Четвертый долг

ГЛАВА 15

Нила

Несколькими часами ранее…

― Хорошо, что ты присоединилась к нам, Нила.

Кат сцепил руки и положил их перед собой на чёрные джинсы. Его тёмные с проседью волосы блестели, освященные светильниками, развешенными по всей комнате.

Дэниель толкнул меня вперёд. Я споткнулась о кроваво-красный ковёр в центре комнаты. Кашляя, осмотрелась вокруг, мы находились в части поместья, в которой я раньше не была.

Янтарные шторы с бронзовым оттенком. Памятные вещи времён войны и несколько стеклянных шкафов с пистолетами «Люгера» и окровавленными лентами битвы, произошедшей давным-давно. Пылинки зависли в воздухе, медленно кружась из-за тепла, исходящего от камина. Низкий потолок и темно-оранжевые стены делали пространство довольно уютным, наполненное историей и экспонатами.

― Пришло время перейти к следующему этапу… ты так не думаешь? ― Кат потягивал коньяк из бокала. ― Ты оплатила несколько мелких грехов, но мы отстаём от моего графика, и я больше не могу откладывать предстоящий сюрприз.

Головокружение пыталось одолеть меня, но я сумела сдержаться. Яростные слёзы застыли в моих глазах, сверкая, словно кинжалы, но не осмеливаясь упасть.

Я не буду плакать.

Не из-за них.

Не из-за кого-либо.

― Ты насладишься сюрпризом, Уивер. ― Дэниель рассмеялся, кружа вокруг меня, словно стервятник. ― Скоро мы отправимся в небольшое путешествие.

Путешествие?

Куда?

Зачем?

Бонни сидела в кресле рядом с камином. Шерстяной плед покрывал ее узловатые колени.

― Не порть сюрприз, Баззард. Она скоро все узнает.

От недоверия и ненависти меня затошнило.

― Что бы вы не планировали, надеюсь, это ваши похороны.

Кат подавился ликером; Дэниель расхохотался. Обняв меня за плечи, он прошептал:

― Ты такая забавная. Мне нравится это в тебе.

― Что тебе нравится во мне? То, что мне наплевать на тебя?

Моя болезнь делала меня слабой, а Джетро вселял в меня силу. Его послания и заверения о том, что у нас есть будущее, позволило мне бороться, даже если эта борьба была бесполезна.

Проведя своим мерзким языком по моему подбородку, Дэниель склонил голову набок.

― Нет, мне нравится, когда ты притворяешься, что тебе все равно, но на самом деле, это не так.

Его пряный лосьон для бритья заполнил пространство.

Было поздно, и я думала, что мне удалось избежать ещё одной ночи в этом змеином гнезде. Когда он пришел за мной, я планировала, как покончу со всем этим. Сидя на кровати, одетая в ночную рубашку, я больше не тратила время на бесполезные мысли. В моем тканевом ящике спрятан большой кусок чёрного хлопка, на котором мелом изображено то, как я убью каждого Хоука.

Отравление.

Выстрел.

Побои.

Я изучила все варианты, Жасмин предложила мне воспользоваться ее пистолетом. Она сказала мне, что, если Кат умрет неестественной смертью, поместье и будущее его детей умрет вместе с ним. Она сказала, что его последняя воля и завещание практически всех поимели. Однако она верила, что я смогу придумать способ аннулировать то, что написано мелким шрифтом и как-то спасу их.

Наши отношения превратились во взаимную связь. Я полагалась на неё, она на меня.

― Знаешь, зачем мы пригласили тебя сюда, Нила? ― Улыбка Ката отражалась в доспехах. ― Угадай, какую цену ты заплатишь сегодня вечером?

Нет…

Джетро…

― Прежде чем мы начнём, позволь рассказать и показать кое-что. ― Дэниель отошёл от меня и направился к маленькому столику, покрытому темной тканью. ― Я уверен, как только ты увидишь, что находится здесь, ты поблагодаришь грёбаные звёзды за то, что у тебя есть возможность остановить нас от их использования.

Мое сердце бешено заколотилось, кровь помчалась по венам.

― Что за возможность?

― Подчиняйся и делай, что мы говорим, и они исполнят исключительно декоративную функцию. ― Подняв ткань, Дэниель взял что-то и спрятал за спиной. ― Знаешь, что это, Нила?

Я ненавидела такие вопросы.

Каждый раз, когда я слышала что-то подобное, это приводило к ещё большим страданиям.

Я хотела, чтобы мне прекратили задавать подобные вопросы. Я больше никогда не хотела слышать этот бессмысленный набор слов.

Не глядя на него, я высоко подняла голову.

― Тебе лучше ответить на мой вопрос, Нила.

Дэниель подошёл ближе, остановившись передо мной. Его голос словно забивал гвозди в мой гроб.

Я посмотрела в его пылающие глаза, ноздри раздувались от гнева. Я сжала и разжала кулаки, надеясь использовать их, как оружие.

― Нет, я не знаю, что это такое, и мне плевать. Ты словно чертов ребенок, ищущий одобрения родителей.

Бонни усмехнулась.

― О, сегодня я преподам тебе урок за всю эту болтовню.

― Отведи меня обратно в мою комнату. Меня тошнит от этих игр.

Дэниель засмеялся, схватил меня за запястье, прижав к себе.

― Не так быстро, Уивер. ― Поглаживая мой сосок через белую ночную рубашку, он прошептал: ― Ты забыла, кто остановил все прошлой ночью? Ты устала. Я знаю. Тиски свели бы тебя с ума, если бы я не вмешался. ― Он ущипнул меня. ― Это я расстегнул железную маску и освободил тебя.

Он прав.

Его беспокойство о моем благополучии можно было принять за доброту и заботу… Если бы он не был тем, кто бил меня ивовой палкой, пока я была склонена и скована ужасными тисками.

Ему поручили научить меня хорошим манерам после того, как я отказалась есть с ними. Ему велели заставить меня истекать кровью.

Как ни странно, он этого не сделал.

Он был счастлив, просто размазывая мои слёзы.

Но, по словам Ката, я портила все удовольствие.

Тиски использовались, чтобы уничтожать жертвы. Склонив мою голову к коленям, железные прутья мучительно медленно затягивались, превращая меня в смертельное оригами.

― Чего ты хочешь от меня? Благодарности? Награды за пощаду? Чего?

Дэниель прищурился, протягивая скрываемый ранее предмет.

― Я хочу, чтобы ты подыграла мне, Нила.

Я фыркнула, не в силах скрыть отвращение.

― Подыгрывать, пока ты будешь истязать меня? Конечно, и почему я не подумала об этом?

Я посмотрела на предмет в его руке. На этот раз я понятия не имела, что это. Не припоминаю, чтобы видела что-то подобное в книге пыток, принадлежащей Ви, и я не могла сопоставить все данные.

Выпрямившись, сказала:

― Я же говорила. Не имею понятия, что это. Выкладывай и перестань тыкать этим мне в лицо.

Он проигнорировал мою команду, улыбаясь, словно Чеширский кот.

― Отлично. Это дает мне шанс научить тебя чему-то полезному.

Ты многому научил меня, Баззард.

Как ненавидеть.

Как желать смерти.

Как планировать твою смерть.

Дэниель засмеялся, поглаживая круглое медное устройство со штопором в центре и лепестками, скреплёнными с маленькой округлой ручкой. Оно было красиво в старомодном варварском стиле.

― Это «Груша Страданий». ― Он пихал его мне под нос. ― Когда-нибудь видела такое раньше?

― Я только что сказала, что не знаю, что это.

Он просиял.

― Позволь показать, как это работает. ― Я отпрянула, когда он взял грушу и повернул маленький рычаг внизу. Медленно лепестки расширились в разные стороны. ― Это гениальное устройство, его применяли в трёх случаях.

Я с трудом сглотнула, пока он продолжал расправлять лепестки.

― Первое: на лжецах и подстрекателях. Грушу вживляли им в горло и медленно раскрывали, пока не ломалась их челюсть.

Я содрогнулась.

― Второе: на геях и священниках, нарушивших свою веру. Ее засовывали им в задницу и раскручивали до тех пор, пока она не разрывалась, ― он рассмеялся, раскрывая грушу до упора. ― Третье: на женщинах. Блудницах и монахинях, которые лгали о своей девственности Богу или верным супругам. Грушу засовывали им в п*зду, и только после того, как их достаточно растягивали, они признавались раскаявшимися и достойными «Колыбели Иуды» или «Медного Быка».

Я закрыла глаза. Я не хотела представлять себе остальные устройства пыток. Слишком много радости в причинении такой сильной боли. Я не могла этого вынести. Я видела фотографии «Медного Быка» ― несчастного человека погружали в бронзовую статую и разжигали под ним костер. Жертва заживо поджаривалась, дым их обугленных останков выходил через ноздри быка.

Я вздрогнула.

Его пальцы ласкали мою щеку.

― Не волнуйся. Я не буду использовать ее сегодня. Просто рассказываю и показываю, помнишь?

Хихикая, он положил «Грушу Страданий» на стол и взял устройство, похожее на щипцы.

― Веди себя хорошо, Нила. Один неверный шаг, и мы используем эти игрушки на тебе. Поняла? ― спросил Кат.

Я нахмурилась. Не удосужившись ответить ему.

Джетро…

Буду думать о нем.

Что бы они ни планировали сегодня вечером, это будет терпимо, если мой разум найдет способ быть свободным.

Дэниель размахивал перед моим лицом другим предметом.

― Есть какие-нибудь идеи?

Я покачала головой, ненавидя его все больше с каждой секундой.

― Это «Резак для груди». ― Дэниель раскрыл щипцы, которые представляли собой два ужасных шипа. ― Между ними зажимают женскую сиську, пронзая ее.

Мои соски заныли от прилившей крови.

― После этого дергали быстро, изо всех сил. ― Он продемонстрировал резкий рывок. ― И сисек больше нет. ― Погладив ужасное устройство, он рассмеялся. ― Женщинам было нелегко в средневековой Англии. Ты согласна?

С этим я была согласна.

Я кивнула.

Я ожидала больше мучений, но Дэниелю стало скучно.

Бросив «Резак для груди», который звякнул о «Грушу Страданий», он посмотрел на Ката.

― Могу я начать, или ты хочешь, чтобы я сделал что-то ещё?

Что происходит?

Что бы это ни было, он предупреждал меня. Я могла бы использовать в своих интересах эти знания. Мой разум заполнился ужасными видениями. Если бы я слетела с катушек, то могла бы использовать «Резак для груди» на нем, после воткнуть «Грушу Страданий» в горло Бонни. Кату придётся подождать… или я могла бы проткнуть его кочергой, которая была рядом с камином из чёрного мрамора.

Кат сцепил пальцы.

― Можешь начинать, Баззард.

Дэниель хлопнул в ладоши.

― Слышала, Нила? Разрешили. Гребаная сестра сделала все возможное, чтобы держать тебя подальше от нас, но сегодня она не приглашена, ― он ухмыльнулся. ― Также она не приглашена на тайный сюрприз, который мы приготовили для тебя. Будем только ты, я и Кат. Жасмин думает, что она победила. Но она не будет присутствовать. ― Его золотистые глаза потемнели. ― И это означает, что меня никто не сможет остановить.

Мерзкое отвращение пронзило мое тело.

Он говорит о третьем долге.

― Заканчивай, Дэн, ― пробормотала Бонни.

Дэниель ходил вокруг меня.

― Не торопи меня, бабушка. Я получаю удовольствие.

Он собрал мои длинные волосы, играя с ними.

Я не могла пошевелиться, словно приросла к ковру.

― Ты очень красивая, Нила. Я могу понять, почему Джетро думал членом, а не головой. ― Заплетя мне косичку, он вздохнул. ― Но в отличие от моего сломленного брата, я могу иметь ясную голову, находясь рядом с тобой.

Его тело источало жадность и пресыщенность ― не едой или деньгами, а властью над чужой жизнью.

Моей жизнью.

Он отпустил мои волосы, схватив меня за запястья.

― Из-за этого я не доверяю тебе. И сегодня ты научишься послушанию.

Я ахнула, когда он завёл мои руки за спину и связал их веревкой, которую я не заметила. Я извивалась в его хватке, пытаясь избежать дальнейшего.

Вот и весь план их убийства.

― Не делай этого. ― Мой голос полон ярости.

Не забирай меня у Джетро, когда я снова обрела его. Иметь такую любовь и поддержку, а затем лишиться всего этого, было верхом жестокости. Я ненавижу свою судьбу. Я презираю свою карму.

Дэниель громко засмеялся, его баритон заполнил всю комнату.

― Не волнуйся. Сегодня ты полностью контролируешь ситуацию.

― Ты все время это повторяешь. Что ты имеешь в виду?

Развернув в своих объятиях, он погладил меня по щеке.

― Я имею в виду, что у тебя будет выбор того, что произойдет.

― Если у меня есть право выбора, тогда я хочу, чтобы все это закончилось. Немедленно.

Он усмехнулся.

― Не все так просто, Уивер.

Я пыталась освободить запястья от веревки. Пыталась не обращать внимания на дискомфорт и быстро нарастающий страх. Мое состояние не имело никакого значения для Дэниеля. Он видел только то, что хотел ― девушку, которую необходимо пытать с одобрения его отца.

Все кончено.

Джетро воскрес. Но было слишком поздно.

Выпрямившись, Кат поставил свой бокал на стол.

― Ты готова начать, Нила? Готова заплатить «Четвёртый долг»?

Что я могла ответить? Я превратилась в тупицу. Не могла вымолвить ни слова, в любом случае слова никогда не помогали мне. Только действия, но я не могла пошевелиться. Мои руки были связаны.

Дэниель толкнул меня. Кат подхватил, я не смотрела на него. Вместо этого уставилась за его плечо, выпрямив спину и высоко подняв голову.

Золотистые глаза Ката засияли.

― Я буду считать, что это «Да», ― усмехнувшись, он погладил мой бриллиантовый ошейник. Наклонился ближе, так, что почувствовала его дыхание у своего уха. ― Это новый этап жизни, Нила. И я не могу дождаться, чтобы поделиться с тобой своими секретами, когда мы доберемся до места назначения. Сегодня ты заплатишь самую легкую часть Четвертого долга. Позже… ты расплатишься за остальное.

Я вздрогнула. Глубокая депрессия, которую мне удалось преодолеть, накатывала с новой силой. Я должна быть сильной, даже если не чувствовала этого.

― Куда мы собираемся?

― Ты узнаешь, когда мы будем на месте. Но я скажу тебе название… «Алмаси Кипанг».

Я поморщилась. Это не дало ни малейшего намека.

― Что это, черт возьми?

Он улыбнулся.

― Ты все поймёшь.

Бонни встала. Стук ее трости звучал, словно третья нога, когда она направилась к своей семье и жертве. Ее карие глаза встретились с моими.

Без чёрного пледа, прикрывавшего ноги, можно рассмотреть ее наряд: бордовая юбка и темно-коричневый жакет. Циничные мысли одолели меня. На ее одежде не будет видна кровь.

Мое сердце сбилось с ритма, беспорядочно колотясь.

Какого черта они собираются делать?

Бонни улыбнулась, обнажая пожелтевшие зубы, слишком самодовольная и возбужденная.

― Ну что же, давайте начнём?

Дэниель намотал мои волосы на кулак, притягивая к себе. Длинные пряди обвились вокруг его запястья, соединяя нас воедино.

― Я только за.

Ужас замедлил мою реакцию, лишив меня разума.

Думай.

Должно же быть хоть что-то…

Есть кое-что.

Я могла бы позвать Жасмин. Могла бы изо всех сил кричать протеже Бонни и молить Бога, чтобы она меня услышала.

Но тогда я разрушу и ее жизнь.

Сколько еще людей должно умереть, прежде чем все закончится? Кестрел умирал. Джетро исцеляется. Жасмин заплатила больше, чем можно себе представить.

Бонни щелкнула пальцами. Дверь позади меня открылась, послышались шаги, оповестившие о том, что у нас гости. Я затаила дыхание, пока вошедшие направлялись к камину.

― Нет…

Мое сердце замерло, когда Вон остановился передо мной, любезно доставленный злобным здоровяком Маркизом. Его темные глаза встретились с моими, и между нами произошёл безмолвный диалог, свойственный близнецам. Возможно, наш последний разговор.

Мне так жаль, Ниточка.

Мне так жаль, Ви.

Я люблю тебя.

Я тоже тебя люблю.

― Мистер Уивер поможет нам получить первую часть Четвёртого долга, ― сказала Бонни, прихрамывая, подходя ближе. ― Ты заплатила первый, второй и третий ― ну, не полностью, но мы вернёмся к этому позже, ― ты заплатила долги за нашего предка, его дочь и сына. Но ещё ты должна заплатить за его жену.

― О чем бы ни шла речь, оставьте ее в покое.

Вон пытался освободиться от пут, идентичных моим. Руки за спиной, запястья сцеплены вместе ― я чувствовала родство с ним, чего не чувствовала в других долгах.

Все это время я была сама по себе. Джетро был рядом со мной, но он не был членом семьи.

Это личное.

Мой брат увидит, с чем я имею дело.

Я ненавидела это, но в то же время была благодарна.

Его присутствие придаст мне сил, если это возможно.

Джетро… прости, что солгала тебе.

Кат откашлялся.

― Дэниель преподаст тебе урок истории и после этого мы начнем. Ты согласишься оплатить этот долг, Нила. Так же, как и остальные.

― Прекратите. Подождите! Оставьте ее в покое. ― Вон боролся с Маркизом, его глаза пылали от бешенства. ― Что бы вы ни собирались делать. Бл*дь, прекратите это. Она достаточно настрадалась, черт возьми!

Бонни вздохнула.

― Маркиз.

Здоровяк приподнял бровь, держа моего брата, словно он шарик, привязанный к верёвочке.

― Да, мадам?

― Заткни его.

― Конечно. ― Маркиз держал Ви одной рукой, другой порылся в заднем кармане. Грубо прижал моего брата к своей мускулистой груди засунув чёрную бандану ему в рот.

― Подождите! ― Я рванула вперёд, но Дэниель дернул меня к себе. ― Это только, между нами. Отпустите его.

Бонни усмехнулась:

― О, хорошо, он будет отпущен.

Мое сердце превратилось в свинец.

― Что ты имеешь в виду?

Пожалуйста, не говори о смерти. Пожалуйста!

― Я имею в виду, что, если ты все сделаешь правильно, Вон отправится домой сегодня.

Мое сердце наполнилось надеждой.

― Правда?

Могу ли я им доверять?

В недоумении покачала головой, но я верила, что это может быть правдой.

Бонни улыбнулась.

― Выполни все, о чем тебя просят, и он вернётся домой нетронутым. Он вернется к своей семье из-за твоей жертвы во имя любви.

Вон бормотал что-то неразборчивое из-за кляпа.

― Однако если ты откажешься, он останется здесь. Он будет страдать вместе с тобой, и мы положим конец его существованию в тот же момент, когда мы покончим с тобой.

Он умрет вместе со мной.

Этого никогда не случится. Я не могу нести ответственность за смерть брата.

― Даю слово, что сделаю все, как вы хотите. Немедленно отправь его домой. Не нужно использовать его, чтобы заставить меня вести себя хорошо.

Я не могла смотреть на Вона, пока обменивала свою жизнь на его. Его бы переполняло чувство вины и ярости из-за того, что не смог остановить меня.

Кат провел рукой по губам.

― Если ты будешь хорошей девочкой, Нила, а он вернется домой, не думай, что он будет неприкасаемым. Не думай, что это пощада, или что мы упустим его из виду, если он продолжит сеять хаос в нашем мире. Это шах и мат в игре, которую ты слишком глупа, чтобы понять.

Вопрос обжигал мою грудь. Мне необходимо знать ответ, но в то же время это приведет к путанице.

― Почему?

Кат сделал паузу перед тем, как ответить.

― Почему? Я только что сказал, почему… если ты не подчинишься…

― Нет, я не об этом. ― Не могу поверить, что делаю это. ― Почему вы его отпускаете? Я думала, вы не отпустите его, пока я не заплачу…

Мой голос затих.

Я знаю, почему…

Кат усмехнулся.

― Ты сама ответила на свой вопрос, не так ли?

Моя голова стала тяжелой, словно вместо неё был шар для боулинга.

Вон отправлялся домой, потому что я туда никогда не вернусь. Каким бы ни был сюрприз Ката… это был Последний долг. Каким-то образом, он верил, что может держать полицию на расстоянии. Что моему брату не удастся разрушить их империю. Что он в безопасности, чтобы продолжать убийства.

Идиот.

Из злобного он превратился в безумца.

Вон пытался вырваться из захвата Маркиза. Он брыкался и извивался, крича во все горло, бессмысленные проклятия вырывались из его заткнутого кляпом рта.

― Заткни его, ― рявкнула Бонни.

Маркиз зажал рукой нос и рот Вона, лишая его воздуха.

― Остановись!

Я извивалась в объятиях Дэниеля.

― Не заставляй меня причинять тебе боль до того, как мы начнем, Уивер.

Я не могла оторвать взгляд от брата, его лицо порозовело, глаза выпучились, он не мог дышать.

Кат посмотрел на свои золотые «Ролекс».

― Хорошо, давайте начнем. Сегодня вечером у меня назначена встреча.

Дэниель отпустил меня, а Маркиз разжал руку. Вон, хрипя, жадно втянул воздух, когда Дэниель встал между мной и Воном.

― Бабушка, игральные кости?

Бонни наклонилась вперёд, артрит сковывал ее движения. Вытащив из кармана пиджака игральную кость, она протянула ее внуку. Зрительно приказав повиноваться и не делать ошибок, она отступила.

Дэниель выпятил грудь.

― Как тебе известно, Нила, ты заплатила долги за первородную семью Хоук, но не заплатила за связующее звено семьи. Мать стала причиной, по которой мы стали богаче и могущественней вашей семьи. Прежде чем ты узнаешь, что она сделала, чтобы это произошло, ты должна узнать, через что ей пришлось пройти, чтобы сохранить жизнь своей семье.

Кат с гордостью кивнул, привлекая внимание Дэниеля.

В каком-то смысле урок истории был отсрочкой. Рассказ монстра перед тем, как он съест меня на ужин.

― Ты не мать, поэтому я сомневаюсь, что ты поймешь, но эта маленькая игра покажет, как далеко она готова зайти, чтобы спасти своих детей.

Дэниель поднял игральную кость.

― После каждого броска у тебя будет два выбора. Первый ― ты можешь спасти себя. Второй ― ты можешь спасти своего брата. Ты познаешь глубину сострадания моего предка. Она не была мученицей… она была гребаной святой. Поставив всех, кто был ей дорог, на первое место.

Дэниель перекатил фишку в пальцах.

― Если бы дело было в еде, она бы накормила свою семью, а сама голодала. Если бы дело было в укрытие, она бы позаботилась о том, что ее дети находятся в тепле, пока она замерзает. Если бы речь шла о боли, она поставила бы своих близких на первое место и приняла наказание. Она была женщиной, достойной подражания.

Его голос стал глубже.

― А твои е*аные предки воспользовались ее добросердечием. Они пытали ее, шантажируя жизнями ее детей. Они делали все возможное, чтобы заставить ее страдать. Уивер использовал кости, похожие на эту, всякий раз, когда хотел, добиться чего-то от нее. Трахать его или спать в свинарнике. Ползать на коленях или голодать. Она была самым сильным представителем нашего рода, потому что ее невозможно было сломить, и она собственноручно уничтожила авторитет Уиверов, подружившись с государем, и обеспечила Хоукам статус одних из самых страшных и богатых в одночасье.

Он рассмеялся.

― Чертовски сильная женщина, да? ― Его глаза потемнели. ― Держу пари, ты хотела бы быть хотя бы наполовину такой же сильной, как она.

Он был прав. Эмоциональное и физическое состояние последних нескольких недель оставляло желать лучшего. Я позволила им сломить меня. Я сломлена, если не сказать разрушена.

Я слаба.

Знание того, что я происходила из такой ужасной родословной, делало меня виноватой в нашем богатстве и успехе. Наше процветание было построено на нищете других, точно так же, как корона и церковь терроризировали свой народ, дворяне ― низший класс. Это было неправильно, но тогда было другое время. Развращенная власть и свобода для пыток.

Я не должна платить за их грехи. Никто не должен. Это было развитие от варварства к лучшему.

Дэниель усмехнулся.

― Каковы основные материнские инстинкты? Что необходимо для защиты детей?

Я поджала губы. Мои глаза были прикованы к Вону.

Защищать от людей, которые хотят причинить им вред. Так же, как я буду защищать Ви от вас.

Дэниель продолжил:

― Мы все знаем, что предназначение матери ― жертвовать собой ради своих детей. Давай посмотрим, сможешь ли ты быть самоотверженной ради своего брата. Он сунул кость мне в лицо. ― Это необычная кость. Никаких чисел. Видишь?

Я вздрогнула.

― Только два цвета. Красный и черный. Хочешь знать, что означают эти цвета?

Господи, пожалуйста, пусть это закончится.

― Красный цвет означает кровь ― это плата, которую тебе придется заплатить, чтобы твой брат избежал наказания за тебя, ― он усмехнулся. ― А черный ― психологический ― для принятия сложных решений, где нет правильного ответа, а лишь гамма дерьма.

― Закругляйся, Дэн, ― сказал Кат. ― Давай покончим с этим.

Дэниель кивнул.

― Хорошо. ― Он перебросил игральную кость с ладони на ладонь. ― Каким должно быть твоё первое испытание, Уивер? Что-то простое или сложное?

Вон рьяно боролся с Маркизом.

Я игнорировала его. Речь не о нем. Я пыталась защитить его. Хоуки знали, что я выполню любое задание, неважно, какое. Это не выбор, а необходимость. Справиться с болью возможно, смотреть, как мой близнец проходит через это… невообразимо.

Потирая подбородок, Дэниель пробормотал:

― Я думаю, что первый бросок мой…

Встряхнув кость, он выпустил ее. Пластик отскочил от толстого ковра и остановился на чёрном.

Черный… психологическое.

Я напряглась, когда его лицо озарила новая идея, злобно глядя на Вона, он сказал:

― У тебя два варианта, Нила. Первый, ты остаёшься на месте и смотришь, как Маркиз наносит два удара в живот твоему брату. Или…

Я выступила вперёд.

― Или что?

― Или… делай то, что наша родоначальница должна была делать каждую ночь. Она должна была трахать своего работодателя.

В животе все перевернулось от отвращения. Во рту пересохло от ужаса.

― Я… Я… Нет.

Дэниель схватил свой член.

― Сможешь трахнуть меня за Третий долг. Можешь привыкать к этому, сука.

Меня затошнило.

Вон извивался и стонал в своих оковах.

Видения того, как я добровольно подчиняюсь Дэниелю на глазах моего брата, вызывали слёзы. Я не могла… не могла?

Невероятно, но Бонни пришла мне на помощь.

― Я не буду смотреть как кто-то спаривается. Поцелуй его, мисс Уивер. Остальное оставь для комнаты, в которой не будет меня.

Мое сердце забилось, словно испуганный кролик.

Дэниель оскалил губы.

― Не отменяй мои требования. Я заставлю ее делать все, что, бл*дь, захочу.

Кат скрестил руки на груди.

― Не сегодня. Ты получишь ее. И это будет гораздо лучше, чем быстрый трах на полу. ― Приблизился ко мне, его глаза засветились тайным светом. ― Мы будем там, где тебя никто не тронет. И ты будешь делать все, что мы скажем.

Вон боролся изо всех сил, когда Кат запечатлел мимолетный поцелуй на моих губах.

― А теперь иди и поцелуй моего сына, чтобы твой брат не был избит, и тогда мы сможем двигаться дальше.

Дэниель заворчал:

― Хорошо, поцелуй меня, шлюха. Но я хочу не просто поцелуй, а что-то, что заставит меня поверить, что ты хочешь этого.

Ви дернулся в захвате Маркиза, стон в его груди говорил о том, что он готов принять наказание. Неужели он не видит? Я не смогу жить с этим, если не избавлю его от большей боли.

Поцелуй ― это ничто. На поцелуй я способна.

Небольшая плата за благополучие моего брата.

Я сжала руки вместе, сильнее, чем веревка. Высоко подняв подбородок, я повернулась к Дэниелю.

Он приподнял бровь заинтригованный и нетерпеливый. Его глаза медленно наполнялись похотью, когда я пересекла небольшое пространство и встала перед ним на цыпочки. Он опустил подбородок, приоткрыл губы, но не сократил разделяющее нас расстояние.

Он предоставил это мне.

Он ждал, что я поцелую его, я поклялась, что этого никогда не произойдёт… неважно, как сильно они пытались сломить меня.

Невероятно, но я чувствовала, что изменяю Джетро.

Прости.

Затаив дыхание, пыталась преодолеть рвотный рефлекс, я прижала свои губы к его. Он был тёплым и немного соленым на вкус, он не заставил меня углубить поцелуй и не засунул язык мне в горло.

Все зависело от меня.

Он должен был поверить.

Иначе все было напрасно.

От отвращения сработал рвотный рефлекс. Мне хотелось отстраниться. Но я крепче прижалась губами к его, зажмурив глаза, пыталась представить, что целую другого.

Я сильнее этого.

Собравшись из последних сил, я облизнула нижнюю губу Дэниеля.

Он застонал, когда я скользнула языком ему в рот. Я не сомневалась и не колебалась. Я научилась целоваться благодаря великолепию Джетро, стремящегося добиться моего желания.

Если Дэниель хочет, чтобы я заставила его поверить, я заставлю его поверить, черт возьми.

Его грудь поднималась и опускалась, касаясь моих сосков, напоминая мне о том, что Джетро делал со мной.

Гнев внутри него, казалось, остановился, убаюканный магией, которую я использовала против него.

У меня перехватило дыхание, я задыхалась.

Я исчерпала свой лимит.

Отстранившись, я плюнула на ковёр у его ног.

― Ты поверил мне. Ты не можешь этого отрицать.

У меня перехватило дыхание, когда я торжествующе уставилась на его брюки.

― Есть признаки, которые ты не можешь скрыть, Баззард. ― Я склонила голову набок, глядя на приподнятый, словно палатка, материал. ― Ты не можешь прикасаться к нему. Я сделала то, о чем ты просил.

Мягкость, с которой он брал то, что я давала, исчезла. Взбесившись, он схватил меня за волосы. Встряхнул, ярость омрачила его лицо.

― Подожди, пока мы заставим тебя вернуть Третий долг, шлюха. Ты пожалеешь об этом.

Вон снова начал рычать, но никто не обращал на него внимания.

Бонни молчала, позволяя своему младшему внуку делать то, что он хотел.

Отпустив меня, Дэниель поднял игральную кость с пола. Встряхнув, он снова бросил ее на пол.

Красный.

Боль.

Я с трудом сглотнула, изо всех сил стараясь не показать страха.

Вон не очень хорошо справился. Он боролся и извивался, получив удар в живот… даже после того, как я поцеловала Дэниеля, чтобы предотвратить это.

― Не смей! Я заплатила проклятое требование!

Кат щёлкнул языком.

― Маркиз. Она права. Не бей его, пока она не откажется.

Вон согнулся, пополам повиснув в руках Маркиза.

Дэниель указал на кость.

― Боль, Нила. ― Постукивая по подбородку, он притворился, что задумался. ― Что я могу заставить тебя сделать?

― Подожди, на этот раз я заявляю право на выбор. ю ― пробормотал Кат.

Я напряглась.

Он склонил голову в мою сторону.

― Нила заплатит мне без всяких жалоб, но только тогда, когда мы доберёмся до места назначения. Так ведь, Нила?

Мои глаза метнулись к Ви.

Голос Ката окружил меня.

― Ты будешь знать, что я хочу, и ты выполнишь это безоговорочно. Потому что, если ты этого не сделаешь, я убью твоего брата и покончу со всем этим.

Ви зарычал. Я молчала. В эту игру я играла дольше, чем он, и теперь знаю, как справиться с Катом.

Прищурившись, я спросила:

― Зачем тянуть? Почему бы не убить меня сейчас?

Кат сжал челюсть.

― Если ты об этом спрашиваешь, значит, ты не очень внимательна. ― Он шагнул вперёд. ― Согласись на то, о чем я тебя только что попросил, и ты узнаешь обо всем.

Я не могла дать другого ответа. Я нахмурилась.

― Хорошо.

Он ухмыльнулся.

― Хорошая девочка.

Дэниель надулся, но попытался скрыть разочарование, поднял кость.

― О, ну, снова моя очередь. ― Встряхнув ее, он захихикал. ― Готова? ― Он потёр губы в похотливом напоминании. ― Может, в следующий раз, я попрошу тебя отсосать мне.

Кислота пропитала мои внутренности.

Дэниель бросил кость. Ужасная штука отскочила от ковра и остановилась на красном.

Дерьмо.

Я тяжело вздохнула.

Ты можешь это сделать. Сделай это для Ви.

Дэниель усмехнулся.

― Красный, да? Боль… ― Его взгляд скользнул к столу, на котором лежала «Груша Страданий»

Боже, нет!

Подойдя к столу, он достал ужасно выглядящее устройство из-под чёрной ткани.

― Это подойдёт.

Я задрожала, когда он подошёл ко мне, размахивая оборудованием для пыток, точно так же, как Кат «Маской Позора»

― Это должно быть болезненно.

Я уставилась на кожаный ошейник и длинный металлический прут спереди. На каждом конце было два острых зубца.

― Знаешь, что это такое?

Снова этот проклятый вопрос.

К сожалению, в этот раз я знала ответ.

― Это «Вилка Еретика»

Это был особняк гребаного Тауэра в Лондоне? (прим. пер.: Тауэр ― одна из главных достопримечательностей Великобритании, в течение девяти веков королевский Замок Тауэр был мрачным символом жестокого судейства, тюремного заключения, пыток и казней). Где они хранят эти варварские устройства?

― Умная девочка. ― Дэниель усмехнулся. ― И ты знаешь, как это работает?

Я совершила ошибку, посмотрев на Вона. Из-за кляпа по его подбородку текла слюна. Глаза сияли от горя.

Я отвернулась.

― Это привязывали к горлу обвиняемого, и вилка заставляет человека держать высоко голову, чтобы зубцы не впились в грудь и горло.

Бонни улыбнулась.

― Наконец-то ты проявила хоть какие-то способности, мисс Уивер. ― Склонив голову набок, она приказала: ― Пристегни его к ней, Дэниель.

― С удовольствием. ― Поток безумия, который инфицировал Ката, светился в глазах Дэниеля, когда он двигался позади меня. Его холодные руки откинули мои волосы назад, когда он поднёс эту ужасную штуку к моему подбородку. ― Подними голову.

Глаза защипало от слез, подняв подбородок, уставилась в потолок. Пытаясь отвлечься, я смотрела на квадратные деревянные панели, когда вилка обвилась вокруг моего горла и бриллиантового ошейника.

Моя шея выгнулась, защищая нежную кожу от ранения. У меня заболели зубы от того, что я их сильно сжала, а голова раскалывалась от быстро распространяющейся боли.

Ты снова терпишь неудачу. Не сдавайся.

Я сморгнула слезы, выпрямляя спину, как будто это могло придать мне смелости.

Ты сломлена. Они побеждают.

Хотела бы я избавить свой разум от подобных мук. Хоуки сделали достаточно, чтобы я вышла из строя.

Как только пряжка была надежно закреплена, Дэниель осмотрел свою работу.

― Ты выглядишь весьма величественно. Думаю, я не смогу заставить тебя отсосать мне в этом раунде, иначе ты можешь убить себя, всасывая. ― Он засмеялся над своей безвкусной шуткой.

Вон застонал позади меня, но я не оглянулась.

Я позволила своему зрению расфокусироваться, предоставляя небольшую отсрочку исполняемому приговору.

Пожалуйста, пусть это поскорее закончится.

Шлёпнув меня по заднице, Дэниель приказал:

― Пройди несколько кругов. Покажите мне, как хорошо ты двигаешься с высоко поднятой головой и связанными запястьями.

Мое сердце тяжело забилось, когда мой злейший враг явился во плоти.

Нет, только не сейчас!

Комната вращалась от головокружения. Тошнота затуманила голову, и я потеряла чувство равновесия.

Не упади!

Я бы убила себя.

Застонав, я сделала все возможное, чтобы выровняться.

Это не помогло.

Комната погрузилась во тьму; я споткнулась, падая, падая.

Кто-то закричал:

― Держи ее!

Руки обернулись вокруг моего тела, когда я начала падать. Резко остановившись, я повисла в ненавистных объятиях, пока мир вокруг кружился и вращался. Медленно угнетающая тьма сменилась на оранжевый кабинет.

С трудом сглотнув, я пыталась избавиться от приступа.

― Я… Я в порядке.

Дэниель поставил меня на ноги.

― Жаждешь, бл*дь, смерти, Уивер?

Я хотела прояснить голову, но не получалось. Дрожа, застыла на месте, страдая клаустрофобией. Моя шея напряжена до предела, до боли.

― Опять упадёшь в обморок?

Я успокоила дыхание.

― Я не падала в обморок. Это головокружение, идиот.

― Она страдает им с тех пор, как приехала, ― сказал Кат. ― Три круга, мисс Уивер. Пройди через это, и мы уберём вилку.

Три круга. Три жизни.

― Можешь развязать мне руки?

― Нет. ― Дэниель толкнул меня вперёд. ― Давай, будь хорошей гарцующей лошадкой и покажи нам, на что ты способна.

Мои колени дрожали, но я двинулась вперёд. Я недостаточно хорошо знала комнату, чтобы избежать пуфиков и маленьких журнальных столиков. Я не видела, куда иду. Я была практически слепа.

Их пристальные взгляды прожигали меня, пока я шла по периметру комнаты и как только смогла, направилась вдоль стены. Диваны вынудили меня ходить по кругу; я ударилась коленом о журнальную стойку, а пальцем ноги о стол.

Я чувствовала себя призовой лошадью на дорожке для скачек ― высоко держала голову, гарцевала высоко, поднимая колени, спасая свою жизнь, только чтобы потерпеть неудачу и быть застреленной за свои усилия.

Потребовалось много времени, чтобы сориентироваться, из-за головокружения я потеряла чувство баланса. Мне пришлось пару раз остановиться, неловко покачиваясь. К тому времени, как я в третий раз прошла мимо Ви, из моих глаз полились слезы, я была на грани срыва.

Я хотела покончить с этим. Я хотела быть свободной. Я хотела сбежать.

Беги. Беги. Беги.

Головокружение снова одолело меня, гнусно нападая, переворачивая все с ног на голову, я словно кружилась на карусели.

Дерьмо!

Я упала, споткнувшись о что-то и хватаясь за воздух. Я не могла ни за что ухватиться, ничто не могло уберечь меня от смерти.

Время словно остановилось, пока я падала вперёд. Я пыталась освободить руки от веревки, а разум визжал, давая указания.

Не опускай голову! Не опускай подбородок!!

Мои руки были связаны. Я не могла прекратить двигаться. Все, что я могла, ― это молиться, чтобы выжить.

Толстый ковёр смягчил удар моих коленей, когда я упала на пол. Ссутулившись, я закричала в агонии, когда зубцы впились в челюсть и грудь, пронзая мою плоть.

Я мертва?

Я не знала.

Боль пронзала все тело.

Тень заслонила меня, когда Кат наклонился ко мне.

― Уууупс. ― Его губы растянулись в ужасающей улыбке. ― Прости, вмешалась моя нога.

Вот из-за чего это произошло.

Это была последняя капля, которая делала практически невозможным мое движение.

Я прекратила борьбу. Меня будто засасывало в бездну. Ненависть испарилась. Надежда умерла. У меня ничего не осталось. Я ничего не чувствовала. Пульсирующая боль не беспокоила, потому что мои чувства отключились.

Наступил момент, когда мое тело перестало чувствовать боль. Рецепторы устали подавать сигналы… которые я игнорировала.

Я слишком долго не заботилась о своём теле, и теперь оно подводило меня.

Кат замолчал на полуслове, понимая, что я достигла дна. Не говоря ни слова, он отстегнул вилку и оставил меня в покое на полу.

В кабинете воцарилась тяжелая тишина. Никто не шевелился.

Мне было все равно, даже если я никогда больше не сдвинусь с места.

Вы выиграли.

Мне плевать, что вы делаете.

Они лишили меня невинности. Мести. Любви. Жизни.

Мне не к чему было возвращаться. Не было цели.

Застывшая. Застряла в настоящем, я больше не могу ни жить, ни терпеть.

― Вставай, Уивер. ― Дэниель подошёл ко мне.

Я встала.

― Иди сюда. ― Он щелкнул пальцами.

Я пошла.

― Давай ещё пройдёмся, хорошо?

Я кивнула.

Ужасные и бессвязные мысли. Это все, что от меня осталось.

Я не заметила, когда Дэниель бросил кость.

Я не смотрела, как кость остановилась у моей ноги. Мне было все равно, когда она не завалилась набок, застыв в ожидании на грани… ни чёрного, ни красного, как физическая, так и психологическая боль.

Что касается долгов, до тех пор, пока их веселье продолжается, я буду расплачиваться.

У меня не было будущего. Какое мне дело до моего настоящего?

Дэниель наклонился, чтобы поднять кость.

― Как будто призрак нашей прабабки управляет им.

Бонни кивнула.

― Это довольно странно.

Кат шагнул вперед, вытаскивая из заднего кармана большие ножницы.

― Вот, держи, сынок.

Его глаза встретились с моими, но он снова отошёл в сторону. В глубине его светло-карих глаз мелькнуло беспокойство. Он почувствовал, что я сдалась. Его лишили удовольствия.

Дэниель поднял ножницы.

― Знаешь, для чего они нам пригодятся?

Я была нема.

― Знаешь, для чего я их использую?

Я отвергала все его насмешки.

― Для того чтобы забрать кое-что у тебя. Что-то, что они забрали у моей прабабки. ― Обернув свою руку вокруг моего плеча, он направил ножницы в сторону Вона. ― Женщина-Хоук делала все, что было в ее силах, чтобы прокормить свою семью. Она продала все свои активы, пока у нее не остался последний. Знаешь, что это было?

Покрасневшие глаза Ви заслезились от сожаления.

Я попыталась проявить участие, но не смогла.

Ви будет двигаться дальше.

Я останусь здесь.

Запертая в мире с игральной костью и Хоуками.

Дэниель схватил меня, пытаясь вызвать реакцию.

― Это были ее волосы. Она отрезала волосы, чтобы сохранить жизнь своей семье еще на несколько дней. ― Его голос превратился в гравий. ― Теперь твоя очередь жертвовать. Твой выбор прост. Позволить мне отрезать твои волосы ― пострадать психологически, ― и все это для того, чтобы спасти брата от болезненного увечья.

Я продолжала смотреть в пустоту.

Возьми то, что хочешь.

Мне уже все равно.

― Маркиз, подними его руку, ― приказала Бонни.

Маркиз повернулся лицом к Ви и растопырил его пальцы. Я посмотрела на его опухшие посиневшие пальцы из-за того, что их очень сильно связали. Мои пальцы чувствовали то же самое ― онемение и недостаток крови.

― Волосы или его палец, Нила. Вот в чем выбор.

Его голос пронзил меня, словно серп. Но я не двигалась.

Дэниеля затрясло от ярости.

― Волосы или палец, сука. ― Он лязгнул ножницами. ― Одно из двух. У тебя есть десять секунд, чтобы принять решение.

Я не нуждалась в десяти секундах.

Я приняла решение.

Я не была достаточно тщеславной или достаточно живой, чтобы беспокоиться.

― Волосы. Отрежь мои волосы.

Дэниель нахмурился.

― Куда испарилась твоя борьба? Ты ведешь себя, как долбаная рыба на суше.

Было что-то волшебное в игнорировании его.

Он больше не мог меня мучить.

Никто из них не мог.

Я не думала ни о Джетро, ни о Жасмин, ни о доме. Я вообще ни о чем не думала. Ни о чем.

Крадучись позади, он собрал мои волосы в кулак.

― У тебя такие красивые волосы. Последний шанс передумать, Уивер.

В моём голосе не было страха или возражений. Если бы мой голос имел цветовую гамму, он был бы бесцветным.

― Делай, что хочешь.

Я никогда не стриглась.

Никогда.

Это была глупая причина, но я делала это для своей матери. Ей нравилось играть с ними. Заплетать косы, украшать цветами и лентами ― выставлять меня своей маленькой принцессой.

Это было мое последнее воспоминание о ней, Дэниель украл и его тоже.

― Я срежу каждую прядь с твоей головы, ― пообещал Дэниель. Он потянул меня за волосы, скручивая их в веревочку. ― Готова попрощаться?

Мое сердце не ощущало боли. Глаза не пылали.

― Не отвечай, бл*дь. Меня это не волнует.

Пальцы Дэниеля дернулись сильнее, и ржавый зев ножниц зазвенел у меня в ушах.

Я закрыла глаза, когда первый щелчок ножниц превращал меня в незнакомку.

Физически я не чувствовала боли, но в духовном смысле я выла от боли. Было больно. Было так больно, что такую важную часть меня украли без боя, крика, я не защищала то, что делало меня мной.

Второй щелчок сломил меня.

Больно, больно, больно.

Третий щелчок разрушил меня.

Остановись, остановись, остановись…

Четвёртый щелчок полностью меня уничтожил.

Не было пути назад.

― Не могу выразить, как это приятно, ― рассмеялся Дэниель, без малейшего изящества срезая густые черные пряди.

Я была одинока.

Одинока и обезображена, словно животное для бойни.

Все, что я могла сделать, это молча скорбеть.

Чик, чик, чик.

Завеса черных волос исчезала с каждым щелчком ножниц. Густые чёрные пряди, срезанные и мертвые, падали на кроваво-красный ковер. Я отдала последнюю часть себя ― последняя плата за свободу моего брата.

Я делаю это ради него, ради любви, ради семьи, ради надежды.

Я прощалась.

Со своей юностью.

Своим детством.

Чик, чик, чик…

Это был конец.

Чик, чик, чик.

Все кончено.