Черноземье 3

Глава 11

Думу свою непростую я думал во время обеда и после, но потом все же решил положиться на судьбу.

Как получится — так получится.

Все мои впечатляющие ходы сделаны, теперь очередь за степняками, то есть их самыми главными Беями. Дальше только они могут толкнуть переговорный процесс после этого крайне неуклюжего покушения с шаманскими клинками.

И еще с явным нарушением всяких основ договороспособности таким поведением официального парламентера.

Степную хитрость никто не отменял, конечно, тем более, я не могу сказать, откуда и от кого этот парламентер взялся.

Наверно, что разбитое племя прислало, на самом деле не собираясь никак договариваться. Поэтому другим племенам этот незаурядный косяк никак не пристегнешь.

Потом я поставил сторожок и расположился отдохнуть, ожидая появления переговорщиков, но не дождался и задремал.

Девушки дали мне поспать, охраняя подступы к шатру, но потом разбудили, когда появились первые признаки конца светлого дня.

— Господин! Темнеет!

— Темнеет? Отлично! Что, никто не приехал?

— Нет, господин, вообще никто. Только эти вывезли всех своих и теперь ходят, собирают оружие, снимают с лошадей все остальное. До них две лиги расстояния, но ближе они не подходят.

— Так, меня звать Мастер Ольг! Готовьте ужин, раз больше делать нечего!

— Да, Мастер Ольг! А что вы делать думаете? Скоро темнота, и они снова придут! — волнуются Фиала и Балинда.

Девчонок можно понять, им придется совсем не сладко, если степняки вернут контроль над шатром.

— Мастер Ольг хорошо позаботится о своих гостях. Никто незамеченным и не наказанным не уйдет! — так коротко и достаточно непонятно я обозначаю свою позицию.

На самом деле хочу дать степнякам еще шанс провести переговоры, все же времени у них не так много имелось в наличии, а разбросаны их тысячи широко по берегам Протвы. Наверно, что на десятки километров, если говорить в привычных мне расстояниях.

Пока гонцы от разгромленного племени до всех вождей доберутся и разнесут горестную весть, что воины такого-то племени почти полностью изведены под корень. Что боевая мощь орды упала примерно на десять процентов, то есть на одну десятую часть, ведь ни о каких процентах простые сыны степей вообще не подозревают.

Пока они начнут шевелиться, договариваться и что-то решать, так что пока ждем ночных гостей и еще возможно завтрашних. Разбитое племя не успокоится, пока все не погибнет.

— Ургов с месяц ждал, успел второй замок захватить, — вспомнил я зачем-то и выгнал это воспоминание из головы волевым усилием.

Все же конец для всех жителей того замка и его вполне такой себе секси-хозяйке оказался конкретно ужасным.

— Они сами выбрали свою печальную судьбу. И черт с ними! Не стали бы стрелять в посланцев под флагом мира, так и остались в полном порядке, пережили все нашествие, восстановили ворота и свое влияние.

Уверен, что остатки разгромленного племени попробуют запустить пару диверсионных групп именно в темное время, поэтому и постарался выспаться сейчас, чтобы почувствовать их приближение своим умением и потом разглядеть в ночном зрении.

Пока мы сидим в шатре, девушки жгут заготовленные дрова в очаге, небольшое пламя освещает их простые и приятные лица. Я лежу на спине, обе лошади привязаны к деревьям за шатром на ночь, чтобы не мешали мне своими телами в темноте знакомиться со смельчаками.

Через пару часов я чувствую, как на расстоянии примерно трех лиг появилось движение, десяток диверсантов очень осторожно подбирается к нам через поле брани. Или просто место тотально избиения их братьев-степняков.

— Ага, и вдоль обрыва лезут, — чувствую я еще через несколько минут.

Выхожу из шатра через второй выход сразу ближе к обрыву, чтобы сначала встретить подбирающихся сзади. Тут тоже десяток, они светятся в паре сотен метров от меня, но идут очень осторожно. В отличии от тех, которые заходят спереди и так уж больше не прячутся.

Замысел понятен, не зная даже близко моих умений, оставшиеся вожди племени хотя пожертвовать теми воинами, которые станут отвлекать мое внимание, чтобы остальные смертники сзади, прикрытые как бы обрывом, смогли приблизиться вплотную и еще раз проверить мою защиту на крепость.

Можно меня вообще убить обычным оружием, пусть и прошедшим через заклинания шаманов — они не знают, но все равно не отступаются, понимая, что само племя ждет один печальный конец. Растворится оно среди других с концами и все дела.

Но я спокойно дожидаюсь засадников, не особо обращая внимание на топтание по открытой местности второго отряда. Однако потом пришлось все же вернуться к шатру, отвлекающие уже подошли метров на восемьдесят, пора им показать, что я все вижу и слышу. Поставленный на среднюю мощность огненный сгусток срывается с дула фузеи и утыкается в землю под ногами смельчаков.

Они успели рассмотреть в сплошной темноте его ярко-заметный полет, но больше не успели сделать ничего, как разрыв положил всю слишком близко стоящую друг к другу группу. Им бы рассредоточиться пошире, метров на сто хотя бы, чтобы не подставляться всем вместе под губительный огонь. Но так они тоже не будут видеть друг друга и не смогут хоть как-то координировать свое движение, ведь ночи в Черноземье без такой же Луны непередаваемо темны и беспросветно непонятны.

Кто-то успел вскрикнуть от полученных ран, теперь внимательно прислушивающиеся через ночь засадники поняли, что пришла пора очень торопиться, раз с отвлекающими что-то произошло, явно, что совсем нехорошее. Они ускоряются, скача козлами все так же по краю обрыва. Один даже срывается в пропасть и молча падает вниз, изо всех сил поддерживая своих соплеменников в атаке перед неминуемой смертью. Но его тело слишком шумно прикладывается к поверхности воды плашмя, как я и ожидал.

Поэтому я делаю вид, что услышал этот всплеск и уже откровенно развлекаясь, сам прикидываюсь спавшим и разбуженным этим звуком:

— Кто тут? Что тут? Где тут? Куда тут?

Диверсанты замирают на месте, пытаясь пересидеть мою активность, а я спокойно целюсь в край обрыва, около которого замерло большинство группы.

Потом вылетает сгусток, диверсантов раскидывает, кого в неблизкую воду, кого оставляет лежать на краю обрыва и истекать кровью. Зато три последних уцелевших воина рысиными прыжками подбираются ко мне, сжимая в руках длинные кинжалы и арканы. Наверно, что тоже должным образом шаманами обработанные и зачарованные, чтобы неотвратимо поразить расслабленного в ночи колдуна.

Ну и улетают тоже на встречу с омутом, получая расчетливые удары маной от меня навстречу. Снизу доносится еще два сильных всплеска, а должно их оказаться три. Приходится подойти к обрыву и прислушаться, но ничего не слышно.

Я нахожу растущее над обрывом дерево, и уцепившись за него, разглядываю откос.

Так и есть, один из диверсантов смог все-таки уцепиться за торчащие корни и пока смирно висит над бездной, боясь пошевелиться. Долго не провисит, конечно, но тут мне приходит в голову запоздалая мысль.

Давно пора отправить к Беям таких же переговорщиков, как тогда я послал двух раненых ургов. Предварительно вылечив непосредственных свидетелей устроенной мной бойни.

Какой смысл отвешивать суровых звездюлей, если принимающая сторона может ничего не понимать в их предназначении? Думают, что я пришел воевать до победного конца, а флаг вывесил по недоразумению?

Это племя я почти все перебил, а с остальными вождями вполне могу договориться миром.

Сходил в шатер, посмотрел на встревоженно поднятые головки моих новых подруг, сдернул аркан со жерди и вернулся к обрыву.

Скинутая петля задела по лицу степняка, он шарахнулся от волосатой веревки, но далеко отскочить ему некуда. Зато подобрался поближе по корням к самому обрыву и уже нашел там пару опор под ноги, теперь так быстро в воду не упадет.

Может даже вылезти наверх, то есть, что мог бы, цепляясь за корни и норы, но до края склона есть пару метров сплошной стены без возможности за что-то уцепиться. Может, конечно, с помощью кинжала ступенек наделать, но скорее всего силенок не хватит на одной руке столько времени висеть, он же не тренированный скалолаз, а просто крепкий воин.

— Эй, воин! Хватайся за веревку! Я тебя вытащу! Пойдешь к вождям моим посланником! — кричу я ему.

Не знаю, понимает он или нет, в темноте выражения лица не видно. Я еще раз потряс веревку перед его носом на всякий случай.

И прислушался, но не почувствовал никакого движения рядом с шатром.

— А если я не хочу? — с натугой выкрикнул попавший в ловушку.

О, понимает черноземельское наречие степняк, что не особо удивительно.

Многие из них уже поработали в Асторе или побывали с торговыми караванами в прежние мирные времена.

— Тогда я скину тебя вниз одним щелчком пальца. Как уже это сделал один раз, но тебе повезло. Это меня и мое жестокое сердце только позабавит. Но тебе сильно повезло, — повторяю я. — На тебя пал мой выбор. У тебя счастливая судьба великого воина впереди, поэтому я оставлю тебя в живых. Мне нужен посыльный, чтобы другие Беи перестали слать на смерть таких храбрых воинов, как ты. Твои товарищи погибли, и может погибнуть еще много других достойных воинов! Мне не нужны их смерти!

Степняк меня не видит над собой, но голос слышит и нормально на него реагирует, значит не совсем тупой.

— Давай, хватай! — я перекидываю веревку вокруг ствола солидного дерева.

Тот все же решается и цепляет веревку, чтобы оказаться вытащенным на край склона за несколько моих могучих рывков. Потом я веду его к входу в шатер, вытащив предварительно кинжал из ножен и держа за плечо.

— Потом будешь внукам рассказывать, как Великий Маг выбрал тебя одного из всех, сам спас от неминуемой смерти, вытащил из пропасти своими руками, щедро одарил и отправил с важным посланием, — насчет такого обещания, чтобы одарить и еще рассказать внукам, этим я прямо перевербовал степняка на свою сторону.

Да, таким спасением никто пока не может похвастаться, а уж про подарки от могучего Мага и слыхом не слыхивали.

А мне чего не раздарить немного барахло этого Бея, которому не повезло оказаться у меня на пути. С собой-то я брать ничего не собираюсь, кроме пары высокохудожественных ковров тира персидских и нескольких подушек с верблюжьим пухом.

Придется все это добро, конечно, отстирать в девяти водах, чтобы начать пользоваться дома после степных грязнуль.

Там, при небольшом свете от очага, который неплохо греет мое новое временное жилище, я рассматриваю смуглое широкое лицо воина, он смотрит на меня и видит еще две хорошенькие головки около огня.

— Так, слушай! Передашь своим, что я зову завтра в полдень всех Беев на разговор. Обещаю никого не убивать и никак не ущемлять в их правах. Все, кто приедет, вернутся обратно целыми и невредимыми.

— А о чем разговор будет? — вдруг довольно правильно спрашивает степняк.

— Так, тебя как зовут?

— Шилялис мое имя, — с достоинством склоняет тот голову.

— Хорошо, что Шилялис. А я значит просто Великий Мастер Ольг, — решаю я нагнать немного понту.

— Разговор будет о том, как вообще жить Черноземью с Великой степью и куда дальше направить своих лошадей храбрым воинам. Мне есть, что сказать вашим Беям. Запомнил?

Степняк кивает головой, показывая, что все понял.

— Подберите храброму воину красивый кинжал с ножнами и самый дорогой халат, — киваю я своим девкам.

Немного хлопот и я веду будущего посланника на выход, где вручаю ему в руку факел, потом эффектно поджигаю его с пальца и показываю направление, куда ему топать.

— Жду всех к полудню!

Степняк уходит, реально обалдевший от переменчивости фортуны. Только что висел над пропастью, готовясь к неминуемой смерти и вот уже он важный посланник, одаренный очень солидными дарами для каждого рядового степняка.

— Ладно, теперь посмотрим, куда приведет это мое действие.

Но привело, куда надо, потому что больше никаких атак на мой шатер не произошло не только ночью, но и следующим утром. Я спокойно рассмотрел в бинокль подход нескольких значительных отрядов с высокими бунчуками.

К полудню я увидел шесть высоких бунчуков и еще четыре поменьше где-то в стороне от поля битвы.

Понятно, что груды гниющей плоти никому не доставят радости, поэтому я помахал своим шестом и отправился краем склона встречать гостей. Встречаться нам больше негде, как в моем теперь шатре, поэтому я еду встречать и провожать собравшихся Беев. Ладно, что в низкой ночной температуре разложение замедляется, но через пару дней и в шатре уже не получится находиться без противогаза.

Ну, на столько времени, чтобы вести переговоры, я и не рассчитываю.

Добравшись до них, я всем собравшимся уже Беям сразу же вежливо поклонился. По местным понятиям, которые я тщательно изучил, это значит, что я приветствую гостей, как равных себе. Без поклона получается, что равными я их не считаю и готов доказывать свое доминирование, чтобы они мне сами кланялись.

Но мне это ни к чему, чтобы доминировать над командирами всего степного войска, если получится договориться, то они мои потенциальные союзники. Пусть пока считают меня беспощадным врагом, от этого мне станет только проще.

Беи отреагировали по-разному, смотрят настороженно, но кидаться пока не кидаются.

Шестеро более важных, это сквозит в каждом взгляде и движении, ведут за собой по тысяче воинов, по четыре местных отряда, значит.

Четверо попроще, и бунчуки у них пониже, и за спиной всего по двести пятьдесят-пятьсот воинов.

Спросил, где можно разговор начать, оказалось, что прямо здесь можно начать. Ко мне пока ехать не собираются, да и от своих приближенных воинов не хотят сильно удаляться. У каждого Бея с собой специальный ковер для переговоров имеется, я же постелил под свою задницу плащ и тоже сел по-восточному, как все.

Шилялиса тоже привезли в доказательство своих добрых намерений, а то знаю я их коварные повадки, снесли бы голову и все дела, обвинив в предательстве. Поэтому и обговорил такое непременное условие.

Можно долго расписывать все хитрости руководящего состава орды, их похвальбу и стремление доминировать, но через час разговоров мы разъехались. Я смог донести свои предложения до самых вменяемых степняков.

Хотя все они прямо жаждали проверить мою защиту, чтобы нанести подлый удар, чтобы ничто больше не мешало им захватить Черноземье и править здесь, как самим захочется. А не слушать мои предложения, как бы это все помягче устроить.

Что бы и волки оказались сыты, и овцы целы.

Но мнениями мы обменялись и разъехались посовещаться. Мне совещаться не с кем, а вот Беи сразу стали съезжаться, в одной кучке трое, в другой тоже трое и все мелкие тоже оказались вместе. Так называемые группы влияния явно нарисовались.

Значит у них три группы по интересам, и еще вчерашний погибший Бей явно раньше задавал тон на совещаниях и решениях, не зря он занял самое хорошее место на всем берегу реки. Что его и погубило в итоге, но пути господни неисповедимы.

Ну и мои тоже немного.

Собрались на прежнем месте через четыре часа, когда прискакал всадник с уже нормально белым флагом, просигнализировал, что есть о чем переговорить снова.

Беи решали-решали, но все же снова собрались дальше договариваться.

Опять долгие словоблудства и всякие варианты поторговаться, понемногу я отступаю от своих вообще невыполнимых требований — типа уйти без добычи обратно в свои степи и больше тут не отсвечивать.

Беи на это никак не могут пойти, их же воины не поймут приказа повернуть коней, когда столько добычи так рядом уже оказалось. Не поймут и поменяют этих Беев на более сговорчивых, про это мне не говорят прямо, но я чувствую общий лейтмотив настроения переговорщиков.

Тот момент, что я почти целиком перебил целое племя, всех его воинов, кроме может пятидесяти выживших — это как раз вызывает негативные слова, однако я чувствую, что все это тоже не всерьез.

Все присутствующие разгрому самого сильного племени довольны, и довольны весьма. Ведь теперь можно поделить земли неудачников в степи, забрать у них всю собранную добычу, даже оставшихся воинов или принять к себе, или просто послать на верную смерть во время приступа на стены Астора.

Деваться им некуда теперь совсем, большой богатый обоз не сохранить, авторитета у простых воинов никакого нет против тех же Беев с тысячами соплеменников за спиной. Поэтому и довольны разгромом присутствующие, поэтому не предъявляют мне никаких репараций, не требуют возмещения за смерть почти тысячи воинов, что это не их личные воины.

Пришлось еще закинуть огромную морковку насчет личного излечения всех возможных недугов у присутствующих на переговорах Беев.

— Ваших раненых сподвижников лечить не могу, как представитель Совета Астора. Это будет неправильно понято моими товарищами, все же мы с вашим войском воюем всерьез. Но каждого из вас по отдельности приму в своем шатре, могу даже прямо после наших переговоров. Просто приезжайте по одному по очереди, времени это много не займет, по лиге ударов сердца, — перевожу я на понятные им величины время самого лечения. — В знак общего доверия и аванса на будущее.

Ну и свои предложения еще раз озвучил, по тактике и стратегии будущих совместных действий.

После этого половина Беев все-таки рискнули и посетили мой теперь шатер, подлечил им кому спину, кому раны, кому выбитую из плеча руку. Все остались очень довольны лечением, даже вроде не врут, когда называют меня своим новым другом.

Да, здоровье — это такое дело, его не купишь в лавке за все золото мира.

Встретились мы еще раз, уже на следующее утро, чтобы говорившие со мной Беи могли посетить свои тысячи, переговорить и посоветоваться с ближними советниками, оставшимися при отрядах, с теми же шаманами, чтобы принять обоснованное решение.

Ночь прошла спокойно, подлечил девок после случившегося с ними тяжелого насилия, они мне сделали расслабляющий массаж, во время которого и уснул.

Никто больше не приближался к шатру, тем более, что два самых ближних вождя приставили своих воинов присматривать, чтобы лишние люди на место побоища не шастали и Великому Магу не надоедали. Выживших жестко разобрали по своим отрядам, особо их ни о чем не спрашивая, это понятное дело. Нет больше твоего вождя, твоего племени — иди у нового Бея присягу принимай и спорить не вздумай.

Так что утром, уже после третьих по счету переговоров, я с девками погрузились в лодку, приставленные степняки погрузили в нее присмотренное в шатре имущество. Потом перегнали нам вплавь трех лошадей, для меня и Фиалы с Балиндой, чтобы ехать без проблем.

На этом я с ним попрощался, выдал по небольшой награде перегонщикам животинок, и мы мирно поехали в сторону города с притороченными к сидениям коврами и подушками. Никуда особо не торопясь, но и не делая остановок в пути, ибо пора вернуться до ночи домой, ведь скоро нашествие доберется до стен города.

А орда осталась и начала готовиться к массовой переправе через Протву, непростому такому делу.