Черноземье 3

Глава 3

— Да уж, — думаю я, прихлебывая горячую мясную похлебку, которой славится трактир Мортенса. — Кажется мне, что система Совета Капитанов уже настолько расстроилась и сбилась с пути истинного, что нет смысла ее как-то пробовать чинить. Она же прямо к саморазрушению прет на полной скорости. Ладно, но сами-то они не сдохнут, сами выживут, а народа в Асторе куча погибнет, не говоря уже о бедолагах-гвардейцах под таким великолепным командованием.

Ну, саморазрушение тогда только закончится, когда степняки возьмут вымерший от голода город и, накинув веревки на все равно упитанные шеи членов Совета, поведут их самым назидательным образом в свои степи.

Уж эти-то твари будут голодать в последнюю очередь. Плавали, знаем!

Трон рядом радостно рвет зубами мясо с ребер, сегодня мы сидим красиво, прямо напротив сцены и вкушаем праздничный ужин. Приятель мой очень любит сходить в трактир, чтобы порадоваться мясу, пиву и новым людям вокруг, но только вместе со своим соседом, а иначе Клоя его никуда не пускает.

Меня уже хорошо знают в трактире, как настоящего Капитана, а когда мои охранники твердо и с внушаемым убеждением завернули всех досаждающих приличной публике уркаганов, да еще не по одному разу, вплоть до нанесения серьезных увечий, теперь уже вообще я самый почетный гость.

— А то лезут с уголовными рожами и еще что-то пытаются настаивать, — говорят мне охранники Гриты.

— Бейте, как нужно. И еще немного больше. Со Стражей я договорюсь.

Еще бы, авторитетный член Совета Капитанов, которому никто и слова не скажет против.

Кроме тех же самых Капитанов в Совете, которые все же пытаются гадить. Приближая этим свой закономерный конец.

Страже, конечно, мазу с получением ежемесячных проплат от трактира за охрану и спокойствие я перебил, но по этому поводу вообще не переживаю. И за сильно побитых бандитов ничего предъявлять моим парням не стали, как только они доложили, на какого важного члена Совета изволят работать. Тем более, что все они сами из служивых, и даже сильно зажравшаяся Стража не рискует доставлять проблем бывшим гвардейцам, раненым на службе городу.

Кто они — герои и защитники Астора и кто эта шваль, от их рук пострадавшая, да еще из Астрии набежавшая?

Теперь там все знают, кто я такой, и хорошо помнят, как погибли два могучих сына знаменитого Капитана Кройнца, а с ними вместе очень неожиданно представился сильно хитроумный заместитель начальника Стражи Пулинс. Очень эта выразительная картина на все начальство подействовала, особенно с разваленным почти напополам телом незаменимого заместителя. Все быстро осознали, что под чистым небом ходим, а с него кирпичи падают, да все по темечку тем, кто лично Капитану Совета господину Проту дорогу переходит.

Который могучий колдун и принес городу победу на Севере, поэтому к нему у властей нет никаких вопросов насчет его колдунства.

Однако после сегодняшнего заседания множество вопросов имеется уже именно у меня лично к самому Совету.

Решив военным путем долгожданную проблему с Севером, я был сильно уверен, что по возвращении в Астор тут же получу нижайшую просьбу возглавить общее сопротивление степной орде. Всего городского воинства, раз настолько хороший командир и потерь у меня почти нет.

Ну вот очень был в этом уверен и уже прикидывал, как начну чистить город и сам Совет.

Конечно, это только я хорошо знаю, как с достойными сынами степи разговаривать и жестко договариваться на паритетных началах. Как уже провернул такой фокус на соседнем материке. Совет Капитанов про мое незаурядное умение ничего не знает, поэтому пока и не называет меня спасителем, и не целует мне руки почему-то всем своим составом.

Но то, что меня вообще пока не включили в военную структуру города, просто никак не задействовали, это я могу объяснить только тем, что против меня объединились почти все серьезные члены Совета и его военная верхушка.

Военным я нестерпимо мозолю глаза своими победами почти без потери личного состава, которых они не могли добиться много лет. И этим явно задеваю самолюбие начальства Гвардии, раздавая в виде трофеев огромные деньги ее личному составу.

Приобретаю так называемую дешевую популярность. Не такую уж и дешевую на самом деле.

Страже тоже дорогу сильно перешел, и только Гильдия, которая снова не имеет представителей в Совете, так же не имеет ко мне никаких претензий, а, совсем наоборот, готова поддерживать меня во всех начинаниях.

Но голоса она не имеет никакого, отношение к Охотникам снова как к лесным дурачкам. Все то влияние, которого добились Альс с Турином, давно ушло в небытие, когда поставили Старшими таких простаков по сравнению с ними, как Крос с Драгером.

Съели все же другие воинские подразделения выскочек и наглецов, как я и предполагал, пользуясь своей постоянной приближенностью к власти.

Но чтобы Совет Капитанов настолько пошел на поводу у явных в военном плане ничтожеств и интриганов?

Да, думаю, что хозяева моей будущей мастерской тоже очень сильно руку к такому отстраненному в моем отношении поведению Совета приложили. Безо всякого сомнения, они хорошо понимают, что скоро количество моего влияния и совершенных дел во славу города перейдет в качество и тогда их самих неминуемо ждет судьба сыновей Капитана Кройнца.

Или даже славного лейтенанта Шмидта.

Будут пинками выгнаны из мастерских и хорошо, если просто переживут такой момент живыми, на невредимость я бы не стал рассчитывать. Есть большое желание переломать им ноги и засунуть туда, куда Макар телят не гонял.

Как раз после того случая они приготовились и за время моего отсутствия договорились со всеми остальными членами Совета.

Это я хорошо почувствовал по негативному поведению прежде нейтральных членов Совета и неприкрытому злорадству откровенных недоброжелателей. Достигли они какого-то консенсуса между собой и даже Крома убедили не вмешиваться, судя по его совсем отстраненному отношению.

Даже не меня, ответственного за поход на Север, опросили про его итоги, а всего-навсего Торка, моего подчиненного, и сделали вид, что оно так и надо.

Когда над городом нависла реальная угроза захвата и разорения?

Само Черноземье уже считай захвачено и разорено, насчет этого у меня никаких иллюзий нет. Если только не я буду командовать обороной. Но пока точно не я, до тех пор, когда разбитые остатки Гвардии не прибегут в город, спасаясь от беспощадной погони.

Этого даже я не ожидал вообще. И куда Кром смотрит?

Как-то и его придавили все подельники и друзья детства, упросили не вмешиваться и не привлекать меня к военным делам? Подошли сплоченной группой и попросили отвернуться на время.

Даже и не представляю, насколько все запущено, если прежняя жизнь летит под откос, а они только о своих мутных делах и грязных делишках думают и еще о том, как бы не дать новичку в Совете больше прославиться.

Они же откровенные дебилы, если рассчитывают как-то договориться со степняками!

Ну, сам город даже одно ополчение может очень долго оборонять. Если припасов хватит.

А их на эту сотню тысяч старых и новых жителей точно на длительный срок не хватит, начнет народ умирать в домах и на улицах.

И эти придурки всерьез рассчитывают дать бой тысячам степной конницы в чистом поле?

Чтобы поразить их обученностью своих гвардейцев в сомкнутом строю и добиться решительной победы после одного выигранного сражения?

Сам бы не поверил, но ведь услышал своими ушами важные обещания командира Гвардии и его глуповатых сторонников.

Что Гвардия Совета всех победит однозначно, что не зря ее хорошо кормили и снаряжали городские власти, что победа неизбежна.

Это шестью сотнями против многих тысяч? Когда уже все поняли, что никакие доспехи не спасают от тяжелых стрел?

Эти дебилы собираются дать одно генеральное сражение, когда для победы каждому гвардейцу придется убить не меньше десятка врагов.

Да их всех расстреляют еще на подходе, когда еще не погибнет ни один степняк!

Но командование твердо обещает, а остальные члены Совета радостно так кивают головами в знак полного согласия.

Да они просто безнадежные идиоты! И с этим я ничего поделать не могу. Пока не могу однозначно.

Пока не пройдет череда постоянных поражений, и орда не осадит город со всех сторон.

Правда со стороны моря осадить не получится, подвоз продовольствия через ту же гавань Контрабандистов вполне возможен. Только для такого дела эти запасы еще нужно создать. Ну и народ вывозить куда-то из города тоже будет можно, когда совсем еда для бесполезных гражданских пропадет.

В общем, послушал я одно отделение Гриту и пошел домой, где у меня назначена выдача трофейных денег.

В этот раз я выкладываю перед каждым Охотником и гвардейцем одинаковые суммы по четыре золотых и обещаю еще примерно столько же после продажи подвод и лошадей.

Остальные деньги забираю себе, как командир похода, это моя доля.

Почему я так жадничаю? Потому что собираюсь на всю монету закупить продовольствия и приготовиться к осаде города.

Тут уже не до лишних сантиментов, тем более, что наш Второй поход прошел совсем быстро и почти без потерь, поэтому сильно баловать подчиненных особо не за что. Немного пострадали от рева каменного тролля и все.

Гвардейцев и на службе покормят, а мне о будущем думать нужно.

Раздав быстро деньги и дождавшись, когда счастливые гвардейцы и Охотники разбредутся из двора, я вручил Кросу и Торку двойные трофейные и наконец остался наедине со своей подругой, которую уже привела охрана из трактира.

Грита снова недовольно раздувает породистые ноздри, но прошлые года уже хорошо пообкатали неуступчивую когда-то девушку, а нежданное счастье материнства сделало определенно мягче.

Однако к деньгам и милым сердцу золотым монетам она относится требовательно, даже чересчур.

— Надеюсь, что ты не все золото раздал? — слышу я первым делом.

— Немножко нам оставил, — широко улыбаюсь я.

— А сколько это — немножко? — недоверчиво смотрит на меня подруга.

— Триста двадцать отдал, а триста восемьдесят оставил.

От таких больших цифр не сильно грамотная Грита выпадает в осадок, приходится ей объяснять, что примерно на каждую отданную осьмицу золота нам осталась осьмица плюс еще один тайлер. То есть большая половина золота.

После этого подруга успокоилась, взяла меня за руку и решительно повела в постель.

— Хорошо, что успел в хамаме помыться, — порадовался я про себя.

Ночь прошла в милых сердцу утехах, хорошо еще, что Грита научилась себя сдерживать. Сын пока ночует по таким дням у Орнии, у него там друг с детства имеется, зато Клоя с Троном спят спокойнее.

— Ты будешь нашего сына делать Магом? — вдруг спросила Грита с утра, почесывая мне ладонью спину.

— Наверно. А ты как к такому относишься?

— Хорошо отношусь, ведь он сможет лечить людей. Но опасаюсь за него, ведь Магов не любят, — раздумывает подруга.

— Что твои знакомые говорят насчет того, что у тебя ребенок от Мага и сейчас ты с ним живешь? — такой законный вопрос от меня.

— Знаешь, сейчас плохо никто ничего не говорит. А вот раньше бывало… Но я вижу, что мои знакомые понимают — ты всегда можешь спасти жизнь им самим и их детям. Поэтому, если кто и не любит таких людей, как ты, все равно помалкивают. Да и меня трогать не станут даже словами, ведь я никогда не промолчу, — откровенно рассказывает подруга.

— Давай пока не будем поднимать эту тему в народе насчет нашего сына. Ему еще рано вступать в круг магов, защитить он себя не сможет, а вот агрессию ему могут выказать. Пусть пока побудет обычным ребенком, а не начинающим Магом, чтобы от него ровесники и друзья не шарахались, — подумав, предлагаю я.

Потом как всегда вкусный завтрак на кухне у Клои, и я провожаю Трона до работы, рассказываю ему по дороге, что скоро придет Учитель с гвардейцами, приведет караван из восьми лошадей и, кажется, пяти подвод. Еще пару лошадей пригонят потом.

— Есть у меня мысль, что скоро в городе станет плоховато с едой. Нужно бы заняться закупками ее у крестьян на серьезных оборотах прямо сейчас, поэтому нужен опытный возница, умеющий и любящий хорошо торговаться.

— Ольг, так меня же к работе от Ратуши прикрепили официально, — отвечает мне Трон. — Так просто не уйти. А так я бы с большой радостью, мне же такое дело нравится.

— Не переживай, я тебя заберу, давно пора объявить этим жирным крысам, что их время подошло ответить.

— Ну, не знаю даже. Я бы и пошел на подводу, надоело уже в мастерской на эти рожи любоваться, но сам понимаешь, — пожимает плечами Трон.

— Ничего, раз тебе нельзя уйти из мастерской и бумага от Совета на этот счет есть, тогда придется просто забрать мастерские обратно. У меня тоже бумаги есть от Совета, — веселюсь я.

Через два дня, прошедших в хлопотах в хамаме и начале установки модели электрофорной машины Уимсхерта с приводом на лопатки от падающего водяного потока, пролетели мгновенно. Водер значительно упросил агрегат, страшно заинтересованный в обещаемом мной результате, что неведомая сила зажжет два фонаря из толстого бутылочного стекла перед входом в хамам. И это будет совсем не магия.

Но там хлопот с установкой лейденских банок еще хватает, через которые будет идти работа светильников.

Честно говоря, знал бы, что грядет военное поражение города, как по мне, так неминуемое, то точно не стал бы с электротехникой заморачиваться и Водера привлекать. Лучше бы эти немалые средства на закупку продовольствия потратил, однако я все же никак не ждал такой самоубийственной политики от Совета Капитанов.

Хочется просто махнуть рукой и сказать — да е…тесь вы сами, как хотите!

Как совсем прижмет, так приползете на коленях с мольбой о чуде!

Но для этого придется потерять кучу молодых парней из Гвардии и Гильдии, оставить разоренными сотни хуторов и крестьянских хозяйств, дать умереть от голоду тысячам людей.

Пока до всех членов Совета дойдет, что степняки не станут ни о чем договариваться по старой дружбе. Тем более, что там теперь совсем другие вожди у власти, они никаких теплых чувств по отношению к своим старым союзникам не питают.

Что тогда будет твориться в осажденном городе?

Еще за эти пару дней я побывал на всех заседаниях Совета, убедился в открытой фронде со стороны основной его части. Переговорил со старыми Капитанами и точно узнал, что есть конкретное предложение от хозяев моей мастерской насчет исключения меня из Совета.

Якобы за связь с врагами на Севере, ну, то есть просто из пальца высосанными обвинениями.

Даже на Торка давят, чтобы он что-то такое придумал, но тот пока держится нейтрально, хорошо понимая, что такое вранье всерьез разозлит меня и он неминуемо перейдет в стан врагов.

Из пока сильно сомнительных друзей.

Капитаны посочувствовали мне, ведь я всех подлечил хорошо, и намекнули, что лучше отношений уже не будет.

— Эта группа очень сплоченная и влиятельная, Кром пока держится, но все может случиться рано или поздно, — слышу я напоследок.

Ну и хорошо, пришло время применить силу и кое-где нарушить закон и порядок.

Если уж они так хотят нарваться, то я не стану уходить от выяснения отношений, тем более, что нанял еще десяток отставников в охранники, подлечив большинство из них от старых ран.

То есть теперь могу привести с собой пару осьмиц своих людей с оружием и поставить их на охрану возвращаемого законному владельцу имущества.

Война объявлена и тянуть нет смысла. Впечатление от смерти приятелей детства и активное лоббирование мамашей Кройнцев, чтобы нарисовать мне серьезные проблемы — все это копошение не закончится никогда.

Поэтому еще через два дня я с утра появляюсь в мастерской, обхожу ее с интересом, даже не глядя на примолкших Крипа с братьями и уже предупрежденного Трона.

Потом показываю всем нужную бумагу про возвращение мне моего же имущества по решению Совета Капитанов и приказываю охране занять мастерскую:

— Прежних владельцев не пускаем! Бить их нельзя, просто не пускаем. С теми, кого они приведут — разбираюсь я лично, вы не лезете!

— Так, все остальные теперь работают только на меня! Если проявите правильное понимание, доля Крипа вернется к нему обратно. И доля Трона тоже. Если не проявите, тогда я останусь единовластным хозяином всех мастерских! — такое у меня условие к работникам и бывшим владельцам.

Сам я пока располагаюсь в домике Ятоша и жду, когда кто-то донесет бывшим владельцам о рейдерском захвате.

Интересно, кого они притащат с собой? По моим прикидкам серьезно никто в замятню между членами Совета не полезет.

Ну, а если и полезет, то я им быстро покажу, где раки зимуют, в буквальном и переносном смысле.

Благо речка совсем рядом протекает.