Чужая. Будешь моей

Глава 50

Но объяснения с полицией уходят ещё два часа. И то потому, что я в этой ситуации оказалась совсем не при чём, а Тигр ткнул приехавшим в нос каким-то удостоверением, а потом дал визитку.

Двое в погонах — один упитанный, другой подтянутый как-то разом присели и сменили тон на гораздо более уважительный. На контрасте с тем, как они чуть не с пинка зашли в подсобку это было заметно особенно хорошо.

Когда мы вышли из подсобки, при этом я вела Вику чуть ли не силком, на улице обнаружилась ещё одна машина. У этих полицейских вид был гораздо более серьёзный и хмурый. Стас уже очухивался у них в машине с руками в наручниках, а они направились к Вике.

И судя по тому, как прищурился тот, что посимпатичнее, она оказалась в надёжных руках.

А Тигр взял меня на буксир, так что я не поняла, как оказалась сначала в машине, а потом за столом какого-то приятного и уютного ресторана.

— Моя очередь тебя кормить.

Осталось понять, почему я снова, как полная идиотка покраснела от слов и взгляда, которым он их сопроводил.

— Не стоило.

Я отвожу глаза, натягиваю рукава на руки.

В последние дни похолодало, так что в ресторан я заявилась в светлых широких джинсах, белых кедах и футболке с длинным рукавом.

— Что не так?

Поднимаю на него взгляд.

— Скажи, что я тебе не нравлюсь, и больше меня не увидишь, — усмехается Тигр.

Смешно. Потому что мы оба знаем — он врёт. Скорее, так я окажусь прикована к батарее в безопасной и уютной кровати в его спальне.

И я молчу. Сказать нечего. Потому что Тигр мне нравится. Даже больше чем нравится.

Я его люблю.

Даже сбежала, лишь бы вырвать из сердца кровоточащую часть с его именем. Но толку.

— Ты обещал меня покормить.

Есть не хочется. Перед глазами всё ещё Вика, дающая показания против собственного мужа. И если раньше в полиции спускали дело на тормозах из-за участия “своего”, то сейчас будет иначе. Это чувствовалось по взглядам, какие полицейские бросали на Тигра.

Уважение. Восторг. Страх.

— Спасибо тебе. Огромное. Если бы не ты, страшно представить что бы случилось.

— Твою подругу избили бы и утащили в кусты. А потом этот боров приковал её наручниками к батарее и издевался всю её оставшуюся жизнь, — ровно отзывается Тигр.

Вскидываю возмущённый взгляд.

— Пожалуйста, красивая, — улыбается он. — Но смысл ведь не в этом? Ты думаешь, что я буду обращаться с тобой также.

И, увы, это не вопрос.

— Я не знаю. Ты слишком… для меня.

— Тот мудак предпочтительнее?

— Он хотя бы не возвращался весь в аромате женских духов, — огрызаюсь.

И тут же опускаю глаза.

Нельзя. Он не мой мужчина, чтобы такое ему предъявлять.

— Да. Он трахался с проститутками, которые специально не душатся, чтобы не доставлять проблем своим клиентам.

— Ты серьёзно? — хмурюсь.

Только Тигру весело.

— Понятия не имею, красивая, я не хожу по проституткам.

И тихо смеётся, пока я пыхчу как злой ёж, понимая, что он банально меня провоцирует. Хотя для него я, наверное, ежом и являюсь. До хищницы мне не дорасти никогда.

— Когда я уезжала, у тебя были целые руки, — киваю на его ладони, лежащие поверх белоснежной скатерти.

Вспоминаю, как эти же ладони держали меня за бёдра, захлёбываюсь воздухом и тянусь к бокалу с игристым.

Вот об этом точно не надо думать.

— Ты торопилась уехать и пропустила самое интересное.

Тигр переворачивает ладонь, сжимает её в кулак.

— Что именно?

— Ты же знаешь, красивая, так зачем спрашиваешь? — хмыкает Тигр. — Или хочешь услышать это от меня?

— Да. Хочу.

— Мы подрались с Остовиным. Такой ответ тебя устраивает?

Дыхание перехватывает. Пальцы комкают салфетку.

— Из-за меня?

— Из-за тестостерона. Знаешь такого? — Тигр откидывается на спинку стула. — Его тестостерон откликнулся на твои грустные глазки, а мой объяснил, что нельзя трогать моё.

— Твоё? — отзываюсь эхом.

Он молчит. Так долго, что я почти отчаиваюсь услышать ответ. А он важен. Сильно! Потому что он будет значить гораздо больше, чем его желание просто провести со мной парочку горячих ночей.

— Без тебя хреново, красивая, — криво усмехается Тигр.

А меня потряхивает от того, как это звучит. Словно он признаётся в самой страшной своей слабости.

— Настолько, что я избил друга, бросил работу и попёрся в другой город, чтобы тебя вернуть.

Звучит сильно. И я всё-таки обхватываю себя руками.

Пусть это не по-сказочному романтично, но от него стоит много. Всего.

Но у меня всё ещё остались вопросы.

— Что с Львом?

— Жив, — коротко усмехается Тигр, — почти здоров, в отпуске.

Кажется, что это не вся правда, но уже больше, чем ничего.

— Ты встречался с Валерией Звягинцевой?

Он смотрит на меня как-то странно. Явно удивляется. Потом делает глоток кофе.

А я залипаю на его шею. Очухиваюсь только когда слышу весёлый смешок.

— Я с ней трахался, красивая.

Официант, который в этот момент ставил перед нами салаты, попёрхивается и роняет на пол один комплект приборов. Извиняется, обещает принести замену.

А Тигру хоть бы что.

— Через пять минут после знакомства я уже был в ней. Изредка встречался, когда было настроение. Пару раз даже куда-то ходил. Почему бы нет, если после меня ждал офигительный секс. А потом Лерка решила, что это что-то значит. Ты это хотела услышать?

Уши горят, но я всё равно не отвожу от него взгляда.

— Я хотела правду. Спасибо.

— Правда в том, что я дохну без тебя. Чистой красивой девочки, которая случайно упала мне на руки и с которой я провёл всего пару дней, — выдыхает Тигр, подаваясь вперёд. — Ещё правда, что если бы не случайность, Остовина бы хоронили. Правда, что я не могу забыть вкус и аромат соуса, который ты добавила нам в ужин. Правда, что я не перевожу миллионы случайным девицам, даже если их обидели. Правда, что ты мне нужна.

Последнее бьёт больнее всего. Потому что я ему верю. Но боюсь довериться.

Наверное, Пашка слишком долго вытирал об меня ноги. Но если тем же займётся Тигр, от меня не останется ничего.

Зажмурившись, я встаю.

— Спасибо за ужин. И за правду.

А потом как слепая бреду в сторону выхода. Отмечаю только странный треск и то, что официант вдруг ускоряется и бежит в сторону стола, где сидит Тигр.

Но мне настолько плохо, что понимаю, если остановлюсь — упаду.

Так я и добредаю до ближайшей остановки. Не отвечая на вопросы о самочувствии от случайных прохожих.

Так же в полусне открываю дверь своей квартиры. Захожу в ванную, зачем-то захлопываю за собой дверь.

И только тогда сползаю по ней спиной, чтобы горько, отчаянно завыть.