Черноземье 3

Глава 22

Встали все очень рано, потому что уснули тоже часов в семь вечера, делать-то больше все равно нечего, поели готового кулеша вволю, а усталость от долгого пути уже тихонько пролезла и угнездилась в членах.

Не хватает в такой момент интернета, конечно, чтобы при уютном свете экрана смартфона скоротать время и почитать мировые новости.

Главное сейчас, что почти всех арестантов из города спихнули наконец степнякам и можно немного расслабиться.

Очень я круто и решительно разобрался с явно лишними людьми, зато загрузил какими ни есть работниками рудники и степнякам выдал требуемую рабочую силу.

В городе такую толпу девать точно некуда, можно с двадцать самых начинающих жуликов пристроить в каменный карьер на перевоспитание, что я и сделал.

А здесь целых три с лишним сотни жуликов начнут очень сильно экономить бюджет города, строить магистральную дорогу в будущее и приносить посильную пользу этой стороне континента.

Идеальное на самом деле решение для Астора, ибо рабочим пришлось бы платить минимум по пять золотых за такую тяжкую работу вдали от города. Гораздо дороже снабжать хорошей жратвой, а не обычным гвардейским пайком и еще поить пивом бесплатно, что тоже совсем не дешево.

И то не набралось бы и половины желающих от имеющихся сейчас в наличии арестантов.

Эти работники пока, конечно, очень так себе по сравнению с настоящими профессионалами, но плетки-трехвостки в умелых руках и страшные показательные казни самых нерасторопных почти каждую осьмицу заставят городских лентяев-паразитов вкалывать так же, как один наш исторический герой на строительстве своей узкоколейки.

Неумение и нежелание подстегнет жажда жизни однозначно.

По-человечески мне их жаль, но как уже крупный хозяйственник и большой руководитель я рад этому простому и элегантному решению сразу двух насущнейших проблем Астора, сразу двум убитым одним выстрелом зайцам.

Очищен город от невыносимого для нормальных людей засилья паразитов и выданы степнякам оговоренные работники для строительства не просто какой-то там проселочной дороги, а для стремительной прокладки трассы в новую жизнь, для оформления той самой яркой звезды великих свершений и завоеваний в будущем.

В общем мой город очень дешево отделался и от одних, и от других. И моя огромная в народе Черноземья популярность, как Спасителя Астора от осады беспощадных степняков, теперь дополнится еще званием Избавителя от засилья злобных астрийских преступников. Ну и своих жуликов немного тоже, настоящих бандитов среди горожан не обнаружилось.

В палатке, конечно, спать просто прекрасно по сравнению с ночлегом тех воинов, кто просто заворачивается в плащ на куче лапника уже вполне привычно на холодной земле. Чем дальше от побережья, тем температура воздуха становится ниже, а в предгорьях она уже стремится к нулю по ночам. Если ночевать без правильно устроенного костра — замерзнешь точно.

Для такого дела пошиты и захвачены с собой теплые палатки, к ним прилагается по железной посудине с дырявой крышкой для углей. Дальше по лесу повезем их на лошадях, ибо с ними путешествие превращается из каторги почти в настоящую сказку.

Сказку для этого времени, конечно.

Это ничего, что в моей палатке спит еще четверо спутников, а во второй сразу восемь, все равно кто-то несет дежурство у костра ночью.

Мне положена целая половина палатки, как Мастеру Ольгу, Капитану Совета. Вообще задумывалась она целиком мне одному, но жалко парней оставлять всю ночь дрожать у костра. Так хоть все выспятся отлично и мне теплее, хотя всякие звуки и запахи из желудков я строго запретил мне демонстрировать, но во сне все случается.

Поэтому гвардейцы поднялись первыми еще в темноте, размяли замерзшие организмы, обиходили лошадей, да и рванули обратно в город, чтобы обедать уже в родных казармах с приятелями. И оставить за спиной весь этот треш морально утомительного перехода в конвое, и чтобы больше не задумываться о печальной судьбе некоторых хорошо знакомых с детства арестантов.

А что тут поделаешь, если бывший приятель выбрал не ту сторону по жизни? Не стал работать за скромную плату подмастерьем, а прибился к пришлым бандитам и быстро почувствовал себя серьезным бродягой с большой дороги?

Пусть теперь искупает вину своей кровью и даже пропащей жизнью!

Оставшиеся при нас, замерзшие до полусмерти за ночь, изнеженные городские жулики жмутся к костру поближе, до этого момента за ними присматривали гвардейцы, а теперь пришло наше время их караулить. Поняли уже, в какой страшный переплет попали, но еще надеются на что-то, что останутся при мне работать за сотрудничество во время облавы. Ведь выдали им уже теплую одежду, даже по размеру постарались подобрать. И вчера не отправили со всеми в страшный двор, где никто бы не стал разбираться, что именно к ним у Мастера Ольга отношение немного получше сложилось

Я подумал немного вчера вечером и решил пока дать Гвардии отдохнуть от тяжелых дней осады, беспощадных и бесполезных боев на берегах Протвы. То есть не привязывать их здесь утомительным несением бестолковой службы на посту около реки.

Пост в принципе нужен, чтобы степняки на эту сторону баловаться не лазили и девок не портили. И не только степняки.

Если кто из арестованных умудрится сбежать, если ему даже повезет переплыть Протву и не попасться погоне, то пусть бежит в город или прячется в деревнях. Не будем его ловить и обратно на казнь лютую степнякам выдавать, чтобы именно для этого пост держать.

Жалости в таком случае ждать от жителей степи нет смысла, подвесят за ноги, вспорют живот и собственными кишками обмотают напоследок беглеца.

Но, если что натворят так называемые союзники и до меня жалоба дойдет, то я сам приеду и сурово разберусь, они это тоже знают, поэтому сильно нарываться не станут. Да и главные Беи приказали поддерживать союзнические отношения на полном серьезе.

А так держать осьмицу воинов вдали от семей и города без особого военного смысла — ну его на фиг!

Пусть теперь степняки охранную службу около Сторожки сами несут как полагается. С этой стороны у нас остались только старые-новые естественные союзники, а больше тут никого оказаться не может в принципе.

Ну, если только магически заинтересованный Корт перейдет или переплывет на тот берег в поисках какого-нибудь зазевавшегося Мага.

После завтрака я подъехал со своими людьми и арестованными к Сторожке, там уже в округе вовсю стучат топоры, свистят пилы и видна активнейшая деятельность наших арестантов. Бунт новой партии бедолаг подавлен на корню, не хочу даже знать, какими именно способами.

Поэтому отправляю посыльного к местному Бею, жду его несколько минут, чтобы поздороваться на лошадях опять по южному, потом спуститься на землю и снова поздороваться. Степные условности такие длинно витиеватые, но я уже хорошо запомнил их.

— Вот список из новых работников, их пока у тебя сто двадцать два человека. Вот еще десять с нами, которых хорошо бы при лагере пристроить сейчас, чтобы они дорогой не занимались, а обеспечивали питание и прочие хозяйственные нужды.

— Сделаем, — отвечает сильно неграмотный Бей, но при нем есть пожилой воин, который и в цифрах наших разбирается и слова сложные понимает.

— Давай пару своих воинов посмышленее, поедем дорогу смотреть. Ну, где ее лучше гнать, если недалеко от Сторожки.

Еще я дарю Бею красивый кинжал с драгоценными украшениями, снял с кого-то из убитых Магов. Это чтобы он со всем вниманием отнесся к моей просьбе, такие у них свои понятия, типа, если попросил, подари что-то для начала.

— Проклятый Маг Севера его носил, я его убил в честном бою и забрал для хорошего воина.

И это тоже будет не лишним сказать, все-таки добрым словом и подарком добьешься больше, чем одним подарком.

Именно по такой просьбе добьешься, ведь ничего похожего в степях ни у кого не найдется, может теперь этот начальник степняков всю свою оставшуюся жизнь гордиться, что есть у него оружие Проклятых Магов. И еще своим детям с гордостью передаст.

Судя по переставшему быть невозмутимым лицу степняка и его толмача, именно такое подношение им особенно зашло.

Арестанты с безнадежно печальными лицами и налитыми слезами глазами пытаются вызвать у меня и моих спутников жалость, но уже безропотно по жесту Бея забегают в снова открывающиеся жадным зевом ворота.

— Все, — выдыхаю я. — Теперь выживание — дело рук лично каждого арестанта.

Со временем наладят самые хитрые и умеющие общаться более-менее отношения с простыми степняками, подлижутся к начальству, пригреются придурками при кухне или посыльными какими, но сейчас у всех суровый экзамен примет сама жизнь. Смотрящая на бедолаг через прищуренные внимательные глаза каждого степняка.

Ждем, когда за ворота выскочат двое степняков и вместе с ними едем по старой, уже давно заросшей дороге на Север. Теперь тут никто никуда не ездил последние несколько лет, никакие лесорубы не появлялись вырубать подступающий лес, а молодые деревья здорово захватили ее под себя.

Но, попробовав передвигаться по ней вдоль Протвы и на пробу свернуть наискосок в настоящий лес, я быстро понимаю, что гатить дорогу через лес — это реально адский труд, сколько придется валить деревьев, корчевать пни и равнять эти непрекращающиеся пригорки.

— Лучше, Мастер, пройти по остаткам старой дороги как можно дальше, а там уже по самому короткому расстоянию приближаться к горам, — говорит мне помощник Тельсур.

— Да, вижу это сам, — отвечаю я ему.

Придется мне скоро устроить настоящую разведку каньона, потом спуститься вниз по примерному пути и отметить деревья в нужном месте. От них уже искать самый удобный путь к старой дороге, может и не самый короткий, но более легкий. Чтобы он шел вдоль многочисленных ручьев, бегущих с гор и нигде их не пересекал или делал это хотя бы по минимуму.

Не одному, конечно, лучше бродить по этим пустынным местам, а с хорошей компанией из охранников и Охотников.

Но до этого выхода еще много времени, хотя старую дорогу арестанты начнут восстанавливать довольно быстро.

Так напрямик по лесу примерно сорок километров было бы до провала, но с очень трудоемкой работой.

А если по-умному, то примерно тридцать-тридцать пять по легкому пути, где особо не нужно ничего переделывать, только подновить броды, восстановить канавы, подсыпать земли на саму дорогу и этого вполне хватит для начала.

Армия у степняков тоже не как у Батыя, пока всего десяток тысяч вместо сотен и никаких осадных машин нет в наличии с китайскими мастерами.

И потом еще километров пятнадцать-двадцать по глухому лесу, но тут уж деваться некуда. Единственно из хорошего, что с подъемом к самим горам ландшафт меняется и лес становится не таким густым.

Я уже знаю от строителя, что мостики над скромными пока ручьями делать нет смысла, при большой воде смоет половину из них, а лучше отводить воду в сторону и выкладывать дно ровным камнем, так будет проще и надежнее переходить ручьи по бродам.

— Сюда каменный хлам отлично пойдет. Тот, который остается от производства в мастерских около Каменных ворот. Так каменщики просто его вывозят в кучи огромные, мы им подсыпаем дороги, — предлагает мне строитель. — Придется возить сюда подводами.

— Ага, а вот это идея. Но подводами не то, они тут по два дня будут ехать, а везти совсем немного по весу. Лучше покупать хлам у мастеров за копейки и грузить на плоскодонную баржу. Ее конечно бурлаками волочь придется сюда вверх по течению, а потом от берега возить теми же подводами. Но она возьмет по весу сотни и сотни подвод камня за один раз.

Тельсур почтительно молчит, внимательно слушая не на шутку размечтавшегося Мастера.

Да, такой баржи пока нет, но ее построить несложно, груз она в тысячу подвод сразу возьмет. В порту ее грузить будет нетрудно, подвода с каменным хламом прямо на нее заедет с причала и разгрузится быстро. Потом ее шхуна под парусами дотащит тридцать километров до устья Протвы и заведет в реку насколько сможет. А там канаты перехватят бурлаки и потащат километров двадцать против течения примерно до моста, тут не очень далеко получается от устья. На баржу нужно обязательно руль ставить и весла здоровые, как на галеры, чтобы при желании управлять ей было можно хоть немного.

Ладно, мечты это все, но построить паровой буксир к барже вполне возможно лет за пять.

Главное, чтобы мои сокровища меня дождались на месте, все остальное тогда просто купим.

А пока каменную мелочь и подводами повозим или где-то здесь камнедробилку примитивную поставим.

Начнем тот же знакомый обрыв на камни и песок перерабатывать, там этого добра на всю дорогу хватит.

С такими мыслями я проезжаю километров пять по остаткам старой дороги, тут размечать особо ничего не нужно, и так все хорошо видно. Мостиков над ручьями не осталось, впрочем, я их вообще не помню, хотя проходил здесь всего один раз когда-то давно.

— Можете возвращаться к Бею. Все, что нужно вы уже видели, где именно выставлять работников. Мы поедем дальше дорогу проверять, — отпускаю я степняков.

Дальше нас ждет почти два дня страшно скучного пути, пока я не вижу наконец знакомую сосну с тремя вершинами.

Двигаемся гораздо медленнее, чем я шел когда-то, заодно охранники, меняясь по очереди, рубят мешающие проезду кусты и молодые деревья. Можно было бы и так бочком проехать, и получилось бы это гораздо быстрее, но я серьезно надеюсь, что обратно лошади понесут на своих боках туго набитые мешки. Которыми лучше не цеплять кусты, поэтому дорога медленно, но верно чистится по своему центру.

От своеобразной по внешности сосны нет никакой тропы в сторону гор, но ее и тогда не было. Я помню, что нужно держаться русла одного из ручьев и двигаться прямо к горам. Тогда я потратил часа четыре на дорогу до места, где устроил тайники, теперь это будет не так быстро.

Правда я тогда сразу трех лошадей один вел в поводу, а теперь каждый из охранников всего по одной поведет.

Но пока командую вставать на ночлег и отдых, хотя время еще есть до темноты. Мне нужно восстановить свою зрительную память, подходя к приметной сосне с другой стороны. Охранников отправил и дальше торить будущую дорогу на пару часов до темноты. Раз им все равно делать нечего, пусть лопатами еще на пару километров порубают кусты и молодые деревья.

— Пойдем к горам. Кажется мне, что эти места знакомы, проходил я тут как-то, — так довольно непонятно объяснил свой приказ.

Беру с собой только четверых охранников с четырьмя лошадьми, остальных с Тельсуром оставляю дожидаться нас.

— Здесь осторожно ходите, опасное место. Может Корт прийти без меня, нападется на одиночку точно. Мы вернемся к вечеру скорее всего. Так что, если отлить, то один дело делает, второй с копьем его прикрывает.

Да, ночевать на земле в предгорьях я не хочу, но на такое расстояние тоже не набегаешься. Поэтому берем с собой еще по одному плащу на всякий случай, если поиски затянутся.

Шли вдоль ручья мы пять часов подряд по сильно заросшей местности, я постоянно кидаю поиск, опасаясь встречи с местным Кортом, как с огромной радостью в сердце обнаруживаю знакомый камень там, где даже и не ожидал его увидеть. Ну, тут все сильно изменилось, а когда-то имеющиеся ориентиры давно уже стерлись в памяти напрочь.

— Доставайте лопаты и начинаете подкапываться под эту глыбу! — командую я охранникам. — Там должны быть мешки, с ними осторожнее, не пропорите сдуру.

Парни кидают землю по очереди, двое работают, двое отдыхают, так что процесс идет быстро, земля здесь мягкая, в ней много песка.

Через десять минут раздается глухой звук удара по чему-то металлическому, теперь охранники осторожно разгребают землю в полупещере под глыбой. Еще десять минут и шесть мешков вытащены наверх. Они мокрые и грязные, вот-вот развалятся, но у меня с собой на этот случай есть нужное количество свежих и широких похожих изделий, в которые я с помощью одного охранника запихиваю находки.

— Крепим на пару лошадей мешки и идем дальше.

Лица у моих людей заметно ошарашенные такой находкой в глухом лесу, ведь они видят тяжелые мешки с характерным металлическим звоном и еще в прогнившие щели лезут золотые тайлеры или части украшений.

— Будете награждены за старание и, главное, что за будущее молчание. Все поняли? — довольно сурово спрашиваю я. — Не слышу ответов!

— Будем молчать, Мастер! — слышу я невнятное мычание.

— Не слышу!

— Молчим, Мастер! — уже дружно рявкают охранники.

Тут со мной двое более приближенных мужиков и еще двое взятых по их рекомендации, надеюсь, что можно всем верить.

— Теперь идем дальше. Это еще не все сюрпризы вашего Мастера.

Через километр я нахожу вторую плиту, она уже немного сползла в образующийся сбоку склон и парням даже меньше работы поэтому. Из ямы достаются еще шесть ценных грузов, опять они опускаются в новые мешки и крепятся на оставшихся лошадей.

— Идем дальше, Мастер?

— Нет, возвращаемся. Ходили на разведку, и кое-что нашли брошенное — всем понятно.

На самом деле я не надеюсь утаить свое сокровище от широкой общественности. Во всяком случае, чтобы очень надолго.

Надолго мне и не требуется, ведь уже моим диктаторским распоряжением освобождена лично для меня одна из комнат в сильно охраняемой Кассе, где я собираюсь пока сложить дождавшееся своего единственного хозяина добро.

Золотые тайлеры сразу начну тратить, а для реализации сокровищ Северных Башен придется открывать свою ювелирную лавку. Возиться с какими-то ювелирами больше не собираюсь, постоянно будут пытаться обмануть и в любом случае отжать законные две осьмицы от продажи.

На хрен они мне теперь не сдались, когда я себе самое лучшее и проходное помещение уже забрал как раз из-под такой мастерской и оно до сих пор мое. Покажу местным золотых дел мастерам, что такое настоящий демпинг от теперь официального хозяина города. Осталось только найти какого-нибудь бывшего продавца из такой же лавки, который понимает, что к чему и объяснить, что у меня украсть не получится.

Альтернатива высокой плате вполне даже — работа до конца недолгой тогда жизни на строительстве нашей стратегической трассы.

Думаю, что когда мы все вместе построим дорогу до Сатума, года за два-три, уже придет время наводить насыпь для узкоколейки, на которой со временем появятся рельсы и даже запыхтит паровоз, наверно, что уже сразу на угле.

Стадию дров я думаю миновать сразу, а до электричества еще не добраться, это уже лет через двадцать-тридцать, смотря как пойдет захватническая политика Астора и сколько денег она принесет технологически передовой державе.

Через четыре часа мы добираемся да нашей стоянки, и так как поиски и земляные работы прошли удивительно быстро, то у нас есть еще три часа до наступления полной темноты.

— Сворачиваем палатки и в путь, — говорю я дождавшимся нас охранникам, пока сам жадно уплетаю кашу прямо из котла.

Обрадовавшиеся, что поход заканчивается, мужики споро и умело сворачивают стоянку и вскоре мы шагаем в сторону Сторожки. Успеваем пройти солидный отрезок пути, как наступает темнота, снова привычные хлопоты с палатками и костром, я пока помогаю снимать и складывать на мою половину мешки.

Еще несколько часов один сортирую дорогое барахло, считаю монеты и драгоценные изделия, перекладываю все добро из старых прогнивших мешков в новые. Помогают мне в этом деле все камни-светильники, нашедшие себе поддержку на Палантирах.

Охранники подстрелили оленя, так что готовят теперь его на костре, из моей бутыли с выдержанной ресой наполняются кружки и такой ужин радует парней с мужиками, которым я на радостях пообещал много чего.

Двоим самым ближним купить по хорошей комнате ближе к центру города. Аренда даже в районе Пятой-Шестой улиц забирает немало денег от ежемесячной платы, так что они точно будут счастливы от такой перемены в судьбе.

Остальным выдам по восемь золотых, премию за хорошую работу, Тельсур тоже ее получит, так что у всех хорошее настроение. Коварных замыслов в мою сторону никто не имеет, и это мне тоже понятно, уже насмотрелись на своего крутого хозяина и даже не думают как-то переиграть ситуацию.

Следующие полтора дня пути описывать нет смысла, с дороги мы сходим заранее, когда я смог разглядеть в бинокль источник шума впереди. Это арестанты уже прошли пяток километров будущей трассы и пока беспощадно рубят кустарник.

Они бросают его за собой, создавая таким образом более-менее устойчивую дорогу, чтобы совсем не разбивать слабенькую пока поверхность трассы. По дороге двигаются в несколько рядов строители, уже нормально одетые для такой работы. Два ряда рубят кустарник, еще два копают канавы и закидывают землю посуше наверх, где ее утрамбовывает солидными пеньками с прибитыми ручками пятый ряд тружеников.

Работают все споро, и никто не волынит, вокруг постоянно по обоим сторонам разъезжают ордынцы, поигрывая своими трехвостками. Пока я наблюдал пять минут с холма за рабочей колонной, они прошли метров двадцать в таком темпе.

— Понятно, они в день проходят лиг двадцать! Такими темпами за две осьмицы доберутся до нашей последней стоянки. Значит — скоро снова в дорогу, нужно будет разобраться с маршрутом полностью. Со мной пойдет четверо, больше не нужно. И конечно, мастер Тельсур! Плата будет двойная! — предупреждаю я, чтобы не думали, что столько тайлеров будут за каждый выход со мной перепадать.

А то решат, что такие сокровища у меня за каждым углом закопаны!

Потом мы спускаемся с холма и обходим работников по большой дуге, оказываясь на берегу Протвы. Не стоит нам тут никому на глаза показываться со своим караваном и мешками золота.

Марш по хорошо и до боли знакомым местам и вот мы пересекаем реку по мосту.

Время уже обеденное, так что за оставшиеся четыре часа не сможем доехать до города засветло.

И еще есть проблема, что с такими сокровищами из пещеры Алладина мне бы не стоило много мотаться по городу. Выгружать их к Клое и завтра снова выносить со двора у всех на глазах.

К той же Кассе лучше подъехать часов в десять, не раньше, когда все ее начальство уже займет рабочие места.

Так что я командую вставать на знакомой поляне, где когда-то сворачивал в сторону хутора Клиса Верного на ночлег.

Ночью слышу, как какой-то бедолага вылезает из кустов на наш костер и просит-умоляет его согреть и покормить.

— Кто там, Алим?

— Мастер, там похоже беглец от степняков, — с понятной усмешкой негромко сообщает мне один из приближенных охранников. — Что с ним делать?

И он показывает межпланетный жест, типа, бритвой по горлу и в колодец?

— Беглец? Сейчас выйду!

Около костра трясется и дрожит крупной дрожью и точно один из тех новых рабочих-строителей, который так не хотел работать, что рискнул своей жизнью и ударился в побег. Судя по всему, реку он переплыл сам, потому что у моста ему появляться строго опасно, там его сразу перехватят, а река дает ему понятное преимущество при побеге.

Молодой парень из мелких жуликов, как я понимаю, разглядывая его из-за костра. Даже чисто городской из местных. Потом подхожу поближе и отвалившаяся челюсть беглеца сообщает мне о том, что медальный профиль Мастера Ольга уже узнан бедолагой.

— Что, попал из огня да в полымя? — усмехаюсь я. — Алим, придержи гостя. А то он собирается и от нас сделать ноги.

Наконечник копья прижимает к земле собравшегося было попробовать совершить рывок шустрика.

Отчаяние и ожидание неминуемой страшной смерти делает лицо беглеца застывшей маской.

— Давай рассказывай, как тебе удалось смыться из лагеря? — присаживаюсь я напротив на седло.

Пленник молчит, открывая рот и не может сказать ни слова. Да, это трагическая неудача, чтобы с огромным риском убежать от пристально надзора степняков и попасть на огонек к тем же людям, которые его и сдали в рабство.

— Мне что, два раза тебя спрашивать? — демонстрирую я свое неудовольствие, а Алим тут же отвешивает солидного пинка бедолаге.

— Да просто, Мастер! Дождался, когда всадник мимо проехал и рванулся в лес. Специально выбрал сильно заросший, чтобы не догнали на лошадях. А потом переполз в следующий и так до реки добрался.

— Где плавать научился?

— Да в порту, ныряли с приятелями в детстве., — уже словоохотливо отвечает беглец.

— Как зовут? То есть кличка какая у тебя?

— Так это, Вертлявый кличут, а вообще я Апис, — опускает глаза парень, понимая, что этими словами признается в своем криминальном прошлом.

Но заодно понимает и признает, что сурового Мастера обмануть не удастся.

— Мастер Ольг! Прошу, не сдавайте меня этим зверям! Я вам пригожусь всегда и везде!

Только хотел предложить поработать на меня парню, а тут и он сам сообразил, что в качестве засланного казачка может спасти сейчас свою жизнь.

После этого Алим проводит с жуликом переговоры, узнает его место проживания и все остальные подробности жизни.

— Да, готов работать с нами. Шустрый парень и решительный, вполне пойдет, — докладывает он мне.

Свой управляемый лидер преступного мира в Асторе мне тоже нужен, если придется оттоптать мозоль кому-то из Совета. Да и вообще воры много всего интересного знают, скрытого от взглядов обычных горожан.

— Ладно, накормите его, дайте просушиться у костра, а утром пусть уходит пораньше. Скажи, если в городе начнет от нас прятаться, тогда поймаю и выдам степнякам. Если будет правильно себя вести, то станет сильно авторитетным товарищем и доживет до глубокой старости. Все от его головы зависит.

Утром жулик-счастливчик исчезает, а мы отправляемся в дорогу.

К завтраку въезжаем в Речные ворота, и я сразу направляюсь в Кассе, где мои мешки занимают свое законное место в самой дальней комнате, ключ от которой есть у меня одного.