Чужая. Будешь моей

Глава 44. Тигр

Неделю назад.

Бесит.

Это долбанный трындец, но по-другому никак.

История Маши Миловановой в наших с Олесей отношениях явно лишняя.

А у нас есть отношения?

Хмыкнув, огибаю сосну, которых здесь полно и бегу дальше. Бег всегда помогал собраться с мыслями и выпустить пар. Всегда, пока речь не зашла об одной красивой девочке.

На хрена я так разоткровенничался?

Потому что хотел, чтобы она знала правду. А не откорректированный восприятием Остовина рассказ давно минувших дней.

Потому что у него мозг сдвинут напрочь. Даже если бы Милованова меня убила, он бы нашёл ей оправдание. С пацанами, которые растут без матерей, бывает ещё не такое. Поэтому у Остовина, в общем-то, есть причина.

Была, пока он не замахнулся на моё. А по-другому Олесю мозг уже не воспринимает.

Второй раз в жизни.

Хотя после Маши, которая оказалась той ещё сукой, я был уверен, что закодировался. А посмотрите-ка. Чудеса, блядь, на виражах.

Чувствуя, что срываюсь на бешенство, торможу, восстанавливаю дыхание.

Ночной лес полон сюрпризов. Этот участок я купил как раз из-за леса и того, что при удачном расположении в одном из самых навороченных посёлков города, дом всё равно стоит в отдалении. И он единственный, где по факту нет соседей, зато за забором столетние ели и сосны.

Большинство покупателей это отпугивало. Я оформил сделку в тот же днь, как здесь оказался.

Вдох, длинный выдох.

Сбавить бы скорость, но стоит рискнуть и через двадцать минут я буду дома, ещё через одну у неё, а дальше нам будет очень хорошо. Только проблему это не решит.

Проблему, в которой я как пацан залипаю на огромные наивные глаза. И вместо того, чтобы трахнуть и успокоиться, завожусь ещё больше.

Казалось, решение найдено — надо просто потусить с Олесей, пока не надоест, а потом легко расстаться. Тем более, Лерка в этом плане выступила с отличной инициативой.

Ревнивая стерва.

Но Остовина в свои исходные я не включал. Менять охрану тоже не планировал.

И вот как теперь выкрутиться?

Да насрать.

От основания шеи по позвоночника прокатывается горячая волна при одном только воспоминании о маленькой ступне, прижатой к моей груди. Об испуганных глазах, стоило ей увидеть шрамы от осколков на спине.

Только, в отличие от многих, испугалась девочка не меня, а за меня.

Классное открытие, товарищ подполковник?

Очешуительное.

Особенно в свете того, что я её так и не тронул. Должен был. Хотел.

Но не так.

Не так как обычно.

Хочется… другого.

Чтобы она кусала губы от волнения и восторга, а не страха. Чтобы беспокоилась. Чтобы оставалась честной. И чистой.

— Я ждала тебя. Не его, тебя! Ждала, думала… гадала с кем ты и когда вернёшься. И ты вернулся. В аромате чужих духов и алкоголя. Я… наверное, я снова несу чушь. Прости. Если вдруг… но ты, конечно, не захочешь, но если… В кухне ужин. Я… нервничала.

Носок кроссовка цепляется за корягу.

Группируюсь, чувствуя, как охреневаю от самого факта. Я и запнулся? Серьёзно?

С какой это…

Удар плечом о пень, острая боль.

Сука.

Приземлившись, выхожу из кувырка, опираюсь левой рукой о землю, выдыхаю сквозь зубы.

Двигаю левой, острая пульсирующая боль отзывается при каждом движении и не собирается затихать. Сжимаю кулак, он не доходит даже до половины.

Подумать только, вывих плеча!

Сев на мягкий, пружинящий мох, смеюсь. Левой рукой потираю переносицу.

Это пиздец, товарищи.

Олеся Вершинина отомстила мне за вечер, даже не притрагиваясь. Сначала поселилась в мыслях, а теперь это.

Когда я последний раз травмировался? Если не считать синяков и ссадин, то лет пять назад. Как раз во время истории с Громовым. Но там сам был виноват, а здесь…

А здесь кому-то предстоит ахать, лечить и ублажать.

С довольной ухмылкой поднимаюсь на ноги.

Всё что ни делается, да?

Веду плечом вверх и назад. Больно, зараза. Как-то я отвык от таких аттракционов.

В “Беркуте” мы постоянно работаем в контакте. Мужики — потому что у них это прописано в трудовых договорах, я — чтобы не терять навыков. Но там мы не жестим, нет необходимости калечить друг друга ради мнимого азарта.

Так что из зала выходим обычно здоровыми.

А лес, который я знаю вдоль и поперёк, вдруг сделал такую подставу.

И всё потому, что думаю я не о пробежке, а о том, как приду и захвачу крепость имени Олеси Вершининой.

Так, чтобы она сама пришла. Чтобы промокла насквозь от одних только мыслей обо мне. Чтобы даже не думала сбегать.

И вывих мне в этом поможет.

Хмыкнув собственническим мыслям, шагом возвращаюсь домой.

Моя девочка на втором этаже. Наверняка сбежала в свою спальню.

Ок. Так даже лучше.

Улыбаюсь, представляя формат “лечения”. И даже будущие разборки с Остовиным, который не угомонится, уже не вызывают такого зубовного скрежета.

Отправлю Ирбиса. Пусть отрабатывает должность зама и успокаивает подчинённых одной только широкой улыбкой. И Лапочку туда же, она всегда знает что сказать.

А потом путёвку Льву. От компании за заслуги. Чтобы свалил в туман и не мешал мне скорбной физиономией.

А присмотреть за Олесей, так и быть, поставлю кого-нибудь из второй очереди. И больничный себе организую. Восстанавливаться под чутким присмотром соблазнительной девочки с потрясающими способностями к ужину.

Оценил. Как только почувствовал тающее во рту мясо и жареные овощи с хрустящей корочкой.

Олеся вполне может открыть ресторан, у неё получится.

Но это потом, а пока…

С помощью левой руки перемахиваю через невысокий забор. На участке всё спокойно, взгляд не цепляет ничего необычного. А дом встречает тёмными окнами и полной тишиной.

Даже нервных шагов по комнате не слышно. Уснула, красивая. Перенервничала.

Факт того, что она спит сейчас в моём доме, в моей, пусть даже не хозяйской, спальне вызывает нездоровое воодушевление. Такого я даже с Машей не помню.

Тогда она просто ждала, а я просто вернулся. Живой и почти здоровый. Потом снова уходил, а она снова ждала. А в тот момент, когда я решил, что хватит, мы были уже совсем чужими.

Жаль, поняли это поздно.

Но сейчас я не упущу.

Ни Олесю, ни шанс.

И, стараясь беречь вывихнутое плечо, я поднимаюсь на второй этаж.