Чужая земля

Глава 1

В стальном корпусе «Носорога» тесно и темно. Мы сидим двумя рядами друг напротив друга, болтаясь от беспощадной тряски на ухабистой разнузданной колее. Мотор надрывно завывает и кряхтит, толкая вперёд бронированную машину. Сразу за шофёрским креслом, высунувшись в люк по грудь, стоит коренастый солдат и водит по сторонам массивным пятилинейным пулемётом.

Руки бойцов сжимают винтовки и карабины, упёртые прикладами в пол, в ногах лежат увесистые рюкзаки, за нами вдоль стен закреплены зелёные тубусы гранатомётов, рядом с пулемётчиком нагромождены небольшие зелёные ящики. Поверх бронежилетов висят разгрузки, набитые под завязку магазинами с рубрумитовыми патронами, на касках в полумраке чернеет гравировка в виде защитных рун, на шеях болтаются медальоны с крошечными кусочками рассеивателя. Взгляды горят решимостью.

Мы в тёмной области. Уже почти час машины с солдатами на борту прут по заросшей грунтовке сквозь безжизненный лес, пробираясь к ближайшей бездне с целью перекрыть полчищам тенебрисов доступ в наш мир. Сражение может начаться в любой момент. Тягостное ожидание сжимает душу холодной рукой.

Сегодня исторический день — начало крупномасштабного наступление на тёмную область. В операции задействовали специально созданный для этого корпус общей численность около двадцати тысяч человек, собранных со всей стране. Возглавил его лично император.

Событию этому предшествовала длительная подготовка, и вот пришёл час, и десятки штурмовых отрядов ринулись по нескольким направлениям пробивать путь сквозь владения тьмы.

Нынешний император Александр V взошёл на престол относительно недавно, пять лет назад, сменив своего отца Ивана III, и сразу же задался целью выбить тенебрисов из Сибири и снискать себе тем самым славу великого освободителя, сделав то, на что так и не решился предыдущий правитель. Три года готовилась операция, за это время был собран мощнейший ударный кулак.

Подобных мероприятий в этом мире ещё не проводилось, по крайней мере, на территории Российской Империи. Люди строили крепости, копали рвы, мотали колючую проволоку в надежде сдержать тёмных, но это не помогало, и граница постепенно сдвигалась на запад.

Теперь всё должно было измениться. Человечество взяло инициативу в свои руки. Нам поставили цель отодвинуть границу область тьмы до Усть-Катайгинска — некогда крупного промышленного города, что находился в двухстах вёрстах от рубежа, а потом — до Енисейску, уничтожая по пути полчища тенебрисов и закрывая бездны.

Некоторые задавались вопросами, почему император решил освобождать именно Сибирь, а не Европу, что находилась гораздо ближе к столице, но, как по мне, ответ был очевиден. Сибирская область тьмы расползалась на десятки тысяч квадратных вёрст и таила в себе огромную опасность. Не удивлюсь, если там уже появились тёмные боги. Если не ослабить противника на этом направлении, через десять-двадцать лет может случиться катастрофа.

Однако были и ещё две причины: одна экономическая, вторая геополитическая. Во-первых, Сибирь являлась кладезью полезных ископаемых, и до вторжения силами местных князей здесь активно развивалась добывающая промышленность, пока тьма не забрала себе всё. А во-вторых, европейские области тьмы были в некоторой степени полезны для нас, ведь они стали естественной буферной зоной между Российской и Священной Римской империями, снизившей риск возобновление войны.

Была середина октября. Захолодало, и кое-где снежный покров уже размазался по земле тонким белым слоем. Ощущалось суровое морозное дыхание зимы.

Последний месяц наше подразделение провело в полевом лагере близ границы, занятое учениями и боевым слаживанием. Двадцать первый полк никогда прежде не участвовал в наступательных действиях, как, в прочем, и остальные пограничники, которые сидели по фортам и, в лучшем случае, совершали небольшие вылазки недалеко от границы. Теперь же предстояла работа совершенно иного характера: идти вглубь территории противника и сражаться без защиты бетонных укреплений. Никто не знал, как это делать, опыта ни у кого не было, но некую тактику командование всё же разработало, хотя чуяло моё сердце, обретение новых навыков дастся нам дорогой ценой.

Отпускать нас, временщиков, после месяца службы, понятное дело, никто не собирался. На этот раз нам предстояло торчать на передовой два-три месяца, за что командование обещало хорошие премии и увеличенный отпуск… тем, кто выживет.

Я изначально не рассчитывал так долго торчать на рубеже и переживал, как пойдут дела в Первосибирске в моё отсутствие. Казалось бы, основной конфликт улажен, да и Третьяковы не выказывают открытой враждебности, но всё равно тревожили опасения, что стоит перестать контролировать ситуацию, как произойдёт что-то нехорошее.

Однако пока ничего ужасного не происходило. Я несколько раз связывался с Гавриловым, он успокаивал меня, говорил, что проблем нет.

В этом месяце мои люди съездили в имение Скавронских возле Юрги и помогла моему новому знакомому очистить его владения от тёмных. Так же охранники три раза устраивали походы за артефактами. Во время последней вылазки произошло несчастье: четверо погибли и двое отравились дыханием бездны. Группе не повезло наткнуться на большую стаю тенебрисов.

Любецкие тоже пока не разочаровывали: они послушались меня и уничтожили банду, которой прежде покровительствовали. За этим я велел проследить лично Сатиру, и в последних числах сентября тот доложил, что главари преступной организации убиты, а контрафактная продукция и запрещённые вещества, коими промышляли бандиты, уничтожены. Это меня немного успокоило. Теперь никто не посмеет смешивать мою фамилию с дерьмом из-за якобы связи с преступным миром, а у врагов станет меньше зацепок.

Кроме того расширялась и моя охрана. Спустя месяц нам удалось довести её численность до ста семидесяти человек. В конечному итоге я планировал получить три сотни бойцов, в частности для того, чтобы помогать бороться с тенебрисами князьям и боярам, чьи владения находятся рядом с границей. Это, с одной стороны — дополнительный заработок, причём весьма неплохой, а с другой — способ выстроить добрые отношения с соседями.

Однако во время последнего разговора с Горбуновым я получили тревожные известия. За моими людьми и собственностью кто-то пытался установить наблюдение. Первый раз охранники нашли камеру в подозрительном авто, припаркованном недалеко от ворот поместья, второй раз Гаврилова преследовал на машине какой-то тип, который удрал, как только был обнаружен. Следить за мной мог кто угодно, и ничего хорошего это не сулило.

Но все эти проблемы сейчас были где-то далеко, словно в другом мире, а в военном лагере, где мы проходили переподготовку, царила своя атмосфера. Насыщенное расписание, учения и тренировки порой заставляли меня забыть о склоках и дрязгах за сотни вёрст отсюда. Тем более впереди нас ждала великая миссия.

Меня пока не повысили в звании, хоть и обещали, а назначили командовать отделением. За месяц я хорошо узнал всех семерых бойцов, что находились в моём подчинении. Пятеро рядовых были простолюдинами, два младших сержанта — бояричами.

Я оказался среди них и самым младшим, и наименее опытный (если не брать во внимание мою предыдущую жизнь), и это не могло не вызвать вопросы у личного состава. Никому не понравилось, что командовать ими поставили выпускника учебки, подчинялись с неохотой, шептались за спиной, не слишком скрывая этого.

Однако очень быстро это прекратилось. Я уверенно взял в руки бразды правления, и парням ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться. А когда все узнали, что я уже участвовал в боях с тёмными, побеждал сильных монстров, получил награду за оборону крепости и даже закрывал бездны, то коллектив очень быстро проникся ко мне уважением, причём не только солдаты, но и сержанты соседних подразделений, являющиеся в большинстве своём из аристократами.

Сержант Вениамин Сафонов, командовавший вторым отделением нашего взвода, пока не решался идти на конфликт. Он вёл себя отстранёно, со мной не разговаривал, но на рожон не лез. Он-то лучше других знал, какой силой я обладаю, и не хотел повторить судьбу своего отца. Однако его присутствие меня всё равно тяготило постоянным ожиданием удара в спину. Как он это сделает? Я перебрал десяток возможных вариантов, и ни один из них не казался мне сколь-либо действенным. И всё же опасения не уходили.

Зато капитан наш оказался нормальным парнем. Уж не знаю, как он поведёт себя в боевых условиях, но чисто по-человечески к себе располагал быстро. Особой строгостью не отличался, уставщиной не страдал. Поговаривали, что он выходец из бедного боярского рода, отправившийся служить, чтобы денег подзаработать, и благодаря своей силе стал капитаном менее чем за год.

Последнюю неделю нашего пребывания в лагере шла артподготовка. Граница гудела. Далёкий грохот орудий не смолкал ни днём, ни ночью. Артиллерия перепахивала мёртвый лес на пути грядущего наступления, пытаясь уничтожить как можно больше тенебрисов.

А в один прекрасный день гул резко смолк и воцарилась тишина. И на следующее утро дивизию подняли по тревоге, построили в поле, заставленной всевозможной техникой. Генерал сказал напутственные слова, мы забрались в броневики и поехали.

И вот мы уже полчаса тряслись в «Носороге», пробирающемся вглубь тёмной области по разбитой колее, а мой взвод сидел плечом к плечу, вслушиваясь в звуки стрельбы крупнокалиберный пулемётов и готовясь к схватке с врагом. Во взглядах читались решимость и страх. Даже меня пробирало волнение, что уж говорить про парней, привыкших смотреть на монстров сквозь бойницы крепостных стен.

Двадцать первому полку повезло оказаться на острие атаки на одном, пусть и не самом главном, направлении. Наш батальон двигался первым. Все понимали, будет тяжело.

В моём отделении, если не считать меня, магией владели трое: бояре Рыков и Пестов и рядовой Кондрат Каштанов. Это полный малый с широкой улыбчивой физиономией, поросшей светлой кучерявой бородкой, как раз сидел напротив, удерживая рукой, облачённой в беспальцевую перчатку, крупнокалиберную винтовку, почти упирающуюся своим длинным стволом в потолок десантного отсека. В моём отделении Каштанов был самым старшим (за тридцатник перевалило), самым опытным (более четырёх лет служил в крепостях) и самым сильным — имел ранг «мастер третьей ступени».

А вот два боярина, наоборот, оказались совсем зелёными. Рыков на границе провёл всего год, включая учебку, Пестов — крупный плечистый кавказец с чёрной бородкой — и того меньше. Оба — мастера первой ступени, оба лишь немного старше меня.

Все три владеющих были энергетиками, что радовало. От слабой стихийной магии в бою толку мало, а энергетик хотя бы может поставить силовое поле или метнуть во врага смертоносный снаряд. В моём мире стихии давно не применялись в бою, если речь не шла магах высоких уровней, и мало кто её изучал, а если и изучал, то чаще всего, ради чисто спортивного интереса.

Машину начало раскачивать сильнее.

— Э, полегче! — пробасил пулемётчик, стоявший на железном помосте, который позволял ему управлять смонтированным на крыше крупнокалиберным пулемётом. — О…ел? Не тряси так, я прицелиться не могу!

— А я что сделаю, если тут одни, б…дь, воронки⁈ — крикнул в ответ водитель, вцепившийся в массивный руль «Носорога». — Всю дорогу, б…дь, перепахали, дебилы!

Пулемётчик дал короткую очередь. Стреляные гильзы звякнули об пол.

— Чота их до хрена стало. Так и прут, падлы! — крикнул он и опять дал короткую очередь. — Пожрите свинца, суки ё…ные!

Экипаж так и сыпал ругательствами. Обстановка располагала. Все были на взводе. В таких условиях даже аристократические отпрыски быстро забывали манеры, воспитанные мамами, папами и гувернёрами, и переходили на простой общерусский мат. Хотя находились и такие, кто до конца сопротивлялся влиянию армейской культуры.

— Куда мы едем, господин сержант? — крикнул сквозь гул мотора сидевший напротив меня Каштанов. — Если тут тёмных много, может, сойти?

— Сойдём. Терпение, — отрезал я и крикнул громче. — Отделение, всем быть наготове!

Я и сам не понимал, зачем мы углубляемся в тёмную область, если здесь так много существ, но колонна продолжала упорно лезть сквозь чащу.

Пулемётчик развернулся влево и стал чаще жать на гашетку, и гильзы активнее зазвенели о железный поддон. С улицы доносился рокот других пулемётов и пушек. Вся колонна вела шквальный огонь. Мне не терпелось выглянуть на лицу, но я не мог это сделать. Рации же были выключены, ведь в областях тьмы помехи настолько сильны, что никакая связь не работает, кроме проводной. Вот и приходилось сидеть в полной неизвестности в глухом железном ящике.

И вдруг «Носорог» встал как вкопанный. Я знал, что делать.

— Взвод, за мной! — крикнул я и лёгким движением руки дёрнул вниз рычаг, запирающий кормовую дверь.

В глаза ударил свет пасмурного дня, лицо ощутило прохладу морозного воздуха. Схватив рюкзак, я выпрыгнул из машины. Первое, что увидел — это стоящий позади «Носорог» с сидящим за массивным пулемётом бойцом в каске, а с одной и другой стороны — стены мёртвого, безлистого леса. Какие-то деревья были повалены, а рядом с колеёй разверзлась воронка. Среди высохших, посеревших стволов метались силуэты существ, которых пытались достать летящие отовсюду трассеры.

Другие трассеры пронзали небо: самоходные зенитки «Стрела», сопровождавшие колонну, вели охоту на крылатых монстров, которых я пока не видел за верхушками деревьев.

Все семь бойцов моего отделения один за другим покинули тесную бронированную коробку, захватив с собой рюкзаки и гранатомёты. Ещё одна компания в тёмно-зелёной форме выбралась из десантного отсека «Носорога», стоящего позади нас. Второе отделение. Сержанта Сафонова я среди них заметил сразу.

Солдаты озирались по сторонами, нервничали. Два бойца тут же стали палить из карабинов туда, где бегали тёмные твари, но я велел прекратить огонь, чтобы не попусту не расходовать патроны. Можно себе представить, сколь беззащитными чувствовали себя люди вдали от крепостных стены в окружении стай тенберисов. Даже мне стало не по себе, хоть я не раз оказывался в таких ситуациях как в той жизни, так и в этой.

— Спокойно, без паники! — крикнул я. — Оставаться на местах, слушаться приказов!

К счастью, оставаться на месте пришлось недолго. Пронзительные свистки взводных звали нас на общий сбор, и мы побежали к головен колонный — туда, где стояли командирские машины. Миновали приземистый гусеничный БМ-30, два «Носорога» и гусеничную самоходную зенитку, широкая башня которой быстро вращалась и лупила в небо из обоих орудий. Возле ещё трёх выстроившихся друг за другом «Носорогов» сгрудилась тёмно зелёная масса солдат, в которую мы и влились. За нами подтянулись ещё несколько отделений.

Над касками возвышалась голова капитана Тараканова. Заметил я и Веронику. Она залезла на стоящий впереди танк и отдавал приказы. Раньше княгиня Жуковская командовала двумя гарнизонными ротами, а теперь — тремя штурмовыми.

Возле танка сгрудился женский взвод. У нас был один такой, и на нём, кажется, сошлось клином внимание всего личного состава батальона. Как минимум, половина всех разговоров в подразделении касалась девчонок из шестой роты. Но здесь в области тьмы, где существа могли наброситься на нас в любой момент, вряд ли чьи-то мысли были заняты женским полом.

Царила неразбериха. Казалось, никто не понимает, что делать. Офицеры собирали свои подразделения и пытались разместить их среди деревьев так, чтобы получилась круговая оборона. По крайней мере, это было бы логично.

— Сюда, сюда, первый взвод, занимайте позиции, — кричал, жестикулируя, наш комвзвода — лейтенант Дондуков, мелкий, бойкий азиат. — Первое отделение, Озёров, здесь становитесь, Сафонов туда, дальше. Приготовиться к защите! Поставить силовые поля!

Но занять позиции мы не успели. Тенебрисы уже ломились к нам, растекаясь по лесу тихой чёрной лавиной и внушая ужас одним своим видом. Под сотнями лап и ног хрустели ветки. Большинство существ были, как всегда обычными бегунами, среди них мелькали бестии и беллаторы, виднелись обросшие шипами ящеры. Эти представляли особую угрозу. Их когти легко могли распороть корпус бронемашины, а из карабинов их хрен завалишь.

Солдаты растерялись. Они уже не слушали командиров, а просто палили изо всех стволов и, кто мог, закрывался силовыми полями. На учениях мы отрабатывали различные боевые построения, как защитные, так и атакующие, но, стоило людям оказаться перед лицом реальной угрозы, все про всё забыли. Месяца подготовки было явно недостаточно.

От шквальной пальбы заложило уши. Пули косили тенебрисов, но лавина не останавливалась. Монстров было слишком много, как и деревьев, которые мешали целиться.

Лейтенант Дондуков был магом льда весьма высокого ранга, он стал замораживать первые ряды существ, и следующие, натыкаясь на ледяные торосы и пытаясь их перепрыгнуть или обежать, теряли скорость, становясь лёгкой целью для стрелков. На участке, где работал лейтенант, сразу же возник затор, но стаю это остановить не могло.

Я принялся бить монстров воздушными ударами. Магию тьмы пока не применял, решив, что справлюсь и так. И у меня действительно получалось. Мощные вихри отбрасывали прочь и мелких тварей, и тех, что покрупнее, не позволяя им добраться до моего отделения.

А вот капитан наш разошёлся не на шутку. Он имел ранг «великий мастер», и ему было что противопоставить возникшей угрозе. Правее в лесу появился небольшой смерч. Он стремительно увеличивался, пока не вырос до небес. Бешеные вихри с рёвом вращались, ломая и вырывая из земли засохшие деревья, а заодно затягивая монстров всех видов и размеров.

Смерч двинулся через лес, засасывая всё, что попадалось на пути, и против этой силы стая была беспомощна. Левее тоже действовал какой-то сильный маг, но только огненный. Не знаю, что там происходило, но складывалось ощущение, что пламя охватило весь лес.

Кто-то крикнул «Воздух!» Я поднял взгляд к нему и увидел, как прямо на нас пикируют пять драконов, причём один из них — весьма крупный. Зенитки срезали одного, второго, но за остальными не угнались, и существа прошли над колонной на предельно малой высоте. Здоровый дракон схватил когтями какого-то солдата, взмыл в небо, и вниз полетело разорванное на две части человеческое тело.

Похоже, пора было прекращать баловство с воздушной магией. Бой шёл серьёзный, следовало действовать в полную силу. Всё равно рано или поздно все узнают о моих способностях. Тогда какой смысл тянуть кота за хвост?

Лезвие тьмы отсекает крыло небольшому дракону, что пронёсся над нашими головами. Четвёртого разрубает пополам. Остаётся самый крупный. Он заходит на второй круг, уклоняясь от огня зенитки, и резко снижается. Создаю два средних копья тьмы. Они попадают прямо в рожу крылатому гиганту, и тот, лишившись башки, проносится рядом с дорогой, ломая своей тушей деревья, и тормозит о землю.

— Они отсюда идут! — истошно закричал кто-то за моей спиной, и следом раздался душераздирающий вопль.

Я обернулся. Отбивая атаки существ с одной стороны дороги, я забыл о том, что творится на противоположной. А там тем временем разворачивалась не менее жестокая баталия.

Между двуми броневиками каким-то образом оказлись две бестии и беллатор и чуть не набросились на спины моим бойцам. Благо я успел среагировать. Три небольших тёмных сгустка положили прорвавшихся к нам монстров.

А вопли не прекращались. Тенебрисы рвали людей на куски, хотя я этого не видел из-за замерших в колее громоздких «Носорогов». Там требовалась помощь, и, возможно, кто-то даже пытался дать знать об этом, но за грохотом пулемётов и воем разбушевавшегося смерча мало что было слышно.

Ну и влипли мы, подумал я. Не стоило так далеко забредать в тёмную область. А теперь придётся разруливать ситуацию.