Чингисхан. Пядь земли

Глава двенадцатая Илд

Ниман Наус сидел за столом и пьяно пошатывался.

— Нас чуть не убили, Эйрих! — поднял он взгляд на своего вождя.

История о том, что «сопляк не слушает опытных людей» и «это привело к вот таким вот последствиям», до Эйриха дошла уже сегодня утром. Он медленно, но верно отнимал права у старых дружинников, которые к такому обращению не привыкли, поэтому неудивительно, что они с удовольствием подхватили его первую ощутимую неудачу и начали раздувать из неё эпическую греческую трагедию.

Но Ниман Наус, слишком сильно нажравшийся вина с брагой, начал болтать раньше, чем выжившие дружинники прониклись опасением за свою судьбу под началом такого неосмотрительного и неудачливого вождя. Впрочем, это ни на что не влияет, потому что Эйрих уже всё знает.

— Брага расклеила тебя, Ниман, — недобро усмехнулся он. — Взяв топор в руки, ты знал, на что шёл. И ты лучше меня знаешь, что воин смертен.

— При Брете никогда такого не было! — взмахнул кружкой старший дружинник. — Мы сражались, убивали, теряли друзей, но не сотню человек за неполный час! Почему ты так спокоен, Эйрих?! Что с тобой не так?!

— Со мной всё в порядке, а ты пьян, — произнёс Эйрих. — Иди отоспись.

Ниман открыл рот, чтобы сказать что-то, но одумался. Видимо, хмель больше наигран, нежели действительно воздействует на него в такой степени.

— Но он же в чём-то прав, — вдруг заговорил сидящий чуть в стороне Хумул. — Нас чуть не прикончили там.

Это атака. Выбрали подходящий день и начали шатать авторитет вождя похода. Будь у Эйриха сегодня настроение чуть хуже, эти двое бы доигрались до смерти.

— Риск оплачен золотом, — парировал он, играя на врождённой рациональности, присутствующей почти у каждого человека.

— Я это к тому, что нас загнали в ловушку, — Хумул взял со стола кружку с брагой. — И чуть не перебили как цыплят.

Несчастная случайность, но теперь её будут выставлять как личный провал Эйриха.

— Если тебе есть, что мне предъявить, то я внимательно тебя слушаю, — недобрым тоном произнёс Эйрих.

— Нечего мне тебе предъявлять, — не стал обострять конфликт Хумул. — Но задумайся о том, к чему ты нас ведёшь. Ещё один такой бой — с тобой останется десяток-два воинов, если сильно повезёт, конечно же.

Идти в прямую конфронтацию против него им ещё рано, но если так будет продолжаться и дальше, то эти двое долго не проживут. Не с Эйрихом играть в такие игры. Не им.

— Я знаю, что делаю, — сказал Эйрих. — А вы, в следующий раз, во хмеле ли, в трезвом уме ли, осторожнее выбирайте слова, когда говорите со мной. Старые времена закончились, поэтому больше никакой дружинной вольницы.

Всем стало ясно, что любые следующие ответы на его слова могут привести к тяжёлым для говорящего последствиям. Поэтому сохранилось молчание.

— … лучшие, только самые лучшие! — вещал торговец. — Ваши поделки покажутся тебе ерундой, когда ты проверишь этот меч в деле!

— Хулить наше оружие — верный способ оказаться в сырой могиле, — недовольно предупредил его Эйрих.

— Я не хотел обидеть тебя и твоё оружие, уважаемый господин! — сразу же зашепелявил торговец, называющий себя Леонидом. — Но ты только посмотри на красоту этого клинка! Ни единой зазубрины, металл монотонный, без каких-либо признаков повреждений!

В меру толстоватый, с большой залысиной на макушке, где держали стойкую оборону кудрявые чёрные волосы, одет просто — аккуратная красная туника с парой заплаток, кожаные штаны, пережившие не один год носки, а также простенькие калиги, но что-то подсказывало Эйриху, что этот человек гораздо богаче, чем хочет казаться. С торговцами всегда так.

— Как можно очень громко хвалить меч, ни разу не бывавший в бою? — усмехнулся Эйрих. — Но меня не интересуют готовые мечи. Мне нужен человек, который сможет сделать такой меч, какой я хочу.

— Это, увы, уважаемый господин, не ко мне, — развёл руками торговец. — Я беру товар у мастера Бирхама, а он не занимается одиночными заказами.

— Тогда мне нужен кто-то, кто занимается, — произнёс Эйрих. — Заплачу тебе силикву за информацию о лучшем мастере в этом городе.

Мальчик достал серебряную монету и начал крутить её между пальцами.

— Гектор Авл Калид, — без промедления сообщил Леонид.

— Он точно лучший? — уточнил Эйрих. — Я ведь могу вернуться сюда, если буду разочарован.

— Не могу обещать, что он вообще станет слушать тебя, — усмехнулся торговец оружием. — Но то, что он лучший, знает каждая собака. Правда, берёт очень дорого.

— Посмотрим, насколько дорого, — сказал на это Эйрих, после чего передал торговцу монету. — Где мне его найти?

— На форуме Константина, за торговыми рядами, посреди ремесленных промыслов, — ответил Леонид. — Спроси любого, но если умеешь читать, то найдёшь там здание с синей вывеской, на которой красным написано «Кузня Калида».

— Не болей, — попрощался Эйрих.

— Тебе тоже жить без чирьев и горячек, — пожелал ему торговец на прощанье.

— Альвомир, Эрелиева, идём, — позвал спутников Эйрих.

Жизнь города продолжалась, несмотря на недавние события.

Вчера были похоронены павшие воины, церковные обряды, немного не такие, как у ариан, прошли без накладок и быстро, после чего хорошие бойцы ушли в землю.

Они успели похоронить своих как раз вовремя, потому что прямо сейчас идёт процесс массовых похорон по всему городу. За кем-то не пришли, поэтому их хоронили в простых могилах, на худших местах, а имевшие состоятельных близких сейчас невольно посещали церкви и часовни, отпевались и тоже отправлялись в могилы.

Плач слышен почти из каждого двора, потому что каждый убитый на Ипподроме был чьим-то родственником и близким.

— А что ты хочешь от кузнеца, Эйрих? — поинтересовалась Эрелиева.

Город плохо на неё влиял: в длинных и светлых волосах её сверкали начищенные серебряные украшения, на топорище появились две ленточки — белая и синяя, а на шее висит цепочка с синим самоцветом, под цвет глаз.

Она всё ещё слишком худа, чтобы полноценно биться против умелых воинов, возможно, она никогда не сможет стать достаточно сильной для этого, но у неё есть лук, который, к слову, тоже обзавёлся белой и синей ленточками на рукояти.

— Хочу получить нормальный меч, который меня устроит, — ответил ей Эйрих.

— А чем тебе не нравится топор? — не поняла Эрелиева. — Мечи — это для римлян, ведь лучше топора оружия не найти.

Это она так говорит лишь потому, что не умеет владеть мечом. Хотя в схватке против дворцовых ауксилариев она могла увидеть, насколько могут быть опасны мечи в умелых руках.

«Неважно, как хороша у тебя кольчуга, если враг бьёт именно туда, где её нет…» — создал разум Эйриха мысль, которую ему обязательно нужно записать.

Ещё одна процессия с подгнившим мертвецом, усыпанным цветами и воняющим благовониями и гнилью, прошла мимо Эйриха.

— Меч, который мне нужен, будет лучше топора, — ответил он сестрёнке. — И надо найти хорошего мастера по лукам — твой лук никуда не годится.

— Почему?! — возмутилась Эрелиева.

— Потому что я знаю, что есть гораздо лучше, — ответил Эйрих. — Если найдём то, что нам нужно, ты сама захочешь избавиться от этой палки.

Лук Эрелиевы был обычным готским поделием, не хватающим звёзд с небес, но являющимся неплохим инструментом воина, достаточным, чтобы убивать.

Гуннский лук, украденный кем-то во время неразберихи при сражении против людей Иоанна Феомаха, до сих пор не давал покоя Эйриху. Очень качественная вещь, не каждый мастер сможет создать что-то хоть отдалённо похожее. Эйрих не стрелял из него, но даже на глаз видел весь потенциал того оружия. И этот лук был украден кем-то.

— Посмотрим, — скептически поморщилась сестрёнка.

Эйрих потерял интерес к этой беседе и начал смотреть вокруг и под ноги — в этом городе легко можно споткнуться и напороться на кинжал, если не глядеть в оба.

— Эйрих! — окликнул его знакомый голос.

Обернувшись, он увидел спешащего к нему Иоанна Феомаха, одоспешенного и вооружённого.

— Что случилось? — слегка напрягся Эйрих.

— Ничего, — ответил римлянин. — Просто, надоело сидеть во дворце, поэтому решил прогуляться, а тут ты.

— Присоединяйся, — вздохнул Эйрих.

— Куда путь держите? — спросил Иоанн.

— К мастеру Гектору Авлу Калиду, — ответил Эйрих. — Слышал что-нибудь о нём?

— Как-то не доводилось, — признался римлянин. — Хотя… Да, точно, делает отличные мечи.

— Тогда он точно тот, кто мне нужен, — удовлетворённо кивнул Эйрих. — Знаешь, где его кузня?

— Если бы знал, то сразу бы сказал, но я его в глаза не видел, — покачал головой Иоанн Феомах.

— Что ж, пойдём.

До форума Константина им встретилось целых четырнадцать похоронных процессий.

Торговля на форумах, по понятным причинам, ещё не развернулась в былую ширь, но нельзя сказать, что торговые ряды и лавки пустуют.

«Люди всегда будут хотеть есть», — подумал Эйрих, проходя мимо прилавков с копчёной рыбой.

— Рыба… — пробормотал Альвомир.

— Не сейчас, — вздохнул Эйрих. — Когда пойдём обратно — тогда и купим.

Гигант понурил голову, но покорно принял его решение.

За торговыми рядами, как и сказал торговец Леонид, начался район ремесленников. Пахло свежей древесиной, дымом, копчёностями, а также десятками незнакомых Эйриху запахов.

Синяя вывеска с красной надписью «Кузня Калида» находилась рядом с работающей мастерской фуллона.[41] Вонь стояла жуткая, потому что через забор было видно большие чаны, в которых активно топали ногами мужчины: в чанах моча, глина и шерсть — как прекрасно знал Эйрих, фуллоны смесью глины с мочой очищают шерсть от грязи, после чего окуривают чистую шерсть серой, а затем сушат и ворсят. Дальше идут другие процессы обработки, в подробности которых Эйрих никогда не углублялся.

— Приветствую, — вышел из кузни гладко выбритый лысый мужчина лет сорока. — Чем могу помочь?

Выглядел он доброжелательно, приветливо улыбался и вообще производил впечатление позитивного человека. На руках и лице его имеются ожоговые шрамы, волос на бровях нет, что напрямую связано с профессией.

Из памяти о прошлой жизни выползли прямо на глаза образы кузницы в ауле Таргутай-Кирилтуха: звон металла на наковальне, жар, запах горящего угля, раскалённый металл… Кузнец Джарчиудай, отец будущих самых верных сподвижников Темучжина, Джэлмэ и Субэдея, был суров нравом, но в душе являлся хорошим человеком. Там Темучжин узнал очень много о кузнечном деле, о том, как правильно делать наконечники стрел и хорошие мечи. И пусть освоил он мало, ведь из аула Таргутай-Кирилтуха удалось очень удачно сбежать, но, тем не менее, он больше не считал себя профаном в кузнечном ремесле и в будущем всегда интересовался новшествами, появляющимися в степях и городах его державы.

— Приветствую, — кивнул кузнецу Эйрих. — У меня есть заказ на особенный меч.

— У меня полно особенных мечей, поэтому прошу идти за мной, — кузнец указал на здание рядом с кузницей.

В самой кузнице работали помощники, мерно раздувающие меха, отколачивающие раскалённые заготовки и затачивающие почти готовые мечи и наконечники для копий. Работало тут девять человек, не считая мастера Калида, никто не стоял без дела, у каждого какая-то своя роль.

Лавка встретила запахом дублёной кожи, дерева и смолянистого лака. На настенных стендах висели десятки образцов спат, ланцей разных типов, а также гладиев, которые могли бы купить какие-нибудь состоятельные граждане, чтобы выглядеть опаснее.

Выбор богатый, но, на взгляд Эйриха, всё не то.

Набивать руку на спату он не хотел, потому что его прошлые навыки практически глухи к этому типу оружия. Спата достаточно удобна для боя с седла, но то, что нужно Эйриху, позволит гораздо эффективнее реализовывать рубящие и колющие удары. Ему нужен илд,[42] чтобы биться против бронных врагов, а также сабля, чтобы убивать бездоспешных.

— Мне нужно что-то другое, — вздохнул Эйрих, оглядев лавку.

— Что именно? — кузнец оглядел экипировку мальчика и не увидел ничего необычного. — Тебе нужен топор? Топоры я не делаю.

— Мне нужен меч, но не спата, — начал Эйрих. — Вообще, я не встречал у вас ничего, что было бы на него похоже.

— Так расскажи мне подробнее, может, меня это заинтересует, — предложил Калид.

— У меня с собой пергамент с примерным рисунком формы, — вытащил Эйрих свиток из котомки.

Кузнец принял свиток и развернул его. Эйрих нарисовал это вчера, по памяти повторив натурные размеры своего собственного илда, изготовленного когда-то лучшими мастерами горы Бурхан-Халдун.

— Это… — кузнец поднял взгляд на Эйриха. — Это какая-то ерунда! Зачем тебе такое оружие? Ты знаешь, сколько будет весить такой меч?

— Примерно четыре с половиной мины, если ты будешь использовать хороший металл, — ответил на это Эйрих. — Зачем он мне? Чтобы без опасений бить по кольчуге и разбивать её. А когда надо, чтобы этот меч мог пройти человека насквозь и не сломаться. Тебе по силам сделать такое оружие?

Кузнец крепко задумался, начав тереть свой затылок не очень чистой ветошью.

— То есть ты хочешь сказать, что им надо будет бить по металлу? — переспросил он.

— Да, — кивнул Эйрих. — Так и говорю.

— И вот эта борозда — это не дол, а наоборот, ребро? — поинтересовался Калид, ткнув пальцем в центр нарисованного клинка.

— Усиление клинка, защита от разлома, — подтвердил Эйрих. — Сам понимаешь, зачем это нужно.

— Кто-то уже делал что-то подобное? — зачем-то спросил кузнец.

— Делали, — уверенно ответил Эйрих.

Не здесь, возможно, очень и очень далеко отсюда. Настолько далеко, что о державе Чингисхана здесь никто даже не слышал, но много кто слышал о Китае.

— Значит, нужно сделать очень прочную сердцевину, затем слой чуть более мягкой стали, а потом снова сталь очень крепкой закалки, — начал размышлять Гектор Авл Калид. — У нас такое никогда не делали и не будут делать, потому что уж очень дорогая затея, скажу я тебе. Возьму очень много денег, сразу предупреждаю.

— О деньгах поговорим чуть позже, после того, как я покажу всё, что мне нужно, — произнёс Эйрих, после чего достал ещё один свиток. — Посмотри на вот это оружие.

На рисунке была привычная для Темучжина сабля, не родная для его степей, а прибывшая с запада, от тюркских кочевников. Лезвие слегка загнуто, чтобы рубить сильнее, но с сохранением возможности колоть. Лёгкое оружие, быстрое и предназначенное для рубки незащищённых людей.

— Как этим пользоваться? — недоуменно спросил кузнец. — Тут ошибка — острие должно располагаться иначе, потому что…

Калид замолк, после чего начал озадаченно чесать лысину.

— Сначала я подумал, что это некий необычный вид одноручной ромфеи,[43] но это что-то другое… — произнёс он. — Но выглядит сомнительно.

— Этот меч нужен, чтобы резать людей без брони, — пояснил Эйрих. — Из этого исходят другие требования к металлу.

— Понимаю, — задумчиво изрёк Калид. — Лёгкая должна получиться, да?

— Да, не более двух мин, — подтвердил Эйрих. — Сможешь?

— Надо смотреть, — не стал давать никаких гарантий кузнец. — Ты, надо сказать, сумел меня удивить и заинтересовать. Не буду ничего обещать, но попробую сделать эти мечи.

— Когда я могу увидеть промежуточные результаты? — поинтересовался Эйрих.

— Декада, при условии, что не будет происходить никаких неприятностей, — сказал кузнец. — За каждый меч я возьму по два солида — дорого, да, но это необычные заказы, которые потребуют напряжения всех моих сил и навыков.

— Согласен, — усмехнулся Эйрих. — Но я жду лучшего результата. И мне нужно по два меча каждого вида.

— Тогда времени потребуется в два раза больше, — вздохнул Калид.

— Приемлемо, — кивнул Эйрих. — Я могу быть уверен в том, что ты всё сделаешь?

— Если это вообще осуществимо, то я, скорее всего, сделаю, — ответил на это кузнец. — Но если у меня будет время на пробные попытки, то шансов больше.

— Сколько времени тебе нужно? — спросил Эйрих.

— Четыре декады на всё, но всё это время я не буду заниматься другими заказами, поэтому… — начал Калид.

— Я заплачу тебе за каждый меч по три солида, если они точно будут качественными и такими, какие я хочу, — Эйрих уставился прямо в глаза кузнецу. — Я думаю, что нужно заключить письменный договор. Ты знаешь надёжных юристов?

Вместе с посыльным, Эйрих прибыл в Большой императорский дворец и поднялся на третий этаж, где расположен новый кабинет консула Флавия Антемия.

Новый кабинет был гораздо богаче, чем предыдущий, но не переступая черту, после которой его можно называть роскошным: мебель поудобнее, на стенах появились мозаики и фрески, пол из белого мрамора, а не из серого камня, письменный стол побольше, ну и стеллажи для пергаментов стали повыше и пошире.

— Можешь быть свободен, Данакт, — отпустил посыльного консул. — Проходи, Эйрих, присаживайся.

Эйрих сел в кресло перед столом и ожидающе уставился на Флавия Антемия.

— Новая гвардия… — произнёс консул задумчиво.

Эйрих обдумывал это весь вчерашний вечер. Пользы лично ему от этого никакой, но почему бы не помочь человеку, который не забывает добро?

— У меня есть несколько идей, которые помогут тебе в решении этой задачи, — произнёс мальчик.

— Тогда можешь начинать делиться ими, — с улыбкой кивнул консул.

— Изучая «О своей жизни» принцепса Октавиана, а также «Эпитому военного дела», — начал Эйрих. — Я, на мой взгляд, понял, что было не так с преторианцами и что стало не так с дворцовыми ауксилариями и остальными гвардейскими подразделениями.

— И что с ними не так? — не стал скрывать заинтересованность Флавий Антемий.

— Они слишком долго сидят в мире, — произнёс Эйрих. — Обрастают жиром, порочными связями, начинают иметь слишком много дел с горожанами — где есть всё это, есть место предательству. Иными словами, они как оставленный без присмотра пёс — у такого, обычно, много «хозяев».

— Не совсем понял метафору о беспризорном псе, — признался консул.

— Кто бросит кость пожирнее — тот и хозяин, — пояснил Эйрих.

— А-а-а, теперь понятно, — улыбнулся Флавий Антемий. — Хорошая метафора, глубокая. Но что ты предлагаешь?

— Новая гвардия не должна долго засиживаться в Константинополе и в других городах, — продолжил Эйрих озвучивать своё видение концепции безопасности. — Полгода в городе — полтора в полевой армии. Деньгами не обижать, но взамен жестоко карать за проступки. Гораздо жёстче, чем обычных легионеров. Железная дисциплина, строжайший отбор только самых лучших, частая ротация гвардейцев в беспокойные провинции, которых у вас хватает — это залог надёжности гвардии.

У Темучжина была такая гвардия — кешиктены. Это было постоянное войско, которое воевало всегда, никогда подолгу не засиживаясь на безопасной территории. Войн в ту пору всегда хватало, поэтому кешиктены часто гибли в ожесточённых схватках, но такая гибель считалась почётной. Когда воин слишком долго не сражается, он неизбежно превращается в трусливую бабу.

— В этом что-то есть, — произнёс консул после недолгой паузы. — А ведь действительно… У императора Константина I Великого дворцовые войска участвовали в битвах, показывая свои самые лучшие качества, а у нас… Да, ты, безусловно, прав. Но это лишь часть решения.

— Далее, — продолжил Эйрих. — Важно сделать так, чтобы туда не набирали по родственному признаку. Имел беседу с франкскими воинами, пытавшими счастье устроиться в дворцовую ауксилию, но там предпочитают продвигать на должности своих соплеменников. Это должно быть прекращено. Лучше набирать новобранцев в отдалённых имперских провинциях, причём совсем необязательно варваров. Тренировать их качественно и неуклонно взращивать в них верность. Набором должны заниматься надёжные люди, чтобы у них не возникло соблазна продвигать кого-то за деньги.

— Это разумно, — согласился консул. — Правда, потребует очень больших вложений.

— Насколько я понял, денег у вас так много, что такие траты не окажут слишком тяжёлого влияния на положение имперских дел, — произнёс Эйрих. — Тем более, что это не какая-то блажь, а жизненная необходимость — речь идёт о безопасности нового императора. Кстати, как он?

— Мальчик тяжело переживает утрату отца, — с горечью произнёс консул. — Волей Сената я назначен регентом — никто не оспорил это, ведь все боятся брать ответственность в такое непростое время.

«А те, кто не боялся бы, скорее всего, сейчас уже на дне Золотого рога», — подумал Эйрих.

— Впереди у меня много работы и новая гвардия — это лишь одна из задач, — продолжил Флавий Антемий. — И мне бы не помешал такой человек, как ты, рядом — если бы ты взялся за обучение новых гвардейцев, точно так, как ты это видишь, это бы облегчило мне работу.

— Я всё ещё склонен отказаться, — вздохнул Эйрих. — У тебя ответственность перед твоей империей, а у меня ответственность перед моим народом.

— Я уважаю твои принципы, — кивнул консул. — Любой другой на твоём месте давно бы согласился и был бы рад своей удаче, но не ты.

— Есть вещи гораздо важнее, чем сытый желудок и ломящийся от роскоши дворец, — сказал на это мальчик. — Величие и то, что останется после тебя — вот что по-настоящему важно.

— Не ожидаешь услышать такое от настолько молодого человека, — улыбнулся Флавий Антемий. — Брони, оружие и прочее, в соответствии с твоим запросом, уже начали готовить — всё будет через несколько декад. Во дворце ходят слухи, что я собираюсь идти на кого-то войной…

— Фактически, так и есть, — сказал Эйрих. — Не своими руками, конечно, но войной.

— Кстати, твой новый учитель скоро прибудет, — вспомнил консул. — Я потребовал купить лучшего учителя-грека, звать его Ликургом, он имеет десятилетний опыт преподавания философии в Коринфе — очень хороший учитель, ты будешь им доволен.

— Я признателен тебе за это, консул, — кивнул Эйрих с благодарностью.

— Ерунда, — махнул рукой Флавий Антемий. — Теперь поговорим об одном важном деле. Касательно твоих действий, когда вы окажетесь в Италии…

Эйрих сидел в покоях и писал свои мысли в дневник.

В Константинополе всё окончательно успокоилось. Мертвецов уже захоронили, порядок на улицах навели, но Ипподром всё ещё закрыт, а гонки запретили, по официально версии, в связи с трауром по погибшим, до весны.

Дружина почти зализала раны, кто должен был умереть от ран, уже умер, а остальные привели в порядок экипировку и были, более или менее, боеспособны. Ну и новичков прибавилось…

«Ante diem XVIII Kalendas Septembres MCLXI a.u.c., dies Lunae.[44] Прибыло ещё два десятка желающих присоединиться к моей дружине. Один десяток прибыл в Константинополь с покорённых гуннами земель, откуда-то с северо-востока. На латыни говорит, очень плохо, только один, он говорит, что племя их зовётся ваграми. Семеро из них являются хорошими лучниками, без тех троих они в мою дружину вступать отказались, поэтому взял всех. Второй десяток — визиготы, под началом десятника Валии. Хорошие воины, прошли испытание и вступили в мою дружину. О моих условиях Константинополь слухами полнится, потому кандидаты уже заранее знают, куда идут…»

Эйрих сделал паузу на несколько глотков разбавленного вина.

«… Альвомир утром повалил впавшего в безумие коня, понёсшегося по форуму Феодосия. Удар по морде таким кулачищем выбил всё безумие и конь, после того как оклемался, успокоился. Проверил ход дела у кузнеца Гектора Авла Калида: жалуется на то, что запорол одну заготовку — он подумал, что саблю будет сковать будет легче всего, но сейчас признался мне, что пока оставит это дело и перейдёт к ковке илда. Я предупреждал его, но он не послушал. Мой возраст заставляет окружающих относиться к моим словам недостаточно серьёзно — это давно уже меня раздражает, но мне остаётся лишь терпеть и ждать. Но, с другой стороны, цена за уважение слишком высока — платить за него приходится молодостью…»

— Может, всё-таки, я буду писать? — нарушил тишину раб Ликург.

Этот пожилой грек, могущий похвастаться не только седыми волосами, но и мудростью философа, чувствовал себя неловко, сидя и бездействуя, когда его господин утруждается письмом.

— Я сам, — покачал головой Эйрих. — Допишу записи на сегодняшний день — вернёмся к обсуждению Эпикура. Мне до сих пор не совсем понятна его философия.

— Мы разбираем его всего неделю, потому неудивительно, — прикрыл глаза раб-философ.

Хмыкнув, Эйрих продолжил писать в свой дневник.

«Беспокоит меня активность, что разводят Ниман Наус и Хумул. Надёжные люди в дружине сообщают мне, якобы они сеют смуту среди старых дружинников — пока неизвестны детали, но я уже предпринял несколько подготовительных действий, чтобы пресечь мятеж, ежели он случится. В этом может быть замешан Иоанн Феомах, как доносят слухи. Никогда не доверял этому римлянину, поэтому буду ничуть не удивлён, окажись он главным смутьяном. Эрелиева познакомилась с некой девой щита, что из лангобардов. Обещает познакомить завтра, нахваливает, говорит, что эта Альбоина уже снискала славу достойной воительницы. Если докажет, что стоит слов, говоримых о ней, то, скорее всего, возьму в дружину».

Сделав паузу и размяв правую кисть, Эйрих прикрыл глаза и попытался вспомнить, что ещё было сегодня.

«Размышлял об „О назначении частей человеческого тела“ Клавдия Галена. Труд действительно более пригож тому, кто уже сведущ во врачевании, но кое-что я оттуда почерпнул. На примере вскрытых животных, Гален полагает наличие у человека примерно такого же назначения кровеносных сосудов, питающих внутренние органы. Как человек, опытный в военном деле, подтверждаю некоторые утверждения Клавдия Галена, касающиеся расположения главных сосудов. Ещё узнал, что лёгкие дают внутренним органам воздух, необходимый им для жизни, а сердце взамен питает сами лёгкие необходимыми соками — это свидетельствует об очень глубоком понимании Клавдием Галеном устройства человеческого тела. Я раньше даже и не думал ни о чём подобном».

Вздохнув, Эйрих задумался о том, чтобы найти опытного врачевателя, дать ему условия для работы, предоставить нужное количество трупов, и создать с его помощью фундаментальный трактат, раскрывающий всё о человеческом теле, без догадок и домыслов. Но это всё потом, когда будет время и будут возможности.

«Больше за сегодня ничего не происходило, скоро пойду поужинаю, посещу императорскую часовню и пойду спать».