Чужеземная ода

Глава 38

Кто же этот Похититель Душ? И почему продолжает вторгаться в мои сны? Над этим я думаю, пока мы идём в тронный зал Мары. Если мои сны не просто кошмары, кто этот темноволосый мужчина? И Дес из снов просто иллюзия, чтобы напугать меня? Или, может, сны не имеют никакого отношения к исчезновениям?

От всех этих вопросов разболелась голова.

Мы с Десом направляемся во дворец Царства Флоры, стены которого утопают в живых цветущих растениях. Часть празднования Солнцестояния включает в себя присутствие в тронном зале Флоры, пока Мара проводит аудиенцию со своими подданными.

— У какого фейри ночи, кроме тебя, есть сила проникать в мои сны? — шёпотом спрашиваю я, когда мы идём по дворцу.

— У многих. — Ох, это тревожит. Дес качает головой и продолжает: — Но ни у кого нет силы, не дать мне тебя разбудить. Если бы у меня были братья и сёстры, возможно, кто-то и был бы способен на такую магию, но мой отец убил их всех.

Интересно знать, что сила передаётся по наследству.

— А твой отец? — спрашиваю я. — Он мог?..

— Он мёртв, — с жёстким выражением лица перебивает меня Дес.

Что ж, полагаю, это убирает его из круга подозреваемых.

Мы молча входим в тронный зал Мары и растворяемся в толпе других фей. Здесь мы впервые встретились с Королевой.

Пока Дес ведёт меня по проходу, я снова разглядываю сводчатые потолки, увитые виноградными лозами стены и люстры с восковыми свечами. У меня сводит желудок, когда на противоположном конце зала вижу, стоящего сбоку от трона королевы, Януса, похожего на утреннее солнце. Как он связан с этой тайной?

Как только два короля замечают друг друга, я чувствую напряжение в комнате. Другие феи, должно быть, тоже его чувствуют, потому что начинают оглядываться. Воздух сгущается от магии, становится трудно дышать.

Вот что происходит, когда встречаются два многотонных танкера.

Я прикасаюсь к руке Деса.

— Всё хорошо.

Если бы я ощущала хоть половину той храбрости, которую несут мои слова. Я выпрямляю спину и заверяю себя в том, что сама являюсь чьи-то кошмаром. Пусть даже это кто-то вот тот макарун, но эй, все должны с чего-то начинать.

Мы останавливаемся рядом с Королём Дня, к величайшему огорчению и Деса и Януса.

Не только у Януса есть претензии к нам. Дюжина различных фейри Фауны сидят или стоят в тронном зале, и большинство бросают на меня и Торговца злобные взгляды. Полагаю, они так и не смирились с тем, что Дес убил их короля…

Не помогает и то, что почти через час начинается приём, который интересен так же, как наблюдение за сохнущей краской. Единственное спасение — Дес, который шепчет мне на ухо секреты про других фей.

— Этот любит носить одежду своей жены. Эта спит со всей королевской стражей. Об этом знают все, кроме её мужа. У этой есть слуга, которого она называет «Папочка», и который постоянно её наказывает. — После этого он подаётся вперёд. — Всё утро я мечтал о том, как раздвину твои бедра и буду трахать тебя, пока ты не станешь умолять дать тебе кончить.

Я смотрю на свои ноги, и сирена едва не вырывается на свободу. Приходится приложить все усилия, чтобы сдержать её.

Мара смотрит на нас и вновь переводит взгляд на того, кто перед ней.

Я с неверием смотрю на Торговца. Он решил, что сейчас самое подходящее время для грязных разговоров?

— Просто убедился, что ты меня слушаешь, — говорит он.

Сзади нас открывается боковая дверь и входит Малаки с двумя солдатами ночи. Малаки подходит к Десу и говорит ему что-то на ухо. Торговец кивает, затем склоняется ко мне.

— Пропал ещё солдат. — Ещё? — Мне нужно выйти и поговорить со своими людьми. Малаки останется вместо меня, пока я не вернусь.

Он быстро целует меня в губы, а затем уходит через боковую дверь с солдатами ночи.

Я смотрю на Малаки, который, натянуто, улыбается мне, прежде чем открыто посмотреть на Януса.

Мара отпускает того, с кем говорила и откидывается на спинку трона, отчего её огненно-рыжие волосы, в которые сегодня вплетены белые розы, каскадом падают на грудь. Рядом с ней сидит ГринМэн, который пристально смотрит на меня.

Уф, этот фейри нервирует.

Двойные двери в дальнем конце зала распахиваются, и внутрь входит женщина в каналах. На обнажённых руках под ними я замечаю клеймо.

Человек.

У неё опухли глаза, но на лице не видно следов слёз, а подбородок вызывающе вздёрнут. Все взгляды устремлены на неё, идущую по проходу, а её шаги и шаги стражи эхом разносятся по залу. До сих пор феи, получившие аудиенцию у королевы, в основном представляли дворянство с мелочными вопросами. Однако это дело, судя по всему, будет иным. Когда женщина подходит к краю помоста, стражники заставляют её встать на колени.

— Какое она совершила преступление? — лениво спрашивает Мара.

— Её поймали за сексом с фейри, — отвечает один из стражи.

Чего? Серьёзно? Женщина с земли в кандалах, потому что трахнула чувака с крыльями?

— Свидетели? — скучающе спрашивает Мара.

— Двое, — рапортует стражник.

Двое свидетелей, судя по округлым ушам, люди, выходят вперёд, и каждый свидетельствует о том, что видели слугу на территории дворца, прячущуюся от солдата. Когда второй свидетель говорит, девушка начинает плакать.

Я переминаюсь с ноги на ногу. Вся ситуация кажется неправильной. Эту женщину судят, потому что она сделала именно то, что делали мы с Десом. Малаки рядом со мной неловко откашливается. Он так же виновен в том, в чём обвиняют эту женщину.

— Можешь ли ты сказать что-то в своё оправдание? — спрашивает Мара человеческую женщину, когда свидетели ушли.

— Прошу, — отвечает та охрипшим от слёз голосом, — он схватил меня. Я пыталась оттолкнуть его, но он сильнее…

Господи. Кровь стынет в жилах. Я чувствую, как подступает тошнота, а желудок сводит от слов женщины. Сомнительно, что произошло какое-то запрещённое свидание в лесу. Больше похоже на изнасилование. И теперь эту женщина накажут.

— Где тот мужчина? — интересуется Мара.

Тошнота, охватившая меня минуту назад, превращается во что-то обжигающее и неприятное.

«Сделай что-нибудь».

— Идёт, — отвечает страж.

— Хорошо. — Мара поправляет юбки. — Двадцать ударов плетью женщине, а если она понесла, лишите её ребёнка.

— Нет.

Я даже не осознаю, что сказала это, пока все обитатели тронного зала не переводят взгляды на меня.

«Чёрт, ладно, я справлюсь».

— Извини? — Мара смотрит на меня с долей скептицизма и долей юмора.

— Никто не тронет эту женщину, — говорю я, делая шаг вперёд. Я чувствую, как сила внутри меня стремится к поверхности. Моё тело не светится, но я чувствую магию. Я прошла через ад не для того, чтобы снова увидеть подобное с другой женщиной.

Мара смотрит на Малаки.

— Генерал, — говорит она, — разберитесь с парой вашего короля.

Я сжимаю кулаки, сирена беспокойно воет. Она даже не обращается ко мне, будто я не заслуживаю её внимания.

Внимание зала обращается на Малаки, который складывает руки на груди.

— Нет.

По залу проходит волна шёпота.

Я смотрю на Малаки. Старинный друг Деса ставит на кон всё ради меня.

Мара выгибает брови и отводит взгляд от нас, после чего обращается к своим стражам:

— Приведите палача и исполните наказание.

К помосту идёт фей с хлыстом в руке. Меня сильнее тошнит.

— Мара, ты не можешь это сделать, — говорю я.

Вновь слышится шёпот, хотя Королева Флоры меня игнорирует.

Палач подходит к девушке, становясь за её спиной. Кто-то ещё приносит какую-то изогнутой скамью, и стражники укладывают служанку на эту скамью, фиксируя кандалы у основания, так что она полностью прикована, а спина обнажена перед палачом и толпой за ним. Я слышу рыдания служанки и вижу её дрожь.

Палач раскручивает кнут, и, о Боже, не может быть. На конце виднеется металлический шип. Надо действовать. Я иду вперёд, ведомая яростной потребностью защитить эту женщину. Теперь у меня светится кожа, и я слышу злобные мысли моей сирены:

«Пролей их кровь, заставь заплатить. Защити девушку».

Я встаю между служанкой и палачом.

— Тронешь её и пожалеешь, — говорю я, и мой голос звучит так же яростно, как и мелодично.

Если раньше я не привлекла внимания зала, то теперь, несомненно, все смотрят на меня.

— Каллипсо, во имя Бессмертных Богов, — наконец, Мара обращается ко мне, — уйди.

— Нет.

Малаки делает шаг вперёд, вероятно, чтобы присоединиться ко мне.

Мара вскидывает руку, останавливая его.

— А! А! А! — произносит она, а лианы позади Малаки скользят вокруг него, приковывая на месте. Это первый реальный признак того, что я разозлила Королеву Флоры. — Если Каллипсо хочет когда-то стать правителем, — говорит Мара, снова глядя на меня, — должна сражаться сама. Не так ли, чародейка? — И Мара и ГринМэн смотрят на меня с маниакальным блеском в глазах, получая удовольствие от моего гнева и ожидая моей реакции.

Я смотрю на Королеву Флоры, сожалея, что не разорвала ей горло, когда был шанс.

— Любой, кто захочет причинить боль этой женщине, должен пройти через меня, — обращаюсь я к залу.

Мара злорадно улыбается.

— Да будет так. — Она щёлкает пальцами. — Палач, исполни наказание.

Позади меня палач отходит на пару шагов. Я слышу звук разматываемого хлыста, и испуганные вздохи зрителей. Во мне бурлит гнев, когда я опускаюсь на колени и двигаю руками по кандалам. Женщина смотрит на меня широко раскрытыми покрасневшими глазами, пока я вожусь с замками.

«Дьявол, нужен ключ».

Палач принимает позу, несколько раз ударив хлыстом по воздуху.

Я дрожу от понимания, что не смогу освободить эту женщину вовремя. Нужен ключ, который находится в карманах солдат, стоящих слишком далеко, и слишком не желающих помогать. Моего единственного союзника, Малаки, держат лозы. Я сама по себе, и если оставлю эту женщину, её выпорют.

У меня в груди разжигается пламя, а по венам потёк горький яд. Если бы чары здесь работали, я бы всех до единого фейри, которые стоят в стороне, заставила заплатить. Но у меня есть только тело и вера.

Приняв мгновенное решение, я накрываю женщину собой, подставив палачу спину в крыльями. Женщина дрожит от страха, и это лишь распаляет жажду мести.

— Я не дам им ничего с тобой сделать, — очень тихо шепчу я.

Я слышу, как палач отступает и крик Малаки. А затем с гневом смотрю на Мару.

«Ты заплатишь».

Я так и смотрю на неё, когда свист хлыста проносится по залу. Через секунду я чувствую боль от рваной раны. С тошнотворным хрустом кости крыльев ломаются от плети. У меня перехватывает дыхание, когда боль, из-за которой всё расплывается перед глазами, разливается по телу. Несколько окровавленных перьев упали на пол.

Мне приходится крепче схватиться за дрожащую женщину, чтобы так и стоять между ней и палачом, когда слышу очередной замах плети.

— Всё будет хорошо, — шепчу я с чарами в голосе. Я не дам им добраться до неё.

Я снова слышу свист хлыста, и когда он касается тела и ломает кости, не могу сдержать крик, наполненный чарами. Я чувствую, как тёплая кровь стекает по спине, а перья падают на пол.

Двадцать ударов. Осталось вытерпеть восемнадцать, хотя, вероятно, когда палач закончит, у меня не останется крыльев.

Сквозь боль я начинаю смеяться, чувствуя на себе испуганные взгляды толпы. А разве я не хотела избавиться от крыльев?

Внезапно ярко освещённая комната темнеет. Листья сворачиваются, и лозы отползают, будто их пугают тени. В комнате всё темнее. Лозы, связывающие Малаки, теперь высыхают и падают, позволяя ему разорвать путы. Толпа и раньше молчала, но теперь вокруг гробовая тишина.

Я слышу, как третий раз плеть свистит в воздухе. Она ударяется об плоть, и я вздрагиваю, ожидая боли… Которая так и не наступает.

Я смотрю на палача, но вижу Деса, который держит конец хлыста в руке, а с ладони по запястью стекает струйка крови. Торговец выхватывает плеть из рук палача и отбрасывает в сторону.

— И что это значит? — спрашивает он, обманчиво обаятельным голосом, кружась и оглядывая толпу. Его сила заполняет комнату, с каждой секундой окружение всё темнее, и некогда цветущие растения теперь погибают. Я соскальзываю с человеческой женщины и падаю на бок, не в состоянии пошевелить ни одним крылом. Такое ощущение, что вместо них одна гигантская рана. — Пока меня не было, смотрю, вы веселились, — обращается Дес к залу, задерживая взгляд на Маре и ГринМэне, которые сидят на своих тронах, — свежуя мою пару. — Он — моя месть, моё насилие и крылатая смерть, пришедшая, предать всех этих фей их судьбе. Я почти улыбаюсь. — Малаки, — продолжает Дес, — запомни всех, кто здесь. Убедись, что Властелин Кошмаров шлёт им привет.

— С радостью, — отвечает Малаки, сбрасывая последнюю мёртвую лозу, которая когда-то связывала его.

— А ты… — Дес поворачивается к палачу, и когда приближается к нему, шаги зловещим эхом отдаются в зале. — Идиот, чем ты думал? Ты же знаешь правила — любая рана, намеренно нанесённая фейри, будет отомщена наречённым. — Дес хватает фею за руку и заламывает её за спину, после чего склоняется к нему. — И я мщу.

Неважно, что идёт празднование Солнцестояния, и существует соглашение о нейтралитете. Торговец жаждет крови. В третий раз за последние несколько минут я слышу тошнотворный треск костей. Дес ломает руку палачу, но не останавливается на этом. Он ломает ему обе руки, а потом и ноги, а между этим шепчет что-то на ухо. Его слова, должно быть, ужасны, потому что фея кричит громче от них, чем от боли.

В этот момент распахиваются двойные двери, и двое стражей Флоры вводят внутрь мужчину с заострёнными ушами. В отличие от человеческой женщины, которую притащили сюда, фейри не закован. Троица замирает при виде меня с окровавленными, сломанными крыльями, искалеченного палача и безжалостного Деса, нависшего над ним. А ещё весь зал, пленённых зрелищем, фейри, которые не говорят и не двигаются.

— Кто это? — спрашивает Дес, смотря на фейри, которого привели стражники.

Я отвечаю полностью человеческим голосом:

— Этот мужчина изнасиловал эту женщину. — По крайней мере, я так думаю. Сказали же, что его приведут.

Дес несколько минут смотрит на меня, и я понимаю, как тяжело ему это даётся. Каждый раз, видя меня со сломанными крыльями, его ярость и ненависть, кажется, удваиваются. Он смотрит на закованную в кандалы женщину и, должно быть, понимает, что происходит, хотя и пропустил само наказание. Наконец, он переводит взгляд на пришедшего фейри.

Мало кто так ненавидит насилие против женщин, как я, и Дес входит в это малое число.

Торговец шагает вперёд и хватает фейри за шею. Стражники протестуют, бросая взгляды на Мару, но если думают, что она вмешается, глубоко ошибаются. Королева Флоры довольна тем, как развиваются события.

Дес притягивает мужчину ближе и что-то шепчет ему на ухо, и его слова производят отрезвляющий эффект. Даже находясь в нескольких футах, страдая от боли, я замечаю, как у фейри округляются глаза, а с лица сходят все краски. Затем Дес тащит его мимо стражи к помосту, и едва не швыряет на пол перед троном Мары.

— Скажи, что ты собираешься сделать, — приказывает он. Фейри что-то бормочет, опустив голову. — Громче.

— Я приму оставшиеся удары этой рабыни в качестве наказания, — говорит он.

Мара наклоняется вперёд и подпирает рукой подбородок.

— В наказание за что именно?

Не уверена, пришла ли Мара в смятение из-за того, что этот мужчина сделал с женщиной, или просто играет с ним.

— За то, что спа… — Фейри закашливается и не может дальше говорить. Мне знакомо это ощущение, и я знаю что… точнее кто в это повинен. Я смотрю на Деса, который стоит над ним, скрестив руки на груди и стиснув зубы. Опасная красота — вот кто он. Фейри пробует вновь. — За то, что спа… — В попытке избежать признания, он заикается. Пять секунд спустя, он сдаётся. — За то, что… изнасиловал её.

В тихом зале раздаётся возмущённый шёпот. Мара поднимает руку, призывая всех к тишине, и произносит:

— Молчать!

Тьма проносится по коридору, гасит свечи и убивает растения вдоль стен.

Дес смотрит на неё.

— Лишь наше соглашение — и только оно — спасает тебе жизнь, — тихо говорит он. С этими словами Дес возвращается ко мне, угрожающе расправляя крылья. Из-за тяжёлых шагов и огромного тела он походит на злобного принца, который вышел из недр преисподней. И так осторожно берёт меня на руки, выпрямляется и уходит со мной прочь из зала.