Четвертый долг

ГЛАВА 6

Джетро

― Черт, ты все делаешь не так.

― Не мешай, женщина. Уверен, что я лучше разбираюсь, как управляться с газовым резаком.

― Очевидно, это не так. Ты не открыл предохранительный клапан.

Ругань, скрежет, затем громкое шипение.

В моем затуманенном воображении вырисовываются образы извивающихся змей: кобр, схлестнувшихся в схватке. Какого черта происходит? Неужели я наконец-то покинул бренную землю и рухнул в преисподнюю, кишащую рептилиями и драконами?

Что-то агрессивно яркое разрезало царящую темноту.

Я напрягся.

Да, сто пудов, это ад.

Они жаждут заполучить меня.

Языки пламени из их огнедышащих ртов атакуют пробирающий до костей холод.

― Теперь ты слишком усердствуешь. Сбавь обороты, придурок.

― Придурок? Советую попридержать оскорбления. Иначе тебе придется поискать другого козла отпущения, который вызовется помочь.

― Просто… Дай-ка мне… ― послышалась какая-то возня, а затем последовала очередная волна тепла и света.

Голоса отдавались эхом, словно преодолевая какие-то пещеры. Мужской и женский ― обволакивающий и переливистый.

С каких это пор драконы говорят?

― Какого хрена вообще у тебя оказалась именно эта штуковина?

Шипение и скрежет стали громче, а искры осветили пространство вокруг.

― Друг оставил ее здесь. Единственное, что нашлось у нас в поместье, чтобы вскрыть этот чертов замок.

― А об элементарном гребаном ключе он никогда не слышал?

Еще больше света. Снова шипение и скрежет.

― Это его просчет. Он захлопнул дверь, чтобы обезопасить их, не подумав, что ключ всего один.

― И воспользоваться им ну никак нельзя? Наверное, это слишком просто? Захотелось поиграть в Джеймса Бонда?

Снова словесная перепалка, за которой последовал настоящий водопад искр, похлеще любого фейерверка.

― Не неси чушь. Если хочешь знать, то достать ключ просто не получилось.

― Но почему? У драгоценного папочки он же по любому есть?

Свистящий звук, за которым последовала очередная вспышка тепла.

― Да, ― проворчала девушка.

― Никогда еще не встречал никого, кого бы так держал в ежовых рукавицах какой-то старик.

Кратковременная тишина, а затем громкое ругательство.

― Вот что может случиться, когда болтаешь о вещах, о которых даже представления не имеешь. А сейчас просто заткнись и займись делом. Вытащи оттуда моих братьев, пока я тебе снова не врезала.

― Тебе когда-нибудь говорили, что ты необыкновенно злая?

― Постоянно говорят. А теперь займись делом.

Разговоры стихли, сменившись затяжной песней огня и искр.

Я абсолютно выпал из реальности происходящего. Больше не ощущал себя человеком. Ни боли, ни смерти.

Просто растворился во времени.

Никаких чувств и воспоминаний. Лишений и душевных терзаний. Только время, отсчитывающее секунды чего-то нежеланного и неощутимого.

Я стал ничем… никем… отпустил себя.

― Ради бога. Дай эту штуковину мне. Я, черт подери, все сделаю сама.

― Я справлюсь, женщина! Сколько, мать твою, раз я должен тебе это повторять?

― Ты слишком медлишь.

От растущей интенсивности свет стал из желтого белым, маня меня к себе, суля лучшее существование, нежели я тащил сейчас.

Мне тянуло к нему, и я прищуривался, когда вспышка становилась все больше, притягивая меня к себе, словно сгусток энергии.

Я никогда не видел ничего более ослепительно праведного ― будто передо мной ядро солнца или те самые врата в рай.

Но достоин ли я рая, по большому счету?

― Поторопись. Нам нельзя медлить.

― Женщина, дай мне еще минуту, ладно?

Свет сиял, словно сверхновая звезда. Децибелы звука нарастали до такой степени, что эхом отдавались от моих зубов. Фонтаны искр словно заряжали мои мышцы, постепенно возвращая меня к жизни. Я попытался подняться, чтобы посмотреть, что за дьявольская сила обладает таким действием, но мое тело отказывалось подчиняться. Оно было слишком ослаблено, измотано и уже не отзывалось на подобные манипуляции.

Мое сознание плыло: разрозненные обрывки мыслей и сменяющие друг друга вспышки образов тускнели с каждым стуком моего слабеющего сердца.

Я не понимал, почему продолжаю цепляться за свое никчемное существование.

Это нельзя было назвать жизнью.

Просто проклятие.

― Дерьмо, дальше не идет.

― Само собой, не идет. Ты делаешь ни хрена неправильно!

― Если ты настолько, мать твою, всезнайка, то сделай правильно.

Моя голова затрещала от этих бесконечных препирательств.

Голос мужчины был мне не знаком, а вот голос девушки напомнил мне мою сестру. Малышка, которую я обожаю с детства, несмотря на то, что она мастер потрепать нервы. Она постоянно таскала мои игрушки и прятала их в тех местах, где я никогда не додумался бы их искать.

Она не давала проходу мне и Кесу. Сводила нас с ума, раз за разом демонстрируя, что демонстрации любви недостаточно, чтобы сдержать разъяренную сестру от возмездия, как правило, за жаб в ее постели и насекомых в ее хлопьях на завтрак.

Я даже попытался улыбнуться, вспоминая о тех беззаботных деньках.

Свет погас, и снова послышалась какая-то возня.

― Просто поверни этот датчик влево, а тот вправо. Видишь, линии сошлись… идеальное соотношение.

― Окей. Сделано. И что дальше?

― А теперь я хотела бы поорудовать этой штуковиной.

― Что? Ну уж нет.

Что-то лязгнуло о стены подземелья. Мои уши напряглись, напоминая, что они все еще на месте, хотя некоторые части тела не всегда давали о себе знать. Я уже давно перестал чувствовать капли пота на своем лбу или вздрагивать, когда очередная волна лихорадки прокатывалась по моей коже.

― Подними меня, а потом подай эту штуковину. Понял?

― Боже, какая же ты заноза в заднице.

― Крайне мило, что ты это отметил. А теперь… давай, подними меня.

― Но это я должен…

― Это почему же? Потому что ты мужик, а электроинструмент ― это мужская игрушка?

Тяжелый вздох.

― Нет… Просто…

― Послушай, я изначально хотела сделать все сама. И если бы ты не выступал здесь и не выпячивал «мужика», они бы уже давно были на свободе и на полпути в Лондон.

Снова тишина.

На какой-то период я словно выпал из потока происходящего, поймав себя на странном ощущении, что время словно остановилось, хотя часы по-прежнему вели свой отсчет.

― Вероятно, они уже мертвы. Они не подали никаких признаков жизни с тех пор, как мы все это начали.

Гнетущее проклятие повисло и в без того затхлом воздухе.

― Если это так, то наша сделка не имеет смысла. Я обещала, что Нила будет в безопасности, если мы спасем моих братьев. Если они мертвы… то почему я должна держать обещание?

Нила…

Это имя…

Ангельское.

Нила…

Мое сердце внезапно проснулось, отгоняя смерть и посылая застоявшуюся кровь по моим венам.

Нила.

Моя.

Девушка, которую я хотел видеть своей, но облажался.

― Ниточка уйдет отсюда ― и не важно, живы они или нет.

― Думаю, что единственный способ убедиться в исходе, ― это вытащить отсюда моих братьев, пока не стало слишком поздно.

Я тщетно втягиваю в себя воздух, но получаю лишь порцию могильной пыли.

Раньше я был полностью поглощен пустотой, окружающей меня, безэмоциональной и лишенной каких-либо чувств. Но эти двое? Черт. В них скрывалось столько всего невысказанного. Девушку буквально разрывало от безысходности и отчаяния, но она маскировала это за грубостью и яростью. А этот мужчина… он был настолько же сломлен и повержен, но тонул в ореоле сомнений и недоверия.

― Ладно, хорошо, я тебя понял. ― Раздалось шарканье шагов по грязному полу. ― Что я должен сделать сейчас?

Воздух пронзил саркастический смех, способный разогнать всех призраков и монстров.

― Я должна объяснять тебе, как? Берешь меня под колени и усаживаешь себе на плечи. Не бойся, я не сломаюсь.

― Хорошо, просто я слышал, что у таких, как ты…

― Таких, как я?

― Черт, я просто хотел сказать, что у людей с…

― С инвалидностью… Это ты хотел сказать? Что «такие, как я» лишены чувствительности ниже пояса?

Неловкое покашливание.

― Я лишь о том, что ты легко можешь получить синяк, который не так просто вылечить, как у нормального…

― Ого, ты просто жжешь. То есть хочешь сказать, что я какая-то «ненормальная»?

― Да что ж такое, черт…

― Послушай. Мне сейчас не до этого. Просто подними меня, дай мне эту гребаную штуковину и помолчи к чертовой матери. Как только они будут в безопасности и в больнице, мы сможем обговорить наиболее толерантные и корректные способы обсуждения моего состояния. Договорились?

Удрученный вздох.

― Конечно.

Ничего не понимаю.

Что вообще происходит?

Мое сознание играет со мной злую шутку? Держит меня в томительном напряжении, но ради чего? Чтобы просто держать меня в сознании? Или эти двое действительно намереваются спасти меня?

― Вот так. Ты в порядке?

― Буду в порядке, как только мы вытащим их отсюда. Давай мне сюда эту штуковину.

Пауза.

― Отлично. Подними меня повыше.

Через несколько мгновений снова раздалось шипение. Я порывался поднять голову и посмотреть, что происходит, но все, что я смог сделать, это немного погреться в лучах скудной надежды, которую дарил этот звук, и вновь потерять связь с реальностью.

Неожиданно яркая вспышка пробилась сквозь мои веки, ударив прямо в глаза. Никаких разговоров, никакой ругани, только огненные языки, прорывающиеся сквозь преграды.

Время снова сбилось с заданного ритма, словно неисправная пластинка со скрежетом, перепрыгивающая с дорожки на дорожку и никогда не воспроизводящая композиции по порядку.

― Ты почти сделала это, ― произнес мужской голос.

И словно по сигналу раздался щелчок, за которым последовал звук, подобный призрачному стону.

― Вот видишь. А ты в меня не верил.

Снова какая-то возня.

― Беру свои слова обратно. Ты девушка, но ты отлично обращаешься с инструментами.

― Да, черт возьми, кто бы сомневался.

Голоса снова затихли, и слышны были только неуверенные шаги и металлический скрежет.

Я выдохнул, когда бурлящие вокруг меня страсти поутихли, а взаимодоверие и совместная победа взяла над этими двоими верх. В этом замкнутом пространстве воцарился мир, и я оставил попытки держаться.

Напряжение спало, и я вновь ощутил свое тело, промерзшее, истощенное и пронизанное болью.

Я был готов отпустить себя. Был готов уйти.

Но вдруг во мне пробудилось иное чувство.

Осязание.

― Ты меня слышишь?

Нежнейшее тепло коснулось моего лица.

С моих губ сорвался стон, говорящий им о том, что я не сдался, несмотря на то, что молил о том, чтобы все закончилось.

― Все хорошо. С тобой все будет в порядке.

Тепло скользнуло по моей груди, по руке.

― Я с тобой, Джет. Теперь ты в безопасности. Главное, держись, ― прошептал мне на ухо полный заботы голос.