Черноземье 3

Глава 14

Шумели ночью и зря, и не зря, как оказалось утром.

Порт полностью захвачен вместе с дорогой между складами, но штурм невысоких здесь, всего четырехметровых, стен отбит, как доблестно рапортует на утреннем совете командир Гвардии.

Да уж, очень радостное событие, штурм типа отбит, но вот порт полностью захвачен.

Опять же врет, собака паршивая, никто эти стены и не штурмовал в ночи, поэтому и несуществующий штурм так легко отбили, зато подробный отчет о случившемся боестолкновении и понесенных горожанами потерях похож на самую настоящую печальную правду.

Под огнем степных лучников убито шестеро ополченцев и один гвардеец, ранено две осьмицы защитников стены, ответным огнем куда-то в ночь тоже поражено сколько-то много врагов. Правда, тел степняков в наличии и на виду не имеется совсем, так что про количество убитых приходится самим догадываться.

Или слушать рассказы болтливого сегодня с утра Альфура.

То есть, наверно, что поражено. Зато бегавшие с факелами по стенам по тревоге воины и ополченцы нахватали вдоволь острых подарков и не все их пережили. Совсем еще не готовы на самом деле в такие тревожные моменты чего-то соображать самостоятельно. Хотя бы факелы не держать при себе, а сразу же забрасывать вниз и как можно дальше.

Ладно, пока организация несения службы на стенах и само ведение войны не в зоне моей ответственности. Пусть с этим дело ответственные товарищи разгребаются.

Но, не смотря на оптимистичный доклад об отраженном ночном нападении, лица более ответственных по жизни Капитанов Совета мрачнеют с каждой минутой, как только они понимают, что город, возможно, потерял все склады с продовольствием и даже фуражом для гвардейских лошадей.

— Склады необходимо отбить! Степняков выбить из гавани! — требует-приказывает Кром, но тут даже Альфур, командир Гвардии, недовольно пожимает плечами на такие приказы.

Задача довольно понятная — нужно спуститься со стены или проскочить в калитку, так как сами ворота открывать слишком опасно вблизи от захватчиков, и добежать под стрелами метров сто между разными складами и хозяйственными службами до основной здесь дороги. Где вступить в рукопашную схватку со степняками и, демонстрируя свою незаурядную выучку, отбросить тех с территории порта. Отбросить и закрепиться в укреплениях напротив Каменных ворот.

В ночи это почти невозможное мероприятие, чтобы сохранить сплоченный атакующий потенциал, значит или рано утром, или в наступающих сумерках выступать нужно.

Вот эту операцию и обговаривают Капитаны во главе с Кроном, хотя видно хорошо, что постоянная уверенность в победе уже покинула самого Альфура.

— Городу без складов не выжить и не выстоять! Во чтобы то ни стало! — слышу я бравые напутствия гражданских.

— Ну, если мы выбьем степняков, они же снова вернутся! — довольно резонно отвечает тот. — Мимо Каменных и Портовых ворот они спокойно проходят, прикрываясь расставленными везде щитами. Наши арбалетчики никак не могут их достать и остановить. А они навесным огнем постоянно в кого-то попадают.

И это полная правда, степняки со своими страшными луками всегда могут кого-то подстрелить, например, слишком неосторожно высунувшегося ополченца с арбалетом или неудачника, которому пущенная навесом стрела прилетает сверху. Им несколько секунд на прицеливание не требуется, стреляют на разрыв и мгновенно, а наши стрелки так даже близко не могут, кроме гвардейских арбалетчиков. Однако разница в потерях становится очень не в нашу пользу, за одного убитого степняка город отдает минимум пяток своих подстреленными.

— Склады надо отбить, — каменным голосом, играя желваками, еще раз говорит гвардейцу Кром и тот наконец обещает это сделать.

Деваться ему некуда, если откажется своих людей класть, то ему тут же найдут замену, уже нашли наверно.

Я в эти военные проблемы не лезу, даю возможность горожанам еще больше загнать себя в безвыходное положение.

То есть у богатеев местных, ну и конечно у членов Совета по своим домам жратвы в подвалах очень много запасено, хватит на полгода точно на свои семьи. А вот простой народ через неделю волком взвоет, ведь только что приказано прекратить продажу зерна и овощей совсем в связи с потерей складов. Что-то у Совета из запасов в городе есть, в основном на складах около казарм Гвардии все продовольствие находится, но это понятно, что только для питания воинов и их семей.

Только для защитников города, тех, кто ходит на стену и их семей, они никому ничего не отдадут ни за какие коврижки от начальства. И даже за повышение по службе в связи с быстро освобождающимися вакансиями.

Уже сейчас приказано солидно уменьшить служебный паек, потому что деваться горожанам совсем некуда после потери основных складов с продовольствием. Очень уж было удобно туда продукты свозить с кораблей и город караванами объезжать по краю, а вот попался внезапно продуманный враг, нанес расчетливый удар в ночи. Вот теперь приходится расплачиваться за прежнюю лень и откровенную глупость, сейчас нужно биться насмерть между этими складами, чтобы вернуть их обратно.

Понятное дело, что такую диспозицию я сам предложил Беям, чтобы не тянуть с осадой целых полгода или даже год, когда склады наконец опустеют. Месяц или два блокады и город сам от голода распахнет ворота, сдаваясь на милость всесильному врагу.

Даже у самих Беев на самом деле нет столько времени осаждать Астор, так как к приходу весны они должны вернуться в свои степи, а там начать дележку и грызню за освободившиеся пока пастбища и водопои. Как не обещают друг другу дождаться честного раздела, все равно всегда будут недовольные и считающие себя обманутыми.

Про такую проблему они мне сами намекнули, что в конце зимы должны будут уйти на пару месяцев.

Так что я своими подсказками и прямыми рекомендациями даю степнякам шанс довольно быстро поставить Астор в безвыходное положение, где собираюсь половить рыбку в мутной воде своих личных договоренностей с ордой.

Это я делаю ради сохранения всего Черноземья в более-менее сохранном состоянии, оформления степнякам новой цели в жизни и настоящей мобилизации всех сил города на обеспечение именно этой цели. Без диктаторских полномочий я не смогу все это правильно организовать, заставить город поступать так, как мне требуется. Ведь еще заодно собираюсь почистить сам город и от низовой преступности, и от слишком разросшихся коррупционных схем в самом Совете Капитанов.

Как вы понимаете, я твердо решил, что мое личное правление вместе с лучшими, в настоящем смысле этого слова, людьми из Совета Капитанов сможет вернуть какие-то принципы справедливого народовластия, солидно почистит власть в городе и придаст всему Черноземью мощный технологический толчок за счет моих знаний в свете умеренного прогрессорства.

Ну, знаний не лично моих, конечно, я как был простым слесарем, так им и остался, но многие технологии человечества у меня имеются в той же бумаге, пусть я сам в них не ахти разбираюсь. Придется пока работать с сильно шарящим в технике, как бы это сказали в моем мире, кузнецом Водером и начинать учить самых башковитых и одаренных детей. Придется даже за счет города создать школу, где станут растить будущих техников, а потом, возможно, что и настоящих инженеров.

Самому интересно посмотреть, как удастся мне наладить жизнь Черноземья, если мы сможем опередить лет на двести-триста все остальные земли вокруг в технологическом развитии.

Электричество, железная дорога к рудникам с настоящим паровозом, обработка металлов по-новому и еще огромное количество технологических новинок — все это есть у меня в записях и чертежах. Почти все соответствует по своему развитию девятнадцатому веку на Земле, чтобы можно было хоть как-то внедрять сейчас и здесь.

— Обещаю городу Астору и Совету капитанов, что Гвардия приложит все свои силы и умения для того, чтобы вернуть территорию порта и склады с продовольствием! — слышу я грозное обещание немного воспрявшего духом на внушениях и наставления от всего Совета командира Гвардии.

Да, впереди неизбежные потери личного состава безо всякой пользы, но я тут поделать ничего пока не могу. Руководство города прямо как чувствует, что для их же личного благополучия лучше не передавать мне рычаги управления в самом городе.

— Они будут цепляться за власть до самого конца, пока половина жителей просто не вымрет, а вторая половина их не съест, — констатирую я себе. — Придется ускорить этот процесс не очень приличными методами.

Пока я контролирую работу охраны вокруг семьи, сам хамам и мастерские, больше никуда не лезу и не выступаю особо.

Жду разных событий, которые должны выдвинуть мою фигуру на гребень истории этих мест. И еще дал задание своим охранникам найти пару людей из уголовников, которых можно использовать в создании беспорядков в самом городе.

А то под лежачий камень вода не течет.

Как только перестали продавать дешево муку, цены в городе сразу же поползли вверх и появились первые голодающие. Народ, в основном беглецы из Астрии, у которых нет никакой финансовой подушки для поддержания штанов в дорогом городе, бродят теперь постоянно по улицам в поисках работы, попрошайничают и пытаются воровать.

— В общем первые признаки ждущего нас кавардака появились уже заметно, — говорю я своим работникам на объявленном мной собрании. — Теперь деньги никому будут не нужны, потому что на обычную плату все равно ничего не купишь. Вот и к нам бедолаги пытаются лезть, чтобы что-то очень неумело украсть.

Сам стою и смотрю, как охранники вбивают в головы и по филейным местам незадачливым воришкам, что в этом месте лучше не рисковать здоровьем. Городская Стража уже захлебывается в нарастающем вале преступлений и поэтому ей в помощь начинают добавлять гвардейцев, но наш вопрос мы решим сами, без привлечения органов правопорядка.

Работники стоят рядом и внимательно прислушиваются к словам мудрого руководителя, наглядно видя, как полуживых мужиков выбрасывают на улицу и тащат к речке, чтобы еще немного поплавать и остыть.

Может быть, что и навсегда. Время такое на дворе, что приходится сурово наказывать за попытку воровства.

— Еды все побольше купили?

— Все, Мастер!

— На сколько вам хватит?

Тут ответы разные, кому на пару осьмиц, кому на целый месяц, кому на одну осьмицу, если детей много.

Денежный ручеек понемногу наполняет кассу хамама, цены на мытье я пока поднимать не собираюсь, вполне могу понизить, чтобы поддержать горожан в трудную минуту. По моим прикидкам совсем трудно в городе с продовольствием станет через осьмицу, еще через полторы начнется самый настоящий голод, а через две криминальные люди начнут убивать за кусок хлеба. Впрочем, они и сейчас этим занимаются, но стражников еще немного побаиваются и поэтому открыто так не выступают.

Впрочем, скоро народ затянет пояса и перестанет так массово посещать хамам, у всех деньги пойдут только на еду.

— Ладно, сколько у нас еще пива созревшего осталось? — теперь меня интересует такой вопрос.

— Мастер, еще дня на три, не больше, — отвечает работник буфета.

— Значит так, допродаем по старой цене и все. Освободившиеся бочки ставим под новое и пока им не торгуем. Хамам закрываем, дрова больше на парные не тратим.

Торговать пивом во время начала всеобщего голода — так себе занятие для члена Совета Капитанов.

— А что же мы все делать будем? — начинают переживать люди из буфета и хамама, а больше всех новые работницы Фиала и Балинда кручат.

Только вжились в хорошую жизнь, только почувствовали всем интересными девицами и вдруг такие новости. Одной уже один из моих охранников предлагает съезжаться, вторая пока, как более хитрая, внимательно присматривается к мужикам.

— Не переживайте, дело всем найдется и работы будет много. Будете работать за еду и ночлег пока, раз золото нет смысла платить. Потому что на прежнюю плату уже купить еды на месяц не получится. Да и золота у меня почти не осталось, все что с хамама приходит — пока мне пойдет для создания денежного резерва.

— А что делать-то будем, Мастер Ольг? Ведь муки полные амбары и дровами на дворе все завалено, — спрашивает мой помощник.

— Благим делом займемся мы с вами. Дрова и мука с ячменем пойдут на помощь голодающим, ну и вам тоже. Ну, чего рты разинули, откроем на месте буфета бесплатную едальню, где все старики, женщины и дети смогут получить по тарелке пустой похлебки в день. За счет мастера Ольга, самого лучшего Капитана Совета будем помогать самым нуждающимся.

— А хлеб печь будем? — о самом главном средневековом продукте спрашивает меня заместитель.

— Нет, дорого это и долго, не наша тема. Будем готовить затируху с мукой и еще пустые каши варить, чтобы было как можно побольше по объему. Воды много, и она бесплатная, так что только жидкие блюда для совсем голодающих.

Народ расходится с политинформации совсем обалдевший, но роптать не ропщут, так как все получили плату на пару месяцев вперед и теперь должны отработать деньги. Тем более, что сами остаются трудиться при кухне, а там всегда можно лишнюю миску каши организовать себе и родным. Это теперь — смысл жизни каждого горожанина, чтобы не умереть с голоду во время осады, поэтому за такое место все будут держаться до последнего.

От такого будущего у народа волосы дыбом встают, но ничего, быстро все привыкли к тому, что жизнь совсем изменилась и теперь все работают только за трехразовое питание тем же самым, что остальные будут бесплатно получать.

— Да, получать, но только два раза в день, утром и вечером. Живот нашей едой хорошо не набьешь, но как-то выжить будет можно. Посмотрим еще, на сколько наших запасов хватит.

Работники из мастерских теперь тоже вместе с семьями питаются в буфете, у них свой стол определен за загородкой и накладывают им побольше порции, особенно мастерам, чтобы могли выдавать продукцию военного назначения.

Степняки своим хитрым ударом отрезали город не только от провиантских складов, что очень плохо, но еще не так безнадежно. Но, что самое ужасное, еще и от огромного количества рыбы, которое должны были вылавливать рыбаки ежедневно. Теперь вся рыба должна была идти в дело, даже сорная и мелкая, которую раньше беспощадно выбрасывали чайкам, она отлично пошла бы на производство рыбной муки.

Но, тема с рыболовством полностью закрыта и выглядит все очень безнадежно для жителей Астора.

Горожане устроили вылазку на следующее утро, вот так прямо без любой подготовки и потерпели сокрушительный разгром. Первый взвод гвардейцев, рванувшихся через калитку, степняки расстреляли прямо сразу, потеряв от ответного огня со стены всего десяток своих. Второй взвод немного замешкался с десантом через стену и как только стрелы за несколько секунд перебили всех показавшихся на открытой части стены, так остальные воины тут же отказались идти в самоубийственную атаку.

— Там лучников не меньше пары сотен со всех сторон целятся, а мы должны четырьмя осьмицами спустить лестницы вниз, перелезть на них со стены, потом спуститься под постоянным обстрелом и добежать до степняков? Нет уж, у нас и так за пару вздохов перебили целую осьмицу, которая первой пошла. Трое тяжко раненых и пятеро наповал убиты!

Там мне рассказал Торк про первую попытку вылазки из города, которой сам же и командовал по приказу начальника Гвардии.

— Так надо же щитами прикрываться во время атаки через калитку и на стене тоже ими закрывать спины на лестнице!

— Да бестолку это все! Степняки в любую щель попадают с полсотни метров, в каждого моего парня по десять стрел тут же прилетают. Одну-две — можно отбить и прикрыться, но с таким расстрелом ничего не получится. Они заняли все хозяйственные постройки и стреляют из-за каждого угла. Их там на складах и в порту не одна сотня точно! То, что наши арбалетчики смогли набить целый десяток и никто из них не погиб — это вообще чудо. И точно, что во второй раз так больше не повезет, теперь степняки будут первыми арбалетчиков расстреливать!

Ну что же, это самая настоящая горькая правда, а горожанам придется привыкнуть к тому, что склады с припасами теперь достались свирепым захватчикам. Такая быстрая и полностью бесполезная потеря еще сорока воинов погубила все наивные надежды Совета Капитанов.

Теперь у города в строю меньше трех сотен гвардейцев и на Совете решено только отстаивать стены с воротами.

Так проходит еще осьмица, хамам работает едва-едва, топим одну парилку и не очень чтобы сильно, народ пусть пока моется, вскоре придется снижать цены. Хорошо бы подряд у города получить на помывку оставшихся военных, но пока этот придурок Альфур командует Гвардией, про такое можно и не мечтать.

Пришли ко мне и давно пропавшие Охотники, попросились помыться:

— Каждый день выходим за стены на разведку. Пока у степняков не было сплошной обороны ходили там, как у себя дома. Потом наши двоих часовых расстреляли из луков и теперь степняки постоянно настороже, по четыре рыла в дозор ставят, — рассказывает Крос, торопливо хватая из миски давальческую кашу.

Парни голодные, как и все теперь вокруг, поэтому я говорю насыпать им по четверной порции, чтобы набили животы, как следует.

— А теперь как, можно пройти к реке? — появилась у меня мысль обойти заслоны орды, чтобы добраться до Храма и полностью зарядить Палантиры.

— Не, рискованно стало. Они все здесь изучили и во все подходящие для наблюдения места поставили своих. Ночью, конечно, можно пробраться, но можно и нарваться, — охлаждает мой пыл Драгер, отставив наконец миску в сторону.

Ну, не очень-то и хотелось пробираться снова в Храм. А самое главное, нельзя мне пока исчезать из города, чтобы не оформились зримые подтверждения о моем сотрудничестве с ордой.

Да и с возвращением проблемы точно будут, это со стены в темноте легко спуститься, а вот чтобы признали и помогли обратно залезть — это большой вопрос.

Светить на стене нельзя, а как меня иначе можно рассмотреть простым воинам?

Тогда я остался совсем один рядом с ордой, и никто не интересовался, где я пропадал два дня. А вот теперь сразу же вызовут на допрос начальство Гильдии и могут меня обвинить в предательстве города.

Настроение сейчас в Совете уже сильно нервозное, местами вообще трагическое, все хорошо понимают, что настоящий голод не за горами, могут умереть сотни и тысячи гражданских, женщин, детей и стариков, которых никто кормить не собирается в ущерб военным. Да и нечем кормить такие толпища народу, про мою благотворительность все уже знают и сильно благодарят, но сами помогать не просятся.

Так что совсем не время куда-то пропадать, а потом оправдываться.

Да и в хамаме нужно постоянно присутствовать, присматривать за справедливой кормежкой, чтобы только слабые получали еду. А то уже приходили раз такие сплоченные банды человек по двадцать уголовников с простыми мужиками и на грани смертельной схватки требовали их накормить.

Дело пахло конкретным смертоубийством, пришлось мне выходить к готовым бить насмерть охранникам и суровыми пинками маны разбрасывать слишком поверивших в себя жуликов. Потом сидеть в парилке подольше, чтобы снова ее набрать.

Стража вообще перестала появляться даже вместе с гвардейским усилением дальше Третьей улицы и что там теперь творится — лучше себе даже и не представлять.

Фиала с Балиндой общаются со своими знакомыми из Астрии, все их сразу видят и узнают на раздаче, так что какая-то информация у меня оттуда есть. В остальной части города начинается самый откровенный беспредел сильных над слабыми, поэтому женщины, приходящие к нам за миской жидкого супа, пытаются отнести ее к себе, чтобы там выкупить захваченных бандитами своих детей. И потом приходят снова и снова, пришлось запретить выход с едой из буфета, заставляю все съедать на месте, чтобы не кормить бандитов.

И так уже под тысячу человек стоит в плотной очереди утром и вечером под присмотром охраны, получают свою порцию в свои же миски, быстро ее проглатывают и снова встают в очередь, но за этим делом те же охранники присматривают тщательно.

Насытиться миской пустой похлебки не получится, конечно, однако это хоть что-то питательное, позволяет переставлять ноги, чтобы вернуться за такой же порцией к вечеру и пережить потом ночь. Ладно хоть запасы муки и ячменя не улетают так мгновенно, хватит их с таким расходом на пару месяцев, однако столько ждать мне и людям в городе нельзя.

— Да, голод все сильнее охватывает город, а власть вообще потеряла рычаги руководства над его большей частью, — констатирую я сам себе. — Контролирует только центр города и стены, на все остальное народонаселение глубоко забила. Так они могут долго продержаться, чего допустить никак нельзя.

И я запускаю операцию под кодовым названием: «Грабь награбленное».