Черноземье 3

Глава 8

Вечером мы все же здорово накидались по поводу, что был суровый бой, погибло много хороших парней, а мы все по-прежнему живы и даже здоровы в эти смутные времена.

Живы, здоровы, много чего пережили и все еще можем выпить с боевыми товарищами хорошей ресы. Тем более, что ее довольно много у меня при себе имеется, то есть в мешке охранника лежит.

Все же хорошо, когда у тебя есть своя личная охрана, которая и носит все тяжелое, и костер разводит, и еду готовит.

Вот только никто Ятоша в приготовлении кулеша переплюнуть не может, поэтому за него наш первый тост:

— За моего спасителя! За славного Охотника Ятоша! Да пребудет его душа в мире постоянной охоты!

Гильдейские дружно полезли выбивать у меня чашку из руки своими чашками, так что пришлось сразу доливать.

Поэтому лечить никого я не пошел, а завалился в приготовленный мне личный шалаш, завернулся в теплый плащ, положил мешок с Палантирами под голову и тут же уснул на прохладном свежем воздухе, не забыв поставить сторожок.

Однако ночью его все же снял, дозорные гвардейцев и Гильдии шастают постоянно вокруг туда и сюда, спать мешают.

Так что степняки точно не проберутся отомстить за свой разгром, с дозорной службой в обоих подразделениях дело хорошо поставлено.

Рано утром попил водички вволю и пошел лечить гильдейских, всех поправил, а гвардейцев пока не стал. Пусть хоть немного раненых привезут с собой, а то и так все мои заслуги себе приписывают постоянно.

Полсотни я и так вылечил, а еще тридцать и в лазарете города полежат, чтобы начальство понимало, насколько от меня зависит. Взяли себе моду моих покойников себе приписывать, а от своих, как от теплого дерьма, постоянно отказываться!

Зато взял с собой Драгера, чтобы он показал мне в утренней темноте отдельно разбросанные захоронения гвардейцев.

Он-то все тут уже знает, в отличии от меня, знает, где хоронили павших.

— Так, тут тридцать могил, там — двадцать четыре, и за тем холмиком еще тридцать шесть! Итого девяносто наших гвардейцев сложили голову в этом сражении на берегу Протвы! За двести степняков всего-то! Да это не победа никакая, а страшный разгром!

Потом смотрю на быстро приведенного подчиненными заместителя командира Гвардии, которому уже доложили, что Мастер Ольг с недовольным видом с самого раннего утра его личных покойников тщательно инспектирует. А всезнающие Охотники помогают ему в могилах ориентироваться.

И судя по его кислой роже, не хочет гвардейское начальство очень-очень, чтобы в Ратуше узнали о таких серьезных потерях.

А просто врать хотите, пока все воины не закончатся?

Скажет Совет — выводи лихой командир все свои шесть сотен на финальный бой, а он ответит тихим голосом, что всего пятьдесят воинов осталось в строю. Тут-то все в Совете и присядут на свои мягкие филейные части тел, после череды таких славных побед.

— Тут девяносто и тяжких тридцать — за двести степняков Гвардия отдала свою пятую часть всего своего состава!

Рожа у командира становится еще кислее:

— А если еще посчитать раненых, которых я вылечил уже, так третья часть Гвардии попала в недееспособные!

Теперь он даже отвернулся сгоряча, потому что с Капитаном Совета заместителю Гвардии спорить не положено, а очень хочется.

Но повезло им с его начальничком, не вернусь я сейчас в Астор вместе с ними и не придам огласке потери и прочие нелицеприятные сведения. Бой все же выигран, поселения на этом берегу Протвы освобождены, а меня дорога ведет в Храм заряжать Палантиры и копить ману.

Немного попозже донесу я такие сведения Совету, но боюсь, что особого эффекта уже они иметь не будет, все морально привыкнут к этой легкой фальшивой победе и никто не захочет менять свое мнение.

— Драгер, давай мне в сопровождение четверых самых опытных парней. Я заберу их на три-четыре дня и верну в городе или на том берегу.

Драгер называет имена своих лучших Охотников:

— Чтобы не посрамили честь Гильдии перед самим Мастером Ольгом! Слушались его, как меня!

И негромко мне говорит на ухо:

— Ольг, я в этой войне со степью только на тебя одного с твоей силой рассчитываю. Доведут нас эти дураки из Гвардии и Совета до самого печального конца. Я же все вижу, что эта победа вчерашняя нам ничего не даст, только степняков разозлит не на шутку. И они быстро придут сюда окончательно рассчитаться.

— И правильно, старина. Хвастать не буду, но есть у меня опыт с такими врагами разбираться. И числом их гораздо поболее было, раз в пять, и не люди они вообще совсем оказались. Но ничего, послушались меня и пошли, куда я сказал.

— Да в том-то все дело, что тут больше и идти некуда, не в пустыни же к океану ты их уведешь? — сомневается приятель. — Завоевывать те безжизненные местности?

— В пустыни, не в пустыни, а уведу дальше воевать, не переживай, Старший Мастер.

После всех хлопот мы вышли и первым делом я проверил сохранность трактира.

И трактир, и Сохатого я нашел на прежнем месте, но никакой радости от освобождения, пусть и временного, я у него на лице не заметил.

— Здорово, старина! Что теперь делать думаешь?

— Да что тут думать! Теперь, когда вы перебили молодняк, сожгут степняки мой трактир к херам собачьим! — он даже не здоровается с нами. — Пообещали те, которые успели ускакать, мне уже, что вся орда придет и отомстит беспощадно.

На это неправильное поведение придется указать невеже:

— Чего ты несешь, старое чучело! Пришли твою толстую морду защитить!

— Да не нужно было меня защищать! Я с ними договорился жить мирно, начальство степняков у меня ночевало. А теперь точно все пожгут!

Договорился он? Вот ведь совсем берега потерял от своей жадности хозяин трактира, готов кормить и давать ночлег врагам города и не понимает, что выглядит откровенным предателем в глазах горожан.

— Ну сожгут и сожгут, раз ты такая скотина! — ругается на него один из Охотников.

Сохатый молча уходит внутрь трактира, понимая, что сказал лишнего. Он-то гордился собой, что договорился с дикими степняками на нормальных условиях сосуществовать, поэтому готов так и дальше жить. А теперь разозленные степняки могут и его сжечь вместе с трактиром.

Мы проходим мимо, сегодня не до трактира, время уже не самое раннее, нам еще до стоянки придется добраться, а мне еще потом в горы лезть. Хорошо, что припасы и оружие на лошади везем, но она нам очень заметно снижает скорость передвижения по лесу. И оставить караван за спиной я не хочу, чтобы сами добирались, вполне возможна очередная атака Корта, хотя все же шесть воинов — это даже для него серьезно.

Но я не хочу рисковать жизнями доверенных мне воинов, решаю не спешить.

Поэтому идем довольно медленно и после обеда снова шагаем по нагорьям, поэтому до стоянки добираемся уже в быстро наступившей темноте. Гнать из последних сил к Храму я больше не хочу, пора перестать торопиться и жить нормальной жизнью сильномогучего Мастера.

Который никогда никуда не опаздывает, а во всех проблемах виноваты другие, что он задержался.

Поэтому спокойно ночуем, рано утром я выдвигаюсь, предупредив парней, что вернусь через пару дней.

Я и гвардейцев долечивать не стал под предлогом того, что мана у меня закончилась, хотя в третьем Палантире ее еще на половину осталось. Но оставаться в теперь нейтральных землях совсем без солидного запаса маны я не хочу, вполне возможна встреча с немалым отрядом степняков или еще какими вооруженными людьми.

Да и тянет душу просто, когда нет возможности положить руку на шар, чтобы почувствовать океан силы, работают все же Палантиры для меня определенным наркотиком. Хорошо бы со временем начать слезать с уже хорошо заметной от них зависимости.

К Храму подошел через четыре часа, старательно проверяя умением и в бинокль, чтобы никто за мной не увязался.

Хотя именно сейчас доверенные охранники не допустят никакой слежки за нанимателем, но осторожность все равно не помешает.

Поднимаю Дверь, рассматривая площадку перед входом, но ни внутри Храма, ни на самой площадке ничьих следов нет.

— Ну и отлично! — я сам ложусь на Стол поправить свою ману и расставляю шары по кругу.

В Храме провел оставшийся день и ночь, зарядил за это время два шара по девяносто процентов и третий на семьдесят. Была мысль выкопать хотя бы еще один Источник на всякий случай, но все же не стал этого делать. Если три Палантира и моя мана не помогут с какой-то серьезной проблемой, то пусть я снова восстановлюсь на Столе и тут меня еще два Источника будут ждать.

Это может оказаться очень важно на будущее.

На Столе ничего нового мне не показал Храм, нечего прокачивать, впрочем, этого результата я и ожидал.

Если стану так же редко сюда ходить, то до восьмого уровня могу до конца жизни не добраться. Правда, не так уж он мне и необходим, создавать свою школу магии я пока не собираюсь, хотя обоих своих детей проверю обязательно лет в пятнадцать.

Постоял еще над склоном, не спеша рассказал погибшим Охотникам, что лично перебил всех Магов на Севере, это значит, что совсем не зря их самих тут беспощадно упокоил.

— Вы бы молчать не стали ни за что про мое умение, а мне теперь еще все Черноземье спасать от нашествия орды с юга. Кроме меня некому поставить степняков на место и указать им новый путь в завоеваниях.

Да, прямо в привычку вошло вот так постоять над местом их упокоения, чтобы рассказать последние события в мире и какой я все же молодец оказался.

Утром налегке я начал спуск и через три часа командую спутникам сворачивать лагерь и готовиться к переходу к реке.

Мы идем все оставшееся светлое время и уже в сумерках оказываемся около трактира Сохатого. Но запах пожара Охотники чувствуют еще за пятьдесят лиг, да и мне он потом отчетливо попадает в ноздри.

— Идем осторожно. Похоже, что случилось с трактиром что-то нехорошее, — предупреждает один из Охотников и они рассыпаются в боевое охранение по лесу.

Вскоре мы с прогалины рассматриваем место, где три дня назад поругались с Сохатым.

От трактира с постоялым двором остались только еще дымящиеся бревна, никого из обслуги рядом нет, но и мертвых тел тоже не видно.

— Мастер, тут много следов от степных лошадей, — сообщает мне один из Охотников, возвращаясь с разведки. — Очень много, даже не сотни, а тысячи тут прошли, навозом все завалено.

— Это значит, что орда пожаловала сюда гораздо быстрее, чем я даже рассчитывал, — что я еще могу ответить ему.

— Отходим назад и встаем в лесу на ночлег. Костров не палим, питаемся всухомятку, — я уже почувствовал большие массы живых существ впереди.

Если там столько лошадей, то это точно не Гвардия, которая вдруг решила сжечь трактир коллаборанта, а самая настоящая орда.

Ну вот мы и попали в окружение, впереди толпы ордынцев и широкая река. Ну, пока это не окружение, конечно, с боков и позади врагов нет, так что можно маневрировать свободно, если не обнаружены.

Наверно, что в ночи нам оказалось бы проще прорваться к берегу, но плавать мои спутники почти не умеют. А времени искать лодки и еще как-то суетиться точно не окажется, даже с моим защитным куполом.

Можно еще отправиться в сторону Скалистых нагорий и дойти до территории, где не окажется ордынцев, но это не мой путь. Мне нужно появиться перед степняками и показать свою силу, чтобы начать разговаривать с их вождями.

Но все это гораздо проще устроить утром, чем поднимать непонятную суету в ночи.

Поэтому мы отходим от развалин трактира на полтора километра и располагаемся на ночлег в густом ельнике.

Все ночь я чувствую своим умением подходящие конные отряды степняков, они проходят мимо нашего убежища и едут дальше, наверно, что занимают по очереди все побережье.

— Как выбираться будем, Мастер Ольг? — спросил меня один из Охотников. — Вдоль реки пойдем?

— Утро вечера мудренее. Вот поспим и решать будем, — ответил я и все легли спать, выставив часового.

— Не надо никого ставить. Все отдыхайте, я сам подежурю. Завтра все силы понадобятся, — махнул я рукой, забыв, что меня никто не увидит в сплошной темноте.

Сам обдумываю ситуацию и так, и так, но понимаю, что пришло время серьезно поговорить с новыми Беями орды и наглядно им объяснить, что в понятную им вполне ситуацию вмешивается новый фактор.

Они тоже наверняка знают, что у города нет сил выйти в чистое поле, а если его безбашенные командиры так поступят, то город потеряет последние регулярные войска. Хватит, наверно, и ополчения с кучей арбалетов, чтобы не пустить степняков на стены, наверно, что хватит. Но само Черноземье орда захватит безо всяких проблем и может делать тут все, что захочет.

Однако есть вариант обойтись без таких кровавых событий, если у меня получится серьезно и обстоятельно поговорить со степняками.

И еще показать, к чему приведет война с Астором, а к чему мир, дружба и жвачка между народом степи и Черноземьем.

Ладно, теперь пора бы решить, что делать с моей охраной и Охотниками?

— Отвлекаться на их защиту мне, пожалуй, что лишнее дело. Да и им самим тоже ни к чему видеть лично, как я вступлю в переговоры с ордой. Или все же оставить их для солидности со мной рядом? Тем более, что есть большая вероятность попасть в засаду моим спутникам без меня, а там уже за их жизнь гроша ломаного никто не даст.

Так, теперь бы место подходящее найти, чтобы всем издалека было видно, что рядом твориться будет.

План у меня есть, но только в общих чертах продуманный. Вполне понятно, как себя будут вести степняки поначалу и еще понятно, как дальше дела пойдут.

Мне желательно собрать бы побольше Беев на разговор, однако без большого количества жертв тут не обойдешься.

Придется наглядно показать, что может один из Капитанов города и привлечь к своим возможностям самое пристальное внимание.

Только ведь может так случиться, что я завалю мертвыми телами все подступы к своей возвышенности, а упертые степняки все равно будут продолжать лезть в самоубийственные атаки. Одному мне гораздо проще исчезнуть со всеми своими умениями и силой, ускакать на той же лошади под куполом, отстреливая самых смелых ордынцев из винтовки и пистолета. Хотя бы уйти обратно в Храм, там зарядиться заново и снова поучить тогда уже максимально жестоко неразумных сыновей степи.

Со своими воинами так не получится скрыться, им как сядут на след погонщики, так и будут гнать до конца.

Не в Храм же их вести, чтобы спасать? На такое я не согласен никак.

Сам я на любом дереве могу спрятаться, и никто меня на нем не рассмотрит, пока есть хоть крупица маны в моем теле.

Решено и я отправляю всех своих вдоль реки обходить орду:

— Думаю, они не очень далеко ушли, несколько часов и обойдете их. Переправляйтесь по-простому, свяжете плотик побольше из сухого дерева, на него свое оружие и одежду сложите, чтобы под воду вас не тянула, когда намокнет. Обувь тоже не забудьте, с ней тяжело плыть. Держитесь одной рукой, второй загребаете, так и доплывете до берега.

— А ты где будешь тогда, Мастер Ольг?

— Я начну решать вопросы со степняками, пока они переправляться не начали. Пока все Беи здесь, на этом берегу. Сами знаете, я много чего могу.

— Так мы бы с тобой остались, помогли бы тебе! — голосят спутники.

— Нет, только мешать будете. На вашу защиту лишние силы мне придется тратить. Так что нечего спорить, разбирайте оружие и забирайте еду. Лошадь оставляйте мне, с ней я смогу быстрее перемещаться.

Охотники и охранники собираются и быстро уходят, обходя по большому кругу берег реки. Теперь их судьба в собственных руках. Ну, среди них — четверо опытных гильдейцев, им лес — дом родной, не должны они в ловушку попасть, тем более, что от степных жителей.

Ладно, теперь мне бы найти местечко повыше, и чтобы там вокруг побольше камней валялось или хотя бы грунт каменистый был. Аргументы я собираюсь использовать точно такие же, как и с достопочтенными ургами, что-то подсказывает мне, что не знакомые с такой магией степняки далеко не сразу поверят в ее исключительную смертоносность.

Хотя те же урги довольно быстро вышли со мной на прямой контакт.

Я медленно переезжаю на лошади вдоль лесных опушек и ищу подходящий мне холм. Примерно помню, что где-то за Сторожкой было когда-то подходящее место, но за годы память уже подстерла его местонахождение.

И надо же такому случиться, только я рассмотрел его заново заросшую деревьями верхушку, как из чащи на меня выехали с пяток степняков. Но как раз между мной и холмом.

Они разогнались в мою сторону, неистово настегивая лошадей и визжа дикими голосами, обозначая, что нашли шпиона в тылу своего войска. Пришлось остановиться и вытащить из давно пошитой кобуры винтовку, потом брать в прицел размахивающих арканами воинов.

Щелкнули пять выстрелов, потом еще пришлось добавить три по тем, кому повезло разминуться с пулей и еще подстрелить одну лошадь, за гривой которой очень ловко прячется умелый степняк.

Думал показать свой меткий глаз, оставив валяться всех степняков рядом со своими живыми лошадьми, но так не получилось и теперь одна лошадка бьет копытами, валяясь на боку и понемногу додавливая дико орущего всадника.

Стрелять всадники не успели начать, даже на расстояние броска аркана не приблизились и теперь лежат, не понимая, что их выбило из седел и с размаху грянуло о землю. Двое пытаются ползти в мою сторону, вытащив свои кривые сабли, трое пока не шевелятся.

Вскоре появятся остальные зрители, привлеченные боевыми воплями и звуками выстрелов, поэтому я просто объезжаю врагов и скачу к нужной мне возвышенности.

Заехав на нее, прикидываю, где оставить лошадь, где встать самому и немного жалею, что раньше этот холм казался мне таким высоким. На самом деле он возвышается от уровня леса не больше двадцати метров и это мне не очень нравится.

Но ехать искать что-то повыше дальше уже нет смысла, я чувствую приближение отряда степняков с той же стороны, откуда выскочил их дозор. Поехали проверить, кто тут так нашумел и почему нет доклада или пленников.

Думаю, что после освобождения этого берега крестьяне попробовали добраться на тот берег, но подошедшая орда многих застала еще здесь и теперь они разбежались с семьями по лесам, пытаясь избежать встречи со степняками.

Только деваться им все равно некуда, они не Охотники, ходить по лесу не умеют и всех их вскоре переловят для формирующегося уже сейчас наверняка полона.

Холм половиной стоит в лесу, перед ним есть поляна, заросшая кустарником, а через нее проходит дорога к Помру.

Другого, более подходящего места здесь больше нет, на его откосах внизу мне видны пара солидных камней.

Поэтому я ставлю к дереву винтовку, передвигаю мешок на грудь и готовлю фузею.

Ничего, что тут все давно заросло, скоро кусты и молодые деревья просто исчезнут, а листва на солидных стволах пропадет на раз-два. Скоро здесь появится огромная пустая поляна, обильно политая кровью необходимых для вразумления жертв.

Пара десятков всадников вылетает из-за деревьев, они видят перебитый дозор и возмущенно воют в небо, начиная размахивать саблями и натягивая луки.

Я делаю выстрел из подхваченной винтовки, сбиваю с коня самого горластого степняка и вот уже весь отряд летит в мою сторону, так же продолжая дико завывать.