Чингисхан. Пядь земли

Глава пятнадцатая Мечи и копья

На Халкопратии, медном рынке, где сейчас торгуют не только медью, но и различными ингредиентами, начиная северным янтарём, заканчивая ртутью.

— А с какой целью ты покупаешь это, юноша? — спросил Эйриха неизвестный человек в плаще с капюшоном.

Эйрих держал в руках иудейскую смолу.

— А с какой целью ты спрашиваешь у меня это, старче? — вместо ответа спросил Эйрих. — И кто ты такой?

— Меня зовут Агафоном, — представился старик. — Я изучаю суть вещей в коллегии философов Востока.

Эйрих скупил уже три таланта иудейской смолы и четыре таланта чистой серы. Возможно, эти покупки привлекли чьё-то внимание. Возможно, что не один Эйрих догадался применять смесь серы и иудейской смолы для смертельного оружия. Правда, он ни разу не слышал и не читал о применении дыма римскими легионами — ни старыми, ни новыми.

— Ты всё ещё не сказал, зачем ты спрашиваешь у меня причину покупки иудейской смолы, — нахмурил брови Эйрих.

— Мне просто интересно, — ответил Агафон.

— Интересуйся в другом месте, старик, у меня нет времени отвечать на вопросы праздно любопытствующих, — отмахнулся от него Эйрих, после чего обратил взгляд на торговца. — Уважаемый, мне нужно очень много иудейской смолы, точнее — всё, что у тебя есть.

— Всё же, я вынужден настаивать, — не отставал Агафон.

— Кто наделил тебя правом настаивать в чём-то предо мной? — резко развернулся к нему Эйрих.

— Прошу тебя, юноша, отойдём ненадолго и недалеко, — попросил старик.

— Альвомир, за мной, — скомандовал Эйрих.

Они отошли от лавки и встали у небольшого фонтана, где местные жители обычно берут воду.

— Я хочу знать, зачем ты тратишь моё время, — требовательно произнёс Эйрих. — Зачем?

— Иудейская смола — это важный ингредиент одного тайного оружия, — ответил Агафон. — Но ты это, как я понимаю, прекрасно знаешь.

— Допустим, — Эйрих начал напрягаться. — Ну и что?

— А то, что ты задеваешь интересы империи… — загадочным тоном произнёс Агафон.

— Покупать иудейскую смолу и серу запрещено? — уточнил Эйрих.

— Нет, но… — начал отвечать Агафон.

— Тогда какие у тебя претензии ко мне? — перебил его Эйрих вопросом.

— Никаких, — развёл руками Агафон. — Но я мог бы тебе помочь.

— Всё, что мне нужно, я могу получить и сам, — отмахнулся Эйрих.

— У тебя есть поставщики громового камня? — сильно удивился Агафон.

— Тебе до этого какое дело? — недовольно спросил Эйрих, в душе не представляющий, что такое «громовой камень».

— Готов покупать унцию громового камня по четыре унции серебра, — сразу сделал предложение «изучающий суть вещей».

Что за «громовой камень», почему он так важен для «тайного оружия»? На этот вопрос у Эйриха ответа нет, но лицо держать он будет.

— Делаю тебе встречное предложение — шесть унций серебра за унцию громового камня, — сделал контрпредложение Эйрих.

— Значит, у тебя нет поставщика, — констатировал Агафон.

— Громового камня много не бывает, — усмехнулся Эйрих.

— Истина, — слабо улыбнулся грек. — Мы вернёмся к этому разговору позже. Где я могу найти тебя?

— Ищи Эйриха Щедрого в Большом императорском дворце, — ответил ему Эйрих.

— До встречи, Эйрих Щедрый, — изобразил поклон Агафон и пошёл прочь.

Странная встреча, странный разговор. Эйрих пожал плечами и пошёл дальше, искать иудейскую смолу, которой тоже не бывает слишком много.

— Ну, как тебе? — Эйрих проверил баланс сабли и взмахнул ею несколько раз.

— Очень лёгкая, я полагаю? — предположила Эрелиева.

— Верно, но это не всё, — улыбнулся довольный Эйрих, продолжая вспоминать старые комбинации ударов. — Что ещё?

Сабля жужжала, рассекая воздух. Привычной к топору руке было легко размахивать таким лёгким и сбалансированным оружием.

— По кольчуге бить — только портить лезвие, — уверенно произнесла сестрёнка. — Значит, она нужна только чтобы рубить безбронных.

— Верно, — кивнул Эйрих.

— Но как тогда убивать ею воина в кольчуге? — недоуменно спросила Эрелиева.

— Никак, — ответил Эйрих, после чего прекратил упражнение. — Для этого есть илд.

— Илд? — переспросила сестрёнка. — Что это такое?

— Вот это, — Эйрих закатал тряпицу и открыл вид на новый меч.

— Ого… — выдохнула Эрелиева. — Выглядит… тяжеловатым.

— Он такой и есть, — усмехнулся Эйрих. — Даже если не пробьёт кольчугу, врагу всё равно будет очень больно. Им можно ломать кости, но лучше всего использовать его для колющих ударов. При достаточно сильном уколе ни одна кольчуга не защитит.

— Ты сам это придумал? — спросила Альбоина, отдыхающая после усердной тренировки сидя на утоптанной земле.

— Читал о чём-то таком, — туманно ответил Эйрих. — Но я точно знаю, что конному воину подобный меч нужнее спаты.

Кузнец Гектор Авл Калид, оказавшийся настоящим мастером, всё-таки сумел сделать четыре меча — два илда и две сабли. Качество их примерно соответствует ожиданиям Эйриха, хотя они сделаны совсем не по тем методам, к которым он привык — кузнецы тут работают иначе, решая задачи своими способами.

Римлянин отказался делиться своими секретами, но Эйрих судил по результатам: мечи достаточно прочны, чтобы хорошо выполнять возложенные на них задачи.

— Зачем ты сделал четыре меча? — спросила Эрелиева.

— Два мне, а два тому, кто покажет себя достойным, — ответил Эйрих. — Надо как следует испытать новое оружие, прежде чем делать большие заказы для всего войска.

Альбоина взглядом попросила разрешение, получила в ответ кивок от Эйриха, после чего взяла лежащий на столе илд. Отойдя на песок тренировочной площадки, она начала делать взмахи, будто орудует римской спатой.

Для её кисти меч оказался тяжеловатым, что было видно по скованности взмахов.

— Можно кисть сломать, — пожаловалась дева щита.

— Поэтому нужна подготовка, — усмехнулся Эйрих. — Завтра привезут заказ с деревянными мечами нового образца.

— Ты так уверен в своей придумке? — поинтересовалась Альбоина.

— Абсолютно уверен, — кивнул Эйрих. — Ладно, мне пора идти встречать наших новых соратников.

Час спустя, у Храма Святой Софии, Эйрих принимал клятву верности легионеров-инструкторов.

Ситуация получилась интересная и даже в чём-то обидная.

Во-первых, всех будущих инструкторов повыдёргивали из столичных гарнизонов, буквально опустошив их от примипилов, центурионов, опционов, тессерариев и деканов.[51] Большая часть из них, как успел выяснить Эйрих, стояли в гарнизонах, кто-то в столичном, а кто-то в городах диоцеза Фракия.

Во-вторых, поедут эти римляне вместе с семьями, коими многие из них обзавелись — это не радовало ни их, ни Эйриха.

В-третьих, согласия у них никто не спрашивал, они подневольные люди, но довольства это им не добавляло.

Логику в действиях консула Эйрих видел: обезглавив гарнизоны, он заменил засидевшихся командиров на новых, вызванных из «горячих» провинций и диоцезов. Обычно в зонах боевых действий служат те, кто не имел достаточно влияния или хитрости, чтобы перебраться в безопасные земли, где точно не будет налётов варваров.

Это не значит, что перед Эйрихом сейчас плохие воины, но не значит также, что лучшие.

Впрочем, от этих римлян всё же будет толк, потому что службу свою они знают крепко и в состоянии обучить остготских воинов римской военной науке.

Груз оплаты жалования и кормления этой тысячи с завтрашнего дня ложится на плечи Эйриха, что очень дорого.

«Хитрый жук, этот консул», — подумал Эйрих, глядя на покрытых бронёй римлян, стоящих в идеально ровном строю. — «Вроде сделал так, как договаривались, а одновременно избавился от засидевшихся старичков».

Легионеры ждали.

— Примипил Лузий Публикола Русс! — позвал Эйрих.

Да, знакомца из Филиппополя, которого Эйрих рассчитывал встретить на обратном пути, тоже сдёрнули с насиженного места в городской когорте и пригласили в Константинополь. Естественно, сразу с семьёй и пожитками. Вчера с ним была проведена беседа, в ходе которой Русс озвучил требования, свои и знакомых ветеранов: консул не озвучил срок службы, поэтому Эйрих должен его установить, причём в разумных пределах, ещё они отказываются воевать за остготов, поэтому будут только готовить из новобранцев некое подобие легионеров. Зарплаты он должен платить вовремя, ещё предоставить условия для жизни им и семьям.

— Я! — вышел из строя Русс.

— Готовы ли твои люди принести мне клятву? — громко спросил Эйрих.

— Готовы, претор! — стукнул себя по груди примипил.

— Приступайте! — приказал Эйрих.

Письменный договор на двух пасах пергамента, где большую часть места занимают имена инструкторов и их подписи, уже заполнен в двух экземплярах, один из которых теперь хранится у примипила Русса, которого избрали старшим над инструкторами — он оказался самым опытным из всех легионеров, ведь остальные раньше служили преимущественно в городских когортах и в гарнизонах, а Русс отвоевал своё в V-ом легионе «Македоника».

Выдвинутые условия Эйриха устроили, потому что ему не нужны римские легионеры. Ему нужны остготские воины, сражающиеся не хуже римских легионеров.

Единственное, что расстраивало его, так это то, что Русс и остальные, услышав, чего именно хочет Эйрих, отказались тренировать уже состоявшихся воинов.

«Переучивать — только портить», — припомнил Эйрих слова примипила.

В прошлой жизни он с таким никогда не сталкивался.

«Как я готовил свои войска?» — начал вспоминать подробности мальчик.

Система подготовки была простой и даже бытовой. С младых ногтей каждый кочевник учился ездить на лошади и стрелять из лука. Каждый мужчина, ко времени, когда пора брать жену, уже ездил на коне лучше, чем бегал, и стрелял из лука на приемлемом уровне. Если он делал что-то из этого плохо, жить ему приходилось очень тяжко, ведь без этих базовых навыков в степи совсем никуда.

Войско делилось на десятки, именуемые арбанами, сотни, именуемые джагунами, тысячи, именуемые минганами, и десятки тысяч, именуемые туменами, но Темучжин обеспечил смешение разноплеменных воинов в единые подразделения, чтобы стереть разницу между ними — для этого он приказал формировать тысячи и десятки тысяч из разных племён.

Ещё его главным достижением, недоступным и непознаваемым для остальных кочевников, было централизованное командование над всей армией — учреждение юртчи.[52] Эти избранные люди отвечали не только за размещение воинов, но и рациональное распределение кочевий, разведку, а также планирование будущих кампаний против встречающихся по пути к последнему морю врагов.

Увы, римляне продемонстрировали, что некий аналог юртчи у них есть уже очень давно, ведь боевые действия против варваров тщательно планируются, потому что снабжение легионов, вступающих в противостояние варварам — это истощающая нервотрёпка. У Вегеция в его «Стратегемах» описано, как можно сделать снабжение сражающихся легионов менее напряжённым. Впрочем, современные полководцы зачастую пренебрегают мудростью предков и воюют как варвары. Не потому что беспросветные дураки, а потому что способы Вегеция обходятся очень дорого в серебре и золоте.

Эйрих же обрёл решимость не жалеть денег и выстроить остготский легион по образцу старых римлян, чтобы пусть и дорого, но зато максимально эффективно на поле боя.

Но где же взять деньги?

Война — это ерунда. То что до войны и после неё — вот что по-настоящему важно.

Размышляя над этой проблемой, Эйрих нашёл несколько способов, чтобы получать стабильные притоки денег, которых хватит на снабжение легионов и даже что-то будет оставаться на рост остготских городов.

Есть первый способ — это грабёж и завладение рабами. Нестабильно, но зато очень просто.

Восточных римлян грабить нельзя, они — это источник качественного оружия и крепкой брони, а также породистых коней. Западные римляне — этих грабить можно, но не так, как привыкли варвары.

Вот отсюда исходит второй способ — захват западноримских земель и их освоение. Стабильно, но сложновато. Нужно понять, на чём именно эти римляне зарабатывают деньги, чем торгуют и что куда продают. Заставив их работать на себя, можно заменить магистраты своими людьми, гарнизоны своими воинами, а в итоге собирать с них налоги так, будто ничего не изменилось и в Равенне, как и прежде, сидит император, только новый.

Но есть и третий способ — чистая торговля. В перспективе очень стабильно, но крайне сложно. Залезть в зерновое дело, но не так, как хотелось изначально, а по-умному. Захват Египта — это нежизнеспособная идея, влекущая конец остготского племени и самого Эйриха. Нужно найти альтернативные источники зерна, после чего начинать поставки непосредственно в Рим. Конкретных мест, где можно брать зерно у него нет, но такие места точно есть, не может не быть.

Смертельно опасно влезать в зерновое дело, речь о еде для многих сотен тысяч римлян, а это безумные деньги, коих хватит на строительство нового Рима хоть каждые пять зим по одному, но Эйрих и не собирался лезть туда прямо сейчас. Надо встать на ноги, обзавестись, пусть и небольшой, но крепкой армией, а затем уже рисковать, вмешиваясь в интересы зерновых магнатов. Это будет настоящая война, которая потребует тщательнейшего планирования…

Отвлекшись от мыслей о будущем, Эйрих вернулся к слушанию легионерских клятв.

— … да будут тому свидетелями мои соратники!

Клятва будет действовать, как и договор, десять лет с сего дня, после чего каждый легионер-инструктор будет волен уйти или продлить договор снова.

Теперь у Эйриха начинается новый этап жизни — где он буквально ответственен за жизнь тысячи легионеров и их семей.

Забавным было то, сколько проблем с этими инструкторами пережил сам консул Флавий Антемий: прибывающие в Константинополь легионеры, узнавая, куда именно их собираются отправить, бежали из города и скрывались с семьями в отдалённых провинциях юга или даже уходили на запад. Многие, мягко говоря, не захотели жить среди варваров, поэтому, если верить консулу, суммарно он вызвал две тысячи с лишним легионеров, чтобы набрать оговоренную тысячу.

Но ему это тоже было в плюс, потому что он смог очистить от «засидевшихся» даже прилегающие к столичной провинции, а также некоторые гарнизоны Верхней и Нижней Ливии.

Для Эйриха все эти процессы почти не имели никакого значения, потому что с восточными римлянами он воевать, в ближней перспективе, не собирался. Он был рад, что консул нашёл для себя решение давних проблем с погрязанием низших и средних командиров легионов в провинциальной коррупции и вездесущем кумовстве. Правда, это никак не решало проблему высшего командования, которую Флавий Антемий затрагивать не решился, ведь рыба гниёт с головы, как говаривал Плутарх. Проблем у консула много, а ещё у него недавно подчистую разворовали второй транш средств на строительство городской стены Константинополя…

«Могу лишь пожелать ему удачи», — подумал Эйрих, медленно кивая легионерам-инструкторам. — «От всего сердца».

Клятвы были даны, поэтому полагалось закатить большой пир.

Пир Эйриху влетел в серьёзную копеечку: в городе, вообще-то, голод, поэтому зерно на выпечку хлеба пришлось покупать втридорога, а виноторговцев Эйрих больше не называл иначе, кроме как наглыми вымогателями. Но мелочиться было нельзя, ведь пир — это показатель успешности командующего, что у римлян, что у остготов.

Около четырёх часов спустя он уже сидел во главе большого п-образного стола и пил разбавленное вино.

Под пир пришлось арендовать южную часть форума Константина, щедро заплатив городским землевладельцам, а также взяв внаём целых восемь стабул, чтобы было куда положить совсем упившихся.

Рядом с Эйрихом, по правую руку, сидел Лигариан, магистр оффиций, а по левую руку сидел примипил Русс — это наиболее уважаемые люди среди собравшихся, так как консул сослался на занятость и отказался посещать этот пир.

— … лична прослидил, чтобы тибе отправляли самые лучшии кольчуги! — пьяно вещал, заплетающимся языком, магистр оффиций. — Ты наших знаишь же? Пытались втюхать какую-то ржавчину, но я пригрозил! Взял за шею этаго ублюдка, как его… Павл, да… Я взял его за шею, этаго Павла, после чего встряхнул и сказал ему прямо в лицо: «Это важнейши заказ за паследние двацать лет, сукин ты выкормыш! И если вот это павторится ищё раз, я лична пазабочусь о том, чтоб ты стал галерным рабом! И дети тваи! И даже жина!»

— Ну, это ты, конечно, погорячился, — произнёс Эйрих.

— А ты дажи не представляш сибе, какие эти сучьи… — всплеснул руками изрядно перепивший Лигариан. — Я атвичаю тебе за качиство кольчуг! И мичи, и копьи — всё самое лучшае!

— Такое рвение не должно остаться без награды, — улыбнулся Эйрих. — Альвомир, дай мне большой кошель!

Гигант передал ему тяжёлый кошель с золотом. Эйрих вытащил пять золотых монет и вручил их магистру оффиций.

— Да не стоило, я же от чистого… — начал скромничать и смущаться Лигариан, но деньги принял.

— В будущем, когда у меня получится выполнить взятые обязательства, — произнёс Эйрих, — мне потребуется гораздо больше кольчуг и мечей с копьями. Надеюсь, ты откликнешься на мой зов.

— Да я… — выпучил глаза Лигариан и начал задыхаться от прилива чувств. — Да в любой мамент!

— Ты хороший человек, Лигариан, — покивал ему Эйрих.

— Зови меня Феофилом! — махнул рукой магистр оффиций. — Не чужие люди ведь, ха-ха!

— Это большая честь, — серьёзно произнёс Эйрих. — Соратники, поднимем же кубки в честь Феофила Вирия Лигариана!

Празднество шло своим ходом, уносили перепивших, приносили новые блюда, открывали новые бочки и укатывали уже пустые, появились гулящие женщины, какие-то посторонние мужчины — принимали всех, ведь за всё платит Эйрих.

И люди, пользуясь уникальной возможностью бесплатно поесть и напиться, отдыхали словно в последний раз.

— Русс, — позвал Эйрих старого легионера.

— Да, претор? — прожевал куриное мясо тот.

— Завтра начинаем приготовления к отправке, — произнёс Эйрих. — Как оклемаешься, проведай гавань Феодосия и начинай распределять места на кораблях. Мой раб, Ликург, заключил договор с крупным владельцем торговых кораблей — отправляемся конвоем из двадцати кораблей, в Салону.

— Я думал, что пойдём посуху, — удивился Русс. — А как же Филиппополь?

Эйрих тоже сначала думал, что пойдёт посуху, но потом понял, что мыслит слишком узко, привычно для кочевника и варвара, но неприемлемо для человека его уровня. Он простил себе эту узость, но с обещанием больше такого не допускать.

На кораблях придётся преодолеть вдвое большее расстояние, чем если бы они шли пешком, но зато многократно быстрее. После беседы с мастером Марком, не последним человеком в коллегии морских перевозчиков, Эйрих понял, что они доберутся до Салоны за шесть суток, а там можно будет погрузить пожитки и товары на купленные на месте телеги и дойти до родных земель ещё за столько же суток. В итоге они сэкономят почти два месяца, что очень ценно, ведь это путешествие в Константинополь и так изрядно затянулось…

— В Филиппополь мы не идём, — произнёс мальчик, разрезав кусок говядины на бронзовой тарелке. — Мы потеряем слишком много времени, если пойдём по дороге.

— Ясно… — вздохнул примипил Русс.

— Ты закончил все свои дела там? — поинтересовался Эйрих.

— Да, закончил, но хотелось ещё разок взглянуть на свой дом… — неохотно ответил римлянин.

Скорее всего, причина была в чём-то другом, но Эйриха это не волновало, потому что на ближайшие десять лет эти римляне обоснуются в остготском племени и будут делать свою тяжёлую работу.

— Как-нибудь в другой раз, — произнёс Эйрих. — Каков настрой твоих людей?

— Не очень рады, но готовы, — вздохнул Русс. — Но завтра я ободрю их тем, что не придётся несколько месяцев топтать дорогу.

Фрахт кораблей, как оказалось, дорогое занятие, но Эйриху хотелось поскорее вернуться домой, а ещё у него есть деньги. Ещё очень повезло, что они не задержались тут до зимы — зимой никто, кроме рыбаков, в море не выходит. Да и посуху зимой путешествовать мало радости и много проблем.

Был ещё вариант идти по Дунаю, формально он судоходен, но беда в том, что никто не соглашался идти таким количеством кораблей по такой реке — северный берег полностью под контролем варваров, на южном берегу есть лишь следовые признаки лимитанов и береговой охраны, поэтому риск нарваться очень велик, особенно во время ночных остановок.

«Увы, по Дунаю нам ходить не суждено», — подумал Эйрих. — «Не очень-то и хотелось».

— За претора Эйриха! — поднял старший дружинник Аравиг, всё ещё крепко стоящий на ногах, в отличие от своего младшего брата.

Отгер валялся лицом в блюде с жареной рыбой, мерно похрапывая.

— За претора Эйриха, славного вождя! — поддержали тост остальные дружинники.

Римляне тоже выпили, хоть и не поняли слов.

Продолжался пир до глубокой ночи, пока не кончилось вино в подвалах арендованных стабул. В городе давненько не было столь масштабных мероприятий, поэтому владельцы винных лавок оказались не готовы.

Альвомир, сидевший через два места справа, с вселенской грустью смотрел на недоеденный свиной окорок. Рот гиганта был измазан жиром, он тяжело дышал и искренне страдал: судя по тому, как выпирало его брюхо под кольчугой, он объелся и даже чуть-чуть сверх того, но принципиальная позиция безответного воздыхателя еды не позволяла ему просто так прекратить есть проперченную свинину и отправиться на боковую.

— Идём, Альвомир, пора спать, — позвал Эйрих гиганта.

— Да, деда.

В ближайшие дни они покинут Константинополь и вернутся на земли племени.

«Интересно, как там Сенат и отец?» — подумал Эйрих, покидая форум Константина.