Глава III

Шестнадцатые сутки кавалерийский отряд во главе с Рябининым преследовал остатки банды Мирона Скокова. После разгрома неуловимого лесного братства уцелела лишь дюжина самых отчаянных, которые не могли надеяться на прощение или мягкий приговор суда. Вот уже более двух недель кружили они по глухим тропам, меняя лошадей в отдаленных деревушках и ночуя в своих тайных убежищах. Отряд Рябинина изрядно подустал в погоне, бойцы начинали роптать. Состоявший при Андрее заместителем оперуполномоченный Торжецкого отделения ГПУ Кривцов в который раз предлагал командиру:

– Да шут с ними, Андрей Николаевич! Неужто до белых мух будем гоняться? И без того, почитай, с полсотни побили, двадцать пять сами сдались. Одних пособников в кутузке сидит – не прокормишь. Ведь под самый корень извели банду! Какого он дьявола, этот Скоков, теперича за сила? Пусть бегает. К Покрову дню, глядишь, в села на зимовку залягут, – там их и прихватим.

Рябинин оставлял доводы заместителя без внимания и только упрямо повторял приказ: преследовать банду до полного разгрома.

Первого сентября минул второй день, как отряд стоял в деревне Тихвинка. Покуда Андрей старался выведать у крестьян хоть какие-нибудь сведения о бандитах, красноармейские разъезды рыскали по округе, патрулировали лесные просеки и выставляли секреты у бродов. По опыту гражданской Рябинин хорошо знал хитрости сельского населения: ежели скупо отвечают на вопросы и не выгоняют скотину далеко за околицу, – значит, неприятель поблизости. Андрей быстренько подружился с веселым пастушком Ивашкой, мальчонкой лет двенадцати, и без труда выяснил, что обычно коров гоняют за речку, ближе к опушке, а вот «нонче – тятька не велит».

– Отчего же, Ванечка, не велит? – подкармливая пастушка сахаром, наступал Рябинин.

– Старики сказывают – волк появилси, – перекатывая за щекой сладкий гостинец, объяснил Ивашка.

Андрей снял бойцов с патрулирования и увеличил количество секретов вокруг деревни.

Утром следующего дня в лесу был задержан парень лет пятнадцати. Он объяснил, что ходил по грибы, однако ни лукошка, ни самих грибов при нем не оказалось. Когда арестованного привели к Рябинину, он сразу же приказал парню снять опорки, – портянки «грибника» были изрядно промокшими от пота.

– Издалека шел? – спросил Андрей.

– Заблудился я, плутал по лесу, – буркнул парень.

– Чей ты, звать как?

– Алешка я, Катков.

Рябинин распорядился срочно найти старшего из семейства. Когда привели средних лет мужика, Андрей вышел из избы, оставив «грибника» под охраной.

– Где ваш сын? – в упор спросил Каткова-старшего Андрей.

– А который нужон? Их у меня четверо душ, – усмехнулся крестьянин и опустил глаза.

– Алексей.

– В волость я его… за дехтем прослал…

– В волость? И когда же?

– А вчерась и прослал, – вздохнул мужик.

– Мы нашли Алексея, однако не на той дороге, что ведет в волость, а в лесу, – строго объявил Рябинин. – И ходил он, как утверждает, не за дегтем, а по грибы!

Крестьянин мелко перекрестился.

– Простите его, товарищ комиссар, – пробормотал он. – Моя в том вина, видит Бог…

– Зачем он ходил к Скокову? – перебил мужика Рябинин.

Губы Каткова задрожали:

– Брат мой меньшой у Мирона-то… Вот и прослал сынка его проведать…

– …Припасов послал, – добавил Андрей.

– Как водится, все ж – родня.

– Понимаю ваше положение, – вздохнул Рябинин. – Однако и вы должны понимать, что ваш брат – уголовный преступник. Ежели укажете, где он прячется, – отпущу с миром.

Катков поднял голову и испытующе поглядел на Андрея:

– Истинно?

– Даю честное слово.

– Ни меня, ни сына не тронете? – недоверчиво сощурился мужик.

Рябинин кивнул. Катков пожал плечами.

– Он нам самим в тягость, а куды денесся? – выдавил он. – Брат, вить!

– Отсидит свое и вернется, – сухо сказал Андрей. – Со Скоковым, конечно, другой разговор будет.

– Оно и к лучшему, – быстро зашелестел крестьянин. – Уж натерпелися всем миром от него, мучителя.

– Так где он?

– На Долгом болоте, верстах в семи были. А куды теперича подалися – как знать?

– Почему вы думаете, что бандиты должны уйти? – уцепился за мысль Рябинин.

– Так в тот самый день, когда проходили через деревню, брат мне сказывал, что долго-то они на болоте сидеть не станут.

– Когда это случилось?

– А как раз накануне вашего прихода и было.

Рябинин вытащил портсигар и предложил Каткову закурить. Усевшись на завалинку, они сосредоточенно затянули папиросы.

– Из тех, кто проходил со Скоковым, вам все знакомы? – задумчиво спросил Андрей.

– С виду – так да, – кашлянул Катков. – Они в наши-то места частенько наезжали.

– А не приметили среди них чужого?

Крестьянин погасил папиросу о сапог, спрятал окурок в карман и посмотрел куда-то вдаль:

– Был с ними один. Плечистай, рожа – решетом. Похоже, городской.

– Ладно, – кивнул Рябинин. – Идите в дом, спросите сына о планах бандитов.

Мужик вскочил и торопливо вбежал в избу. Он вернулся минут через пять и, махнув рукой, объявил:

– К Феофанову скиту они подалися.

– Где это?

– Верстах в двадцати отсюдова, – указал на север Катков.

– Что за скит? – Андрей поднялся с завалинки.

– А избенка старинная. Жил там когдай-то отшельник, старец Феофан. Годов, почитай, сорок тому… Источник там святой, странники на богомолье раньше ходили, детишек носили крестить…

– Покажете нам дорогу! – отрезал Андрей и крикнул замершему у плетня ординарцу: – Горниста ко мне! Трубите сбор!

* * *

Заранее предупрежденный Рябининым, Катков остановил отряд за полверсты до Феофанова скита.

– Сажен через двести тропка разделится, – пояснил крестьянин. – Та, что прямо побежит, – ведет к берегу речки, а налево – к скиту. Ну, уж коль не будет там Мирона, не взыщите.

«Может и не быть, – мысленно согласился Андрей. – За последние две недели такое случалось не раз».

Рябинин приказал части отряда спешиться.

– Штыки от карабинов отомкните, шашки и все гремучее оставьте здесь, – распорядился он. – Идти шаг в шаг, без разговоров и топота. Кривцов! Ты с остальными будь наготове и жди вестового. Ежели заслышите стрельбу, скачите к скиту, окружайте строение и действуйте по обстановке.

Пешая группа выстроилась в цепочку и направилась к скиту.

Как только в зеленых зарослях показалась почерневшая от времени крыша, Рябинин подал бойцам знак залечь, а сам двинулся вперед.

Низкий бревенчатый дом стоял на широкой поляне. Под дровяным навесом и у крыльца стояло полторы дюжины стреноженных коней под седлами – очевидно, бандиты прибыли в скит недавно. На поляне в обложенной камнями ямке горел костер, дымился большой походный котел. На траве у крыльца дремал молодой мужик с винтовкой, другой таскал ведрами воду из ручья неподалеку. Из открытой настежь двери доносились громкие голоса.

Андрей вернулся к своим и сразу отправил вестового к Кривцову с распоряжением бесшумно подтягиваться; затем распределил людей вокруг поляны и приказал ждать команды.

Через полчаса к кусту, у которого залег Рябинин, подполз Кривцов.

– Мы рядом, – шепнул он.

– Окружайте поляну вторым кольцом, тех, кто попытается прорваться верхами, – рубите шашками и стреляйте, – сказал Андрей.

– Пленных не брать? – уточнил Кривцов.

– Ежели захотят сдаться – сдадутся сразу, на прорыв пойдут лишь непримиримые.

Между тем двое бандитов вынесли из дому стол и принялись накрывать к обеду.

Андрей не торопясь выкурил папиросу, прокрался к краю поляны и стал за огромной сосной. Проверив «браунинг», он прислонился к стволу спиной и во весь голос крикнул:

– Банда Скокова! Вы окружены. Нас больше сотни. Предлагаю сдаться. На размышления – три минуты!

В ответ кто-то яростно выругался, прогремело несколько выстрелов. Бандиты бросились в дом.

Рябинин выждал положенное время, отполз подальше от края поляны и громко приказал:

– Отряд! Слушай мою команду. По бандитам – огонь!

Началась беспорядочная пальба. Заросли вокруг поляны окутал тяжелый пороховой дым. Поначалу бандиты отстреливались через окна, но вскоре дверь распахнулась и в проем просунулась рука с шашкой, на острие которой была нацеплена белая тряпка.

– Отставить, – распорядился Андрей.

Когда выстрелы смолкли, он крикнул в сторону скита:

– Выходите без оружия, по одному, с поднятыми вверх руками, и идите вперед.

Из скита медленно вышел человек. Он отошел от крыльца шага на три и остановился. Вслед за ним один за другим появились еще семеро и встали рядом с первым.

– Поодиночке идите к нам, – приказал Рябинин.

Бандиты нерешительно топтались на месте и затравленно поглядывали по сторонам. В дверях показался плотный молодой мужчина. Андрей сразу узнал в нем Степченко. Он спустился с крыльца и пристроился за спинами товарищей. Последний бандит вышел из скита, держась за окровавленную голову. Он что-то бросил остальным, и тот, что стоял впереди, крикнул:

– Внутрях – только раненые, не палите, мы идем.

Бандиты толпой двинулись к краю поляны. Андрей старался не упустить из виду Степченко.

– Сомкнуть кольцо! – распорядился Рябинин. – Обыскать всех и выводить из леса по одному. При попытке к бегству – бить на поражение!

Бандиты дошли до края поляны и вдруг, как по команде, бросились врассыпную. Они бегали между деревьев и отстреливались из револьверов от подступивших к ним красноармейцев. Не обращая внимания на суету и свист пуль, Андрей, не сходя с места, следил за Степченко. С револьвером в руке, пригнувшись, он несся напролом через кусты орешника. Наперерез бросился дюжий красноармеец. «Зря! – подумал Рябинин. – Стрелять надо». Степченко выпустил в грудь бойцу две пули и исчез в зарослях.

Андрей кинулся за ним. Он видел впереди широкую спину бандита, но не стрелял и не прибавлял шага. Мимо пронеслись два кавалериста из оцепления Кривцова. Степченко повернул в частый березняк. Один из конников осадил коня и хотел было скакать за ним.

– Стой! – крикнул Рябинин. – Слезай, я сам.

Он впрыгнул в седло и погнал коня рысью. Из березняка послышался выстрел. «А ты, дружок, не охотник! – входя в раж, подумал Андрей. – Только вот перезарядить я тебе не позволю». Он видел, как подрагивали впереди ветки берез и правил на них.

Постепенно березняк сменился редким ельником, где беглеца стало видно намного лучше. Он слышал погоню, поминутно оглядывался и выпустил по Андрею пару пуль. „Наган», „семерка», прицельная дальность – сорок семь саженей, – безошибочно определил Рябинин. – Два, да три – осталось два патрона».

Степченко, не останавливаясь, сбросил пиджак и ускорил бег. Андрей держался саженях в пятидесяти. Впереди показался просвет и сверкающее пятно воды. «Пора», – решил Рябинин и дал шенкеля. Степченко услышал приближающийся топот копыт, развернулся и выстрелил. Андрей круто повернул и пустил коня зигзагом между деревьями. Степченко уже был близко – его взмокшая спина в белой батистовой рубахе мелькала шагах в пятнадцати. «Последний патрон – роковой!» – усмехнулся Рябинин, взял чуть влево, пришпорил коня и, высвободив из стремени правую ногу, завалился на левый бок. Степченко выстрелил. Андрей почувствовал, как судорожно дернулась шея его скакуна, рванул на себя узду и кубарем скатился на землю.

Степченко уже был на берегу. Заметив Андрея, он поднял револьвер, но, услышав беспомощный щелчок, полез в карман за патронами.

– Руки! – крикнул, останавливаясь шагах в пяти, Рябинин и выстрелил поверх головы бандита.

Степченко отбросил револьвер и устало развел руками.

– Ну что, взял? – тяжело дыша, бросил он. – Чего же раньше-то не пристрелил?

Пот градом валил с его широкого лица, взгляд был презрительным и немного ироничным.

– Хотел познакомиться поближе с подручным моего приятеля Старицкого, – усмехнулся Андрей.

– Ах вот как! – Степченко нервно рассмеялся. – Свой, значит?

– Что поделаешь, есть грех: люблю я старых друзей, – нахмурившись, проговорил Рябинин. – Прости, Геннадий Игнатьевич, тебе просто не повезло.

Он нажал на спусковой крючок и разрядил «браунинг».

Опустив голову, Андрей быстро шагал по тропинке вдоль берега.

«По справедливости, не Степченко нужно было пулю вкатить, а тебе, Жорка, – думал он. – Да уж так, видно, судьба наша повернулась. Взялся тебя, подлеца, спасать, – никуда не денешься. Несправедливо, несправедливо, по-дурацки все как-то устроено в этом мире! Совершить одну подлость, чтобы не совершать другой: пристрелить, как собаку, без суда, безоружного человека, чтобы не предать друга детства!

В итоге Жорка сидит себе дома, пьет коньяк, сволочь; Степченко упокоился с миром и больше не будет людей губить, а вот у меня на душе кошки скребут. И ведь как гнал этого бедолагу! Как тогда, с отцом, зайца, на зимней охоте в имении. Правильно Жорка сказал: ничем я не лучше его, такой же мерзавец с сумасшедшими понятиями чести и долга. Посмотреть, так кругом – одни проклятые люди: мы с Жоркой, несчастный Степченко, красноармейцы в роли жандармов, „справедливый» палач Черногоров, даже Полина. Ей бы жить где-нибудь в Париже, а не среди лицемеров и подлецов… Нет-нет, нельзя так думать, хотя бы ради самой Полины, моего родного человека».

Навстречу скакал Кривцов в сопровождении трех бойцов.

– Догнали, товарищ Рябинин? – осаживая коня, справился он.

– Нет, оказал сопротивление. Пришлось… – Андрей махнул рукой. – Всех взяли?

– Да нет, только троих. Хотя среди них – сам Скоков!

– Ну, значит, так тому и быть, – вздохнул Рябинин. – Скачите, собирайте отряд, я пешком пройдусь.

Загрузка...