голицына и высших властей: «Голицын не худой человек, но пассивный, инертный, трус, выжидает, ибо не знает, чего царь хочет, а тот сам не знает». Тем не менее сам Пуришкевич долгое время проявлял пассивность, столь не свойственную его кипучей натуре. Дело было не столько в растерянности, сколько в самом складе мыслей верноподданных монархистов. Примечательно, что Пуришкевич, в отличие от московских монархистов, приступивших к созданию партии весной 1905 г., решился проявить инициативу лишь осенью, когда политическая деятельность была легализована с высоты престола.

Пуришкевич был верующим человеком. Он тщательно выполнял православные обряды, но дух христианской терпимости был бесконечно чужд ему. Свои политические идеалы он защищал с южным темпераментом. Невероятный напор, стремительная речь, сопровождавшаяся бурной жестикуляцией, манера прерывать собеседника оскорбительными замечаниями вызывали оторопь у его противников. Ему случалось посылать вызовы и драться на дуэли с людьми, не разделявшими его взглядов. Пуришкевич не принимал активного участия в подготовке программных документов Союза русского народа. Однако на его плечи легла организационная работа. Он рассылал во все уголки страны уполномоченных Главного совета, которые открывали отделы Союза. Благодаря его стараниям монархисты созвали три съезда в первый год своего существования. Пуришкевич налаживал выпуск черносотенных воззваний, за полгода, согласно его отчету, было отпечатано 13 миллионов листовок Отношения между двумя руководителями Союза русского народа были напряженными. Оба стремились к единоличной власти. Но пока А.И. Дубровин и В.М. Пуришкевич делали общее дело, стремясь расширить организацию.

Среди руководителей Союза русского народа было несколько ярких фигур. Алексей Иванович Соболевский окончил историко-филологический факультет Московского университета, защитил докторскую диссертацию, возглавил кафедру церковнославянского и русского языка в Петербургском университете, опубликовал несколько фундаментальных научных трудов. В «Лекциях по истории русского языка» он охарактеризовал звуковые и морфологические особенности русского языка разных периодов его истории. В «Очерках русской диалектологии» он подвел итоги изучению русских говоров, дал систематическое описание украинского и белорусского языков. В «Материалах и исследованиях в области славянской филологии и археологии» исследовалась история лексики древнерусского языка и древнерусская письменность. В 1900 г. Соболевский был избран действительным членом Академии наук Трудно сказать, что привело академика в Союз русского народа. Точно не соображения карьеры или выгоды — с этой стороны он был человеком безупречной репутации. Очевидно, ученый узрел в черносотенных союзах оплот русских национальных традиций и культуры. Достойно упоминания, что после 1917 г. академик увидел такой же оплот в большевиках (и опять-таки по чисто идейным соображениям).

Примечательной фигурой среди деятелей Союза русского народа был вольный художник Аполлон Аполлонович Майков, сын знаменитого поэта Аполлона Майкова. Свое участие в Союзе русского народа он объяснял желанием следовать отцовским заветам. На приеме черносотенной делегации у царя Майков говорил: «Мой покойный отец имел счастье быть лично Тебе известным. Умирая, он завещал нам, детям своим: «Служите верою Государю, этим вы будете служить и России, и народу русскому*³⁶³. Майков был типичным рафинированным интеллигентом. Единомышленники отзывались о нем как о человеке прекрасном, «но ни к чему не годном». Но при всем том вольный художник ведал в Союзе самыми грязными делами, которых сторонились другие лидеры черносотенцев. Так, он курировал деятельность черносотенных боевых дружин.

Еще одним выходцем из Русского Собрания был присяжный поверенный Павел Федорович Булацель. Он прославился в качестве защитника обвиняемых по погромным делам. Его речь на симферопольском процессе продолжалась восемь часов подряд. Своей тактикой на судебных процессах он избрал запугивание свидетелей и глумление над пострадавшими. Надо признать, что напор столичной знаменитости приносил определенные плоды, и судьи порой позволяли

превращать процессы в спектакли на тему о засилье инородцев в России. Поскольку большинство адвокатов отказывались вести дела вместе с Булацелем, ему приходилось защищать до трех десятков погромщиков одновременно. Для либеральной адвокатуры Булацель являлся изгоем. Во время суда над погромщиками из Великих Лук гражданский истец выразил общее мнение о своем коллеге: «А вот есть некто — в нашем сословии, стоящий в стороне, одинокий и оплеванный; все от него отворачиваются как от прокаженного... Нет той честной руки, которую он посмел бы пожать»¹. Булацель также был автором острых публицистических статей, которые часто печатались черносотенной печатью.

Николай Евгеньевич Марков был сыном дворянского писателя ЕЛ. Маркова. Интересно, что по своей бабке, дочери суворовского генерала Гана, он приходился дальним родственником С.Ю. Витте. Он всегда подчеркивал, что защищал и будет защищать права благородного сословия и дворянское землевладение. Однажды он сравнил помещиков с вымирающими беловежскими зубрами. Это меткое сравнение вошло в повседневный обиход, а автор справедливо заработал репутацию одного из вожаков российских зубров. Громадного роста и колоссальной силы, с курчавой головой, ниточкой усов и круглыми бешеными глазами, говорящий басистым рыком, он за свое поразительно сходство с Петром Великим получил прозвище «Медный всадник». Правда, поэту Александру Блоку курский помещик напомнил «русского страшного Стеньку Разина». Марков учился в институте инженеров путей сообщения, но больших успехов не показал. Закончил институт в 35 лет и, согласно списку окончивших курс, был 139-м по успехам из 177 человек. Он был выпущен со званием инженера путей сообщения с правом на получение чина коллежского асессора. Унаследовав имение в Курской губернии, он занялся земской деятельностью. Род

Марковых пользовался большим влиянием в родных местах. Как-то его родной дядя обвинил племянника в том, что тот вместе со своим братом, уездным предводителем дворянства, фактически захватил власть в губернии и на все должности рассадил своих родственников. В 1905 г. Марков организовал в Курской губернии партию народного порядка. Впоследствии эта партия слилась с Союзом русского народа, и Марков стал членом Союза. Первое время Марков был в Союзе на вторых ролях. Однако после избрания в III Государственную думу он приобрел большую известность.

Среди руководителей Союза русского народа был СЯ. Яковлев, которого начальник петербургского охранного отделения А.В. Герасимов, по его признанию, уполномочил «вступить в этот союз и в случае нужды информировать меня обо всем важном, что там происходит». В делах Департамента полиции сохранилась блестящая служебная характеристика охранника: «Яковлев состоял сотрудником отделения с 1899 по 1906 год, всегда ревностно исполнял возлагаемые на него поручения и способствовал борьбе с революционным движением»³⁶⁴. Примечательно одно обстоятельство. Охранке удавалось внедрить своих агентов в руководящие органы политических партий. Достаточно вспомнить одного из основателей партии эсеров, члена ЦК и руководителя Боевой организации Евно Азефа или большевистского депутата Государственной думы Романа Малиновского. Но они, разумеется, тщательно маскировали свои связи с полицией. В отличие от тайных агентов, внедренных в другие партии, Яковлев не скрывал своего ремесла. Такого рода профессиональная деятельность находила одобрение у руководителей Союза, которые, по отзывам наблюдателей, чувствовали себя в Департаменте полиции как дома.

Структура Союза русского народа отразила своеобразный процесс развития от небольшого черносотенного кружка до всероссийской организации. Первый устав Союза русского народа, по признанию его авторов, был составлен «наспех». Тем не менее он был напечатан полумиллионным тиражом и разослан по всей России. Недостатки его выявились сразу же, и в него начали вносить поправки В незаконченном виде устав был зарегистрирован 7 августа 1906 г.³⁶⁵. Скроенный по мерке небольшой петербургской организации, он явно отставал от роста Союза русского народа. Между тем Союз сразу вышел за рамки Петербурга. Всего через две недели после его создания в Ярославль прибыл представитель Главного совета — инженер А.И. Т£>ишатный. 26 ноября 1905 г. он вместе с владельцем глазной лечебницы доктором медицины И.Н. Кацауровым открыл первый отдел Союза русского народа. Постепенно отделы Союза русского народа появились во всех крупных городах. В устав были внесены поправки, но сметанные на живую нитку швы устава буквально бросались в глаза. Устав не предусматривал никаких съездов или совещаний, зато подробно разрабатывал процедуру ежегодного собрания членов Союза русского народа. Собрание как бы олицетворяло весь союз, хотя речь могла идти только о петербургском отделе. В уставе смешивались функции руководства петербургским отделом и организацией во всероссийском масштабе. Еще не было разделения отделов по иерархии.

Следует отметить, что некоторые архаичные черты устава могли сохраняться намеренно, так как гарантировали привилегии создателям Союза русского народа. Например, согласно уставу, высшим органом союза было соединенное собрание членов-учредителей и Главного совета. Члены-учредители — это небольшая (47 человек на 1906 г.) группа лиц, принимавших участие в организации петербургского отдела в ноябре 1905 г. Несмотря на то что звание члена-учреди-теля можно было просто купить, внеся в кассу союза 1000 руб., состав членов-учредителей в 1905-1907 гг. практически не менялся. Это было удобно лидерам союза, так как многие учредители вскоре отошли от активной политической деятельности. Соединенные собрания, которые должны были созываться не реже четырех раз в год, на деле устраивались лишь в тех случаях, когда это находили нужным руководители Союза русского народа.

Всеми текущими делами Союза русского народа ведал Главный совет, состоявший из 12 действительных членов и 18 кандидатов (фактически часть мест всегда оставалась вакантной). Первый состав Главного совета избирался членами-учредителями. Каждые три года должно было происходить его обновление, но только на одну четверть. Таким образом, некоторым членам этого руководящего органа было гарантировано 12-летнее пребывание на своем посту. Главный совет избирал председателя, двух товарищей председателя и казначея. Председатель наделялся исключительными полномочиями. «Председатель Совета союза, как основатель союза, считается председателем пожизненно и только по своему желанию может оставить должность как члена Совета, так и Председателя, но все же остается Почетным Председателем с правом председательствовать в Соединенном Собрании Совета и Учредителей». Этот пункт устава был внесен стараниями руководителя союза, стремившегося обезопасить себя от возможных конкурентов. В руках А.И. Дубровина и кучки его приспешников находилась вся реальная власть в Союзе русского народа. Кандидат в члены Главного совета ЕД ГЪлубев показывал, что члены совета приглашались не на все заседания. У избранного круга лиц часто бывали тайные совещания. Устав предоставлял Главному совету «право устраивать провинциальные отделы по губерниям, областям, городам, посадам, селам, волостям, приходам, деревням, причем деятельность эта по решению Совета союза может быть поручена или дозволена и отдельным членам союза»³⁶⁶.

Доверенным лицам на местах выдавались «уполномочия» на открытие отделов, но чаще всего отделы создавались специальными представителями Главного совета. Местная администрация помогала эмиссарам Союза русского народа. Впрочем, бывали случаи, когда прибытие посланца из Петербурга заканчивалось скандалом. В Уфу с полномочиями для открытия отдела был прислан Л. Тополев по прозвищу «Гамзей Гамзее-вич». Свои впечатления от встречи с этим погромных дел мастером уфимский губернатор изложил в письме к В.М. Пуришкевичу: «Мною было предложено полицмейстеру оказать всякое законное содействие г. Тополеву в выполнении возложенной на него задачи, но он содействие полиции отклонил на том лишь основании, что уфимский полицмейстер — католик; предложено ему было для ознакомления жителей с задачами Союза русского народа созвать установленным порядком собрание, но он требовал, чтобы на собрание не допускались татары и другие инородцы, и начал самолично раздавать принесенные им брошюры... Будучи направлен к полицмейстеру, Тополев ушел от него и напился пьяным до бесчувствия, так что с улицы был взят в полицейский участок для вытрезвления; протрезвившись, он снова напился и снова был взят в участок»³⁶⁷.

Отделы Союза русского народа, согласно уставу, являлись слепком Главного совета: такие же соединенные собрания членов-учредителей и совета, ежегодные общие собрания и т. д. В уставе 1906 г. еще не было дифференциации отделов. Только в июле 1907 г. съезд председателей отделов установил соподчиненность. Главный совет был отделен от петербургского губернского и городского отделов. В губернских городах действовали губернские (областные), а в уездах — уездные (окружные) отделы Союза русского народа. Низовыми подразделениями союза были сельские подотделы и дружины. Для образования губернских советов созывались губернские съезды, в которых принимали участие председатели уездных отделов, губернский совет состоял из 12 человек. Такую же численность имели советы уездных отделов. В губернские советы могли приглашаться с правом совещательного голоса руководители уездных отделов. В свою очередь в уездные советы приглашали представителей сельских подотделов и дружин.

Некоторые уставные положения в ходе практической работы были пересмотрены. В уставе говорилось, что все отделы подчиняются непосредственно Главному совету, представляют ему ежегодные отчеты и т. д. Съезд председателей отделов постановил, что «сельские подотделы и дружины сносятся по всем делам с уездным советом, уездные советы сносятся с губернскими, а губернский — непосредственно с Главным советом. Лишь в исключительных случаях за разъяснениями и запросами уездные советы, сельские подотделы и дружины могут прямо обращаться в Главный совет»¹.

Необходимо остановиться на сложных взаимоотношениях Союза русского народа с другими черносотенными организациями. Союз возник, когда во многих городах уже существовали различные монархические и патриотические общества. Довольно быстро Союз русского народа занял первенствующее, хотя и не монопольное, положение среди черносотенцев. Увеличилось представительство Союза русского народа на монархических съездах. Так, из 29 организаций, принимавших участие в I монархическом съезде, было 6 отделов Союза русского народа. На II съезде из 43 организаций было 8 отделов союза. На III съезде соотношение существенно меняется: из 59 организаций 35 входили в Союз русского народа. На этом съезде Русское Собрание было представлено 17 делегатами, Союз русских людей — 12, монархическая партия — 10, Союз русского народа — 67. III съезд признал программу Союза русского народа образцом для остальных черносотенных союзов: «...наиболее целесообразной признается программа союза русского народа, которая должна быть разослана для ознакомления с нею всем единомышленным организациям, в надежде, что они сами постепенно к ней присоединятся»³⁶⁸.

На III съезде была создана коалиционная Главная управа объединенного русского народа из трех человек, представлявших наиболее авторитетные правые организации. В состав Главной управы были избраны глава Русского Собрания (им после князя Д.П. Голицына стал князь МЛ. Шаховской), один из руководителей Русской монархической партии протоиерей И.И. Восторгов и А.И. Дубровин. Однако руководящий центр, в котором Союзу русского народа принадлежало только одно место, не мог оказаться жизнеспособным. Союз продолжал теснить конкурентов. Его лидирующее положение было закреплено IV монархическим съездом в апреле 1907 г.: «...ввиду преобладающего значения Союза русского народа, имеющего в настоящее время более 900 отделов, союзу этому предоставляется забота о возможном объединении остальных монархических организаций, не вошедших в состав Союза русского народа»³⁶⁹. IV съезд преобразовал коалиционные губернские управы в подразделения Союза русского народа. По постановлению съезда решения губернских и областных управ были обязательны только для отделов Союза русского народа. Но руководство союза считало преобразование управ удобным способом для окончательного подчинения всех черносотенных организаций. Циркуляр Главного совета, направленный в июне 1907 г., предписывал составлять управы из 12 представителей Союза русского народа и двух представителей других монархических организаций.

Лидеры черносотенных союзов с тревогой следили за расширением сферы влияния Союза русского народа. Порой дело доходило до публичных протестов.

В ответ на циркуляр Главного совета собрание всех киевских монархистов 30 июня 1907 г. признало, что подписанный А.И. Дубровиным документ «заключает в себе явные признаки психического недомогания»³⁷⁰. Собрание подчеркнуло, что «созданная якобы для объединения так называемая губернская управа объединенного русского народа в Киеве принесла не объединение, а разъединение»³⁷¹. Выпад против Союза русского народа был с одобрением встречен в Русском Собрании. Б.В. Никольский по этому поводу писал в своем дневнике: «Надо распространить пошире постановление киевлян. Наглое самоуправство Союза должно быть прекращено»³⁷².

А.И. Дубровину пришлось выкручиваться и при посредничестве ВА Грингмута передать в Киев, что он «извиняется перед монархическими партиями города Киева за неясность циркуляра, происшедшую от редакции секретаря Главного совета и тем, что он, обремененный непосильной работой, не остановил должного внимания на этой редакции»³⁷³. Неуклюжие попытки свалить вину на технических исполнителей не меняли существа дела. Состоявшийся в июле 1907 г. съезд председателей отделов Союза русского народа окончательно отказался от коалиционного характера провинциальных подразделений: «...существовавшие доселе названия «Управы» заменить словом «Совет», название же «Объединенный русский народ» заменить названием «Союз русского народа»³⁷⁴.

Соперники Союза русского народа попытались перехватить лидерство. В декабре 1907 г. Русская монархическая партия выступила за «немедленное преобразование патриотических союзов» на религиозно-нравственных началах. Центром объединения должна была стать Москва. Протоиерей И И. Восторгов, выражавший интересы московских черносотенцев, считал необходимым возродить бездействовавший Всенародный русский союз (фактически опиравшийся на московские организации). А.И. Дубровину была предложена сделка: *1) признайте Всенародный русский союз и всем отделам разрешите в него входить; 2) председателя в нем нет по уставу, и следовательно, ваш престиж не пострадает. ...4) совет Всенародного русского союза собирается раз в месяц Вы будете приезжать на это собрание (как бы маленький съезд), и вас будут избирать председателем»¹.

Но этим планам не суждено было сбыться, Союз русского народа не собирался уступать лидирующих позиций. Среди причин, обусловивших превращение одного из многих крайне правых союзов в основную черносотенную организацию, было и возникновение Союза русского нарюда в столице, и содействие высших сфер, финансовая помощь правительства. Но главная причина заключалась в том, что основные конкуренты Союза русского нарюда — Русское Собрание, Монархическая партия и Союз русских людей — были элитарными организациями, не рассчитанными на привлечение широких слоев населения. С другой стороны, превратившись в основную черносотенную организацию, Союз русского народа не смог добиться полного объединения крайне правых. Если русская монархическая партия фактически растворилась в отделах Союза русского народа, то Русское Собрание, Союз русских людей и ряд мелких черносотенных организаций продолжали существовать.

Они действовали параллельно с уже существовавшими монархическими организациями или полностью поглотили их. Так, к Союзу русского народа присоединились Астраханская народно-монархическая и Иваново-Вознесенская самодержавно-монархическая партии, Курская партия народного порядка, Орловский союз законности и порядка, Петербургское общество активной борьбы с революцией, Шуйский союз русских православных людей и другие черносотенные организации.

Вобрав в свой состав ряд черносотенных организаций, Союз русского народа вынужден был предоставить им значительную долю самостоятельности. Эти организации, будучи преобразованы в отделы Союза русского народа, сохраняли прежние названия и уставы. Многие черносотенные организации считали себя только примкнувшими к Союзу русского народа и не рассматривали циркуляры и распоряжения Главного совета как нечто обязательное. Если на них оказывали давление, они, подобно вассалам феодальной эпохи, могли покинуть союз и перейти под эгиду другой монархической организации. Союз русского народа оставался рыхлой, аморфной организацией с десятками пол5Гнезависимых отделов. Вот как отзывался о союзе один из его руководителей: «Там были возможны самые различные взгляды отдельных лиц, групп, даже отделов, так что говорить об этом, как о чем-то однородном целом, которое могло бы одинаково мыслить, я не могу»³⁷⁵.

У черносотенцев напрочь отсутствовала дисциплина, хотя в некоторых организациях ее стремились укрепить любыми способами. В октябре 1908 г. киевский вице-губернатор направил полицмейстеру предписание, в котором была дана яркая картина порядков в киевском Обществе активной борьбы с революцией (с мая 1906 г. общество присоединилось к Союзу русского народа): «...из найденной в комнате отдела «книги приказов» обнаружилось, что председатель комитета для наказания против дисциплины членов отдела и для поддержания своего авторитета прибегает к непозволительной мере, — а именно: известному числу ударов резины»³⁷⁶.

Распространенным явлением в отделах Союза русского народа была постоянная грызня, взаимные стычки, иногда перераставшие в кулачные побоища. Например, член совета армавирского отдела сообщал в Петербург: «А собрания этого отдела, на что они были похожи? Начинались чин чином с молитвы; председатель садился за стол, покрытый зеленым сукном. Потом страсти разгорались, стояла трехэтажная русская брань; и нередко заседания кончались свалкой»³⁷⁷. В междоусобной войне руководители отделов Союза русского народа прибегали к тем же методам, которые применялись для запугивания политических противников. Товарищ председателя кишиневского отдела Ф. Воловей, соперничавший с председателем того же отдела П. Крушеваном, вспоминал: «Собрал я в середине апреля общее собрание, а в эту же ночь ворвались ко мне два крушевановских молодца — и один... приставив револьвер к лицу, зарычал: «Откажись от председательства или убью»³⁷⁸. А председателя оргеевского отдела соратники по партии предупредили: придешь в союз — изувечим.

Черносотенцы хотели превратить отделы Союза русского народа в места постоянных встреч. При отделах открывались чайные. Там же происходили собрания отделов, зачитывались уставы, раздавалась черносотенная литература. Содержание чайной брал на себя либо сочувствующий идеям союза трактирщик, либо непосредственно отдел Союза русского народа. Доступ туда был открыт всем желающим, причем помимо чая и закуски можно было ознакомиться с задачами союза и вступить в его ряды. Чайные Союза русского народа заработали самую дурную славу. Своеобразный контингент посетителей погубил надежды на приток «чистой» публики. В приличном обществе со словами: «Вы не в чайной Союза русского народа!» — было принято обращаться к зарвавшемуся сквернослову. Некоторые руководители отделов также поговаривали о том, что чайные приносят один вред. Председатель полтавского отдела сообщал А.И. Дубровину, почему пришлось прикрыть такое заведение: «В столовой стали появляться отбросы общества, падшие женщины, и в довершение всего сами члены-распорядители столовой Макаренко и Кулябко по целым дням пьянствовали в той же столовой, чем показывали пример и прислуге и посетителям. Трезвый человек, видя в чайной драки, безобразия, боялся зайти»³⁷⁹.

Численность Союза русского народа и других черносотенных партий всегда вызывала полярные оценки. Если сами черносотенцы уверяли, что Союз русского народа объединяет до 3 млн человек, то политические противники крайне правых писали: «Мы, вероятно, не отступим от действительности, если скажем, что все контрреволюционные организации, даже в период своего наивысшего расцвета, располагали несколькими тысячами, максимум 1-2 десятками тысяч на всю Россию постоянных, организованных членов»³⁸⁰. В советской литературе долгое время господствовало убеждение, что активное «боевое» ядро Союза русского народа не превышало нескольких тысяч человек Но как только исследователи обратились к архивным фондам, представления о масштабе черносотенного движения изменились. Л.М. Спирин, применив метод экстраполяции, предположил, что «Союз русского народа насчитывал более 100 тыс. человек»³⁸¹.

Определение численности монархических организаций затрудняется тем, что вопреки требованиям устава черносотенцы не вели точной регистрации своих сторонников. В этом они мало чем отличаются от других политических партий, ни по одной из которых мы не располагаем полными списками членов. Однако дополнительные сложности возникают в связи с тем, что крайне правые, как никакие другие организации, были склонны преувеличивать свое влияние.

Официальные власти несколько раз пытались выяснить реальную силу черносотенных союзов. В 1906 г. Департамент полиции разослал секретные запросы о численности крайне правых. Ответы пришли из 22 губерний. Общая численность монархистов составила 61 450. В том же году Департамент общих дел МВД провел опрос по более широкой программе. В 74 губерниях и областях численность черносотенцев была определена в 253 407 человек³⁸². Наконец, в 1907-1908 гг. Департамент полиции насчитал в 78 губерниях 358 758 членов Союза русского народа и 47 794 члена других монархических организаций³⁸³. Шести- и пятизначные цифры вызывали подозрения даже у дружественных черносотенцам инстанций. Так, екатерино-славский губернатор, сообщивший, что в подведомственной ему губернии действуют 12 600 черносотенцев, тем не менее счел своим долгом присовокупить: «Цифры, указывающие на численность монархических партий, заимствованные из представленных председателями их сведений, по моему глубокому убеждению, далеко не соответствуют действительности, так как многие лица лишь номинально состоят их членами»³⁸⁴.

Советский историк АД. Аврех указал, что сведения, представленные местными властями, отличаются значительной неравномерностью³⁸⁵. В схожих по составу населения и уровню экономического развития губерниях власти могли насчитать и несколько десятков черносотенцев, и десятки тысяч членов Союза русского народа. Несомненно, многие сведения были взяты, что называется, «с потолка». Но все это не дает оснований полностью отказаться от данного источника. У нас есть возможность косвенным путем проверить достоверность общего итога. Дело в том, что одновременно с подсчетом черносотенцев был произведен подсчет октябристов, делопроизводство которых сохранилось значительно лучше. Сопоставление двух источников дало неожиданный результат. Департамент полиции определил численность Союза 17 октября в 1907-1908 гг. в 14 035 человек Между тем только треть отделов Союза 17 октября, численность которых известна, объединяли более 50 тыс. членов³⁸⁶. Учитывая, что властям не было смысла преуменьшать численность октябристов — партии помещиков и крупной буржуазии, оценки Департамента полиции следует признать скорее скупыми, нежели щедрыми.

Таким образом, сведения о черносотенных организациях, какими бы преувеличенными они ни выглядели, следует принять в качестве рабочей гипотезы. По степени достоверности официальные данные можно разбить на три категории. В первую группу были включены абсолютно недостоверные или значительно преувеличенные сведения. Например, в 1906 г. петербургское градоначальство направило в МВД данные о 100 тыс. членов Союза русского народа в столице. Однако кассовые книги Главного совета свидетельствуют, что в 1908 г., когда союз укрепился, в Петербурге были собраны взносы всего с 2267 человек Даже с учетом того, что часть членов Союза русского народа была освобождена от уплаты, стотысячная армия черносотенцев в столице представляется чистейшей фантазией.

В этом же ряду стоят сведения о 18 тыс. членов Союза русских православных людей, действовавшего на правах отделов Союза русского народа в г. Шуе и уездах Владимирской губернии. Так, кадетский «Владимирец» поместил разоблачения бывшего товарища председателя союза, не поделившего субсидии со своим патроном М.К. Петровым: «Союзом Петров очень гордится, любой спроси, а сколько у вас людей, и он всем и всегда скажет: 18 000 человек А ведь эту врань он не знаю с чего только берет, в союзе всего-навсего 600 человек, считая с умершими и с не желающими быть в оном»³⁸⁷.

Существенные поправки в официальные цифры вносит обращение к частной переписке лидеров черной сотни. Например, херсонские власти определили численность Союза русского народа в 7416 человек Здесь надо иметь в виду, что херсонский отдел испытывал сильную конкуренцию со стороны одесского отдела, действовавшего на территории той же губернии. Тем не менее председатель херсонского отдела И.П. Фоменко заявлял, что половина черносотенцев губернии контролируется его отделом. Б.В. Никольский запросил своего корреспондента в херсонской губернии о реальности цифр, представленных И.П. Фоменко: «У него, как здесь говорят, 3000 с чем-то членов, меня чуть не убили, когда я сказал, что он единственный член в своей организации»³⁸⁸. В ответ сообщили, что 3000 — цифра для публики, а действительно в отделе 120 активных членов.

Вторую группу источников составляют сведения, которые нашли подтверждение при дополнительной проверке. Например, киевские власти определили численность черносотенной молодежной организации «Двуглавый орел» в 300 человек. В нашем распоряжении имеется поименный список членов общества «Двуглавый орел», правда, за несколько более поздний период. В списке — 256 фамилий³⁸⁹. Это позволяет отнести данные киевских властей к числу более или менее достоверных.

Третья группа содержит сведения, не являющиеся вымышленными, но требующие специального пояснения. Согласно сообщениям властей, численность почаевского отдела Союза русского народа в 1908 г. достигла 104 289 человек Цифра может показаться фантастической, тем более что само местечко Почаев было ничтожным по числу жителей. Однако почаев-ский отдел распространил свою деятельность на территорию Волынской, Подольской, частично Киевской и Бессарабской губерний. Этот регион отличался пестрым национальным и религиозным составом населения. История этих земель изобиловала драматическими событиями: завоеваниями, перекраиванием границ, освободительным движением против польских магнатов, украинской старшины, русских помещиков.

Местное население пережило религиозные преследования, католическую и униатскую пропаганду. Сочетание крупного польского землевладения с малоземельем украинских крестьян, богатого купечества черты оседлости с нищетой простонародья привело к тому, что классовые, национальные и религиозные противоречия сплелись здесь в тугой узел. Почаевский отдел Союза русского народа был открыт в августе 1906 г. Через полтора месяца он насчитывал 10 тыс. членов. В ноябре 1906 г. ♦Почаевские известия» заявили, что ♦союз имеет более 30 тысяч взявших билеты членов», а в июне 1907 г. та же газета сообщала: ♦Союз уже насчитывает в себе 130 000 домохозяев»³⁹⁰. В 1909 г. черносотенная делегация привезла в Петербург 12 кожаных книг с 1 млн подписей и крестов под верноподданническим адресом.

Таким образом, исключив заведомо ложные сведения и учитывая возможность поголовного вступления в Союз русского народа жителей отдельных районов, можно прийти к выводу, что в конце 1907 — начале 1908 гг. черносотенные организации действовали в 2208 населенных пунктах, расположенных в 66 губерниях Всего существовало 2229 отделов монархических организаций.

Л.М. Спирин отмечал, что в фонде Союза русского народа сохранилась переписка примерно с 600 отделами. Однако такого количества отделов никогда не существовало одновременно. В союзе было 400 отделов, а общая численность организации составляла около 100 тыс. человек³⁹¹. Действительно, в фонде Главного совета имеется переписка с 581 отделом. Но далеко не все отделы имели контакт с центром. Сельские подотделы, как правило, обращались в свои губернии. Так, поча-евский отдел должен был самостоятельно руководить своими 1155 подотделами и дружинами. Следует учитывать, что делопроизводство союза отражает деятельность одной из двух организаций, на которые распался Союз русского народа в 1910-1912 гг. Документы второй организации, так называемого «обновленческого» Союза русского народа, не сохранились. Нет сомнения, что второй союз вел переписку примерно с таким же количеством отделов. Отсюда следует, что сведения о 410 тыс. членов черносотенных организаций представляются достаточно правдоподобными. Позже, в результате подсчетов по архивным материалам примерно к такому же выводу пришел Ю.И. Кирьянов, отметивший, «что численность членов правомонархических партий в 1908 г. равнялась около 400 тыс., а в 1916 г. — 45 тыс. человек. Последняя цифра, вероятно, несколько занижена...»³⁹²

Четкой зависимости между уровнем экономического развития того или иного региона и степенью распространения черносотенных организаций не прослеживается. Правда, на губернии со слаборазвитой промышленностью приходилась почти половина (49,4%) членов крайне правых союзов по сравнению с 21,6% в среднеразвитых и 29% в высокоразвитых. Однако к категории слаборазвитых мы отнесли 57 губерний, а к среднеразвитым и высокоразвитым соответственно 17 и 15 губерний. Процентное отношение членов монархических организаций к общей численности населения было примерно одинаковым для всех категорий (0,4%, 0,3%, 0,3%).

В районах с почти исключительно русским населением (свыше 95%) черносотенная пропаганда не пользовалась особым успехом — не было объекта для раздувания национальной вражды. Например, в Центрально-Черноземном районе численность таких партий составляла 0,05% общего населения. Почти то же наблюдалось в регионах с прямо противоположной национальной структурой. Чем ниже был процент русского населения, тем меньшее распространение получили черносотенные организации. В Финляндии не было ни одного черносотенного союза, фактически не существовало таких организаций в Средней Азии. В Польше, Прибалтике, на Кавказе и в Закавказье численность черносотенцев не превышала 7,5 тыс. человек, причем почти все они были сконцентрированы в административных центрах (Варшаве, Вильно, Тифлисе).

Черносотенцы активно действовали в регионах со смешанным национальным составом — в Белоруссии, на Украине. В 15 губерниях так называемой черты еврейской оседлости сосредоточивалось более половины (57,6%) всех членов крайне правых организаций. Погоня за численностью, стремление отрапортовать о поголовном присоединении к союзу целых селений, улиц или кварталов приводили к тому, что большинство членов состояло в черносотенных организациях чисто номинально.

В Сибири действовал ряд черносотенных союзов, различных по численности и масштабу работы. По данным А.П. Толочко, в Красноярске в 1909 г. отдел Союза русского народа насчитывал 230 членов, в Омске черносотенцев (не принадлежавших к Союзу русского народа) в 1908 г. было около 300В диссертации ЕЛ. Бузмакова приведена сводная таблица 84 черносо- ³⁹³ тенных организаций, открывшихся в Сибири в период с 1906 по 1914 г.³⁹³. Согласно этим данным, основанным на архивных источниках и периодической печати, в Тобольской губернии действовало 6 черносотенных организаций, в Акмолинской области — 4, Енисейской губернии — 9, Иркутской губернии — 5, Забайкальской области — 6. Больше всего черносотенных организаций насчитывалось в Томской губернии — 40, причем только в городе Томске было 6 черносотенных организаций, из них отделов Союза русского народа — 4. Большинство организаций (59 из 84) были открыты не в городах, а на железнодорожных станциях, в поселках, селах и даже деревнях. По подсчетам ЕЛ. Бузмакова, общее количество членов черносотенных организаций в Сибири составляло от 11 098 до 11 295 человек, что являлось значительным для относительно малонаселенной Сибири. Автор отметил, что практически не велась политическая деятельность в Якутской области. Можно согласиться, что следов такой деятельности в архивах не отложилось, но это не значит, что ее не было. Как-то совершенно случайно мне попалась в руки краеведческая рукопись, посвященная одному из улусов Якутской области. Оказалось, что почти половина местных тойонов до революции состояла председателями и почетными председателями сельских отделов Союза Михаила Архангела^{394 395}.

Пиком черносотенного движения была вторая половина 1907 г. В этот период численность крайне правых, очевидно, перевалила за 400 тыс. В дальнейшем началось стремительное падение численности черной сотни. Разочаровавшись в программе Союза русского народа, многие из вступивших в его ряды покидают отделы. Ряд отделов продолжали существовать только на бумаге. Следует иметь в виду, что в глазах обывателей «патриотические» союзы играли роль чуть ли не правительственной партии, членство в которых сулило ощутимые выгоды. Это неизбежно приводило к притоку в ряды черносотенцев проходимцев всех мастей и просто тех, кто всегда старался присоединиться к сильному. Недаром жаловалась черносотенная пресса: «Находятся люди, примыкающие к союзам из совершенно посторонних целей, из своекорыстного желания улучшить свое положение на общественный счет: внеся ничтожный членский взнос, они предъявляют претензии, кто на получение ежемесячных пособий, а кто ссуд»³⁹⁶. Жандармский генерал А.В. Герасимов вспоминал, как в 1911 г. департамент полиции запросил у охранных отделений и губернских жандармских управлений сведения о черносотенцах, направлявших телеграммы на высочайшее имя: «Ответы были получены больше чем из 100 пунктов. В большинстве своем они были прямо убийственны для СРН. Состав отделов и подотделов СРН обычно не превышал 10-20 человек. Руководителями же были часто люди опороченные, проворовавшиеся чиновники или исправники, выгнанные за взятки со службы; некоторые по настоящее время состояли под судом и следствием»³⁹⁷.

Говоря о черносотенных союзах, надо учитывать, что каждая из политических партий, действовавшая в России, выработала специфическую модель партийной организации. Так, для нелегальной партии большевиков был характерен централизм и строгая дисциплина. Кадеты выбрали иную модель, близкую к западноевропейским политическим партиям, активно функционировавшим в период избирательных кампаний. Черносотенцы, не сумев создать единой партии, пришли к конгломерату близких по духу, но практически независимых союзов с расплывчатыми критериями членства. В такую модель изначально закладывались недостатки, впоследствии способствовавшие крушению крайне правых. Но при решении определенного рода задач слабость черной сотни оборачивалась ее силой. Пре-аде всего следует подчеркнуть гибкость такой модели. Черносотенцы, предлагая на выбор ряд организаций, могли привлечь под свои знамена социальные группы с различными, порой даже противоположными интересами. Они были единственной партией, которой удавалось заручиться голосами и в помещичьей, и в крестьянской куриях. Черносотенной организацией было Русское Собрание, куда входили крупные землевладельцы, но черносотенной организацией были и сельские подотделы Союза русского народа, состоящие из крестьянской бедноты.

Пестрота социального состава была характерной чертой черносотенных союзов. Первые их организации были более однородны. Известен состав Русского Собрания (фактически только петербургского отдела) за 1906 г. Большая часть — 1677 членов его — принадлежала к сословию дворян. В организации было всего 2 крестьянина (оба занимались торговлей) и 75 представителей титулованной знати. Самую большую группу членов Русского Собрания составляло чиновничество (33,1%). Далее шли военнослужащие (22,3%), преподаватели, врачи, инженеры, представители свободных профессий (18,3%), купцы и предприниматели (6,3%), духовенство (3%), помещики (2,6%). О занятиях 14,4% членов Русского Собрания сведений нет.

Небольшое количество помещиков объясняется тем, что в списках Русского Собрания они чаще всего проходили как государственные служащие. Именно гражданская и военная бюрократия, яростно порицаемая черносотенной пропагандой, занимала ключевые позиции в Русском Собрании. Правда, в эту группу входило немало членов семей высокопоставленных чиновников, вдов сановников, отставных генералов. Однако Русское Собрание вовсе не было собранием сиятельных, но лишенных реальной власти старцев. На действительной службе находились 703 черносотенца, и почти треть этого числа принадлежала к 4 первым классам Табели о рангах. В рядах Русского Собрания было 6 губернаторов, 10 сенаторов, 9 членов Государственного совета³⁹⁸.

Массовое черносотенное движение изменило облик крайне правых организаций. Монархисты со стажем брезгливо сетовали, что после погромов в правые организации повалили «простонародье», «серый элемент», «подонки общества». В новых организациях черной сотни явственно выделилось два слоя: верхи и низы. Наименее аристократичной из правых организаций была руководящая верхушка Союза русского народа. Достаточно сравнить состав членов-учредителей Союза русских людей и Союза русского народа. Численность членов-учредителей была почти одинакова: 48 — в первом, 47 — во втором. Но в Союзе русских людей 31 член-учредитель принадлежал к дворянскому сословию, в СРН —15, духовенство было представлено соответственно 2 и 1 учредителем, почетных граждан было поровну — по 2 человека, купцов срюди учредителей Союза русских людей насчитывалось 4, а в Союзе русского народа — 13, мещане не фигурировали ни в том, ни в другом списках, среди членов-учредителей Союза русских людей было 2 крестьянина, в Союзе русского нарюда — 8 крестьян. Сословная принадлежность остальных учредителей не установлена.

Несколько сложнее обстоит дело с анализом социального состава Главного совета Союза русского народа и председателей крупнейших отделов, поскольку происходила постоянная смена лиц. В 1905-1907 гг. членами и кандидатами в члены Главного совета Союза русского нарюда были 34 человека. Из них дворян —17, почетных граждан — 5, купцов — 4, мещан — 1, крестьян — 4, лиц с неустановленной сословной принадлежностью — 3. Удалось определить сословную принадлежность 45 председателей губернских отделов Союза русского народа. Из них дворян было 29, священнослужителей — 5, купцов — 6, мещан — 2, крестьян — 2. В 1908 г. в Главном совете происходят изменения. Если раньше в нем был только один помещик и ни одного священнослужителя, то в июле 1908 г. высший орган Союза русского народа пополнился сразу 4 помещиками и 3 священнослужителями. Причем среди помещиков был 1 губернский и 1 уездный предводитель дворянства, а среди священнослужителей 1 епископ.

Социальный облик руководителей монархических организаций менялся в зависимости от ранга организации. Эту тенденцию можно проиллюстрировать, взяв вертикальный срез, например, по Витебской губернии. В совете губернского отдела Союза русского народа было 6 дворян, 1 священник, 7 мещан. В совете уездного отдела (г. Себеж Витебской губернии) — 1 дворянин, 1 священник, 1 купец, 4 мещанина, 8 крестьян. В совете отдела СРН в посаде Должицы той же губернии — 11 мещан и 1 крестьянин, в совете подотдела Союза русского народа села Телятино той же губернии — 1 дворянин, 1 священник, 12 крестьян.

Значительная часть руководителей черной сотни принадлежала к интеллигенции. Это были преподаватели, врачи, юристы и инженеры. Русское Собрание сплотило в своих рядах реакционную профессуру (как правило, гуманитарных специальностей). Среди вождей черной сотни были по-настоящему крупные ученые, как, например, академик А.И. Соболевский. Из представителей точных наук можно назвать члена Главного совета, хранителя Горного музея Н.П. Покровского. Некоторых из черносотенцев, имевших профессорские звания, современники называли мракобесами. По поводу содержания лекций основателя Царско-народного общества профессора В.Ф. Залесского ректор Казанского университета был вынужден обратиться с жалобой, адресованной министру народного просвещения. Черносотенный профессор на своих лекциях по философии доказывал «умственное убожество Спинозы и Гейне». Большинство преподавателей-черносо-тенцев занимало посты директоров или инспекторов гимназий. Инженеры обычно состояли на государственной службе и обладали высокими чинами. Вступавшие в черносотенные союзы врачи, как правило, принадлежали к имущим классам. Например, председатель ярославского губернского отдела Союза русского народа доктор медицины И.Н. Кацауров был владельцем крупной глазной лечебницы.

В руководящие органы монархических союзов входили представители буржуазии. Некоторые из членов Главного совета: оптовый рыботорговец И.И. Баранов (казначей союза), председатель совета гостиного двора П.П. Сурин, члены-учредители союза купец I гильдии П.П. Цветков и банкир М.И. Дубинин — пользовались определенным весом в петербургском деловом мире. В числе членов монархических союзов было немало состоятельных людей, однако напрасно было бы искать среди них представителей известных купеческих фамилий, фабрикантов, финансистов. В подавляющем большинстве они были людьми глубоко патриархальных взглядов. Впоследствии П.П. Сурин описывал свой путь в Союз русского народа: «Вскоре после издания Манифеста 1905 г. 17 октября стали идти разговоры о том, что нам, торговцам (я тогда занимался мясной торговлей), лучше будет жить по-старому, а не по-новому»³⁹⁹. Среди черносотенцев попадались люди, сколотившие состояние предосудительными или преступными способами. Руководителю самарских монархистов купцу Кореневу местные власти дали следующую характеристику: «До возникновения в Самаре Союза русского народа Коренев был известен только как ростовщик, всеми презираемый»⁴⁰⁰. Об одном из лидеров курткой черной сотни Сушкове полиция отзывалась так «„содержатель трактира, великолепный оратор (молва говорит, что в молодости он убил своих отца и мать)»⁴⁰¹.

Одни торговцы пришли в черную сотню в погоне за выгодой, другие являлись фанатичными сторонниками самодержавного строя, не жалея для дела собственных средств. Типичным фанатиком, даже на грани психического расстройства, был, по отзывам современников, председатель астраханской народно-монархической партии Н.Н. Тиханович-Савицкий. Образовательный уровень черносотенного купечества был крайне невысок Руководитель монархистов в г. Козлове, как сообщали жандармские власти, «купец Дедов, очень убежденный, но, к сожалению, неграмотный»⁴⁰².

Военнослужащим и чиновникам запрещалось вступать в политические партии. Однако для черносотенных организаций было сделано исключение. К военному министру А.Ф. Редигеру неоднократно обращались высокопоставленные офицеры за разрешением участвовать в монархических союзах: «Я лишь мог указать им на приказ, от которого я не имел права делать изъятий, обещав, однако, не знать об их участии в этих союзах»⁴⁰³. Наличие офицеров в Русском Собрании вызывало недоумение даже в правых кругах. Князь В.В. Мещерский в январе 1906 г. писал: «Во всем мире офицерам запрещается приобщаться открыто к каким-нибудь политическим собраниям, а у нас, в самодержавном государстве, дается разрешение офицерам в форме бывать в политическом собрании, ибо русское собрание за последние годы, благодаря разным Никольским, стало прямо политическим собранием»⁴⁰⁴.

Право гражданских чиновников вступать в черносотенные союзы было закреплено официально. В ноябре 1906 г. последовало разъяснение, что состоящим на государственной службе воспрещается членство только в антиправительственных партиях, но отнюдь не в монархических организациях. С тех пор начальство усердно загоняло в правые партии своих подчиненных «Особенно рекомендует начальство партию истинно русских людей и партию правого порядка, — сообщал в частном письме служащий Государственного банка, — в Киеве, на совещании, жандармский полковник назвал последнюю очень симпатичной партией, а губернатор напирал на конституционный характер истинно русских..»⁴⁰⁵.

В г. Александровске, докладывал екатеринославский губернатор, «союз образовался не только под покровительством, но почти по инициативе местных правительственных служащих, причем в его главе основными деятелями стали жандармский ротмистр Будагов-ский, судебный следователь Майдачевский, исправник Вивульский и некоторые другие полицейские лица»⁴⁰⁶.

Губернаторы и командующие округами не могли входить в черносотенные союзы. Однако ни для кого не было секретом, что ряд высших должностных лиц энергично поддерживали черную сотню. Личное членство не играло особой роли. Так, председатель вологодского отдела СРН писал в августе 1906 г., что местный губернатор, «хотя и беспартийный, приносит нашему союзу пользы гораздо больше, чем самый лучший член союза»⁴⁰⁷. Еще с погромов начал тесное сотрудничество с черной сотней тульский вице-губернатор А.Н. Хвостов. Связи с черной сотней он поддерживал, будучи губернатором в Вологде и Нижнем Новгороде. От крайне правых бывший губернатор был избран в IV ГЪсударст-венную думу и вошел в Главный совет Союза русского народа. Когда А.Н. Хвостов был назначен министром внутренних дел, он покинул Главный совет, но ничуть не изменил своих черносотенных убеждений.

Покровителями черной сотни зарекомендовали себя петербургский градоначальник В.Ф. фон дер Лау-ниц и ярославский губернатор АА Римский-Корсаков. В ярославском архиве сохранился дневник местного жителя, который не очень грамотно, зато живо и непосредственно описал отношение черной сотни к смене любимого губернатора: «Как только услыхали, что почетный член от них уезжает в сенаторы, стали жалеть его и боялись приезда нового губернатора. Собрались к Кацаурову и составили телеграмму на Высочайшее имя Государю Императору и просили оставить им губернатора Римского-Корсакова. Но ответа не было — довольно пролили крови досыта, и новый губернатор приехал, но не черный, а для всех одинаковый, и черная сотня потеряла свое могущество и боевую славу*⁴⁰⁸. Сенатор через некоторое время стал членом Главного совета Союза русского народа.

Как и все политические партии, черносотенные союзы поглощали значительные денежные суммы. Русское Собрание ежегодно тратило около 25 тыс. руб. (в 19Ю г. - 24 990 руб., в 1911-м - 25 120 руб.)⁴⁰⁹. Годовой бюджет губернских отделов Союза русского народа колебался в пределах 2-6 тыс. руб.⁴¹⁰ Бюджет Главного совета превышал 100 тыс. руб.⁴¹¹.

Откуда поступали деньги в кассу черносотенных организаций? Членские взносы не могли служить основным источником формирования денежных фондов. Только в Русском Собрании годовой взнос составлял 5 руб., в остальных черносотенных союзах взносы были гораздо ниже. Например, в Союзе русского народа был установлен взнос — 50 коп. в год. К тому же устав допускал освобождение от уплаты неимущих членов союза. Во многих отделах плата взималась не единовременно, а в рассрочку — по пятачку в месяц.

Взносы выплачивались крайне нерегулярно и покрывали ничтожную долю издержек Устав Союза русского народа оговаривал, что «отделы уплачивают в Главную кассу союза в Петербурге ежегодно со своих доходов известный процент, по обоюдному соглашению Главного совета и совета отдела»⁴¹². На самом деле финансирование чаще шло в обратном направлении: сверху вниз. Судя по кассовой книге, членские взносы компенсировали менее одного процента расходов Главного совета (0,6% за 8 месяцев 1907 г. и 0,9% за 1908 г.)⁴¹³.

Черносотенцы покрывали дефицит своего платежного баланса за счет пожертвований духовенства. Деньги также поступали от помещиков, купцов и предпринимателей. Крупные суммы внесли княгиня Андроникова и княгиня Абамелек Сторублевые ассигнации приложили к своим подписям члены-учредители Союза русского народа из столичного купечества. Но все это меркнет перед вкладами вдовы крупного издателя ЕА Полубояриновой, впоследствии занявшей пост казначея Главного совета. По ее утверждению, она лично «затратила на союз за все время не менее 500 000 руб.»⁴¹⁴. Акционерные компании также выделили средства для крайне правых.

Черносотенцы получали пожертвования не только в денежной форме. «Истинно русский» владелец пивного склада МЛ. Альмендингер подарил таврическому отделу Союза русского народа имущества на 3800 р., а одесский купец М.И. Синицын пожертвовал черносотенцам участок земли и строения на нем на сумму 330 тыс. руб. Такие строения черносотенцы часто пускали в оборот.

Так, кишиневский отдел Союза русского народа сдавал для концертов, театральных спектаклей и вечеров принадлежавшую ему Пушкинскую аудиторию. В 1911 г. от сдачи аудитории в аренду кишиневский отдел получил 4240 руб. 75 коп. из 4926 руб. 75 коп. всех поступлений в кассу отдела⁴¹⁵.

Среди современников было распространено убеждение, что черносотенные союзы существуют за счет казенных субсидий. Надо сказать, что сами черносотенные руководители подозревали друг друга в причастности к правительственной кормушке. Председатель кишиневского отдела ПА Крушеван на собрании отдела заявил, что, по его сведениям, через руки АИ. Дубровина бесконтрольно прошли 300 тыс. руб. В свою очередь АИ. Дубровин полагал, что его заместитель В.М. Пуришкевич ежегодно получает 40 тыс. руб. Б.В. Никольский с завистью писал в сентябре 1906 г.: «Дубровин с Пуришкевичем сорвали со Столыпина субсидию в 70 000 рублей».

Слухи о золотом дожде имеют документальное подтверждение. Например, в 1908 г. через АИ. Дубровина в кассу Главного совета было передано 79 072 руб. 70 коп.⁴¹⁶. В бумагах Б.В. Никольского сохранились расписки руководителей 30 черносотенных организаций, которым он в августе 1906 г. раздал 19 625 руб.⁴¹⁷.0 происхождении этих денег кассовая книга Союза русского народа умалчивает, хотя имена частных жертвователей обычно тщательно записывались. Можно с уверенностью сказать, что десятки тысяч рублей не были отложены из гонораров врача или жалованья приват-доцента. Однако точную сумму дотаций определить трудно. В субсидировании черносотенных организаций участвовали различные ведомства — от Министерства двора до Министерства народного просвещения. Например, в секретной справке Департамента полиции общая сумма денег, выданных В.М. Пуришкевичу в 1906-1916 гг., определена в 40 500 руб.⁴¹⁸, т. е. в десять раз меньше, чем предполагал А.И. Дубровин. Но это не означает, что соперники В.М. Пуришкевича ошибались. Просто деньги могли идти из фондов других учреждений. Достоверно известно, что крупную субсидию получило Русское Собрание, причем денежную лепту внес лично Николай II. Монархическая пресса сообщала, что субсидия составила 100 тыс. руб. Деньги предназначались для строительства «Русского дома», который должен был стать центром монархической пропаганды.

Если в пожертвованиях из царских рук монархисты не видели ничего зазорного, то о связях с Министерством внутренних дел они предпочитали молчать. В 1917 г. Чрезвычайная следственная комиссия попыталась приоткрыть завесу над этой тайной. Допрошенные комиссией бывшие министры внутренних дел НА Маклаков, АД. Протопопов и директора Департамента полиции С.П. Белецкий, Е.К Климович подтвердили выдачу денег. Правда, по отчетам удалось проследить получение денег лишь некоторыми из черносотенцев, причем только в годы Первой мировой войны. Согласно финансовым документам МВД двум руководителям Союза русского народа, Н.Е. Маркову и Г.Г. За-мысловскому, с 20 октября 1915 г. по февраль 1917 г. было выдано 163 500 руб.⁴¹⁹. По подсчетам С.П. Белецкого, двум черносотенным вождям была передана гораздо большая сумма — 244 тыс., причем за меньший срок⁴²⁰. 17 500 руб. получила В.Н. Степанова-Дезобри. Сравнительно небольшими подачками, от 300 до 2000 руб., попользовались и другие черносотенцы.

Средства выделялись из 5-миллионного секретного фонда МВД и в отчетах проходили под рубрикой: «На известные г. министру внутренних дел употребления». Финансирование также шло из 1,7-миллионно-го рептильного фонда Главного управления по делам печати. К сожалению, удалось выявить документы об ассигновании и расходовании особых кредитов только за 1913-1915 гг. Они свидетельствуют, что с января 1913 г. по апрель 1915 г. на издание черносотенной прессы было выделено 546 500 руб.⁴²¹. По нашим подсчетам, ежегодные субсидии из всех источников составляли 250-300 тыс. руб., хотя в период революции 1905-1907 гг. и в годы Первой мировой войны казна, вероятно, была щедрее.

Надо отметить, что правительственная помощь не удовлетворяла крайне правых. Н.Е. Марков, получая от министра внутренних дел толстую пачку денег, каждый раз роптал: «Что даете пустяки?» Департамент полиции, содержавший за счет секретного фонда охранные отделения и заграничную агентуру, не так просто расставался с деньгами. Например, в августе 1908 г. на просьбу градоначальника Одессы И.Н. Толмачева назначить 5-тысячную субсидию местным черносотенцам последовал отказ товарища министра внутренних дел АА Макарова: «Я лишен возможности оказать какое-либо содействие к назначению испрашиваемых Вами денежных пособий одесскому отделу Союза русского народа и Союзу русских людей, так как находящиеся в распоряжении Министерства внутренних дел денежные средства не имеют своим назначением субсидирование партийных организаций»⁴²².

Впрочем, иной раз властям приходилось умерять аппетиты черносотенцев и более высокого ранга. В 1912 г. Н.Е. Марков и В.М. Пуришкевич предложили В.Н. Коковцову финансировать избирательную кампанию правых в IV Государственную думу. «Я помню хорошо, — писал В.Н. Коковцов, — что «смета» была сведена к круглой цифре 960 000 руб., потому что я спросил Маркова, — отчего не довели они до еще более круглой цифры 1 000 000? и получил в ответ простое заявление «.„мы хорошо знаем, что вы любите точные цифры, и отказались от всякого излишества»⁴²³. Но бухгалтерская дотошность не помогла. Министр финансов отказал черносотенцам.

Львиная доля субсидий уходила на черносотенную прессу. Из выходивших в начале века газет крайне правые могли полностью положиться только на «Московские ведомости». Другие консервативные газеты, например суворинское «Новое время», пытаясь идти в ногу с веком, порой помещали на своих страницах неприемлемые для черносотенцев материалы. Первые организации крайне правых пытались наладить собственную печать. В 1901 г. вышел единственный номер «Летописи Русского Собрания». После создания харьковского отдела Русское Собрание получило возможность использовать консервативный журнал «Мирный труд». Главный совет Союза русского народа дал своему печатному органу название «Русское знамя». Первый номер этой газеты вышел 28 ноября 1905 г., а 5 марта 1917 г. она была запрещена постановлением Петроградского Совета. Главный совет Союза русского народа требовал от губернских и городских отделов не реже одного раза в месяц присылать корреспонденции в «Русское знамя» о деятельности черносотенцев на местах. Не располагая хорошо налаженными связями с провинцией, Главный совет пытался поддерживать отношения с отделами в основном через газету

Разногласия среди черносотенцев привели к появлению конкурирующих органов печати. С 1909 г. начала издаваться газета «Земщина» — рупор крайне правой фракции Государственной думы. С 1910 г. в противовес «Русскому знамени» начал выходить «Вестник Союза русского народа». В свою очередь противники «Земщины» и «Вестника» выпускали газету «Гроза», издателем которой являлся Н.Н. Жеденов. В Москве выходила газета «Вече», руководимая В.В. Оловенниковым (он числился только секретарем редакции, издателем формально считалась его супруга).

В Москве издавался журнал «Кремль». Его издателем и основным, если не единственным, автором являлся известный историк профессор ИД Иловайский. Начав свой жизненный путь как либерал, близкий к писателю М.Е. Салтыкову-Щедрину, он постепенно разочаровался в либеральных взглядах и стал твердым консерватором и монархистом. В самодержавно-монархическом духе были выдержаны его учебники истории, получившие широчайшее распространение. Написанное Иловайским пособие по русской истории для среднего возраста переиздавали 44 раза, для старшего — 36 раз, по всеобщей истории для среднего возраста — 35 раз и для старшего — 30 раз. Правда, либеральная общественность считала его учебники устаревшими и охранительными. Поэтесса Марина Цветаева, приемная внучка ИД Иловайского, заступалась за деда и говорила, что знаменитый учебник содержал массу художественных подробностей. Она вспоминала диалог с учителем гимназии: «Вы отлично подготовлены. По каким источникам вы готовились?» — «По Иловайскому». Либеральный педагог, ушам не веря: «Как? Но ведь его учебники совершенно устарели! (Пауза, наполненная всяческими размышлениями.) Во всяком случае, вы прекрасно осведомлены. И, несмотря на некоторую односторонность освещения, я вам ставлю...» — «Пять», — мысленно подсказываю я. Эту шутку я повторяла в каждой гимназии, куда поступала, а поступала я постоянно. Так, столь ненавистный стольким школьным поколениям «Иловайский» — источник не одной моей, школьницы либеральных времен, пятерки». Она также вспоминала, как дед расспрашивал внучек о своем журнале: «Мой «Кремль» читала?» — «Да».— «А что я в нем пишу?» — «Про евреев».— «А что я в нем пишу про жидов?» — «Вы их не любите». (Призрак усмешки и, с непередаваемым наполнением): «Не любите!..»⁴²⁴

Помимо газет и журналов, издаваемых в столицах, существовала местная черносотенная пресса. Таврический отдел Союза русского народа издавал газету «Набат». Среди изданий отделов Союза русского народа и примкнувших к нему черносотенных организаций можно назвать астраханскую «Русскую правду», иркутский «Сибиряк», казанскую «Русь православную и самодержавную», кишиневские «Бессарабец» и «Друг», красноярский «Сусанин», «Курскую быль», московскую газету «Патриот», николаевский «Русский богатырь», одесские «За царя и родину», «Родная речь», оренбургский «Правый путь», орловский «Орел», петербургские «Вестник Русского Собрания», «Колокол», ростовский «Стяг», тифлисскую «Летопись патриотического общества», харьковскую «Черную сотню», холмскую «Братскую беседу», ярославский «Русский народ» и т. д. Черносотенцы также располагали специализированными молодежными изданиями: екатеринославским «Двуглавым орлом», киевскими «Молодыми силами», печатными органами академических корпораций.

Особое место в черносотенной журналистике занимали сатирические издания. В Екатеринодаре выходила газета «Дубина» с подзаголовком «орган трудящихся масс». В следующем году вышла «Киевская дубинка» с подзаголовком «газета посвящена идеям Союза русского народа». Красноярцы могли приобрести газету «Оглобля» — юмористический журнал местного отдела Союза русского народа. Большую роль в становлении и развитии черносотенной сатиры сыграл художник Лука Злотников. Родом из крестьянской старообрядческой семьи, он окончил Художественно-промышленную школу, а потом несколько месяцев слушал лекции в Сорбонне и одновременно рисовал для парижских газет. Навыки европейской журналистики пригодились ему в России. Он получил известность как карикатурист, подписывавший свои рисунки псевдонимом «Л. Зло». Монархические взгляды привели его к черносотенцам, он вступил в Союз Михаила Архангела и был кандидатом в члены его Главной палаты. Злотников славился как ярый антисемит и излагал свои взгляды в публичных лекциях «Иудей в искусстве». Антисемитизм красной нитью проходил через все его творчество. Карикатурист принимал деятельное участие в газетах «Земщина» и «Вече».

Судя по всему, Злотников был причастен к изданию журнала «Виттова пляска» — рупора нигде не зарегистрированной «коморры народной расправы». В названии заключался намек на то, что конституционный недуг поразил Россию по вине автора манифеста 17 октября С.Ю. Витте. «Виттова пляска» прекратилась в 1907 г., но сразу же была возрождена под названием «Плюви-ум». Журнал сообщал, что «Плювиум» есть законное дитя Виттовой пляски, и в нем принимают участие все главные силы, открывшие в прошлом году Виттову пляску». Ответственным за издание был назван арап В. Лебель, «черный телом», но чистый душой». В 1911 г. Л.Т. Злотников начал издавать сатирический журнал «Паук», посвященный «вопросам борьбы с иудейством». Перефразируя коммунистический лозунг, он поместил на обложке призыв «Антисемиты всех стран, всех народов, племен, религий и партий — объединяйтесь». В журнале было помещено много карикатур на еврейскую тему за подписью «Л. Зло». Статья о хасидах вызвала скандал, который был усугублен статьей «Пощадите животных», предлагавшей для проведения опытов в анатомических театрах «заменить бедных животных жидами», так как «польза от этого для человечества будет громадная, так как мы избавимся от необходимости мучить бедных животных и уменьшим количество жидов, населяющих землю».

Черносотенная пресса была рассчитана на невзыскательного читателя. Современники писали, что ♦Русское знамя», должно быть, печатается на особого качества бумаге — поскольку обычная не в состоянии выдержать ежедневного потока клеветы, изливавшегося со страниц этого органа. Характеризуя газету «Вече», московский комитет по делам печати отмечал: «Газета издается очень умело и бойко, обнаруживая весьма опытного руководителя. Она знает свою аудиторию, и всякий номер представляет из себя что-либо забористое, а то и скандальное Впервые среди русской печати появился орган с грубою, откровенною речью, с руганью прямой и беззастенчивой...»⁴²⁵ Почти в каждом номере «Вече» печатался лозунг «Прочь жиды — Русь идет». С октября 1908 г. на страницах газеты крупным шрифтом печатался аншлаг «Жиды должны быть выселены из России обязательно», напрямую перекликавшийся с известным изречением «Карфаген должен быть разрушен!». Хулиганские выходки черносотенных газет порой вызывали недовольство даже в монархической среде. В 1908 г. В.М. Пуришкевич писал министру внутренних дел: «Орган Союза русского народа — «Русское знамя» получило характер за последнее время совершенного уличного листка, стремясь не возвысить читателя духовно, а действовать на инстинкты народных масс»⁴²⁶.

Уровень провинциальной черносотенной прессы был еще ниже, чем столичной. Тобольские черносотенцы осознавали силу печатного слова: «Мы видим, как враги наши при помощи печати почти окончательно развратили нашу молодежь, чиновников, духовенство, армию и тружеников-крестьян... И если дело с печатью останется в нынешнем состоянии, то дело России Русской плохо и торжество паразигов-жидов не за горами»⁴²⁷. В Омске черносотенцам удалось наладить выпуск газеты «Голос Сибири», но, по данным самой газеты, почти три четверти омских подписчиков предпочитали газеты левой направленности. В Томске правая газета «Сибирская правда» выходила тиражом в одну тысячу экземпляров, тогда как либеральная «Сибирская жизнь» имела тираж в десять тысяч⁴²⁸.

В правых газетах сотрудничали случайные люди. В редакцию херсонской газеты «Родной край», жаловался один правый журналист, «приходили какие-то сомнительного родства с журналистикой люди, расхищали, что только могли, вплоть до конторских книг, и исчезали; собирались опять средства, появлялись новые лица — и опять то же самое»⁴²⁹. В Нижнем Новгороде издавалось несколько печатных изданий: «Козьма Минин», «Минин-Сухорук», «Голос Минина», «Родина Минина», но, как отметил современный исследователь, «нижегородские черносотенные газеты заметно уступали по качеству своих статей другим местным печатным изданиям»⁴³⁰.

Черносотенцы самокритично признавали, что их издания расходятся с большим трудом: «...чтобы убедиться в этом, стоит только пройти по Невскому проспекту. Продавцы «Свободных мыслей», «Руси», «Биржевых ведомостей» и прочих попадаются чуть ли не на каждом шагу, тогда как продавцов «Русского знамени», «России» нужно поискать, чтобы найти. Да и ищут-то их немногие»⁴³¹. Отсюда и скромные тиражи черносотенных изданий: «Русского знамени» — от 14,5 тыс. до 3 тыс.; «Земщины» — 9 тыс.; «Вече» — до 25 тыс. Еще ниже были тиражи провинциальных газет: одесской «Русской речи» — 6 тыс., красноярского «Сусанина» — 1 тыс. и т. д.

Отношение властей к «патриотической» прессе было двояким. Существование подавляющего большинства правых органов поддерживалось казенными субсидиями, а местные власти не жалели усилий для распространения черносотенных изданий. Так, кур ский губернатор «признав необходимым, чтобы «Курская быль» выписывалась всеми полицейскими управами, высказал желание, чтобы начальники полиции способствовали неофициальным путем распространению названной газеты в порученных им районах»⁴³².

С другой стороны, власти подвергали черносотенную прессу репрессиям, когда она выходила за дозволенные пределы. В 1907 г. «Русское знамя» было оштрафовано в общей сложности на 4 тыс. руб. и неоднократно подвергалось штрафам и в последующие годы. Однако позднее А.И. Дубровин сумел добиться компенсации размером в 25 тыс. руб.: «...в возврат убытков, понесенных газетой «Русское знамя» вследствие административных и судебных воздействий»⁴³³.

Частным репрессиям подвергалось московское «Вече». За публикацию подстрекательских материалов было запрещено распространение этой газеты в Волынской, Киевской и Подольской губерниях. В 1907 г. газету оштрафовали на тысячу рублей за статью, в которой чиновники-поляки обвинялись в убийстве петербургского градоначальника В.Ф. фон дер Лауница. Фактический издатель «Вече» В.В. Оловенников не смог уплатить штраф, а поскольку издание было записано на его жену, ей пришлось провести месяц в тюрьме. В 1908 г. был арестован и выслан из Москвы редактор «Вече» Н.И. Добровольский, опрометчиво допустивший публикацию статьи под названием «Колоссальный заговор жидомасонов». С 1907 по 1908 г. газета подверглась штрафам на общую сумму 6 тыс. руб., пять номеров были конфискованы. Но рекордсменом по сумме уплаченных штрафов была черносотенная газета «Гроза», издававшаяся Н.Н. Жеденовым. По характеристике самих черносотенцев, газета была «сектантско-хулиганской» и не щадила никого. В.М. Пуришкевич подал в суд на газету за клевету и добился, чтобы издателя

Н.Н. Жеденова посадили на восемь месяцев, а редактора Н.И. Щеглова — на два. В 1912 г. в газете сменилось 13 редакторов, причем некоторые из них успевали выпустить только по нескольку номеров газеты и оказывались либо в тюрьме, либо подвергались денежному штрафу⁴³⁴.

Сатирический журнал «Паук» выходил меньше года. В 1913 г. Л.Т. Злотников был вынужден прекратить издание по настоятельному требованию властей, обеспокоенных откровенными погромными статьями и карикатурами. В последнем номере он попрощался со своими читателями: «Издание «Паука» прерывается. Если летописец грядущего будет писать историю антисемитизма, то пятнадцатимесячное существование «Паука» он отметит, как безумный героический порыв, как фанатичное и страстное стремление разрушить ту грязную, сплоченную и бесчестную силу, что именуется иудейством и продажным шабесгойством. Начиная издание «Паука», я смотрел в будущее с великой надеждой и упованием, прерывая теперь издание, я гляжу почти безнадежным взором, ибо духовные и материальные силы истощены, а здравый смысл и сознание говорит, что при существующих административных и цензурных условиях борьба с иудейством — невозможна. Кроме того, понятно, что при всеобщем пресмыкании перед иудейским капиталом, при продажности и безна-циональности большинства правящей бюрократии — ни одно идейное издание существовать не может»⁴³⁵.

1

1