Цитадель Теней

— Глава 11 —

Малышка открыла глаза, но все, что она могла разглядеть, была лишь бескрайняя Тьма, чем-то походившая на космос без звезд и небесных тел. Такая же огромная и манящая к себе, но на этот раз не пугающая девочку. Вероятно, это было связанно с тем, что в этот раз Тьма не пыталась поглотить девочку, заполнив собой каждую частицу ее тела. А возможно, с тем, что сейчас, в этом темном, пустом и тихом месте, юная кагэми ощущала себя качающейся на теплых волнах. Т'эрка словно падала вверх и взлетала вниз. Подобно скользящему на ветру листу, она медленно парила. Не было ничего, что могло удерживать ее, но маленькая брюнетка чувствовала невидимую опору. Скорее подсознательно, она ощущала полную защищенность, находясь в этом месте. Ей ничего не угрожало, ничего не беспокоило.

Дабы не нарушить своего спокойствия и умиротворения, девочка вновь закрыла глаза, отдавшись невидимым волнам безмятежности.

Вновь открыв глаза, малышка увидела каменный потолок Логова, густо увитый растительностью. Через верхний проем, что служил фурри окном, вентиляцией и источником света, падали лучи солнца, отражающиеся от поверхности пруда и отбрасывающие, танцующие, отблески на стенах пещеры.

Хозяева сей обители были рядом. Фактически, юная кагэми спала на мускулистых спинах фурри, что лежали под ней так близко, что образовывали живой дышащий настил. Тела зверей были покрыты дэнэ эшекей. Они пульсировали синхронно дыханию крупных кагэми.

Девочка посмотрела на свои кисти. На ее коже татуировки не пылали столь ярко и больше походили на старые отметины. Спустя пару секунд, дэнэ эшекей полностью растворились, возвращая рукам привычный цвет.

Т'эрка осторожно сползла со спин братьев и сев на корточки перед их мордами, потрепала им уши. Фурри пробудились словно по команде. Черная дымка их глаз сфокусировалась на сидящей девочке, рассеялась и открыла привычные для малышки цвета сапфира и рубина.

Фурри глубоко вздохнули, освобождаясь от меток кагэми.

— Как ты себя чувствуешь? — Гебура прижал уши к голове и ткнулся влажным носом в щеку девочки.

Малышка прислушалась к своим ощущениям.

Как бы странно это ни было, но, впервые, с момента нахождения на территории Цитадели, девочка чувствовала себя…превосходно. Голова не кружилась. Дышалось легко и непринужденно. Тошноты и, уж тем более, ужасных спазмов, не наблюдалось. Как и слабости. Наоборот. Малышка ощущала себя легко, полной сил и готовой, хоть сейчас, пробежать стометровку.

— Отлично… — неуверенно произнесла девочка. Видя опасение на мордах друзей, она добавила уже уверенней:

— Нет, правда. Со мной все хорошо. Даже не верится. Особенно после того, что произошло…

Малышка замолчала и устремила взгляд в пространство. О том, что именно произошло, она ничего не помнила. Последним ее ясным воспоминанием был голос Гебуры. Дальше шли лишь мелькания непонятных силуэтов, ощущений и звуков. Странно знакомых ощущений и звуков.

— Гебура, Хесед, что произошло? — фурри молчали и лишь косились друг на друга. Ком подступил к горлу девочки. — Прошу, расскажите. Что тогда произошло?

В тишине раздался хриплый голос.

— Произошло то, что они чуть не убили тебя, — в дверях стоял шиварец. Он внимательно смотрел на свою тайро. Девочке показалось, что мужчина был бледнее обычного.

Фурри, при словах старшего кагэми, виновато опустили головы и отвели глаза.

— Эти щенки, — Ансацу резко выбросил руку в сторону фурри, — решили заняться тем, что им не по силам. Замахнулись на обучение других, хотя сами еще даже не приблизились к желаемому уровню. Еще минута промедления и на одну вздорную кагэми в Цитадели стало бы меньше, — на теле шиварца на мгновение проступили дэнэ эшекей, но тут же рассеялись. — Тебе повезло, что им хватило ума… — мужчина замолк, следя за реакцией девочки. Т'эрка с гневом смотрела на Амо, ободряюще положив руки на могучие шеи фурри. — Но смотрю, ты уже в порядке. Хм. Ну, что же…

Мужчина резко развернулся, дернув длинной косой, и скрылся за дверью.

— Ну и иди себе, — маленькая брюнетка показала язык. — Зачем он вообще приходил? Только и сделал, что гадостей наговорил.

— Не надо так, Ур'лак, — Хесед пристально посмотрел на девочку.

— Но почему? Он же обливал вас грязью!

— Потому что он сказал пррравду, — Гебура говорил очень тихо, не поднимая глаз на подругу. — Мы чуть не убили тебя.

— Что?.. — девочка медленно опустилась на каменный пол пещеры.

— Прррости нас. Это мы виноваты, — Гебура наконец-то повернул голову к подруге и теперь смотрел той в глаза.

— О чем вы?

— Когда мы пррробовали ввести тебя в состояние до-во, — медленно говорил Хесед, — что-то пошло не так. Ты кррричала. Тьма пожирррала тебя. Ррраньше мы такого не видели. Мы не знали, что делать. У нас не получалось остановить твое погррружение. С каждым вздохом твое состояние становилось все хуже. Ты не отзывалась. И мы испугались за тебя.

— Но…все ведь получилось, да? Вы смогли остановить процесс.

— Нет, не мы, — голос подал Гебура. — Мы пррризвали Октуш Ансацу. Это он спас тебя.

Малышка не хотела верить услышанному. Это просто не могло быть правдой. Не мог, просто не мог этот ужасный человек спасти ей жизнь. Только не он.

Мысли девочки отразились на ее лице.

— Это действительно так, Ур'лак. Послушай нас.

И она слушала. Слушала о том, как шиварец ворвался в логово, стоило ему лишь услышать, что т'эрка в опасности. Как он с порога бросился к ней, расчищая себе дорогу, отталкивая фурри. Что, не медля ни секунды, понял, в чем дело и нашел способ спасти ее. Как нежно держал на своих руках, позволяя прийти в себя, успокоится. Как согласился обучить ее мелодии. И что, на протяжении трех дней, он оставался с ней, подпитывая ее собственными силами, не дозволяя снова окунуться в беспамятство, лишь утром сегодняшнего дня, позволив себе отлучиться на завтрак, наказав братьям следить за ее состоянием.

— Я… Я не могу в это поверить. Этого не может быть.

— Может. И было. Если бы не Октуш, ты бы…

— Хесед, хватит! Я не верю! Даже если он и спас меня, то сделал это не по доброте душевной. Он это сделал… — девочка запустила пальцы в волосы и несколько раз качнулась взад-перед. Она пыталась найти причину поступка шиварца. Любую, пусть и самую не реальную, но логичную для себя, — …сделал, потому что вы знали о случившемся. Да! Он просто не мог пройти мимо! Вы — свидетели! Позволь он мне умереть и его ждала кара, ведь так говорит закон кагэми. Будь мы с ним один на один и мне пришел бы конец. Этот человек никогда бы не стал мне помогать.

Запыхавшаяся, но удовлетворенная найденным ответом, малышка, со слегка безумной улыбкой, смотрела на фурри. Те молчали. Лохматые кагэми многозначительно смотрели на свою подругу.

Пугающая мысль родилась в голове девочки.

— Такое уже было, да? Это не первый раз?.. — паника в голосе девочки нарастала. Братья кивнули. — Но когда, как?

— Несколько недель назад. В ночь, когда ты ушла на звук мелодии шиварца, — Гебура прикрыл глаза. — Мы пошли следом за тобой, и вышли к озеррру с водопадом.

— Ты была там, — продолжил черный фурри. — Без сознания. Мы не знаем, что случилось, возможно, нечто похожее, и…

— И?..

— И Ансацу отдавал тебе свои силы. Он деррржал тебя на ррруках, крррепко прррижимая к гррруди. Очень трррепетно. Словно нечто хрррупкое и бесценное. Судя по тому, что мы видели тогда и сейчас — Ансацу спас тебя уже дважды.

Малышка прижала колени к груди и зажала рот руками. Она раскачивалась взад-вперед, безмолвно смотря в пространство.

Осознание того, что шиварец спас ей жизнь, давалось нелегко.

Уже несколько минут девочка крутилась около входа в башню шиварца. Она никак не могла заставить себя войти внутрь. Т'эрка вообще не понимала, что она забыла у этого мерзкого, жестокого и бездушного человека?

Но так ли он мерзок, как показался ей в самом начале? Так ли жесток и бездушен? Как один и тот же человек мог без каких либо сожалений разрезать руку в один момент и спасти в другой? Быть грубым и нежным одновременно?

Именно из-за таких мыслей, ноги и привели девочку ко входу в разрушенную башню.

Малышка должна была понять, узнать причину столько кардинально различающегося поведения Амо Ансацу. В этом нужно было срочно разобраться, иначе ее душевное спокойствие могло сойти на нет.

Но все духовные терзания лишь мешали войти в помещение.

— Либо войди, либо убирайся. В любом случае, хватит топтать цветы у входа, — раздался голос мужчины за спиной юной кагэми.

Маленькая брюнетка от испуга подпрыгнула на месте, обломив у растущего рядом цветка пару бутонов. Ансацу неспешно прошел мимо подопечной в свое жилище.

Глубоко вздохнув, юная кагэми последовала за ним.

С последнего посещения девочкой башни, комната никак не изменилась. Лишь несколько цветков расцвели и дополнили своим ароматом общее благоухание.

Шиварец возился около одного из кустов. Даже тот факт, что сейчас он был спиной к тайро, не особо помогал последней взять себя в руки.

— Если есть, что сказать — говори.

Толчок со стороны мужчины подействовал. Девочка заговорила.

— Я хотела бы извиниться за свое поведение, — слова давалась малышки весьма тяжело. Еще бы. Ведь по сути, ей не за что было просить прощения. Не она первой начала эту холодную войну. Но факт спасение ее жизни шиварцем не позволял более относиться к нему как прежде. Если, конечно, его поступок не таил в себе ничего такого, о чем девочка не подозревала. — Я была не права. Мне не стоило себя так вести и…

— Псы рассказали о том, что я сделал, не так ли? — Ансацу развернулся к малышке изуродованной стороной лица. — Иначе тебя бы здесь не было. Твой взгляд несколько часов назад говорил далеко не о смирении. Не утруждай себя. Твои слова пусты, коль не несут истинных чувств.

— Что вы знаете о чувствах? — бросила т'эрка.

— Побольше твоего, коль не позволил тебе умереть, — мужчина улыбнулся холодным оскалом, — дважды.

— И какие чувства не позволили вам пройти мимо, когда я медленно умирала?

— Потеря кагэми, какой бы она не была, все же потеря кагэми. Это удар по Цитадели, по кагэми и по… — мужчина полностью развернулся к девочки. — Мои действия трактовались лишь одним чувством — чувством долга. Но тебе этого не понять.

— Я вам ничего не должна! — резко взмахнув руками крест накрест, выкрикнула девочка.

— О, вот тут ты ошибаешься, — шиварец столь быстро приблизился к малышка, что она даже не заметила его движений.

— Ты должна меня слушать, как тайро Амо, — шиварец схватил девочку за руку и силой загнул ей палец, отсчитывая долги. — Ты должна мне быть благодарна, за спасение своей шкуры. Ты должна мне повиноваться беспрекословно, за возможность играть на скрипке матери и, — мужчина приблизил свое лицо в плотную к лицу своей тайро, сжимая в своей руке зажатый кулачок малышки, — возможность обучиться мелодии. Помнишь об уговоре, Альнас?

— Помню, — скрепя зубами, произнесла маленькая брюнетка.

— Вот и хорошо, — мужчина отпустил юную кагэми и повернувшись к ней спиной, направился к очередному горшку с растениями, когда все его тело запылало дэнэ эшекей.

Т'эрке еще не приходилось видеть татуировки шиварца так отчетливо, по сравнению с прошлыми разами. Даже с близкого расстояния. Случай у нее выпадал лишь в те моменты, когда организм и сознание были в отключке.

Но сейчас, на расстоянии пары шагов, не увидеть их было невозможно. Т'эрка уже видела вблизи метки фурри, но по сравнению с тем, что она наблюдала сейчас, они были не более, чем кривыми линиями, нарисованными неуверенной рукой ребенка.

Дэнэ эшекей шиварца были другими.

Тонкие и изящные нити сплетались в невиданные узоры, прекрасные и гармоничные. Где-то они походили на цветки, где-то на острые когти. Бесконечной змейкой метка проходила по всему телу мужчины, то прячась под одеждой, то вновь выныривая на обозрение. Дэнэ эшекей пульсировали слабым, но не менее притягательным, черным светом, словно огонь, манящий бабочку.

— Меня призывают, — юная кагэми пришла в себя только когда Ансацу больно дернул протянутую к нему руку за запястье. — Некоторое время тебе придется самой развлекать себя. И не советую экспериментировать с погружением в себя. Обратно можешь не вынырнуть.

С этими словами, мужчина покинул башню.

А т'эрка осталась стоять в башне, как громом пораженная от осознания того, что всего лишь мгновения назад хотела прикоснуться к шиварцу.

Скрипка продолжала издавать жалостливые звуки, умоляя окружающих закончить ее муки любым способом.

— Хватит уже издеваться! — взвыл Хесед.

— Что мне еще делать? Шиварец был призван два дня назад, запретив мне даже пытаться принять состояние до-во. Как будто я этого так хочу, — обиженно ворчала т'эрка, но играть перестала.

Девочка потянулась к лежащему на выступе из стены футляру, когда пробегающая мимо денром толкнула ее. Малышка дернулась и уронила футляр. Раздался треск дерева.

— Плости, Мялгина, — Харита прижала к макушке кошачьи уши и жамкала в руках свой рыжий хвост.

— Не переживай, — кагэми-т'эрка положила скрипку на спальный настил и подняв футляр, внимательно его осмотрела. — Вроде ничего страшного. Просто под полотном что-то отошло. Сейчас гляну.

Девочка аккуратно сняла ткань с крышки. На внутренней стороне оказалось небольшое потайное отделение, о котором юная хозяйка не знала. Именно оно и треснуло при падении, слегка отойдя от панели. Малышка полностью открыла тайный кармашек и взяла в руку его содержимое.

В нем лежала книжка, чуть меньше обычного размера, но довольно толстая. На бледно-голубой обложке были изображены женские силуэты: в фиолетовом сари; с кистью у мольберта; в окружении тумана. Автором значился некто с инициалами «А.Т.». Название книжки было затерто, судя по всему от частого использования.

— Что это? — Гебура заинтересованно смотрел на предмет в руках подруги поверх ее плеча. Ничего подобного он раньше не видел.

— Сборник рассказов. Мама его очень любила. Всегда носила с собой, — видя недоумение на лице фурри, девочка пояснила: — Книга. Читать.

— Читать? — Хесед двумя пальцами подцепил сборник и положил себе на раскрытую ладонь. Книжка оказалась слишком мала, что бы он мог хотя бы открыть ее. — Как вы это читаете?

— Вот так, — малышка забрала книгу и раскрыв на одной из страниц, показала любопытствующим фурри и, присоединившейся к ним, денром. — Это буквы. Из них складываются слова. Мы так говорим и пишем. А потом читаем.

— Стррраная у вас какая-то когтепись, — Хесед дернул ухом.

— Когтепись?

— Наша письменность. Вот, — Гебура когтем высек на ближайшем камне несколько полос. — Это значит «своядж».

— А ваши знаки как называются? — поинтересовался Хесед.

— Наши? Хмм. Не знаю. Наверное, буквица, — т'эрка закрыла книгу. — А у тебя, Харита?

— Нет письменности. Лисовать, — денром поводила пальцем в земле и подбежав к одной из стен, начала на ней что-то рисовать. Весьма отдаленно, это походило на фурри.

— О, у нас такое тоже есть. Или, точнее, было. Как же оно называлось?.. — девочка укладывала скрипку в футляр, одновременно вспоминая правильное название. — Кажется, иероглифы.

— Ты не будешь убирррать это? — белый фурри ткнул когтистой лапой в книгу. Видимо незнакомое слово тяжело ему далось.

— Нет, — малышка с любовью смотрела на книгу. — Я хочу, чтобы она всегда была со мной. Как еще один кусочек памяти, что достался мне от мамы.

Материя на юбке юной кагэми зашевелилась и сплелась на поясе в небольшую сумку-кошель, подходящую по размерам для книжки. Маленькая брюнетка улыбнулась и вложила в него сборник.

— Ну почему вы тоже уходите сейчас?

— Тоже? — осклабился Хесед, — Соскучилась по шиварцу?

— Нет, конечно же, — девочка скрестила руки на груди. — Но вы сейчас уйдете на призыв и неизвестно когда вернетесь. Шиварец тоже ушел, так что я даже тренироваться не могу.

— Остается денром, — заметил Гебура.

— Она на меня обижена за последнюю игру на скрипке, — малышка опустила взгляд.

— Ха. Еще бы. Ты же довела ее. Она не могла верррнуть пррривычное состояние несколько часов, — издевался Хесед.

— Я признаю, что переборщила, но сбегать от меня, все же, не стоило. Так что, до возвращения вас или шиварца я одна.

— У тебя появится возможность исследовать Цитадель, — предложил белый фурри.

Юная кагэми задумалась. Помимо своих старых покоев и столовой, она была лишь у шиварца и в Зеркальном зале. Но Цитадель была огромна. Пусть большую часть занимали жилые комнаты, но они не могли быть здесь единственными помещениями. Ведь как-то кагэми себя развлекают.

— Возможно, я так и поступлю, — произнесла малышка.

Зеркало пошло рябью и фурри, войдя в до-во, скрылись за черной завесой.

Маленькая брюнетка постояла еще некоторое время, пока рябь на Зеркале не утихла и покинула зал. Выйдя из главного здания, девочка задумалась, куда можно было бы направиться в первую очередь.

Впереди кагэми-т'эрка заметила несколько собратьев, двигающихся в сторону южной башни. В руках они держали свитки и книги.

«Книги. Книги это хорошо. Начну исследовать Цитадель с этой башни».

Девочка последовала за кагэми и вошла в створчатые ворота. То, что находилось внутри башни, потрясло малышку. Ее глаза широко распахнулись, рот открылся в немом изумлении, а взгляд сосредоточился на увиденном.

Огромное, просторное помещение, с множеством этажей, что представляли собой внутренние балконы с арочными окнами. Белые стены, будто высеченные из кости, были украшены рисунками, похожими на дэнэ эшекей. От камня шло приятное, теплое свечение, что позволяло полностью обходится без окон. Внизу, в зале, в несколько кругов были выстроены широкие и довольно длинные резные деревянные столы. В центре комнаты находилась небольшая кафедра, над которой зависла сфера с лампадником.

И все это чарующее помещение было заполнено книгами, свитками и пергаментами. Стойкий запах старых чернил и бумаги пропитывал воздух. Шорохи страниц, скрип перьев по бумаге, тихие голоса и шум шагов наполняли пространство.

— Ого! — только и смогла выдохнуть девочка.

— Аллас инэсс.

— Что? — малышка обернулась.

Рядом с ней стоял смутно знакомый кагэми. Высокий парень со взъерошенной копной волос. Два глаза-уголька приветливо смотрели с, измазанного чернилами, смуглого лица.

— Аллас инэсс — библиотека Цитадели. Здесь собраны знания по всем мирам, в которых бывали кагэми и о самих кагэми. Потрясает, правда? — парень улыбнулся. Юная кагэми ответила на улыбку и незнакомец продолжил: — Я Алур, кагэми-кораш[35] тайро виа Халлар.

Официальное представление кагэми прозвучало для маленькой брюнетки одновременно незнакомо и привычно. Словно подсознательно она уже знала, что должна ответить на это.

— Я…

— Кагэми-т'эрка тайро виа Сацуи, — перебил ее Алур. — Тебя тяжело не знать, — девочка потупила взгляд. — Что ты здесь делаешь? Я раньше не видел тебя в Аллас инэсс.

— Мои друзья ушли на призыв и я осталась одна, — странно, но т'эрка чувствовала себя свободно рядом с Алуром. Казалось, что они уже давно знакомы и, как минимум, добрые приятели. — Решила воспользоваться возможностью и узнать место, где мне предстоит жить.

— И решила начать с библиотеки? — глаза-угольки Алура вспыхнули красноватым сиянием. — Я могу рассказать о ней, если хочешь.

— Это было бы здорово!

Алур повел новую знакомую к центральному постаменту.

— Аллас инэсс уникальное место. Все кагэми приходят сюда взять или же отдать знания, — начал рассказывать Алур.

— В смысле?

— Когда ты только попала сюда, ты прошла сквозь Зеркало. В тот момент Цитадель, словно, прочла тебя, твою душу. Стоило тебе попасть сюда, как Аллас инэсс занес тебя в одну из теневых книг Цитадели — Лирас[36]. Видишь? — парень указал на постамент. На возвышенности лежал раскрытый пергамент. Алур занес над ним руку и на желтоватой бумаге стали проявляться витиеватые символы. Хоть девочка и видела письменность кагэми впервые, но могла различить, какая из закорючек была буквой, а какая целым словом. Откуда пришли эти знания, девочка не знала. — Сейчас я передал Аллас инэсс все то, о чем знаю сам. И где-то на просторах библиотеки, в одной из книг, появилась новая запись.

— Здорово. А ты говорил, что здесь есть книга и обо мне?

— Да, так же как и о любом другом кагэми.

— А я могу прочесть, что в ней?

— Вообще, кагэми могут призвать записи о себе, но ты, насколько мне известно, до сих пор не стала полноценной кагэми и потому я не уверен, что у тебя получится. Но можешь попробовать. Занеси руку над свитком.

— И все? — удивилась т'эрка.

— И все. Если получится, Аллас инэсс прочтет твои намерения и, на месте пергамента, появятся записи о тебе.

Девочка глубоко вздохнула и уверено вытянула руку с открытой ладонью над свитком. Спустя два удара сердца, малышка разочаровано опустила руку.

— Сожалею, — Алур ободряюще положил руку на плечо девочки.

— А ты можешь призвать записи обо мне?

— К сожалению — нет. Видишь ли, по какой-то причине, Аллас инэсс не дает сведения о других кагэми. Если я сейчас попытаюсь призвать записи о себе или же о каком-либо из миров, они появятся. Но с твоими записями результат не будет отличаться от твоего.

— То есть, я даже не могу узнать, что обо мне написано в моем лирас?

— Ну, маленькая возможность все же есть. Если хочешь, я могу поискать записи о тебе. Большую часть времени я провожу в Аллас инэсс и, если замечу на полке лирас с твоим именем, расскажу тебе.

— Тебе не сложно? — с надеждой в голосе спросила т'эрка.

— Совсем нет. Наоборот. Я люблю узнавать новое, — Алур улыбнулся и похлопал девочку по плечу.

Малышка улыбнулась в ответ и заметила за спиной Алура знакомую копну рыжих волос. Такие же знакомые кошачьи ушки торчали из под стола.

— Извини. Мне надо идти. Спасибо за экскурсию, — поблагодарила маленькая брюнетка Алура и направилась в сторону денром. Парень махнул девочке в спину.

Юная кагэми уже приблизилась к столу, за которым сидела денром, когда поняла, кто сидел перед химерой и закрывал ее от обзора.

— Привет, Векс, — голос девочки дрогнул. Она пересекалась с этим кагэми всего пару раз и первая их встреча прошла довольно странным образом. Все-таки, он спас ее от побоев и девочка чувствовала себя рядом с ним немного неуверенно, — Я хотела бы тебя поблагодарить. Ты тогда спас меня. Я тебе очень благодарна. Спасибо тебе. Если бы не ты, они могли и убить меня. Спасибо.

— Закон кагэми запрещает убивать кагэми, — Векс кивнул, качнув синими дредами. Девочку слегка удивил ответ темнокожего кагэми, но посчитав, что он принял ее благодарность, улыбнулась.

— Привет, Харита, — девочка-кошка закрылась свитком. — Прости меня. Я больше не буду играть при тебе.

— Холошо, — улыбнулась Харита, весело вильнув хвостом.

Обойдя стол, девочка села на скамейку рядом с Харитой, и та забралась т'эрке на колени. Обхватив поперек тела неку, брюнетка заглянула в свиток. На нем были изображены все те же завитушки кагэми.

— Ты можешь это читать? — спросила малышка.

— Да. Язык кагэми. Ноанут[37]. Ты тоже можешь, — Харита ткнула пальчиком в один из завитков. Т'эрка сомневалась в своих познаниях языка — как его назвала денром — ноанут? Но все же попыталась понять написанное. К удивлению т'эрки, текст действительно ею воспринимался, словно в голову кто-то установил программу-переводчик. В пергаменте говорилось о некоем мире с четырьмя светилами, где ночь никогда не наступала.

— Действительно, могу, — проговорила малышка.

— Потому что ты — кагэми, — заметил Векс, не отрываясь от чтения. Перед ним на столе лежала раскрытая книга. Что-то подсказало девочке, что книга посвящена одному из миров.

— Ну, да. Я — кагэми. Как я могла забыть? — грустно произнесла юная кагэми. Векс поднял на знакомую вопросительный взгляд. Т'эрка слабо улыбнулась, — Нет, ничего.

Девочка достала из сумки на поясе книжку матери и открыла на столе:

— Я, пожалуй, тоже почитаю.

Первой историей из сборника оказался рассказ о журналистке и писателе.

«…последнее задание…»

«…быстро нашла и обезвредила…»

«…все хуже…»

«…за которую не смог расплатиться…»

«…задания все интереснее…»

Девочка дошла уже до истории про туман, когда полностью отвлеклась на голоса за соседним столом, что прорывались сквозь ее сознание, мешая сосредоточиться на тексте произведения. Две кагэми, сильно напоминающие человеческих девушек, но с волосами ядовитых цветов, переговаривались о недавних призывах. Сначала малышка пыталась сосредоточиться на тексте, но вопреки ее воли, она все больше прислушивалась к девушкам. Все таки, даже обычные разговоры местных обителей могли пополнить ее знания об этом месте, так что т'эрка решила отложить прочтение сборника на потом. Тем более, что последние пару минут она не продвинулась ни на строчку.

— Кстати, о новых рангах и заданиях, — произнесла девушка с волосами кислотно-розового цвета, — Несколько эредэ со-виа до сих пор не вернулись с призывов.

— Разве это, так уж, удивительно? — ответила ее собеседница с ярко-зелеными волосами. — Они ведь еще молоды. Первые задания всегда долго выполняются.

— Ты, возможно, права. Но их нет уже неделю.

— По нашему времяисчислению?

— Да. И, согласись, редко кто из эредэ призывается на задание, что должно занимать столько времени.

— Вот здесь я с тобой не соглашусь. Некоторые мои со-виа могут месяцами не появляться в Цитадели. Даже если уйдут в один из Внешних или же Пустых миров.

— Это может быть нормой для вас, кагэми виа Декен. Но мы, виа Халлар, обычно выполняем задания куда быстрее.

— Может, их попросили найти что-то совсем далекое? Не переживай. Кагэми всегда возвращаются в Цитадель. Иначе мы не можем.

— Да. Надеюсь, мои со-виа вернуться в скором времени и расскажут, что же их так задержало.

Девушки продолжили свой разговор, но тему заданий и задержавшихся кагэми уже не поднимали.

Их слова о том, что несколько кагэми задерживаются с возвращением, заставили т'эрку погрузиться в невеселые мысли.

Она волновалась за фурри. Боялась, что с ними может что-то произойти, что они могут не вернуться. За время проведенное в Цитадели, ее друзья уходили на призыв лишь единожды и тогда вернулись довольно скоро. Может ли нынешнее их отсутствие быть непривычно долгим? Или же для них это было нормально, отлучаться на разное время? Могло ли с ними что-то случиться во время отсутствия? Раньше подобная мысль даже не появлялась у девочки, но, до этого момента, она и не знала о том, что для кагэми существуют какие-то нормы по времени. Или же опасность.

А что малышка вообще знала о призывах? Ведь ее саму еще не призывали. Для нее все знания заканчивались на горящих дэнэ эшекей и проходе через зеркало. Но что на самом деле представляли из себя призывы? Что ожидало кагэми по ту сторону зеркала? Юной кагэми даже не у кого было спросить. Или же было.

— Векс, — парень поднял на девочку глаза, — тебя когда-нибудь призывали?

— Да.

— Можешь рассказать, что вообще такое призыв для кагэми?

— Да, — Векс закрыл книгу. — Кагэми живут здесь за счет Цитадели. Цитадель же получает энергию от кагэми. Кагэми получают ее от соглашений, исполняемых во время призывов. Если в каком-либо из миров требуются наши услуги, любое существо может призвать нас, достаточно лишь знать, как именно. Когда происходит подобный призыв, он поступает в Цитадель. Цитадель решает, кто способен лучше выполнить заказ и выбирает исполнителя, на теле которого загораются дэнэ эшекей. Кагэми не отправляются на призыв, который им не по плечу. Это противоречит закону кагэми.

— Закону?

— Да. Есть четыре закона для кагэми. Первый — жизнь кагэми превыше всего. Второй — кагэми не может делать ничего, что может навредить кагэми. Третье — нет ничего превыше соглашения, кроме жизни кагэми. Четвертое — кагэми не вмешивается в судьбу чужого мира.

— И что это за соглашения такие?

— Для каждого виа есть свои призывы, свои соглашения. Для виа Халлар — находить кого-либо или что-либо. Или же служить проводниками между мирами. Для виа Декен — охранять или же сражаться. Для виа Сацуи, — васильковые глаза внимательно смотрели в лицо маленькой девочки, — убивать.

— И никак иначе? — малышка крепче обняла заснувшую на руках Хариту.

— Нет. Виа кагэми есть кагэми, его суть.

Девочка сидела на ступенях ведущих в Зеркальный зал в ожидании появления фурри. Хоть Векс и сказал, что невыполнимые призывы Цитадель для кагэми не выбирает, малышка все равно было боязно за друзей. Так, опершись спиной о стену и листая сборник матери, юная кагэми сидела уже пару часов. От монотонного действия ее отвлек звук открывающихся дверей. Вот только вышел оттуда не тот, кого она ожидала.

С призыва вернулся шиварец. Девочка успела скрыться за открытой дверью главного здания, пока Ансацу не заметил свою тайро. Мужчина поднялся на площадку, но вместо того, чтобы выйти из здания или же подняться в столовую, шиварец завернул от лестницы налево. Любопытство взяло верх над инстинктом самосохранения, и маленькая брюнетка последовала за Амо. В стене оказался проход и, ведущая вверх, лестница, выбитая прямо в камне. Девочка осторожно поднималась по ней, следя за тем, чтобы не издавать лишних звуков. Спустя некоторое время, малышка вышла на просторный этаж. Его отделка была такой же как и в Зеркальном зале, но по периметру возвышались колоны с подвешенными лампадниками. Девочка спряталась за одной из таких колон и медленно высунула голову. Шиварец стоял на приличном расстоянии от нее перед тремя каменными тронами. На левом из них, слегка сгорбившись, сидела сухонькая старушка, с повязанным на голове черным платком. На правом, облаченный в матово-черные доспехи, вольно раскинулся мужчина лет сорока. Его бороду украшали три маленькие косички. На центральном троне восседала девочка-подросток в легком платьице. Ее прическа по сложности не уступала волосам шиварца.

— Я требую объяснений! — грозно и вкрадчиво произнес Ансацу. Его голос эхом отражался от стен.

— Что ты хочешь узнать от нас, Октуш Ансацу виа Сацуи? — неспешно поинтересовалась старушка.

— Я хочу знать, почему вы повесили ее на меня, о, великие и мудрые Монады, — голос мужчины был полон яда.

— Мы никого на тебя не вешали, Октуш, — отозвался бородатый мужчина. — Это обязанность Амо воспитывать и обучать своего тайро.

— Вот только эта тайро еле держится. Она боится крови, темноты и замкнутых пространств. И это по вашему кагэми виа Сацуи? Она отвергает саму свою природу. Без меня она не протянет в Цитадели и дня. Сущность кагэми разрушает ее. Еще немного и девчонки не станет. С таким же успехом, мы могли вообще не приводить ее суда. У нее один путь — умереть.

— Ансацу, — детским, но строгим голосом оборвала мужчину самая младшая из Монад, — ты ведь знаешь, что это не так. Вспомни, мы почувствовали ее пробуждение больше полутора лет назад по времяисчислению ее мира. И все это время она не только сопротивлялась чужой ей сущности внутри своего организма, но и оставалась в здравом уме.

— Это по вашему «оставалась в здравом уме»? Будучи чисперия она постоянно впадала в сон, вечно испытывала слабость и отвергала любую еду. Если бы я не пришел за ней, чего я не обязан был делать, она бы умерла. Мучительно.

— Но ты спас ее от этой участи, Октуш Ансацу виа Сацуи.

— Спас? По-моему, вы не знаете значения этого слова. Вы возложили на меня ношу, что я не могу и не хочу нести.

— Никто кроме тебя и не может нести ее, Ансацу. И ты это знаешь. Ведь вы связаны самой Судьбой.

Тело шиварца напряглось, силуэт начал подергиваться тьмой и проступили дэнэ эшекей. Слова звучали грубо и резко:

— С ней меня ничего не связывает! Та, с которой я был связан, давно мертва.